– Они точно сходятся.
Бен Якоб посмотрел на лежащие перед ним снимки и не сумел обнаружить никакого сходства. Он не раз спрашивал Сару, каким образом ей удается опознавать столь непохожих на первый взгляд людей. Сара неизменно отвечала, что нужно сравнивать глаза. Ави снова посмотрел на фотографии, делая это. Однако все, что он мог сказать, – это то, что у обоих мужчин были глаза. Он перевернул снимок из израильской картотеки. На обратной стороне имелись данные, свидетельствующие, что это снимок подозреваемого члена террористической организации «Хезболлах», имя его неизвестно, а возраст в момент съемки около двадцати лет. Фотография была сделана шесть лет назад.
– А другие, Сара?
– Нет, больше никого я не смогла опознать.
– Насколько ты уверена в этом? – спросил один из офицеров контрразведки, глядя на фотографии и тоже не обнаруживая никакого сходства.
– На сто процентов, Бенни. Я ведь сказала, что два этих снимка точно сходятся, верно? – Сара порой легко раздражалась, особенно когда в ее суждениях сомневались, да еще в четыре утра.
– Какие силы мы выделим для поисков этого человека? – спросил другой контрразведчик.
– Райан – друг нашей страны и президент Соединенных Штатов. Мы приложим максимальные усилия. Я хочу, чтобы к поискам приступили немедленно, так что свяжитесь со всеми контактами в Ливане, Сирии, Ираке и Иране – повсюду.
***
– Мерзкие свиньи. – Бондаренко провел ладонью по лицу. Он уже давно снял галстук. На его часах значилось, что наступила суббота, но он уже забыл, какое сегодня число.
– Это верно, – согласился Головко.
– Черная операция – «мокрое дело», как вы называете подобные операции.
– «Мокрое», – согласился директор Службы внешней разведки. – К тому же и непрофессионально исполненное. Однако Ивану Эмметовичу повезло, товарищ генерал. На этот раз.
– Пожалуй, – согласился Геннадий Иосифович.
– Вы не согласны?
– Террористы недооценили противника. Не забудьте, что совсем недавно я знакомился с американской армией. Их боевая подготовка – лучшая в мире, а телохранители президента наверняка не уступают солдатам. Почему многие так часто недооценивают американцев? – удивленно спросил он.
Это действительно хороший вопрос, признался Сергей Николаевич и кивнул, предлагая начальнику оперативного управления продолжать.
– Америка часто страдает от недостатка политической решимости, но это вовсе не говорит о недостатке компетентности. Знаете, кого мне напоминают американцы? Свирепую собаку на короткой цепи, а поскольку она не может порвать цепь, многие ошибочно полагают, что эту собаку не стоит бояться. Однако в пределах цепи эта собака непобедима, да и к тому же, товарищ директор, собаку всегда можно спустить с цепи. Вы ведь знакомы с этим Райаном.
– Да, я хорошо знаю его, – кивнул Головко.
– Вы считаете, что статьи, напечатанные в газетах, соответствуют истине?
– Вполне.
– Тогда скажу вам, что думаю я, Сергей Николаевич. Если вы видите в нем грозного противника и знаете, что он держит на цепи эту свирепую собаку, вы ведь не станете и пытаться оскорбить его. А ведь кто-то решился на это, напал на его ребенка. На ребенка! – Бондаренко недоуменно покачал головой.
Вот теперь все ясно, понял Головко. Оба устали, но сейчас наступил момент истины. Он провел слишком много времени, читая политические донесения, поступающие из Америки, из российского посольства, а также информацию, почерпнутую непосредственно из американских средств массовой информации. Все в один голос утверждали, что Иван Эмметович… Может быть, в том-то и состоит ключ к разгадке? С самого начала он так называл его, полагая, что делает честь Райану, когда прибегает к русскому варианту его имени и по-русски добавляет к нему отчество. А честь в понимании Головко…
– Похоже, мы думаем одинаково? – спросил генерал, видя, как изменилось выражение лица директора Службы внешней разведки.
