– Я вам был не нужен, – заметил Судзуки. – Улла Энгельберг могла бы одна выполнить эту миссию.
Номер Один улыбнулся:
– Верно. Но иногда полезно сопоставить две информации, исходящие из одного источника… или рассматриваемого в качестве такового.
– Не доверяете?
– Допустим, что вы принесли мне фальшивый образец, – ответил китаец. – Я тотчас же смогу это установить.
Он умолк, затем твердо сказал:
– Довольно преамбул! Поговорим о том, что вы мне принесли…
Глава 4
Судзуки достал из кармана черный футляр и положил его на бюро. Номер Один не спешил завладеть им…
– Все-таки любопытно, почему вы перешли к нам от американцев? – спросил китаец слащавым голосом.
Он даже не взглянул на образец, лежащий перед ним всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Теперь он может и подождать. Прежде он хотел прощупать своего противника, понять его психологию, узнать его истинные намерения.
Судзуки ждал этого вопроса.
– Ваше предложение показалось мне выгодным.
Он знал, что железо надо ковать, пока оно горячо. Все его ответы будут записаны, прослушаны. В каждом вопросе его ждала ловушка.
– Но есть и другое, я в этом убежден. Наше дело не может оставить вас равнодушным. Американцы угрожают Китаю уничтожением. Против нас готовится беспрецедентный геноцид.
– Вы полагаете?
– Я знаю. Водородная бомба – последняя надежда империалистов. Мы должны защититься от нее всеми средствами.
– Действительно, – согласился Судзуки, – изобретение профессора Энгельберга значительно сократит разрушительные последствия водородной бомбы.
Ему не терпелось перейти к непосредственной теме разговора. Если передать инициативу Номеру Один, то он погрязнет в грехе всех китайцев – диалектике. Он начнет промывать ему мозги и заставит поверить, что расовая солидарность должна прочно связать Китай и Японию.
Усатый и шофер сидели за спиной Судзуки, но Номер Один делал вид, что забыл об их существовании.
– Я слушаю вас, – сказал он раздраженно, так как видел, что Судзуки не принимает его идеологического послания.
Японец получил некоторое преимущество. Не подвергнув своего гостя психологическому тесту, китаец лишался идеологического оружия, способного выявить цели своего противника.
– Слушаю вас, – повторил Номер Один. – Расскажите мне о работе доктора Энгельберга. Имейте в виду, что многое известно. Если у меня сложится впечатление, что вы морочите мне голову, я расстреляю вас на месте.
И хотя это было сказано шутливым тоном, Судзуки понимал, что китаец не шутил, и при малейшем отклонении от курса он убьет его, не колеблясь.
Китаец сидел со скучающим видом. Скрестив руки, он разглядывал мух на потолке.
Судзуки начал:
– Изучая светотермическое действие водородной бомбы, Энгельберг обнаружил, что световое излучение и атомная вспышка гораздо опаснее для сухопутных войск, чем так называемое классическое действие, то есть ударная волна, распад атомов, ожог, облучение. Расчеты показали огромную диспропорцию между этими двумя действиями. Другими словами, самой большой опасностью является ослепление.
Взяв за основу своего расчета бомбу в пятьдесят кило-тонн, наиболее приемлемую во всех отношениях, Энгельберг получил следующие данные: все участники сражения в радиусе пятидесяти километров окончательно или временно потеряют зрение. В то же время механические действия, вызванные ударной волной, будут ощущаться лишь в ограниченном радиусе двух с половиной километров.
Иначе говоря, в радиусе действия пятидесяти километров вся армия может быть выведена из строя за какую-то долю секунды…
Китаец перебил его:
– Эти расчеты нам известны. Именно поэтому мы и интересуемся работами профессора!
– Энгельберг установил, что водородная бомба станет в тридцать шесть раз менее опасной для сухопутных войск, если участники сражения будут оснащены очками антифлаш. Самые темные защитные очки оказались неэффективными. Необходима полная темнота.
– Перейдем к знаменитым очкам Энгельберга… – предложил китаец.
– Чтобы гарантировать защиту сетчатки глаза, очки на долю секунды должны стать абсолютно непроницаемыми. Теоретически это очень просто. Практически же проблема представляет определенные трудности. Необходимо добиться полной темноты за миллионную долю секунды. Энгельбергу это удалось посредством мгновенной проекции углерода между двумя сцепленными пластинками. Вот механизм этой инъекции…
Судзуки открыл лежащий на столе футляр и вынул из него очки.
