— Это одна из тех лазеек, которые я собираюсь заткнуть.
— Ваша либеральная фракция меня не беспокоит, приятель. Против вас будут бороться слишком многие заинтересованные группы. Это что такое?
Застенчиво взглянув на Карен, Черил отдала Тони лист бумаги.
— Он по ошибке затесался с остальными. Мы эту возможность даже не рассматриваем.
— Почему? — Тони изучал нечеткую черно-белую фотографию. Через некоторое время он тихо сказал: — Это похоже на дом из какой-нибудь старой книги — «Том Сойер» или «Гекльберри Финн». Крыльцо, развесистые тенистые деревья, штакетник...
— Снимок не раскрывает всех прелестей дома, — сказала Карен. — Он просто очарователен. Нуждается в ремонте...
— Но ничего серьезного, — быстро вставила Черил. — Малярные работы, штукатурные, немного плотницких. Пять лет назад в доме сложили новую печь.
— А как водопровод? — спросил Тони.
— Всю систему сменили в то же время. Нужно поменять электропроводку.
— Это все второстепенные проблемы. Цена приемлемая. Возможно, вам удастся уговорить хозяина сбавить несколько тысяч.
Они с Черил продолжали обсуждать. Карен молча слушала. Черил действительно успела влюбиться в дом; какая жалость, что они не могут его снять, условия были бы идеальными. Если бы у Карен были деньги или она могла бы рассчитывать на приличное пособие от Джека, возможно, у нее и появилось бы желание попробовать — точнее, рискнуть, ибо пройдет по меньшей мере два года до того, как станет ясно, будет ли ее дело приносить прибыль. «И хорошо, что я не сделала этого, — подумала Карен. — Нельзя рисковать деньгами Пата в таком сомнительном предприятии».
Она взглянула на Марка; она ничего не могла с этим поделать, он притягивал ее взгляд так же непреодолимо, как магнит — гвозди. Какие бы мысли ни занимали его голову, заставляя хмурить брови, они были не из приятных. Его избитое лицо являлось молчаливым напоминанием того, сколь близки были они вчера вечером к смерти. Происшедшее — случайное совпадение? У Карен сложилось впечатление, что Марк в этом не уверен. У нее также сложилось впечатление, что она сама в этом не уверена.
Александр сквозь сон задергал лапами и заворчал. Две головы, одна сияющая золотом, другая черная и растрепанная, склонились над разложенными на столе бумагами. Снаружи на окно надавил пропитанный влажным туманом мрак и — потерпел неудачу. Его сдерживала не физическая преграда стекла, а противодействие собравшихся в комнате сил: света, спокойствия, товарищества. В ней находилось нечто большее, чем четыре отдельных человека, — сложные, переплетенные чувства соединили их в одно целое. Это была не просто дружба, хотя и она входила составной частью, воедино слились различные оттенки преданности и разочарования, старых обид и новых привязанностей.
Карен вспомнились другие вечера, бывшие так давно, когда за этим же столом сидели четверо. Она и Марк, Пат и Рут. Обычно большую часть разговора вели Марк и Пат, споря обо всем на свете, начиная от расшифровки рукописей Шекспира и кончая профессиональной борьбой; изредка соглашаясь, иногда ради смеха менялись сторонами посреди спора. Иногда Рут тихо поставленным голосом вставляла в разговор фразу — спокойное рассудительное замечание, которое на середине крика останавливало противников, заставляя их замолчать, глупо улыбаясь. Карен никогда особенно много не говорила. Ей доставляло удовольствие слушать и смеяться, ощущать себя частицей этой милой теплоты. Кроме того, непросто было вставить слово, когда Пат расходился вовсю! По крайней мере, именно так она думала тогда, если вообще что-либо думала. Карен вдруг показалось, что когда эта четверка соберется вновь, — если вообще когда-либо соберется, — ее голос будет слышен чаще, даже если для этого ей придется орать во все горло.
Словно почувствовав ее взгляд, Марк поднял голову. Возможно, его мысли бежали той же дорогой, так как он сказал:
— У тебя есть новости от Пата и Рут?
— Только телеграмма от Пата, которую он отправил после приезда миссис МакДугал. Он угрожал мне бесчисленными напастями за то, что я позволила ей уехать.
— Он бы тоже не смог ее остановить. Миссис Мак — это стихийное бедствие, ураган.
— Очень мило с твоей стороны, что ты ее навестил.
— "Мило"! Проклятье... Я сделал это не для того. Я общался с Патом и Рут не затем, чтобы быть милым. Я никогда не делаю ничего такого, чтобы быть милым, черт возьми!