– Кто-то рассчитал возможные последствия…
– И эти расчеты оказались ошибочными. Думаю, нам нужно выяснить, кто скрывается за этим. Мне кажется, товарищ директор, что непрерывные атаки на американские интересы, попытки ослабить Америку, являются по сути дела нападением на наши интересы. Почему Китай позволил себе сделать то, что произошло недавно, а? Почему они пытаются заставить Америку изменить расположение ударных сил ее военно-морского флота? А теперь вот это? Американские силы оказываются слишком растянутыми, и в то же время наносится удар в самое сердце американского президента. Это не может быть простым совпадением. Мы можем, конечно, остаться в стороне и занять позицию простого наблюдателя, или можем…
– Мы не в силах что-либо предпринять, а после откровений, опубликованных в американской прессе…
– Товарищ директор, – прервал его Бондаренко. – В течение семидесяти лет наша страна противопоставляла политическую теорию объективным фактам, и это едва не положило конец нам как нации. Существуют объективные условия, – произнес он фразу, которую так любили советские военные, что было, очевидно, реакцией на то, как три поколения совершали один политический промах за другим. – Я вижу очертания далеко идущей операции, хорошо обдуманной и умело скоординированной, но у нее есть фатальный недостаток, суть которого в не правильной оценке американского президента. Вы согласны со мной?
Головко задумался. Он заметил, что и Бондаренко видел нечто, скрытое от поверхностного суждения, – но понимают ли это американцы? Бывает разглядеть что-то изнутри намного труднее, чем снаружи. Скоординированная операция? Вернемся к Райану, решил он.
– Вы правы. Я сам однажды допустил такую же ошибку. На первый взгляд Райан кажется гораздо более слабым, чем на самом деле. Признаки этого очевидны, просто люди их не замечают.
– Когда я был в Америке, генерал Диггз рассказал мне о том, как террористы напали на дом Райана. Он взял в руки оружие и отразил нападение, причем действовал мужественно и решительно. Судя по тому, что вы говорите, он также весьма знающий офицер разведки. Его единственная ошибка – если это можно назвать ошибкой – заключается в том, что он не искушен в политическом отношении, а политические деятели всегда принимают это за слабость. Возможно, это и действительно слабость, – согласился Бондаренко. – Но в условиях, когда кем-то задумана враждебная операция против Америки, эта слабость совсем не так важна, как его остальные достоинства.
– Тогда что вы предлагаете?
– Нужно прийти ему на помощь, – уверенно произнес генерал. – Куда лучше оказаться в союзе со стороной, одержавшей победу, а если мы не поможем ему, то можем оказаться на стороне проигравших. Никто не осмелится прямо напасть на Америку. А вот мы не в таком счастливом положении, товарищ директор. – Бондаренко был почти прав.
ТОМ III
Глава 44 Инкубационный период
Райан проснулся на рассвете, пытаясь понять, что его разбудило. Может быть, тишина. Почти как в его доме на Чесапикском заливе. Он напряг слух, пытаясь услышать шум транспорта или другие звуки, но тщетно. Встать с постели оказалось непростым делом. Вчера Кэти решила уложить Кэтлин вместе с ними. В своей розовой пижамке спящая девочка походила на ангелочка и была особенно крохотной и беззащитной. Джек улыбнулся и пошел в ванную. В гардеробной для него была приготовлена повседневная одежда. Райан надел слаксы, кроссовки, свитер и вышел наружу.
Воздух был холодным и свежим, на кустах самшита виднелись следы инея. На прозрачном небе – ни облачка. А ведь здесь действительно неплохо. Робби прав. Сюда приятно приезжать. Оказываешься отрешенным от всего остального мира, а это сейчас ему требовалось больше всего.
– Доброе утро, сэр, – послышался голос капитана Овертона.
– Здесь неплохо служить, а? Молодой офицер кивнул.
– Мы занимаемся охраной, а на военно-морской флот возложено хозяйственное обеспечение. Справедливое разделение труда, господин президент. Здесь могут выспаться даже агенты Секретной службы, сэр.
Райан оглянулся вокруг и понял почему. Возле коттеджа стояли два вооруженных морских пехотинца, а ярдах в пятидесяти – еще трое. И это только те, кто были на виду.
– Принести вам что-нибудь, господин президент?
– Для начала было бы неплохо выпить кофе.
– Следуйте за мной, сэр.
– Внимание на палубе! – послышалась команда матроса через несколько секунд, когда Райан вошел в камбуз – или как тут называлась кухня.