– Вот три фотоэлемента, – пояснил он, указывая на три крохотные стеклянные трубочки, укрепленные треугольником на каждой оправе. – Первые фотоны атомной вспышки, попадая на эти элементы, вызовут проекцию углерода.
Только сейчас китаец взял в руки очки и стал их изучать. В его недоверчивом взгляде угадывалась задняя мысль. Он взял лупу, вмонтированную в хрустальное пресс-папье, и принялся разглядывать фотоэлементы.
Затем спокойно заявил:
– Мы проведем эксперимент с этими очками.
– Какой эксперимент? – насторожился Судзуки. – У вас под рукой есть атомная бомба? Это единственная возможность. Ни один другой световой источник не обладает достаточной яркостью.
– Вы думаете? – презрительно спросил Номер Один своим свистящим голосом. – Мы проведем эксперимент безотлагательно. А вы будете подопытным кроликом. Итак, если вы меня обманули, если это только суррогат, неэффективный макет, то вы и будете жертвой своего обмана!
Он довольно хрюкнул.
Японец переменился в лице. Номер Один забил основное очко. Неумолимая дуэль продолжалась.
– У вас не вызывает сомнений эффективность этого образца? – спросил слащаво китаец.
– Никаких сомнений.
– В таком случае, примерьте их, пожалуйста… Судзуки надел очки. Это был единственный выход, чтобы не потерять лицо.
– Я выстрелю в очки из лазерного пистолета.
– Этим вы ничего не докажете, только сделаете меня слепым, – вскричал японец. – Лазер излучает очень тонкий световой пучок, даже не единый луч, а узкий цилиндр параллельных лучей. Если этот луч попадет на сетчатку желтого пятна, я ослепну. Но этот луч слишком тонкий, чтобы попасть одновременно на сетчатку и фотоэлемент!
– Вы боитесь? – спросил китаец с нескрываемой жалостью. – Ваши опасения излишни. Я понимаю проблему. Я выстрелю не в ваш глаз, а прямо на фотоэлемент очков.
– В этом случае не имеет смысла их надевать. Моя сетчатка не будет задета.
Начиная терять терпение, китаец возразил:
– Остается небольшой угол между источником света и вашей сетчаткой. Вы не ослепнете, но будете ослеплены.
Таким образом, эксперимент будет показательным при условии, что образец настоящий. В противном случае вы действительно ослепнете. В первый раз я выстрелю в фотоэлемент, а во второй раз в сетчатку глаза, независимо от того, сработает элемент или нет.
При этих угрожающих словах Номер Один поднялся и направился к стоящему слева от камина высокому застекленному шкафу, задернутому зеленым покрывалом. Достав оттуда тяжелый чемодан, он вынул из него длинный провод и вставил его в розетку, расположенную на плинтусе. Затем установил трансформатор, находившийся в чемодане, и взял нечто вроде пистолета, соединенного толстым проводом с трансформатором. Пистолет напоминал по форме пульверизатор. Номер Один приложил глаз к наводке оптического прицела и направил на правый глаз своего гостя широкое металлическое дуло, в глубине которого горел красный свет.
«Если у него дрогнет рука, то моему глазу конец», – подумал Судзуки.
Номер Один спустил курок.
Судзуки широко открытыми глазами смотрел в глаза Номера Один. Усатый и его собрат, не понимающие дискуссии, все же отдавали себе отчет в том, что происходит нечто необычное. Какую-то долю секунды они видели, как раскаленный луч, тонкий и прямой, как натянутая стальная нить, из пистолета с глушителем был послан в удивительные очки.
После первого луча был послан второй, такой же тонкий и прямой. Усач пересел, чтобы видеть лицо гостя своего патрона.
Японец не шелохнулся. По какому-то волшебству очки тотчас же стали черными.
Патрон стал что-то быстро царапать на бумаге. Затем он показал лист Судзуки. Японец снял очки и прочитал вслух: «Вы разыграли меня, господин Судзуки, и вы за это дорого заплатите!»
Глава 5
– Разыграл вас? – удивился японец. – Если бы я вас разыграл, то я был бы сейчас слепым и не мог бы прочитать ни слова. Я именно потому и не ослеп от второго выстрела, что от первого сработал защитный механизм. Вы сами видите, эксперимент оказался убедительным. Признаю, что я этого не ожидал.
