А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но вместо этого он вдруг понял, что не только не злится на леди Уиндем, а даже – какая странная мысль! – готов ее поблагодарить. И снова он задумался, не сошел ли с ума.
Похлопав Элизабет по руке, он пробормотал:
– Нет, я не сержусь на твою мать. И да, буря была очень страшной.
Элизабет приостановилась и вгляделась в его лицо.
– Должна заметить, Джулиан, что ты воспринял это все очень добродушно. Я бы рассвирепела, если бы мне пришлось скакать всю ночь... в грозу и вдруг узнать потом, что это было ни к чему. Я рада, что Флинт догнал тебя с запиской матери, где она просит тебя вернуться домой. Мне страшно подумать, что ты продолжал бы бешено мчаться к шотландской границе. – При виде удивления Джулиана она спросила: – Ты же не думаешь, что мы позволили тебе продолжить путешествие, не попытавшись сообщить, что в нем нет нужды? Как только я вернулась домой и успокоила маму, мы послали его вслед за тобой. Ты опережал его на три часа и, если только ты не останавливался где-то на отдых, он, по нашему мнению, не нагнал бы тебя раньше позднего утра... а возможно, и позже. – И вдруг, осознав, что Джулиан оказался дома гораздо раньше, нахмурилась: – Так Флинт нашел тебя или нет?
– Э-э... нет. Будем надеяться, что он получит удовольствие от шотландских пейзажей... Или кто-нибудь из вас дал ему еще какое-то поручение, если его миссия окажется безуспешной?
– Разумеется, я не полная дурочка. Я сказала ему, что если к утру ему не удастся нагнать тебя, он должен повернуть домой.
– Предоставив мне следовать в Шотландию? – сухо осведомился Джулиан.
– А что еще должны мы были делать? Не было смысла вам обоим мчаться в Гретна-Грин. Кроме того, я не сомневалась, что если ты не обнаружишь к утру моих следов, то поймешь, что дальнейшая погоня бессмысленна, и сам вернешься домой. – Она робко улыбнулась ему. – Ведь все хорошо, что хорошо кончается?
– С твоей точки зрения, да.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Элизабет.
– Только то, что эта ночь оказалась для меня судьбоносной. – Джулиан вздохнул. Он собирался отложить свои новости на потом, на вторую половину дня, когда придет в себя, но получалось, что его планы меняются. Кроме того, он вспомнил, как Талкотт упоминал о сезоне охоты. Так что пора пришла. – Пойдем со мной, отыщем твою мать. Я должен сделать объявление, которое повлияет на всех нас.
При виде Джулиана леди Уиндем поднялась с кресла. Щеки ее побледнели. Прижимая руку к сердцу, она воскликнула:
– О, я знаю, Джулиан, что вы имеете полное право сердиться на меня, но, пожалуйста, пожалуйста, постарайтесь понять мои чувства! Прошлой ночью я была полной дурочкой, но меня ослепляла материнская любовь. Вы должны меня понять!
– Все в порядке, мама, он на тебя не сердится, – поспешила успокоить ее Элизабет. Быстро подойдя к матери, она попросила ее вернуться в кресло.
Однако леди Уиндем проигнорировала слова дочери и, глядя на Джулиана, продолжала с театральным пафосом:
– И если вы захотите никогда больше не видеть меня, я не буду вас винить. – Она отвела глаза в сторону и закусила губу. – Нам некуда идти, однако если вы не сможете найти в своем сердце прощения мне, мы сегодня же удалимся с ваших глаз долой.
– Не несите чепуху, Диана, – сказал Джулиан. – Я не в настроении слушать, как вы превращаете простое недоразумение в театральную трагедию. Я тоже частично виноват: мне нужно было прочесть эту дурацкую записку. Уверен, что если бы я это сделал, то понял бы слова Элизабет совершенно иначе и не поскакал в такую бурю. Мы оба виновны в том, что я провел чертовски неуютную ночь. Я вас прощаю и не сержусь на вас. Я понимаю ваши чувства. Так что прошу вас, оставим все это в прошлом.
– Это о-очень б-благородно с вашей стороны, – промямлила леди Уиндем. С растерянным видом она опустилась в кресло.
Элизабет уселась на стул рядом с матерью и, держа ее за руку, обратилась к Джулиану:
– Что ты хотел нам рассказать? Ты сказал, что у тебя для нас объявление.
Джулиану внезапно стало душно в комнате, и у него засосало под ложечкой. Обе женщины выжидательно уставились на него, и он трусливо подумал, не отложить ли этот разговор. Впрочем, к чему? Ответа он не нашел и, откашлявшись, храбро произнес:
– Я собираюсь жениться. На Элинор Энслоу. В следующую среду.