– Вольно, – махнул рукой Райан. – Мне казалось, что здесь уединенный дом президента, а не военный лагерь. – Он уселся за стол, вокруг которого сидели матросы. Кофе появился как по мановению волшебной палочки. Затем случилось еще большее волшебство.
– Доброе утро, господин президент.
– Привет, Андреа. Как вы оказались здесь?
– Прилетела в два утра, на вертолете, – объяснила начальник личной охраны президента.
– Успели поспать?
– Часа четыре.
Райан отпил из кружки. Флотский кофе был и здесь флотским.
– Есть новости?
– Расследование началось. Собрана команда, которая займется работой. В нее включены все лучшие следователи. – Прайс передала ему папку, которую президент прочтет еще до утренних газет. Полиция графства Энн-Арундел и штата Мэриленд, Секретная служба, ФБР, агентство по борьбе с терроризмом и все спецслужбы будут заниматься расследованием. Сейчас они пытались опознать террористов, однако те двое, документы которых успели проверить, оказались несуществующими личностями. Документы были фальшивыми, по-видимому, изготовленными в Европе. Ничего не скажешь, поразительный сюрприз. Всякий сведущий европейский преступник, не говоря уже о террористической организации, мог достать поддельный паспорт. Райан поднял голову.
– Как относительно агентов, которые погибли в перестрелке?
– У всех были семьи, – вздохнула Прайс.
– Сделайте так, чтобы я мог встретиться с семьями погибших… Как лучше, со всеми сразу или с каждой семьей отдельно?
– Вы сами примете решение, сэр, – сказала Андреа.
– Нет, мы должны сделать для них все, что в наших силах. Это были ваши люди, Андреа. Подготовьте мне свои рекомендации, ладно? Я в долгу перед ними, ведь они защищали мою дочь. – В голосе президента звучала печаль – он вспомнил, почему оказался в этом тихом и мирном месте. – Я полагаю, что их семьи будут должным образом обеспечены. Представьте мне все подробности этого – пенсии, страховки и тому подобное. Я хочу лично все проверить.
– Хорошо, сэр.
– У нас есть что-нибудь важное?
– Нет, пока ничего особенного. У тех террористов, вскрытие которых уже проведено, лечение зубов проводилось не в Америке. Больше ничего определенного.
Райан перелистнул страницы в папке, и одно предварительное заключение сразу привлекло его внимание.
– Одиннадцать лет?
– Да, сэр.
– Значит, это очень крупная операция для кого-то, готовить ее могла только какая-то страна.
– Это весьма вероятно.
– У кого еще могут быть такие огромные возможности? – спросил он, и Прайс напомнила себе, что президент в течение длительного времени был офицером разведки.
Подошел агент Раман и сел поблизости. Он услышал замечание Райана, посмотрел на Андреа, и они обменялись утвердительными кивками.
Зазвонил телефон на стене. К нему подошел капитан Овертон.
– Слушаю. – Несколько минут он молча слушал, а затем повернулся к президенту. – Господин президент, это миссис Фоули из ЦРУ.
Райан подошел и взял трубку.
– Слушаю, Мэри-Пэт.
– Сэр, нам только что позвонили из Москвы. Наш друг Головко спрашивает, не может ли он оказать помощь. Советую дать утвердительный ответ.
– Согласен. Что еще?
– С вами хочет поговорить Ави бен Якоб. Лично с вами, – сообщила заместитель директора ЦРУ.
– Соедините меня с ним через час. Дайте мне сначала проснуться.
– Хорошо, сэр… Джек?
– Да, МП?
– Я благодарю Бога, что с Кэтлин ничего не случилось, – сказала она, обращаясь к Райану, как мать к отцу ребенка, и затем снова перешла к делу:
– Как только нам удастся напасть на след, мы займемся виновными в этом покушении.
***
– Я знаю, что могу положиться на вас, – услышала миссис Фоули. – Сейчас с нами все в порядке.
– Отлично. Мы с Эдом все время будем у себя. – Мэри-Пэт положила трубку.
– Какой у него голос? – спросил Кларк.
– Он справится и с этим, Джон.