– Вы думали, что для проведения эксперимента необходимо взорвать водородную бомбу?
– Да. Если бы я попытался вас обмануть, я стал бы жертвой своего обмана, как вы сами сказали…
– Вы меня обманули! – отрезал китаец.
К великому изумлению Судзуки, китаец топнул ногой наподобие капризного ребенка. Он таращил глаза и в гневе бросил:
– Вы провели меня и дорого за это заплатите! Или вы думаете, что меня можно безнаказанно обманывать? У вас было достаточно времени, чтобы подробно обо всем рассказать, но вы умолчали о макромолекулах!
– Макромолекулах?.. Судзуки был ошеломлен.
– Не притворяйтесь глупцом! – вопил китаец. – Вы – инженер. Вы в этом разбираетесь не хуже меня!
– Профессор Энгельберг – оптик, – объяснял Судзуки, – поэтому…
– А его заместитель Мюллер? Вы знаете, чем он занимается?
– Я его знаю плохо… – оправдывался Судзуки.
– Во всяком случае, предостаточно, чтобы знать, что он лучший в Швейцарии специалист в области пластмасс и что его настоящее имя Браухмюллер. Если Энгельберг обратился к нему, значит, он отказался от фотоэлементов!
– Похоже, что нет, – возразил Судзуки. – Этот образец взят из серии, готовой к отправке.
– Ложь! – взревел Номер Один, теряя самообладание. – И я вам это докажу. Уже в течение двух лет Браухмюллер работает над производством пластмасс, изобретенных Энгельбергом. Эти пластмассы основаны на свойствах макромолекул. Я не сомневаюсь, что такое сотрудничество принесет желаемый результат. И это я вам тоже докажу: вес отправленных самолетом коробок уменьшился на двадцать процентов. Объем же футляров не уменьшился. Это означает, что изменился вес очков!
– И что же? – бесстрашно спросил японец. – Цель совершенствования всякой технологии – уменьшение веса. Это общее требование.
– Да, – согласился китаец. – Но вес старой модели не изменился, что я вам тоже докажу.
Он вернулся к столу, вложил очки в футляр и поставил его на весы для взвешивания писем. Саркастически улыбаясь, заявил:
– Двести граммов! Прежний вес. Вывод: если вес старой модели не изменился, значит существует новая модель с другим весом. Я правильно рассуждаю?
Это было бесспорно. Опираясь на логику неопровержимых фактов, китаец забил еще одно очко.
Огромное количество скучных справок в конце концов превращается в ценные сведения – это аксиома китайских секретных служб. Основной вывод, который Номер Один преподнес Судзуки, мог сделать любой на его месте, присутствовавший при взвешивании коробок в аэропорту.
– Сейчас разрабатывается новая модель, – признал Судзуки. – Но у меня еще нет сведений о ее отправке.
– Вы лжете, – отрезал Номер Один, продолжая демонстрировать «обоснованное возмущение», являющееся высшей формой проявления эмоций у китайцев.
– Мне бы не составило труда завладеть и новой моделью, – защищался японец.
– Вам не позволили ее взять! – вскричал Номер Один. – Вам дали только устаревшую, которая к тому же нам известна. Существует французская модель, основанная на фотоэлементах, но она гораздо тяжелее этой. Наши специалисты думают над тем, как ее облегчить.
Таким образом, вы мне не принесли ничего нового. Вы положили в крысоловку прогорклое сало, господин Судзуки! Жадность – плохой советчик. Я не знаю, какой вы придумали план, чтобы погубить меня. Но зачем скряжничать?
Надо было поставить на карту все ради того, чтобы принести мне самую последнюю модель. Почему вы этого не сделали? Энгельберг отказал? Он опасался, что в случае вашего провала я завладею приманкой. Такие вещи случаются, не так ли?
Во всяком случае, мне ясно одно – вы не совсем уверены в себе и своем плане!
Внезапно гнев китайца утих. Совершенно спокойным, проникновенным голосом он изрек очевидную истину:
– Если бы вы были уверены, что сможете меня арестовать, вы бы принесли мне самую последнюю модель, нам еще не известную. Вы не отважились на этот шаг.
– Новая модель, о которой вы прожужжали мне все уши, – для меня китайская грамота, – перешел в наступление Судзуки с неожиданной горячностью.