– Что? – с криком подскочила в кресле леди Уиндем. – Я ослышалась. Вы действительно сейчас сказали, что женитесь и притом на-на-на мисс Энслоу? Этого не может быть!
– Женишься, Джулиан? Ты? – переспросила Элизабет, широко открывая глаза. – Я не знала, что ты вообще обдумываешь такое. И на мисс Энслоу? Я даже не знала, что ты с ней встречался.
– Я с ней встретился, можешь не сомневаться, – признался Джулиан. – Верно также, что до недавнего времени... э-э... очень недавнего... я не думал жениться. – Он посмотрел на потрясенное лицо леди Уиндем. Лгать он не любил, но не видел причины раскрывать женщинам правду об обстоятельствах, при которых принял свое решение. Но что-то рассказать им было необходимо. Тут его осенило, и он добавил: – Вообще-то это была идея твоей матери.
– Моя идея? – потрясенно воскликнула леди Уиндем, у которой от такого признания глаза полезли на лоб. – Вы сошли с ума? Верно, что я упоминала о возможности вашей женитьбы, но на моей крестнице, Джорджетте. Я предлагала подходящую невесту, а не девицу, которая много лет не может выйти замуж... и к тому же хромает!
– Я не стал бы, – мягко произнес Джулиан, однако жесткий блеск его нефритовых глаз заставил леди Уиндем замолчать, – называть мою будущую жену хромоножкой. Она мне нравится, и это все, что вы должны знать.
– Конечно, – поспешно проговорила Элизабет. – Вы должны извинить маму... это такой шок...
– Да, да, большое потрясение, – повторила леди Уиндем, следуя подсказке дочери. С неудержимым любопытством она поинтересовалась: – Но как это произошло? Вы никогда и намеком не сообщали кому бы то ни было, что думаете снова жениться.
Джулиан часто размышлял о том, что шпионить для герцога Роксбери дело опасное. Он часто бывал в ситуациях, когда приходилось мгновенно соображать, чтобы выжить. Но никогда не чувствовал он себя настолько на краю гибели, как в следующие полчаса. Дамы задавали ему бесчисленные вопросы, а он как мог уклонялся от ответов. Он твердо держался того, что именно убедительные доводы леди Уиндем проникли к нему в сердце, и он понял, что просто обязан жениться. И в своем возрасте ему не хотелось брать в жены очень молоденькую девицу. Мисс Энслоу он встречал несколько раз за последние годы и был приятно поражен ее спокойствием, здравым смыслом и... э-э... повадкой. Когда леди Уиндем заговорила о статусе, он возразил ссылкой на неоспоримый факт, что Энслоу – семья очень уважаемая, а мисс Энслоу – богатая невеста.
К той минуте, когда допрос окончился и Джулиан смог наконец сбежать в свои покои, худшее было позади. Леди Уиндем смирилась.
Глава 5
– Папа, ты уверен, что я должна выйти за него замуж? – тихо спросила Нелл.
Была середина дня вторника, и отец с дочерью находились в библиотеке, куда сэр Эдвард удалился, как обычно, дабы прочесть в тишине газету и просмаковать помещенные там новости. Как он одобрительно отметил, граф не терял времени и ухитрился вставить в сегодняшний номер объявление о своей предстоящей женитьбе на мисс Элинор Энслоу.
– Э-э? О чем ты, дорогая? – осведомился сэр Эдвард, на лице которого отражалось удовлетворение таким устройством будущего Нелл.
Нелл вздохнула. Ей совсем не хотелось расстраивать отца и братьев, но было очевидно, что они в восторге от того, как все обернулось. По приезде домой сэр Эдвард немедленно отправил слугу за Дрю и Генри с приказом сейчас же вернуться в Лондон. Близнецы появились в доме очень поздно вечером, грязные и усталые. После ванны и смены одежды они присоединились к отцу, старшему брату и Нелл, чтобы отпраздновать везение сестры. Мужчины радовались, игнорируя мрачный вид Нелл. Их ведь не отдают в руки незнакомца, думала она, вот и заливаются, как жаворонки!
Она плохо спала и на следующее утро встала с постели где-то пополудни. Даже то, что отец поставил здоровенного слугу караулить под ее окном, охраняя от возможных похитителей, не внесло покоя в ее душу. Не их она боялась, а своего будущего. Хотя, по правде говоря, она не боялась графа Уиндема, а просто не хотела выходить за него замуж.