Чавез провел рукой по щетине, выросшей за ночь. Они трое вместе со многими другими сотрудниками провели здесь ночь, изучая все, что имелось в ЦРУ по террористическим группам.
– Необходимо что-то предпринять. Это похоже на объявление войны. – Сейчас в голосе Чавеза отсутствовал акцент. Так случалось всякий раз, когда он мобилизовывал себя в серьезной обстановке и образование брало верх над навыками, приобретенными в трущобах Лос-Анджелеса.
– Нам мало что известно, черт побери, – выругалась заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, – нам вообще ничего не известно.
– Жаль, что не удалось захватить хотя бы одного из них живым. – К удивлению остальных, это замечание принадлежало Кларку.
– Не иначе, не хватило времени защелкнуть наручники на руках парня, – съязвил Динг.
– Это верно. – Кларк сгреб со стола комплект фотографий, доставленных курьером из ФБР перед самой полуночью. Ему довелось работать на Среднем Востоке, и он надеялся, что сумеет опознать кого-нибудь из убитых террористов, но надежда не оправдалась. Он понял главным образом то, что сотрудник ФБР, который случайно оказался внутри детского сада, умел стрелять не хуже его. Парню повезло, он был на месте преступления, получил возможность застрелить террористов и воспользовался ею.
– Кто-то пошел на чертовски большой риск, – заметил Джон.
– Это верно, – автоматически согласилась Мэри-Пэт, и тут же все поняли, что прозвучало нечто очень важное.
Вопрос заключался не в том, насколько велик риск, а в том, как понимал этот риск тот, кто бросил на стол игральные кости. Эти девять террористов были предназначены для одноразового применения, они были обречены на смерть точно так же, как те фанатики из «Хезболлах», которые отправлялись гулять по Иерусалиму в одежде, сшитой в мастерских Дюпона, – такую шутку можно было услышать в коридорах ЦРУ, хотя в действительности пластиковая взрывчатка – «семтекс» – скорее всего производилась на заводах фирмы «Шкода» в бывшей Чехословакии. Еще шутники присвоили исламским самоубийцам мрачную кличку «глупые бомбы». Неужели террористы действительно могли надеяться на успех? Проблема борьбы с фанатиками заключалась в том, что те редко задумывались над исходом своих операций…, может быть, исход даже не интересовал их.
То же самое относилось и к тем, кто послал их в Америку. Однако эта операция резко отличалась от остальных актов терроризма. Обычно террористы громогласно заявляли о своей причастности к преступлению, каким бы отвратительным оно ни было, вот почему ЦРУ и другие правоохранительные агентства в течение пятнадцати часов ждали появления пресс-релиза какой-нибудь террористической организации. Однако никто не взял на себя ответственности за нападение на детский сад, а уж раз этого не сделали сразу после террористического акта, этого не сделают никогда. Поскольку никто не заявил о своей причастности к нападению, значит, организаторы не хотели, чтобы о них узнали. Но это было всего лишь их иллюзией. Не заявляя о своих «подвигах», террористы далеко не всегда понимали, что полицейские агентства все равно способны выяснить, кто скрывается за преступлениями.
Государства, несущие ответственность за акты терроризма, понимали это или должны были понимать. Хорошо, у преступников не было ничего, что помогло бы опознать их самих и ту страну, из которой они приехали. Можно было думать и так. Однако это не устраивало Мэри-Пэт. ФБР обладало огромными возможностями, его агенты были настолько опытными, а специалисты настолько высокой квалификации, что Секретная служба доверила ФБР провести все судебно-медицинские и технические исследования. Так что можно было предположить, что тот, кто скрывался за этим нападением, рано или поздно станет известен и тогда удастся распутать весь клубок. Выходит, организаторы террористического акта знали это – наверно, знали – и все-таки не отказались от него. Если такие рассуждения правильны, то…
– Может быть, это составная часть чего-то более крупного? – задал вопрос Кларк. – Не одиночный акт терроризма. Нападение на детский сад связано с чем-то еще.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Мэри-Пэт.
– Тогда вся операция задумана с размахом, – задумчиво произнес Чавез. – Может быть, именно поэтому русские предложили нам свою помощь.
