— Вы действительно хотите побыстрее улететь? — спросил Головко.— Не то чтобы уж очень, но все-таки. — На этот раз не сам перелет заставляет меня нервничать, приятель, подумал он.Экипаж самолета остановился в гостинице «Украина» на излучине Москва-реки, жили по двое в огромных номерах, делали покупки в валютном магазине «Сувениры» и вообще старались увидеть как можно больше, не забывая о том, чтобы охранять свой «Боинг». И вот теперь они расплатились за гостиницу и туристским автобусом, рассчитанным на пятьдесят пассажиров, поехали в аэропорт — через мост, затем на восток, налево по Садовому кольцу и далее на север — полчаса езды по почти пустынным улицам.Когда полковник фон Эйк подошел к «Боингу», наземная команда обслуживания из компании «Бритиш Эйруэйз» заканчивала заправку самолета под бдительным взглядом механика — главного мастер-сержанта, которому этот самолет «принадлежал», — и капитана, занимающего место второго пилота в правом кресле VC-137. Члены экипажа прошли через контрольно-пропускной пункт, на котором офицеры КГБ тщательно сверили их лица с фотографиями на документах. После окончания проверки экипаж поднялся внутрь самолета, где каждый уложил свои вещи. Затем они принялись за подготовку модернизированного «Боинга-707» к перелету через океан домой, на базу ВВС Эндрюз. Пилот собрал в кокпите пять членов экипажа и под прикрытием чьего-то грохочущего магнитофона сообщил, что сегодня вечером порядок действий будет несколько иным.— Господи, сэр, — произнес механик, выслушав объяснения полковника, — вы называете это «несколько иным»?— Что такое жизнь без приключений? — отозвался фон Эйк. — Всем понятны обязанности? — Он обвел взглядом присутствующих. Все кивнули. — Тогда за дело, парни. — Пилот и второй пилот взяли перечни операций, проводимых при подготовке к полету, и в сопровождении механика спустились вниз. Хорошо бы поскорее вернуться домой — таким было единодушное мнение, — если только удастся сдвинуть шины шасси, словно приросшие к бетонному покрытию. Холодно, заметил механик, как у ведьмы за пазухой. Одетые теперь в альпаковые костюмы, которыми снабжаются все военные летчики, с теплыми перчатками на руках, они не спеша обошли огромный самолет. 89-е военно-транспортное авиакрыло :ордилось тем, что перебрасывало «видных персон» по всему миру без единой аварии. Им удалось добиться такого завидного постоянства в результате самой тщательной проверки малейших деталей, Медленно обходя самолет, полковник фон Эйк думал о том, что 700 тысяч часов летнего времени без единой аварии могут закончиться сегодня вечером.Райан уже уложил веши. В аэропорт они поедут прямо после прощального приема. Он решил еще раз побриться и почистить зубы, прежде чем уложить туалетные принадлежности в один из карманов своего чемодана, рассчитанного на два костюма. На этот раз Джек надел один из английских костюмов, почти теплый для здешнего климата, но пообещал себе, что в свой следующий визит в Москву непременно захватит теплые кальсоны — если визит состоится зимой. Он уже было собрался идти, как в дверь постучали. Это был Тони Кандела.— Ну что ж, счастливого пути домой, — сказал он.— Будем надеяться, — ухмыльнулся Райан.— Вот зашел помочь с вещами. — Кандела подхватил чемодан, i': Джеку оставалось только взять потфель. Они направились к лифту, который поднял их с седьмого на девятый этаж, и там стали А', тать другой лифт, чтобы спуститься вниз.— Вам неизвестно имя человека, проектировавшего это здание?— У него несомненно было незаурядное чувство юмора, — ответил Кандела. — Потому они поручили этому парню проектные работы по строительству нового здания посольства. — Райан и Кандела рассмеялись. История со строительством нового здания американского посольства в Москве была достойна голливудского фильма эпических катастроф. В стенах, перекрытиях и потолках этого здания было столько электроники для подслушивания, что хватило бы на несколько универсальных компьютеров. Минуту спустя подошел лифт, и они спустились в вестибюль. Кандела передал Райану его чемодан.— Ни пуха ни пера, — пожелал он и удалился.