Наедине с собой Нелл не могла отрицать, что находит его привлекательным, даже слишком. Нельзя было обманывать себя, притворяясь, что он не обладает импозантностью и обаянием... даже в грязной измятой одежде и заросший щетиной, каким увидела она его в первый раз. Не могла она также игнорировать то, что в качестве возможного мужа он отвечал многим требованиям любой здравомыслящей молодой леди и наверняка ее семьи. У него было хорошее происхождение, он имел титул, причем древний и почтенный, его уважали в свете... и он был богат. Очень богат.
Все это было важно для ее отца и братьев. Сэр Эдвард был в несказанном восторге, что она заключает такой великолепный брак, даже если он стал следствием необычайных событий. Она полагала, что, говоря по чести, ей следовало благодарить судьбу за то, как благородно повел себя лорд Уиндем. Да и нужно признаться, он вовсе не внушал ей отвращения. Совсем наоборот. Если не лгать себе, она могла бы вспомнить, какое неожиданное возбуждение пронзило ее, когда он прижался к ней телом и его губы приблизились к ее губам.
Однако все это не означало, что она хочет стать его женой. Нелл чувствовала себя крайне неловко при мысли, что ее так поспешно сдают на руки графу. Брак – это ведь на всю жизнь. Да, да, это ее оставшейся жизнью они так торопливо и суетливо распоряжаются. Она была благодарна графу, но должен же быть другой выход из ситуации... кроме брака. Раздумывая над этим, Нелл отправилась поговорить с отцом. Отыскав его в библиотеке, она не стала тратить время зря и без обиняков задала свой вопрос.
Сэр Эдвард посмотрел на дочь с недоумением. Нелл повторила вопрос:
– Должна я выходить за него замуж?
– Ну конечно, должна! О помолвке уже напечатано в «Таймс»! – Он растерянно уставился на нее. – Что с тобой, девочка? Это же граф Уиндем! Все мамаши Англии, озабоченные будущим своих дочерей, преследуют его с момента смерти жены. Подумать только, что моя дочка выхватила его из-под самого их носа!..
– Уже в «Таймс»? – пискнула Нелл, и сердце ее ушло в пятки. Выхватив из рук отца газету, она прочла маленькое объявление, и все надежды предотвратить грядущую свадьбу улетали с каждым словом, напечатанным черным шрифтом.
Бледная как мел, она опустилась в глубокое кроваво-красное кожаное кресло рядом с сэром Эдвардом. Газета выскользнула из ее ослабевших пальцев.
– Моя дорогая, это великолепный брак. Он сделает тебя счастливой, – ласково проговорил отец. – Именно о таком замужестве для тебя я и мечтал. – Он помолчал, а потом продолжил, ласково глядя на дочь: – Нелл, ты ведь знаешь, что твое счастье для меня важнее всего на свете – так было всегда, – и если бы я хоть на минуту подумал, что Уиндем будет тебе плохим, равнодушным мужем... я бы наплевал на скандал! Я никогда не согласился бы на этот брак. Но он прекрасный человек. Мы не вращаемся в таких же высоких кругах, как он, но мне и твоим братьям известна его репутация. Она безупречна. Наши общие с ним друзья отзываются об Уиндеме очень высоко, и я не знаю ни одной причины, по которой союз с ним был бы неприемлем... Даже если бы нам не грозил скандал.
Отец стремился ей помочь, Нелл знала это, однако каждый его поступок, каждое слово выбивали почву у нее из-под ног.
– Но я его совсем не знаю, – пробормотала она. – Я его не люблю. – И обвинительным тоном добавила: – Вы с мамой любили друг друга и не были до свадьбы чужими. Несправедливо выдавать меня замуж за человека, которого я совсем не знаю... и не люблю.
– Моя дорогая, – вздохнул сэр Эдвард, – наш брак с твоей матерью был договорен с момента нашего рождения. Нашего мнения об этом никто никогда не спрашивал. Мы оба были единственными детьми. Наши родители были задушевными друзьями, и земли соседствовали. Родители жаждали более прочных уз между семьями... и – к чему отрицать? – хотели объединить наши поместья. – Когда Нелл хотела его прервать, он поднял руку. – Да, мы росли вместе, зная, что придет время, и мы поженимся, но мы не были влюблены друг в друга к моменту свадьбы. Мы нравились друг другу и уважали друг друга, знали, что наш союз доставит радость нашим семьям... нам хватало этих доводов. – Он пробормотал с отрешенным видом: – Любовь пришла позже, по мере того как наши отношения становились глубже. Спустя месяцы, нет, пожалуй, недели после свадьбы мы уже не могли себе представить жизнь друг без друга. Мы поняли, что наши родители знали, что делали, устраивая наш брак... даже если в этом свою роль сыграли и практические соображения. Я ни разу не пожалел, что мы поженились. Мне до сих пор ее не хватает. – Сэр Эдвард положил руку на ладонь дочери. – Нелл, все будет не так плохо, как ты думаешь. Уиндем произвел на меня впечатление человека приятного и разумного. Даже если ты его не любишь, не забывай, что у людей нашего сорта для брака любовь не обязательна. – Он нежно коснулся пальцем ее щеки и улыбнулся: – Знаешь, может, ты еще удивишься, когда влюбишься в него.