– Но если это так, то задуманная операция является настолько крупной…, таких масштабов, что даже в случае успешного завершения расследования это уже ничего не изменит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Бен Якоб посмотрел на лежащие перед ним снимки и не сумел обнаружить никакого сходства. Он не раз спрашивал Сару, каким образом ей удается опознавать столь непохожих на первый взгляд людей. Сара неизменно отвечала, что нужно сравнивать глаза. Ави снова посмотрел на фотографии, делая это. Однако все, что он мог сказать, – это то, что у обоих мужчин были глаза. Он перевернул снимок из израильской картотеки. На обратной стороне имелись данные, свидетельствующие, что это снимок подозреваемого члена террористической организации «Хезболлах», имя его неизвестно, а возраст в момент съемки около двадцати лет. Фотография была сделана шесть лет назад.
– А другие, Сара?
– Нет, больше никого я не смогла опознать.
– Насколько ты уверена в этом? – спросил один из офицеров контрразведки, глядя на фотографии и тоже не обнаруживая никакого сходства.
– На сто процентов, Бенни. Я ведь сказала, что два этих снимка точно сходятся, верно? – Сара порой легко раздражалась, особенно когда в ее суждениях сомневались, да еще в четыре утра.
– Какие силы мы выделим для поисков этого человека? – спросил другой контрразведчик.
– Райан – друг нашей страны и президент Соединенных Штатов. Мы приложим максимальные усилия. Я хочу, чтобы к поискам приступили немедленно, так что свяжитесь со всеми контактами в Ливане, Сирии, Ираке и Иране – повсюду.
***
– Мерзкие свиньи. – Бондаренко провел ладонью по лицу. Он уже давно снял галстук. На его часах значилось, что наступила суббота, но он уже забыл, какое сегодня число.
– Это верно, – согласился Головко.
– Черная операция – «мокрое дело», как вы называете подобные операции.
– «Мокрое», – согласился директор Службы внешней разведки. – К тому же и непрофессионально исполненное. Однако Ивану Эмметовичу повезло, товарищ генерал. На этот раз.
– Пожалуй, – согласился Геннадий Иосифович.
– Вы не согласны?
– Террористы недооценили противника. Не забудьте, что совсем недавно я знакомился с американской армией. Их боевая подготовка – лучшая в мире, а телохранители президента наверняка не уступают солдатам. Почему многие так часто недооценивают американцев? – удивленно спросил он.
Это действительно хороший вопрос, признался Сергей Николаевич и кивнул, предлагая начальнику оперативного управления продолжать.
– Америка часто страдает от недостатка политической решимости, но это вовсе не говорит о недостатке компетентности. Знаете, кого мне напоминают американцы? Свирепую собаку на короткой цепи, а поскольку она не может порвать цепь, многие ошибочно полагают, что эту собаку не стоит бояться. Однако в пределах цепи эта собака непобедима, да и к тому же, товарищ директор, собаку всегда можно спустить с цепи. Вы ведь знакомы с этим Райаном.
– Да, я хорошо знаю его, – кивнул Головко.
– Вы считаете, что статьи, напечатанные в газетах, соответствуют истине?
– Вполне.
– Тогда скажу вам, что думаю я, Сергей Николаевич. Если вы видите в нем грозного противника и знаете, что он держит на цепи эту свирепую собаку, вы ведь не станете и пытаться оскорбить его. А ведь кто-то решился на это, напал на его ребенка. На ребенка! – Бондаренко недоуменно покачал головой.
Вот теперь все ясно, понял Головко. Оба устали, но сейчас наступил момент истины. Он провел слишком много времени, читая политические донесения, поступающие из Америки, из российского посольства, а также информацию, почерпнутую непосредственно из американских средств массовой информации. Все в один голос утверждали, что Иван Эмметович… Может быть, в том-то и состоит ключ к разгадке? С самого начала он так называл его, полагая, что делает честь Райану, когда прибегает к русскому варианту его имени и по-русски добавляет к нему отчество. А честь в понимании Головко…
– Похоже, мы думаем одинаково? – спросил генерал, видя, как изменилось выражение лица директора Службы внешней разведки.