Здесь Тони не смог удержаться. Он прервал свою беседу с Черил — на время, достаточное, чтобы заметить:
— Ты никогда не был более правдив. Прекрати оскорблять мужчину, Карен.
Карен подождала, пока разговор за столом не возобновился, — Тони стал спрашивать о налоговом регулировании, предмете, относительно которого Черил была хорошо осведомлена, — прежде чем сказала:
— Я не хотела тебя оскорбить. «Милый» — это редкое качество. Хотелось бы, чтобы в мире его было больше.
— Все в порядке.
— Это ведь Рут сказала тебе, где я работаю, не так ли?
Сдержанная улыбка тронула уголки его губ:
— Раз уж об этом зашла речь, мне сказала миссис Мак.
— А я подозревала Джули.
— Только не она. Она не стала бы делать для тебя... — Он вовремя осекся. Через какое-то время он тихо пробормотал, обращаясь, скорее, к самому себе: — Она как раз укладывается в схему. Я просто не могу понять... Что она имеет против тебя?
— Ничего! Разумеется, какие-то обиды у нее есть; Джули надеялась получить кое-какие старинные вещи Рут и миссис Мак для своего магазина и просто взбесилась, когда я решила оставить их себе. Но Джули кипятится по любому поводу, а затем остывает и обо всем забывает. К тому же у нее другие способы досаждать людям.
— Например?
— О... — Сделав неопределенный жест рукой, Карен улыбнулась: — Я хотела было сказать, что ты, будучи мужчиной, этого не поймешь; но, прочитав отчеты о дебатах в конгрессе, я поняла, что мужчины в этом ничем не отличаются от женщин. Оскорбления, замаскированные под комплименты, постоянные уколы и придирки, направленные в самое слабое место жертвы. Например, Джули постоянно напоминала мне...
Карен остановилась. «Я сильная, я неуязвимая, — сказала она себе, — но будь я дважды проклята, если скажу Марку Бринкли о замечаниях Джули по поводу моего веса и неухоженности». Она продолжила:
— Например, она дала мне эту ужасную книгу о привидениях и убийствах и намекнула, что с этим домом связана какая-то жуткая история.
— О? — у Марка на лице отразилось любопытство. — Похоже, она намеренно пыталась запугать тебя.
— Но в книге ничего нет про этот дом.
— Дом? Какой дом? — встрепенулся Тони.
— У тебя вся голова забита мыслями о недвижимости, — улыбнулась Карен. — Мы говорили совершенно о другом.
— Не хочу слышать об этом, — сказал Тони. — Я пытаюсь уговорить Черил сделать предложение хозяину дома в Лисбурге. Знаете, вы ведь можете подать прошение на какие-нибудь ссуды...
— Мы так бедны, что смело можем подавать прошения о пособии по безработице и благотворительной помощи, — хитро улыбнулась Черил. — Но дело не в этом. Просто мы не можем позволить себе погрязнуть в долгах, налогах, тратить деньги на ремонт и тому подобное. Что ты думаешь об этом помещении в Пулсвиле?
Они продолжили обсуждение, и на этот раз Карен присоединилась к ним. Марк погрузился в молчание, сидел в раздумье, и жизни в нем было не больше, чем в лишайнике. Вдруг он резко вскочил на ноги.
— Я ухожу, — заявил он.
— Что за спешка? — спросила Черил.
— Мне нужно кое-что почитать. Постарайтесь, пожалуйста, провести ночь тихо.
— Приложим все силы. До встречи.
— Встречи не будет до вторника или среды. Мне придется на несколько дней уехать из города.
— А... Что ж, приятного времяпрепровождения.
— Спасибо. Ты идешь, Тони?
— Думаю, я еще ненадолго задержусь, — ответил уютно устроившийся Тони.
Кивнув, Марк ушел.
Карен не стала его провожать. Похоже, его мысли захватила какая-то всепоглощающая проблема. Возможно, Марк беспокоился о той работе, которая предстояла ему в эти выходные. Как ни противилась Карен его попыткам присматривать за ними, услышав, что Марк уезжает на несколько дней, она почувствовала разверзшуюся пустоту.
Ее уже клонило ко сну, но ей не хотелось выпроваживать Тони. Казалось, он вовсю наслаждался — с положенными на стол локтями, лицом беззаботным и расслабленным. В подобном отдыхе он нуждался, скорее всего, больше, чем кто-либо другой.