Джек подошел к тому месту, где их ждали автомобили, и положил чемодан в открытый багажник. Вечернее небо было чистым и сияло звездами, а в северной его части виднелось полярное сияние. Джек слышал, что это явление природы иногда наблюдают н в Москве, но впервые видел его.Через десять минут вереница автомашин тронулась с места и направилась к югу, в сторону Министерства иностранных дел, снопа повторяя маршрут, от которого у Райана едва не кружилась го лова и который ничуть не улучшил его удручающего знакомства с городом восьми миллионов душ. Одна за другой машины въезжали на полукруглый пандус перед входом, и выходивших из них гостей провожали внутрь здания. Этот прием был явно менее роскошен, чем предыдущий в Кремле, но и результаты переговоров оказались намного скромнее. Следующий раунд переговоров будет особенно напряженным, потому что приближался срок встречи на высшем уровне, зато проводиться эти переговоры будут в Вашингтоне. В зале их уже ждали репортеры, главным образом газетчики, но виднелось и несколько телевизионных камер. Кто-то подошел к Джеку, едва тот успел снять пальто.— Доктор Райан?— Да? — Он повернулся.— Майк Пэстер, из «Вашингтон пост». В Вашингтоне объявлено, что ваши затруднения с Комиссией по биржевым операциям и ценным бумагам урегулированы.— Господи, до чего приятно говорить о чем-то, кроме проблемы вооружений! — рассмеялся Джек. — Я ведь говорил и раньше, что не совершил ничего дурного. Думаю, эти болваны — только не цитируйте меня, — эти люди наконец разобрались в сути дела. Отлично. Мне не хотелось нанимать адвоката.— Ходят слухи, что ЦРУ замешано... — Но Райан тут же прервал репортера.— Я вот что вам предлагаю, — сказал он. — Сообщите в редакцию газеты, что, если они дадут мне пару дней отойти от всего этого дела, я покажу им все, что может их заинтересовать. Все мои сделки записаны на жесткие диски, потому что я занимался бизнесом с помощью компьютера. Согласны?— Конечно — но тогда почему...— Ни имею ни малейшего представления, — ответил Джек, протягивая руку за бокалом белого вина на подносе у проходившего мимо официанта. Ему хотелось выпить, но сегодня этот бокал будет единственным. — Может быть, кто-то в Вашингтоне захотел расквитаться с ЦРУ из-за чего-то. Ради всего святого, не цитируйте меня в своей статье!— Как прошли переговоры? — спросил далее репортер.— Подробности вам лучше узнать от Эрни, но если не для печати, то очень хорошо. Не так хорошо, как в прошлый раз, и еще осталось немало нерешенных вопросов, но мы согласовали сложные проблемы, и это больше, чем мы ожидали от этой поездки.— Будет ли соглашение заключено до начала встречи в верхах? — спросил Пэстер.— Не для печати, — тут же ответил Джек. Репортер кивнул. — На мой взгляд, шансы даже лучше, чем два из трех.— Какую позицию занимает ЦРУ?— Но ведь мы не должны заниматься политическими вопросами, верно? С технической точки зрения сокращение стратегических вооружений на пятьдесят процентов хотя и ничего не изменит, но все-таки как-то успокаивает. В этом я не сомневаюсь.— Как мне написать, чьи слова я цитирую? — тут же поинтересовался Пэстер.— Назовите меня самым младшим участником делегации, — улыбнулся Джек. — Согласны? Дядя Эрни может говорить от имени правительства, но мне это не разрешают.— Какое воздействие окажет заключение этого договора на то, что Нармонов останется у власти?— Это не моя область деятельности, — убедительно солгал Райан. — Моя точка зрения по этому вопросу личная, а не профессиональная.— Тогда...— Тогда спросите кого-нибудь другого об этом, — предложил Джек. — Спрашивайте меня о действительно важных проблемах, например кого должен взять к себе «Редскинс» в первом драфте;— Олсона, конечно, трехчетвертного из «Бзйлора», — тут же ответил репортер.— Мне тоже нравится этот крайний защитник из «Пенсильвания стейт», но, по-моему, ему еще рано.— Счастливого пути, — сказал репортер, закрывая блокнот,— Спасибо, а вам счастливо перезимовать здесь, приятель. — Репортер начал было уходить и вдруг остановился. — Вы не могли бы сказать что-нибудь, полностью не для печати, по поводу мужа и жены Фоули, которых русские выслали на прошлой...— Кого? А-а, тех, кого они обвинили в шпионаже? Не для печати и вы никогда не слышали этого от меня — все это чепуха, от начала и до конца. По всему остальному — без комментариев.