– Кто-то рассчитал возможные последствия…
– И эти расчеты оказались ошибочными. Думаю, нам нужно выяснить, кто скрывается за этим. Мне кажется, товарищ директор, что непрерывные атаки на американские интересы, попытки ослабить Америку, являются по сути дела нападением на наши интересы. Почему Китай позволил себе сделать то, что произошло недавно, а? Почему они пытаются заставить Америку изменить расположение ударных сил ее военно-морского флота? А теперь вот это? Американские силы оказываются слишком растянутыми, и в то же время наносится удар в самое сердце американского президента. Это не может быть простым совпадением. Мы можем, конечно, остаться в стороне и занять позицию простого наблюдателя, или можем…
– Мы не в силах что-либо предпринять, а после откровений, опубликованных в американской прессе…
– Товарищ директор, – прервал его Бондаренко. – В течение семидесяти лет наша страна противопоставляла политическую теорию объективным фактам, и это едва не положило конец нам как нации. Существуют объективные условия, – произнес он фразу, которую так любили советские военные, что было, очевидно, реакцией на то, как три поколения совершали один политический промах за другим. – Я вижу очертания далеко идущей операции, хорошо обдуманной и умело скоординированной, но у нее есть фатальный недостаток, суть которого в не правильной оценке американского президента. Вы согласны со мной?
Головко задумался. Он заметил, что и Бондаренко видел нечто, скрытое от поверхностного суждения, – но понимают ли это американцы? Бывает разглядеть что-то изнутри намного труднее, чем снаружи. Скоординированная операция? Вернемся к Райану, решил он.
– Вы правы. Я сам однажды допустил такую же ошибку. На первый взгляд Райан кажется гораздо более слабым, чем на самом деле. Признаки этого очевидны, просто люди их не замечают.
– Когда я был в Америке, генерал Диггз рассказал мне о том, как террористы напали на дом Райана. Он взял в руки оружие и отразил нападение, причем действовал мужественно и решительно. Судя по тому, что вы говорите, он также весьма знающий офицер разведки. Его единственная ошибка – если это можно назвать ошибкой – заключается в том, что он не искушен в политическом отношении, а политические деятели всегда принимают это за слабость. Возможно, это и действительно слабость, – согласился Бондаренко. – Но в условиях, когда кем-то задумана враждебная операция против Америки, эта слабость совсем не так важна, как его остальные достоинства.
– Тогда что вы предлагаете?
– Нужно прийти ему на помощь, – уверенно произнес генерал. – Куда лучше оказаться в союзе со стороной, одержавшей победу, а если мы не поможем ему, то можем оказаться на стороне проигравших. Никто не осмелится прямо напасть на Америку. А вот мы не в таком счастливом положении, товарищ директор. – Бондаренко был почти прав.
ТОМ III
Глава 44 Инкубационный период
Райан проснулся на рассвете, пытаясь понять, что его разбудило. Может быть, тишина. Почти как в его доме на Чесапикском заливе. Он напряг слух, пытаясь услышать шум транспорта или другие звуки, но тщетно. Встать с постели оказалось непростым делом. Вчера Кэти решила уложить Кэтлин вместе с ними. В своей розовой пижамке спящая девочка походила на ангелочка и была особенно крохотной и беззащитной. Джек улыбнулся и пошел в ванную. В гардеробной для него была приготовлена повседневная одежда. Райан надел слаксы, кроссовки, свитер и вышел наружу.
Воздух был холодным и свежим, на кустах самшита виднелись следы инея. На прозрачном небе – ни облачка. А ведь здесь действительно неплохо. Робби прав. Сюда приятно приезжать. Оказываешься отрешенным от всего остального мира, а это сейчас ему требовалось больше всего.
– Доброе утро, сэр, – послышался голос капитана Овертона.
– Здесь неплохо служить, а? Молодой офицер кивнул.
– Мы занимаемся охраной, а на военно-морской флот возложено хозяйственное обеспечение. Справедливое разделение труда, господин президент. Здесь могут выспаться даже агенты Секретной службы, сэр.
Райан оглянулся вокруг и понял почему. Возле коттеджа стояли два вооруженных морских пехотинца, а ярдах в пятидесяти – еще трое. И это только те, кто были на виду.
– Принести вам что-нибудь, господин президент?
– Для начала было бы неплохо выпить кофе.
– Следуйте за мной, сэр.
– Внимание на палубе! – послышалась команда матроса через несколько секунд, когда Райан вошел в камбуз – или как тут называлась кухня.