Но в конце концов Черил зевнула вслух и заявила, что слишком устала, даже чтобы обсуждать недвижимость. Правда, у нее хватило вежливости добавить:
— Ты очень помог, Тони. Завтра мы с Карен еще раз осмотрим это место в Пулсвиле.
— Я не смогу, — сказала Карен. — Я обещала Джули, что завтра выйду на работу.
— А, черт, значит, все-таки согласилась. Хотя, думаю, ты должна была это сделать.
— Это самое малое, что я могу для нее сделать. Мне следовало бы пригласить ее провести ночь здесь или предложить приехать к ней...
Тони встал. Взяв Карен за руку, он потянул ее со стула.
— Ты очень хороший человек, Карен. Не беспокойся о Джули — такие всегда выживают. Пошли, проводишь меня до двери. Спокойной ночи, крошка.
— Ммм, — ответила Черил, уже снова поглощенная списками и проспектами.
— Сожалею, что сегодня у нас ничего не вышло, — сказал Тони, когда они вышли из комнаты.
— Ну что ты, ведь это от тебя не зависело. У тебя такая работа.
— Не хочешь попробовать снова в понедельник вечером?
— А что?.. Ну да, может быть...
— Столько энтузиазма, — его зубы сверкнули в свете лампы, рука легонько коснулась ее плеча.
— Прости, Тони. У меня такое чувство... — она испуганно вскинула руки, — что все происходящее нереально. За последние несколько дней столько всего случилось, а потом еще это, сегодня вечером...
— Ты крепкая маленькая леди, Карен. То, через что ты прошла, большинство женщин свалило бы с ног. Большинство людей, — торопливо поправился он, и Карен смеясь плотнее прижалась к нему.
— Вовсе я не такая крепкая, — сказала она.
— Я хотел сделать тебе комплимент.
У него был как раз подходящий рост — достаточно высокий, чтобы для поцелуя ей пришлось поднять голову, но не слишком, чтобы долгие ласки заставили невыносимо напрячься мышцы. Губы Тони оказались теплее и мягче, чем она ожидала, не столько неуверенные — он прекрасно знал, что делает и как это делать, — сколько вопрошающее: «Этого ли тебе хочется? Что ты сейчас чувствуешь?» И...
Губы Карен раздвинулись, и все разрозненные чувства — тепло его тела, прижатого к ее груди, движения губ и языка — слились в непреодолимую волну чисто физического наслаждения. Карен лишь смутно уловила прозвучавший где-то вдалеке голос, но Тони отреагировал на него тем, что отпустил ее и взялся за ручку двери.
— Увидимся в понедельник, — сказал он и ушел, медленно скользнув кончиками пальцев по ее губам.
Черил снова окликнула ее.
— Да-да, иду, — ответила Карен.
Но она не сразу двинулась с места. Тони уже скрылся из виду, растаяв в темноте. Воздух был жарким и липким, но он ее не согревал; на несколько благословенных мгновений Карен оказалась окутана уютом, словно завернулась в теплую шубу морозным зимним днем, и вот ей снова стало холодно.
Но дело не ограничивалось только этим. Карен не могла постичь всей глубины происшедшего. Она почувствовала, что ей не хочется видеться с Черил, точно поцелуй Тони оставил на ее лице светящийся отпечаток, который нельзя было не заметить.
* * *
Ночью шел дождь. Карен не слышала ни его, ни вообще что-либо; она спала крепко и проснулась позже, чем намеревалась. Спустившись вниз, она застала Черил уже одетой и услышала, как диктор радио жизнерадостным голосом болтал о погоде: «...солнечно и тепло, невысокая влажность, не по сезону прохладно...». По гордости и удовлетворению в его голосе можно было подумать, что он сам обеспечил эту чудесную погоду молитвами или заклинаниями.
Налив себе кофе, Карен села за стол. Она чувствовала себя расстроенной и выбитой из колеи; хотя она не могла вспомнить подробности ночных снов, было несомненно, что Тони Кардоса играл в них ключевую роль. Карен не знала, как ей следовало относиться к нему и был ли у нее в этом вопросе выбор.
— Я решила дать тебе поспать, — сказала Черил. — После ужасного дня, который был у тебя вчера.
— Твой день ничем не отличался от моего. По крайней мере в эту ночь ничего не произошло. Какой у тебя распорядок дня на сегодня?
Черил заколола кудряшки, подняв их вверх, пытаясь придать себе деловой вид. Она посмотрела на лист бумаги, который держала в руке.