– Неужели? Новая модель представляет собой простую пластмассовую трубку. При взаимодействии с первым фотоном атомной вспышки это прозрачное вещество становится непроницаемым. Принцип очень прост. Достаточно найти правильную формулу. Энгельберг и Браухмюллер потратили на это два года. И они не пошли на риск и не предоставили ее мне в качестве приманки!
Под потоком слов, неопровержимых с точки зрения китайской логики, обрушившимся на Судзуки, он чувствовал себя промокшим до нитки, как человек, оказавшийся без зонта под проливным дождем.
Однако он твердо решил перейти в контратаку:
– Вы достаточно компетентны, чтобы понимать, что существует тысяча причин для изменения веса коробок, отправляемых воздушным путем. Например, новая модель футляра. Я предоставлю вам абсолютное доказательство моей правоты.
– Любопытно, как?
– Я принесу вам другую модель, если только она существует, пусть даже в форме прототипа.
Номер Один грубо расхохотался, тем самым показывая, во что он ставит подобное предложение.
– Вы принимаете меня за дурака? – вскричал он, снова рассвирепев. – Вы приходите ко мне с сомнительными предметами: передатчиком, автоматом, устаревшими очками. И вы думаете, что можете спокойно уйти?
– Это необходимо, чтобы вернуться с предметами, не вызывающими у вас сомнений…
– И в придачу с дюжиной автоматов и полицейских для их обслуживания? Вы меня принимаете за сумасшедшего? После того как вы побывали у меня, вам легко будет вернуться сюда уже и без моей помощи.
На этот раз возмущение китайца не было притворным. Это был взрыв неподдельной ярости. Он взревел:
– Запомните следующее: никто и никогда не проникал сюда и не видел моего лица, не предоставив мне залога.
– Я дам вам залог! – пообещал Судзуки.
– Прекрасно! Я потребую от вас залога, и вы мне тут же дадите. В противном случае я вас уничтожу. Другого выхода нет. Согласны?
– Абсолютно, – ответил японец.
…Он догадался, куда клонит его собеседник, и его сердце сжалось от смертельной тревоги. Он побледнел. Он недооценил своего противника. Китаец собирался забить еще одно очко. Финальное…
Номер Один не скрывал своего ликования, заметив тревогу японца. На лице Судзуки выступили капли пота.
Пытаясь придать голосу естественный тон, он распорядился:
– Введите мадемуазель Энгельберг! Сомнений не было ни у головорезов, ни у Судзуки. Номер Один играл главным козырем.
А у Судзуки не было достойной карты…
Глава 6
Улла Энгельберг вошла в комнату как на смертную казнь. Восковой цвет лица, растрепанные волосы, рваная одежда…
Судзуки не ошибся – китаец похитил дочь Энгельберга, чтобы сделать ее заложницей.
Выдавая Уллу за члена своей организации, Номер Один следовал правилу, заключавшемуся в том, чтобы поразить своего противника и поколебать его дух. Он посеял сомнение. Теперь он пытался заменить сомнение на отвратительную уверенность…
Китаец хотел использовать Уллу не только как заложницу, но и как залог. То, что он под этим подразумевал, было совершенно понятно. Пытаясь сохранять хладнокровие, Судзуки приходил в ужас от чудовищной логики, навязываемой ему китайцем.
– Все наши друзья предоставляли нам весомый залог своей искренности и благонамеренности, – спокойно объяснил Номер Один. – Мы не можем сделать для вас исключение, господин Судзуки. К сожалению, вы не принесли того, что я от вас ждал. Вот залог, который вы мне дадите в обмен на свободу…
Человек, который вошел в комнату вслед за Уллой, держал в руках автомат, дуло которого упиралось в спину девушки. У нее был взгляд животного, которое ведут на бойню. Должно быть, мужчина пытался с ней позабавиться, так как ее лицо было в царапинах. Под нейлоновой блузкой с оторванными пуговицами не было бюстгальтера. Юбка была мятой и разорванной до середины бедра.
В японце закипела кровь.
– Вы убьете ее на наших глазах, – холодно проинструктировал китаец. – После этого вы можете спокойно уйти и завершить свою миссию.
Даже Усатый и шофер вздрогнули от этого жестокого решения… Закоренелые бандиты, способные на все, они не понимали хладнокровного убийства, совершаемого по идеологическим соображениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12