— Ясно. — Репортер ушел улыбаясь.Джек оказался в одиночестве. Он оглянулся вокруг, пытаясь увидеть Головко, но его нигде не было. Джек почувствовал себя разочарованным. Неважно, враг он или нет, но с ним всегда можно поговорить, и Райан привык получать удовольствие от этих разговоров. В зал вошел министр иностранных дел, затем Нармонов. Все остальное было, как и следовало: скрипичный ансамбль, столы с закусками, расхаживающие по залу официанты, несущие серебряные подносы с водкой, вином и шампанским. Сотрудники Государственного департамента оживленно беседовали со своими коллегами из Министерства иностранных дел, дядя Эрни над чем-то смеялся со своим партнером по переговорам из русской делегации. Только Джек стоял в одиночестве, и это никуда не годилось, Он подошел к ближайшей группе и остановился поблизости. Никто не обращал на него внимания, и он время от времени посматривал на часы и делал глоток вина.— Время, — сказал Кларк.Непросто было даже добраться до этого места. Снаряжение Кларка уже находилось в водонепроницаемой шахте, ведущей из боевой рубки к вершине «паруса» субмарины. На обоих концах шахты были люки, и она была герметичной в отличие от остального «паруса», который заполнялся водой. Один из матросов вызвался отправиться с ним, затем донный люк был закрыт и задраен. Манкузо поднял трубку телефона.— Проверка связи.— Слышу вас хорошо, сэр, — ответил Кларк. — Готов и жду команды.— Не касайтесь люка, пока я не скажу.— Слушаюсь, капитан. Манкузо обернулся.— Принимаю командование на себя, — объявил он.— Капитан принял на себя командование лодкой, — согласился вахтенный офицер.— Откачать три тысячи фунтов. Я поднимаю лодку со дна. Машинное отделение, приготовиться.— Слушаюсь. — Офицер, управляющий глубиной погружения. он же чиф лодки, отдал необходимые распоряжения. Электрические насосы, следящие за креном и дифферентом, вытолкнули из цистерн полторы тонны соленой воды, и «Даллас» медленно выровнялся. Манкузо посмотрел по сторонам. Команда находилась на своих постах, как при боевой тревоге. Группа ведения огня наготове. Рамиус стоит рядом со штурманом. Панель управления бортовым вооружением освещена, и у нее расположился обслуживающий персонал. Внизу, в торпедном отсеке, все четыре торпедных аппарата заряжены, а в один из них пущена вода и открыт наружный люк.— Пост гидролокации, говорит капитан. Есть что-то новое? — спросил Манкузо.— Нет, сэр.— Очень хорошо. Чиф, поднимитесь на глубину девять-ноль футов.— Слушаюсь, девять-ноль футов.Прежде чем субмарина сможет двигаться вперед, ей нужно подняться со дна. Манкузо следил за тем, как медленно менялся указатель глубины, в то время как чиф искусно выравнивал лодку.— Глубина девять-ноль футов, сэр. Удерживать ее на этой глубине очень трудно.— Машинное отделение, обороты машины для скорости в пять узлов. Рулевой, перо руля на пятнадцать градусов вправо, переходим на новый курс ноль-три-восемь.— Руль вправо пятнадцать градусов, переходим на новый курс ноль-три-восемь, — репетовал рулевой. — Сэр, руль повернут вправо на пятнадцать градусов.— Очень хорошо. — Манкузо следил но гирокомпасу, как курс лодки переходил на северо-восточный. Потребовалось пять минут, чтобы выйти из-цодо льда. Капитан отдал приказ подвсплыть на перископную глубину. Еще минута.— Поднять перископ! — скомандовал капитан. Боцман повернул колесо управления, и капитан схватился ia ручки перископа, как только окуляр поднялся пал уровнем палубы. — Стоп!Перископ остановился в футе от поверхности воды. Манкузо прильнул к окуляру, стараясь рассмотреть тени и, может быть, юл. но не увидел ничего.— Еще два фута. — Сейчас он стоял на коленях. — Два фута еще и остановитесь.Манкузо пользовался тонким боевым телескопом, а не более массивным поисковым. У поисковою телескопа было более широкое поле зрения и намного лучше освещенное поле обзора, но капитану не хотелось рисковать, поднимая его, поскольку он хорошо заметен на экране радиолокатора. Последние двенадцать часов внутри подводной лодки пользовались исключительно красным освещением. Пища при этом каралась какой-то странной, зато глаза приобретали способность видеть в темноте. Манкузо осмотрел горизонт. Кроме дрейфующего льда, на поверхности ничего не было видно.