— Я собираюсь навестить агента по недвижимости в Александрии. В утренней газете было заинтересовавшее меня объявление, так что я позвонила туда и договорилась о встрече. Затем хочу посетить несколько ярмарок и вернуться домой пораньше, чтобы немного поштопать.
Ее почерк был сжатым и аккуратным, словно печатный. Карен подумала, существует ли какая-то связь между аккуратным почерком и аккуратным, хорошо организованным умом. Возможно. Собственный почерк она сама разбирала с трудом.
— Очень хорошо, — с уважением ответила Карен.
— А ты можешь подумать о девизе, — продолжала Черил, отмечая аккуратной галочкой один пункт в списке. — Нам нужно что-нибудь бросающееся в глаза, что мы сможем использовать на вывесках, визитных карточках, объявлениях и проспектах. В нашем содружестве ты отвечаешь за художественную часть, так что это твоя задача на день.
— Девиз, черт возьми, — сказала Карен. — Нам нужно название! Они ведь должны соответствовать друг другу. Хотелось бы, чтобы соответствовали.
Черил непонимающе взглянула на нее, затем расхохоталась:
— Господи, ты права, у нас ведь еще нет названия. Это тоже твоя епархия, ты у нас умная.
— Не знаю, почему ты все время это повторяешь. У меня есть кое-какие навыки, которых нет у тебя, но и обратное, несомненно, тоже верно — твои навыки гораздо полезнее моих.
— Я в это не верю, но, разумеется, выслушала это с радостью.
— Ты так просто от этой обязанности не увильнешь. Мы обе будем думать о названии и девизе. Меня это отвлечет от причитаний Джули, — добавила Карен. — Мне действительно жаль, и все же я не рада предстоящему дню. Мне хотелось бы поехать с тобой. Похоже, день сегодня будет великолепный.
— Да, — встав, Черил открыла заднюю дверь, впустив Александра, который задержался, чтобы обнюхать ноги у Карен, а затем удалился к своей подстилке. — Сказали, завтра тоже будет хорошая погода. Мы сможем рыскать целый день.
* * *
Карен приехала на несколько минут раньше, но обнаружила, что магазин уже открыт. Сначала она никого не увидела внутри и решила, что Джули в кабинете. Затем за столом что-то зашевелилось, и Карен, по мере того, как ее глаза привыкали к тусклому свету, смогла рассмотреть бледное лицо Джули. Казалось, блеклый овал, безжизненный словно маска, висел в воздухе, лишенный тела. Приоткрытый рот и расширенные глаза напоминали гротескное полотно, изображающее неожиданный испуг.
Наконец Джули испустила долгий дрожащий выдох. Карен увидела, что у нее красные глаза, а кричащая клоунская косметика нанесена более чем небрежно.
— Не думала, что ты придешь, — сказала Джули.
— Я же сказала, что приду. Я сожалею о гибели Роба.
— Ты никогда особенно его не любила, — произнес безучастный голос, в котором Карен с трудом узнала голос Джули.
— Я не испытывала к нему неприязни.
— Нет, испытывала. И оправданно. Он был двоедушным дешевым ублюдком. — Одна слезинка скатилась по щеке Джули, оставив за собой блестящий черный след от туши.
Вид всего этого был непристойно жалобным, усугубленный тем, что застывший взгляд Джули не изменился и она даже не попыталась вытереть лицо.
— Я сожалею, — повторила Карен, но на этот раз искренне. — Я не предполагала, что ты его... что у тебя с ним...
— Первое — нет, — сказала Джули, — но второе — да. — Призрак былой язвительной улыбки тронул ее губы. — Как и у половины женского населения округа Колумбия и его окрестностей. Возможно, и некоторых представителей мужского. О черт! — Встав из-за стола, она подошла к зеркалу. — Ну и видок, — уже более обычным голосом сказала Джули и взяла платок.
— Ты хочешь, чтобы я занялась чем-то конкретно? — спросила Карен. Она не могла предложить обычных утешительных слов; и поведение Джули, и ее отношения с Робом не были обычными.
Тщательно вытерев глаза, Джули ответила не оборачиваясь:
— Работы полно. Я закрываюсь на неделю, возможно, на две. У меня до предела расстроены нервы. И помочь некому...
Эта жалоба была отголоском былой вредности Джули, направленной прямо против Карен; но сказала она это не от сердца, и Карен никак не откликнулась на укол.
— Думаю, это хорошая мысль, — сказала она. — Тебе нужно отдохнуть. В августе дела идут вяло, и многие заведения закрываются.