– Вольно, – махнул рукой Райан. – Мне казалось, что здесь уединенный дом президента, а не военный лагерь. – Он уселся за стол, вокруг которого сидели матросы. Кофе появился как по мановению волшебной палочки. Затем случилось еще большее волшебство.
– Доброе утро, господин президент.
– Привет, Андреа. Как вы оказались здесь?
– Прилетела в два утра, на вертолете, – объяснила начальник личной охраны президента.
– Успели поспать?
– Часа четыре.
Райан отпил из кружки. Флотский кофе был и здесь флотским.
– Есть новости?
– Расследование началось. Собрана команда, которая займется работой. В нее включены все лучшие следователи. – Прайс передала ему папку, которую президент прочтет еще до утренних газет. Полиция графства Энн-Арундел и штата Мэриленд, Секретная служба, ФБР, агентство по борьбе с терроризмом и все спецслужбы будут заниматься расследованием. Сейчас они пытались опознать террористов, однако те двое, документы которых успели проверить, оказались несуществующими личностями. Документы были фальшивыми, по-видимому, изготовленными в Европе. Ничего не скажешь, поразительный сюрприз. Всякий сведущий европейский преступник, не говоря уже о террористической организации, мог достать поддельный паспорт. Райан поднял голову.
– Как относительно агентов, которые погибли в перестрелке?
– У всех были семьи, – вздохнула Прайс.
– Сделайте так, чтобы я мог встретиться с семьями погибших… Как лучше, со всеми сразу или с каждой семьей отдельно?
– Вы сами примете решение, сэр, – сказала Андреа.
– Нет, мы должны сделать для них все, что в наших силах. Это были ваши люди, Андреа. Подготовьте мне свои рекомендации, ладно? Я в долгу перед ними, ведь они защищали мою дочь. – В голосе президента звучала печаль – он вспомнил, почему оказался в этом тихом и мирном месте. – Я полагаю, что их семьи будут должным образом обеспечены. Представьте мне все подробности этого – пенсии, страховки и тому подобное. Я хочу лично все проверить.
– Хорошо, сэр.
– У нас есть что-нибудь важное?
– Нет, пока ничего особенного. У тех террористов, вскрытие которых уже проведено, лечение зубов проводилось не в Америке. Больше ничего определенного.
Райан перелистнул страницы в папке, и одно предварительное заключение сразу привлекло его внимание.
– Одиннадцать лет?
– Да, сэр.
– Значит, это очень крупная операция для кого-то, готовить ее могла только какая-то страна.
– Это весьма вероятно.
– У кого еще могут быть такие огромные возможности? – спросил он, и Прайс напомнила себе, что президент в течение длительного времени был офицером разведки.
Подошел агент Раман и сел поблизости. Он услышал замечание Райана, посмотрел на Андреа, и они обменялись утвердительными кивками.
Зазвонил телефон на стене. К нему подошел капитан Овертон.
– Слушаю. – Несколько минут он молча слушал, а затем повернулся к президенту. – Господин президент, это миссис Фоули из ЦРУ.
Райан подошел и взял трубку.
– Слушаю, Мэри-Пэт.
– Сэр, нам только что позвонили из Москвы. Наш друг Головко спрашивает, не может ли он оказать помощь. Советую дать утвердительный ответ.
– Согласен. Что еще?
– С вами хочет поговорить Ави бен Якоб. Лично с вами, – сообщила заместитель директора ЦРУ.
– Соедините меня с ним через час. Дайте мне сначала проснуться.
– Хорошо, сэр… Джек?
– Да, МП?
– Я благодарю Бога, что с Кэтлин ничего не случилось, – сказала она, обращаясь к Райану, как мать к отцу ребенка, и затем снова перешла к делу:
– Как только нам удастся напасть на след, мы займемся виновными в этом покушении.
***
– Я знаю, что могу положиться на вас, – услышала миссис Фоули. – Сейчас с нами все в порядке.
– Отлично. Мы с Эдом все время будем у себя. – Мэри-Пэт положила трубку.
– Какой у него голос? – спросил Кларк.
– Он справится и с этим, Джон.