— Все в порядке, — объявил он наконец. — Никого в поле видимости. Поднять мачту с электронными сенсорами. — Раздалось шипение гидравлики, и мачта ЭСМ поднялась над водой. Тонкая трость, сделанная из фибергласса, имела всего лишь полдюйма в голшину и была практически невидима на радиолокационном экране. — Опустить перископ.— Обнаружил надводный радар, пеленг ноль-три-восемь. Сигнал очень слабый, — сообщил техник электронщик и назвал частоту и характеристику пульса.— Ну, за работу, парни. — Манкузо поднял трубку телефона. — Готовы?— Да. сэр, — швегил Кларк.— Приступаем, Желаю удачи. — Капитан положил трубку и повернулся. — Всплываем на поверхность. Выть наготове для немедленного погружения.На все потребовалось четыре минуты. Верхняя часть черной рубки — или «паруса», как называют ее подводники. — появилась на поверхности, своей узкой частью направленная на ближайшую советскую РЛС, чтобы максимально уменьшить вероятность обнаружения. Удерживать «Даллас» в таком положении было нелегко.— Кларк, вперед!— Слушаюсь.Поскольку вся поверхность Финского залива покрыта дрейфующим льдом, подумал Манкузо, на экране этого радиолокатора будет только серая мешанина. Он не сводил глаз с указателя индикатора люка, изменившегося с "-", что означало «люк закрыт и задраен» на "О" — «люк открыт».Ящик Кларка находился теперь на платформе в нескольких футах ниже самой рубки. Кларк открыл люк и вылез на палубу. Затем он с помощью матроса извлек надувной плот. Находясь теперь один на крошечном мостике субмарины — пост управления в верхней части «паруса», — он положил плот поперек рубки и потянул за трос. Визг воздуха, врывающегося внутрь плота и надувающего его, наполнил, казалось, все вокруг, и Кларк поморщился от пронзительного шума. Как только резиновый плот был надут и стал тугим, он крикнул матросу, чтобы тот закрыл люк, и схватил телефонную трубку.— У меня все готово. Люк задраен. Увидимся через пару часов.— Хорошо, Желаю удачи, — снова повторил Манкузо.Кларк, находившийся на вершине «паруса», забрался внутрь резинового плота. Субмарина погрузилась в воду, и плотик закачался на морской поверхности. Кларк включил электрический мотор. В подводной лодке нижний люк рубки на мгновение открылся, матрос проскользнул внутрь, затем вместе с капитаном задраил люк.— Люки закрыты и задраены, лодка готова к погружению, — доложил чиф, когда последняя индикаторная лампочка изменилась с "О" на "-".— Ну все, — вздохнул Манкузо. — Мистер Гудмэн, принимайте командование, вы знаете, что делать.— Принимаю командование, — ответил вахтенный офицер, и капитан направился в гидролокационный пост. Лейтенант Гудмэн тут же заставил лодку нырнуть ко дну.Все как в старые добрые времена, подумал Манкузо, когда Джоунс был старшим гидролокаторщиком. Лодка замерла, вытянув носовые гидролокационные устройства в направлении, в котором двигался Кларк. Через минуту пришел Рамиус и остановился, чтобы посмотреть,— Почему вы не захотели взглянуть в перископ? — спросил Манкузо,— Тяжело смотреть на собственный дом и знать, что ты не можешь...— Вот он! — постучал по экрану Джоунс. — Развивает скорость узлов в восемнадцать. Для подвесного мотора что-то очень тихо. Он у него электрический, верно?— Да.—. Надеюсь, батареи выдержат, шкипер.— Я уже спросил. Аккумуляторные батареи с вращающимся литиевым анодом.— Здорово! — хмыкнул Джоунс. Он щелчком выбил сигарету из пачки и предложил капитану, который снова на мгновение забыл, что бросил курить. Джоунс поднес огонь к сигарете, и на его лице появилось задумчивое выражение.— Знаете, сэр, теперь я припоминаю, почему решил списаться на берег... — Его голос стих, а взгляд не отрывался от дисплея, на котором исчезал вдали гидролокационный след. В кормовом отсеке группа контроля за ведением огня вела непрерывные расчеты расстояния до мчащегося плотика — больше им нечего было делать. Джоунс вытянул шею и прислушался. «Даллас» затаился, в нем воцарилось полное молчание, а воздух наполнило напряжение, более ощутимое, чем табачный дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80