— Пришла покупательница, — сказала Джули. — Займись ею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Ваша либеральная фракция меня не беспокоит, приятель. Против вас будут бороться слишком многие заинтересованные группы. Это что такое?
Застенчиво взглянув на Карен, Черил отдала Тони лист бумаги.
— Он по ошибке затесался с остальными. Мы эту возможность даже не рассматриваем.
— Почему? — Тони изучал нечеткую черно-белую фотографию. Через некоторое время он тихо сказал: — Это похоже на дом из какой-нибудь старой книги — «Том Сойер» или «Гекльберри Финн». Крыльцо, развесистые тенистые деревья, штакетник...
— Снимок не раскрывает всех прелестей дома, — сказала Карен. — Он просто очарователен. Нуждается в ремонте...
— Но ничего серьезного, — быстро вставила Черил. — Малярные работы, штукатурные, немного плотницких. Пять лет назад в доме сложили новую печь.
— А как водопровод? — спросил Тони.
— Всю систему сменили в то же время. Нужно поменять электропроводку.
— Это все второстепенные проблемы. Цена приемлемая. Возможно, вам удастся уговорить хозяина сбавить несколько тысяч.
Они с Черил продолжали обсуждать. Карен молча слушала. Черил действительно успела влюбиться в дом; какая жалость, что они не могут его снять, условия были бы идеальными. Если бы у Карен были деньги или она могла бы рассчитывать на приличное пособие от Джека, возможно, у нее и появилось бы желание попробовать — точнее, рискнуть, ибо пройдет по меньшей мере два года до того, как станет ясно, будет ли ее дело приносить прибыль. «И хорошо, что я не сделала этого, — подумала Карен. — Нельзя рисковать деньгами Пата в таком сомнительном предприятии».
Она взглянула на Марка; она ничего не могла с этим поделать, он притягивал ее взгляд так же непреодолимо, как магнит — гвозди. Какие бы мысли ни занимали его голову, заставляя хмурить брови, они были не из приятных. Его избитое лицо являлось молчаливым напоминанием того, сколь близки были они вчера вечером к смерти. Происшедшее — случайное совпадение? У Карен сложилось впечатление, что Марк в этом не уверен. У нее также сложилось впечатление, что она сама в этом не уверена.
Александр сквозь сон задергал лапами и заворчал. Две головы, одна сияющая золотом, другая черная и растрепанная, склонились над разложенными на столе бумагами. Снаружи на окно надавил пропитанный влажным туманом мрак и — потерпел неудачу. Его сдерживала не физическая преграда стекла, а противодействие собравшихся в комнате сил: света, спокойствия, товарищества. В ней находилось нечто большее, чем четыре отдельных человека, — сложные, переплетенные чувства соединили их в одно целое. Это была не просто дружба, хотя и она входила составной частью, воедино слились различные оттенки преданности и разочарования, старых обид и новых привязанностей.
Карен вспомнились другие вечера, бывшие так давно, когда за этим же столом сидели четверо. Она и Марк, Пат и Рут. Обычно большую часть разговора вели Марк и Пат, споря обо всем на свете, начиная от расшифровки рукописей Шекспира и кончая профессиональной борьбой; изредка соглашаясь, иногда ради смеха менялись сторонами посреди спора. Иногда Рут тихо поставленным голосом вставляла в разговор фразу — спокойное рассудительное замечание, которое на середине крика останавливало противников, заставляя их замолчать, глупо улыбаясь. Карен никогда особенно много не говорила. Ей доставляло удовольствие слушать и смеяться, ощущать себя частицей этой милой теплоты. Кроме того, непросто было вставить слово, когда Пат расходился вовсю! По крайней мере, именно так она думала тогда, если вообще что-либо думала. Карен вдруг показалось, что когда эта четверка соберется вновь, — если вообще когда-либо соберется, — ее голос будет слышен чаще, даже если для этого ей придется орать во все горло.
Словно почувствовав ее взгляд, Марк поднял голову. Возможно, его мысли бежали той же дорогой, так как он сказал:
— У тебя есть новости от Пата и Рут?
— Только телеграмма от Пата, которую он отправил после приезда миссис МакДугал. Он угрожал мне бесчисленными напастями за то, что я позволила ей уехать.
— Он бы тоже не смог ее остановить. Миссис Мак — это стихийное бедствие, ураган.
— Очень мило с твоей стороны, что ты ее навестил.
— "Мило"! Проклятье... Я сделал это не для того. Я общался с Патом и Рут не затем, чтобы быть милым. Я никогда не делаю ничего такого, чтобы быть милым, черт возьми!