Нелл в упор посмотрела на отца:
– Но что будет, если он не полюбит меня? Что тогда?
– Я не могу провидеть будущее, дорогая, – поморщился сэр Эдвард. – Твой брак будет таким, каким ты его сделаешь. Ты можешь сделать его счастливым... или несчастным. Выбор за тобой.
До сих пор Джулиан никогда не связывал понятия брак и любовь, и теперь, занимаясь приготовлениями к свадьбе, он не задумывался о любви как о чем-то решающем. К женитьбе он относился... практически и, рассматривая предстоящий брак с этой точки зрения, видел в союзе с мисс Энслоу несколько преимуществ.
Так что, когда утром приехал лорд Талкотт с требованием объяснить, какого черта в «Таймс» появилась такая невероятная, просто возмутительная ошибка, Джулиан успокоил его и перечислил все достоинства грядущей женитьбы.
Он быстро провел своего побагровевшего от возмущения друга в глубь дома и осторожно ввел его в курс дела. Если бы все было как обычно, Джулиан выложил бы Талкотту обстоятельства как на духу. Другу он полностью доверял, и секретов между ними почти не было. Но на этот раз дело обстояло иначе. На этот раз речь шла о чести дамы, леди, которая должна была стать его женой, и ему казалось, что чем меньше людей будут знать правду, тем лучше.
– Н-но ты даже не знаком толком с этой девицей! По крайней мере, – нерешительно промолвил Талкотт, – я не думаю, что ты ее знаешь. И вдруг женитьба! Ты же уверял меня, что считаешь брак ловушкой, в которую тебя больше не заманят.
– Знаю, – ответил Джулиан. – И признаюсь, что не собирался вступать во второй брак... хотя это означало, что мой чертов кузен Чарлз наследует титул и все, что к нему прилагается... все, что он наверняка тут же проиграет.
– Что ж, – ухмыльнулся Талкотт. – По крайней мере, я рад, что твое мнение о нем не изменилось.
– Когда Нелл произведет на свет наследника, – ухмыльнулся Джулиан, – Чарлз будет отрезан от титула. И потом, именно Нелл придется иметь дело с моей мачехой и всеми ее истериками и вспышками. По крайней мере, я буду от них избавлен.
– Слабый довод в пользу того, чтобы посадить себе на шею женщину, которую никто не брал замуж на протяжении нескольких лет, – сухо заметил Талкотт. – Не забывай о слухах, которые о ней ходят.
– Какие слухи? – Джулиан бросил на друга холодный взгляд.
– Ну-у, видишь ли, несколько лет назад она была помолвлена с Бетьюном. – И после кивка Джулиана он продолжил более уверенным тоном: – Всем известно, что с ней произошел несчастный случай, после которого она стала хромой... Но причина, по которой Бетьюн смог разорвать помолвку и не прослыть негодяем, о которой и ходили разговоры, – это что невеста была не вполне в своем уме.
Джулиан представил себе Нелл такой, какой увидел ее в первый раз, – грязной и растрепанной. Это было – он должен был в этом себе признаться – не слишком утешительное зрелище, но больше всего ему запомнились ее светящиеся умом настороженные глаза цвета морской волны. Он улыбнулся, находя это воспоминание необычайно трогательным. В общем, одно было ясно: она никак не выглядела сумасшедшей. Даже – коли на то пошло – полусумасшедшей.
– Ты представляешь себе, – мягко произнес Джулиан, – что говоришь о женщине, на которой я собираюсь жениться?
Талкотт нервно глотнул, было впечатление, что тщательно завязанный шейный платок душит его. Он знал этот обманчиво ласковый тон Джулиана. Прошлый опыт научил его, что когда в речи друга появляется такая нотка, человек благоразумный должен вести себя крайне осторожно... или нести все последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34