Чавез провел рукой по щетине, выросшей за ночь. Они трое вместе со многими другими сотрудниками провели здесь ночь, изучая все, что имелось в ЦРУ по террористическим группам.
– Необходимо что-то предпринять. Это похоже на объявление войны. – Сейчас в голосе Чавеза отсутствовал акцент. Так случалось всякий раз, когда он мобилизовывал себя в серьезной обстановке и образование брало верх над навыками, приобретенными в трущобах Лос-Анджелеса.
– Нам мало что известно, черт побери, – выругалась заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, – нам вообще ничего не известно.
– Жаль, что не удалось захватить хотя бы одного из них живым. – К удивлению остальных, это замечание принадлежало Кларку.
– Не иначе, не хватило времени защелкнуть наручники на руках парня, – съязвил Динг.
– Это верно. – Кларк сгреб со стола комплект фотографий, доставленных курьером из ФБР перед самой полуночью. Ему довелось работать на Среднем Востоке, и он надеялся, что сумеет опознать кого-нибудь из убитых террористов, но надежда не оправдалась. Он понял главным образом то, что сотрудник ФБР, который случайно оказался внутри детского сада, умел стрелять не хуже его. Парню повезло, он был на месте преступления, получил возможность застрелить террористов и воспользовался ею.
– Кто-то пошел на чертовски большой риск, – заметил Джон.
– Это верно, – автоматически согласилась Мэри-Пэт, и тут же все поняли, что прозвучало нечто очень важное.
Вопрос заключался не в том, насколько велик риск, а в том, как понимал этот риск тот, кто бросил на стол игральные кости. Эти девять террористов были предназначены для одноразового применения, они были обречены на смерть точно так же, как те фанатики из «Хезболлах», которые отправлялись гулять по Иерусалиму в одежде, сшитой в мастерских Дюпона, – такую шутку можно было услышать в коридорах ЦРУ, хотя в действительности пластиковая взрывчатка – «семтекс» – скорее всего производилась на заводах фирмы «Шкода» в бывшей Чехословакии. Еще шутники присвоили исламским самоубийцам мрачную кличку «глупые бомбы». Неужели террористы действительно могли надеяться на успех? Проблема борьбы с фанатиками заключалась в том, что те редко задумывались над исходом своих операций…, может быть, исход даже не интересовал их.
То же самое относилось и к тем, кто послал их в Америку. Однако эта операция резко отличалась от остальных актов терроризма. Обычно террористы громогласно заявляли о своей причастности к преступлению, каким бы отвратительным оно ни было, вот почему ЦРУ и другие правоохранительные агентства в течение пятнадцати часов ждали появления пресс-релиза какой-нибудь террористической организации. Однако никто не взял на себя ответственности за нападение на детский сад, а уж раз этого не сделали сразу после террористического акта, этого не сделают никогда. Поскольку никто не заявил о своей причастности к нападению, значит, организаторы не хотели, чтобы о них узнали. Но это было всего лишь их иллюзией. Не заявляя о своих «подвигах», террористы далеко не всегда понимали, что полицейские агентства все равно способны выяснить, кто скрывается за преступлениями.
Государства, несущие ответственность за акты терроризма, понимали это или должны были понимать. Хорошо, у преступников не было ничего, что помогло бы опознать их самих и ту страну, из которой они приехали. Можно было думать и так. Однако это не устраивало Мэри-Пэт. ФБР обладало огромными возможностями, его агенты были настолько опытными, а специалисты настолько высокой квалификации, что Секретная служба доверила ФБР провести все судебно-медицинские и технические исследования. Так что можно было предположить, что тот, кто скрывался за этим нападением, рано или поздно станет известен и тогда удастся распутать весь клубок. Выходит, организаторы террористического акта знали это – наверно, знали – и все-таки не отказались от него. Если такие рассуждения правильны, то…
– Может быть, это составная часть чего-то более крупного? – задал вопрос Кларк. – Не одиночный акт терроризма. Нападение на детский сад связано с чем-то еще.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Мэри-Пэт.
– Тогда вся операция задумана с размахом, – задумчиво произнес Чавез. – Может быть, именно поэтому русские предложили нам свою помощь.
– Но если это так, то задуманная операция является настолько крупной…, таких масштабов, что даже в случае успешного завершения расследования это уже ничего не изменит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191