Здесь Тони не смог удержаться. Он прервал свою беседу с Черил — на время, достаточное, чтобы заметить:
— Ты никогда не был более правдив. Прекрати оскорблять мужчину, Карен.
Карен подождала, пока разговор за столом не возобновился, — Тони стал спрашивать о налоговом регулировании, предмете, относительно которого Черил была хорошо осведомлена, — прежде чем сказала:
— Я не хотела тебя оскорбить. «Милый» — это редкое качество. Хотелось бы, чтобы в мире его было больше.
— Все в порядке.
— Это ведь Рут сказала тебе, где я работаю, не так ли?
Сдержанная улыбка тронула уголки его губ:
— Раз уж об этом зашла речь, мне сказала миссис Мак.
— А я подозревала Джули.
— Только не она. Она не стала бы делать для тебя... — Он вовремя осекся. Через какое-то время он тихо пробормотал, обращаясь, скорее, к самому себе: — Она как раз укладывается в схему. Я просто не могу понять... Что она имеет против тебя?
— Ничего! Разумеется, какие-то обиды у нее есть; Джули надеялась получить кое-какие старинные вещи Рут и миссис Мак для своего магазина и просто взбесилась, когда я решила оставить их себе. Но Джули кипятится по любому поводу, а затем остывает и обо всем забывает. К тому же у нее другие способы досаждать людям.
— Например?
— О... — Сделав неопределенный жест рукой, Карен улыбнулась: — Я хотела было сказать, что ты, будучи мужчиной, этого не поймешь; но, прочитав отчеты о дебатах в конгрессе, я поняла, что мужчины в этом ничем не отличаются от женщин. Оскорбления, замаскированные под комплименты, постоянные уколы и придирки, направленные в самое слабое место жертвы. Например, Джули постоянно напоминала мне...
Карен остановилась. «Я сильная, я неуязвимая, — сказала она себе, — но будь я дважды проклята, если скажу Марку Бринкли о замечаниях Джули по поводу моего веса и неухоженности». Она продолжила:
— Например, она дала мне эту ужасную книгу о привидениях и убийствах и намекнула, что с этим домом связана какая-то жуткая история.
— О? — у Марка на лице отразилось любопытство. — Похоже, она намеренно пыталась запугать тебя.
— Но в книге ничего нет про этот дом.
— Дом? Какой дом? — встрепенулся Тони.
— У тебя вся голова забита мыслями о недвижимости, — улыбнулась Карен. — Мы говорили совершенно о другом.
— Не хочу слышать об этом, — сказал Тони. — Я пытаюсь уговорить Черил сделать предложение хозяину дома в Лисбурге. Знаете, вы ведь можете подать прошение на какие-нибудь ссуды...
— Мы так бедны, что смело можем подавать прошения о пособии по безработице и благотворительной помощи, — хитро улыбнулась Черил. — Но дело не в этом. Просто мы не можем позволить себе погрязнуть в долгах, налогах, тратить деньги на ремонт и тому подобное. Что ты думаешь об этом помещении в Пулсвиле?
Они продолжили обсуждение, и на этот раз Карен присоединилась к ним. Марк погрузился в молчание, сидел в раздумье, и жизни в нем было не больше, чем в лишайнике. Вдруг он резко вскочил на ноги.
— Я ухожу, — заявил он.
— Что за спешка? — спросила Черил.
— Мне нужно кое-что почитать. Постарайтесь, пожалуйста, провести ночь тихо.
— Приложим все силы. До встречи.
— Встречи не будет до вторника или среды. Мне придется на несколько дней уехать из города.
— А... Что ж, приятного времяпрепровождения.
— Спасибо. Ты идешь, Тони?
— Думаю, я еще ненадолго задержусь, — ответил уютно устроившийся Тони.
Кивнув, Марк ушел.
Карен не стала его провожать. Похоже, его мысли захватила какая-то всепоглощающая проблема. Возможно, Марк беспокоился о той работе, которая предстояла ему в эти выходные. Как ни противилась Карен его попыткам присматривать за ними, услышав, что Марк уезжает на несколько дней, она почувствовала разверзшуюся пустоту.
Ее уже клонило ко сну, но ей не хотелось выпроваживать Тони. Казалось, он вовсю наслаждался — с положенными на стол локтями, лицом беззаботным и расслабленным. В подобном отдыхе он нуждался, скорее всего, больше, чем кто-либо другой.
Но в конце концов Черил зевнула вслух и заявила, что слишком устала, даже чтобы обсуждать недвижимость. Правда, у нее хватило вежливости добавить:
— Ты очень помог, Тони. Завтра мы с Карен еще раз осмотрим это место в Пулсвиле.
— Я не смогу, — сказала Карен. — Я обещала Джули, что завтра выйду на работу.
— А, черт, значит, все-таки согласилась. Хотя, думаю, ты должна была это сделать.
— Это самое малое, что я могу для нее сделать. Мне следовало бы пригласить ее провести ночь здесь или предложить приехать к ней...
Тони встал. Взяв Карен за руку, он потянул ее со стула.
— Ты очень хороший человек, Карен. Не беспокойся о Джули — такие всегда выживают. Пошли, проводишь меня до двери. Спокойной ночи, крошка.
— Ммм, — ответила Черил, уже снова поглощенная списками и проспектами.
— Сожалею, что сегодня у нас ничего не вышло, — сказал Тони, когда они вышли из комнаты.
— Ну что ты, ведь это от тебя не зависело. У тебя такая работа.
— Не хочешь попробовать снова в понедельник вечером?
— А что?.. Ну да, может быть...
— Столько энтузиазма, — его зубы сверкнули в свете лампы, рука легонько коснулась ее плеча.
— Прости, Тони. У меня такое чувство... — она испуганно вскинула руки, — что все происходящее нереально. За последние несколько дней столько всего случилось, а потом еще это, сегодня вечером...
— Ты крепкая маленькая леди, Карен. То, через что ты прошла, большинство женщин свалило бы с ног. Большинство людей, — торопливо поправился он, и Карен смеясь плотнее прижалась к нему.
— Вовсе я не такая крепкая, — сказала она.
— Я хотел сделать тебе комплимент.
У него был как раз подходящий рост — достаточно высокий, чтобы для поцелуя ей пришлось поднять голову, но не слишком, чтобы долгие ласки заставили невыносимо напрячься мышцы. Губы Тони оказались теплее и мягче, чем она ожидала, не столько неуверенные — он прекрасно знал, что делает и как это делать, — сколько вопрошающее: «Этого ли тебе хочется? Что ты сейчас чувствуешь?» И...
Губы Карен раздвинулись, и все разрозненные чувства — тепло его тела, прижатого к ее груди, движения губ и языка — слились в непреодолимую волну чисто физического наслаждения. Карен лишь смутно уловила прозвучавший где-то вдалеке голос, но Тони отреагировал на него тем, что отпустил ее и взялся за ручку двери.
— Увидимся в понедельник, — сказал он и ушел, медленно скользнув кончиками пальцев по ее губам.
Черил снова окликнула ее.
— Да-да, иду, — ответила Карен.
Но она не сразу двинулась с места. Тони уже скрылся из виду, растаяв в темноте. Воздух был жарким и липким, но он ее не согревал; на несколько благословенных мгновений Карен оказалась окутана уютом, словно завернулась в теплую шубу морозным зимним днем, и вот ей снова стало холодно.
Но дело не ограничивалось только этим. Карен не могла постичь всей глубины происшедшего. Она почувствовала, что ей не хочется видеться с Черил, точно поцелуй Тони оставил на ее лице светящийся отпечаток, который нельзя было не заметить.
* * *
Ночью шел дождь. Карен не слышала ни его, ни вообще что-либо; она спала крепко и проснулась позже, чем намеревалась. Спустившись вниз, она застала Черил уже одетой и услышала, как диктор радио жизнерадостным голосом болтал о погоде: «...солнечно и тепло, невысокая влажность, не по сезону прохладно...». По гордости и удовлетворению в его голосе можно было подумать, что он сам обеспечил эту чудесную погоду молитвами или заклинаниями.
Налив себе кофе, Карен села за стол. Она чувствовала себя расстроенной и выбитой из колеи; хотя она не могла вспомнить подробности ночных снов, было несомненно, что Тони Кардоса играл в них ключевую роль. Карен не знала, как ей следовало относиться к нему и был ли у нее в этом вопросе выбор.
— Я решила дать тебе поспать, — сказала Черил. — После ужасного дня, который был у тебя вчера.
— Твой день ничем не отличался от моего. По крайней мере в эту ночь ничего не произошло. Какой у тебя распорядок дня на сегодня?
Черил заколола кудряшки, подняв их вверх, пытаясь придать себе деловой вид. Она посмотрела на лист бумаги, который держала в руке.
— Я собираюсь навестить агента по недвижимости в Александрии. В утренней газете было заинтересовавшее меня объявление, так что я позвонила туда и договорилась о встрече. Затем хочу посетить несколько ярмарок и вернуться домой пораньше, чтобы немного поштопать.
Ее почерк был сжатым и аккуратным, словно печатный. Карен подумала, существует ли какая-то связь между аккуратным почерком и аккуратным, хорошо организованным умом. Возможно. Собственный почерк она сама разбирала с трудом.
— Очень хорошо, — с уважением ответила Карен.
— А ты можешь подумать о девизе, — продолжала Черил, отмечая аккуратной галочкой один пункт в списке. — Нам нужно что-нибудь бросающееся в глаза, что мы сможем использовать на вывесках, визитных карточках, объявлениях и проспектах. В нашем содружестве ты отвечаешь за художественную часть, так что это твоя задача на день.
— Девиз, черт возьми, — сказала Карен. — Нам нужно название! Они ведь должны соответствовать друг другу. Хотелось бы, чтобы соответствовали.
Черил непонимающе взглянула на нее, затем расхохоталась:
— Господи, ты права, у нас ведь еще нет названия. Это тоже твоя епархия, ты у нас умная.
— Не знаю, почему ты все время это повторяешь. У меня есть кое-какие навыки, которых нет у тебя, но и обратное, несомненно, тоже верно — твои навыки гораздо полезнее моих.
— Я в это не верю, но, разумеется, выслушала это с радостью.
— Ты так просто от этой обязанности не увильнешь. Мы обе будем думать о названии и девизе. Меня это отвлечет от причитаний Джули, — добавила Карен. — Мне действительно жаль, и все же я не рада предстоящему дню. Мне хотелось бы поехать с тобой. Похоже, день сегодня будет великолепный.
— Да, — встав, Черил открыла заднюю дверь, впустив Александра, который задержался, чтобы обнюхать ноги у Карен, а затем удалился к своей подстилке. — Сказали, завтра тоже будет хорошая погода. Мы сможем рыскать целый день.
* * *
Карен приехала на несколько минут раньше, но обнаружила, что магазин уже открыт. Сначала она никого не увидела внутри и решила, что Джули в кабинете. Затем за столом что-то зашевелилось, и Карен, по мере того, как ее глаза привыкали к тусклому свету, смогла рассмотреть бледное лицо Джули. Казалось, блеклый овал, безжизненный словно маска, висел в воздухе, лишенный тела. Приоткрытый рот и расширенные глаза напоминали гротескное полотно, изображающее неожиданный испуг.
Наконец Джули испустила долгий дрожащий выдох. Карен увидела, что у нее красные глаза, а кричащая клоунская косметика нанесена более чем небрежно.
— Не думала, что ты придешь, — сказала Джули.
— Я же сказала, что приду. Я сожалею о гибели Роба.
— Ты никогда особенно его не любила, — произнес безучастный голос, в котором Карен с трудом узнала голос Джули.
— Я не испытывала к нему неприязни.
— Нет, испытывала. И оправданно. Он был двоедушным дешевым ублюдком. — Одна слезинка скатилась по щеке Джули, оставив за собой блестящий черный след от туши.
Вид всего этого был непристойно жалобным, усугубленный тем, что застывший взгляд Джули не изменился и она даже не попыталась вытереть лицо.
— Я сожалею, — повторила Карен, но на этот раз искренне. — Я не предполагала, что ты его... что у тебя с ним...
— Первое — нет, — сказала Джули, — но второе — да. — Призрак былой язвительной улыбки тронул ее губы. — Как и у половины женского населения округа Колумбия и его окрестностей. Возможно, и некоторых представителей мужского. О черт! — Встав из-за стола, она подошла к зеркалу. — Ну и видок, — уже более обычным голосом сказала Джули и взяла платок.
— Ты хочешь, чтобы я занялась чем-то конкретно? — спросила Карен. Она не могла предложить обычных утешительных слов; и поведение Джули, и ее отношения с Робом не были обычными.
Тщательно вытерев глаза, Джули ответила не оборачиваясь:
— Работы полно. Я закрываюсь на неделю, возможно, на две. У меня до предела расстроены нервы. И помочь некому...
Эта жалоба была отголоском былой вредности Джули, направленной прямо против Карен; но сказала она это не от сердца, и Карен никак не откликнулась на укол.
— Думаю, это хорошая мысль, — сказала она. — Тебе нужно отдохнуть. В августе дела идут вяло, и многие заведения закрываются.
— Пришла покупательница, — сказала Джули. — Займись ею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37