Она будет там тоскливо бродить вокруг и думать о Слоане… И об этом дурацком чеке.
Подъехав к веселому красно-белому зданию, где размещался магазин Магуайра, она выключила зажигание. Надо надеяться, что Мелисса на месте.
Она там оказалась и с хмурым видом открыла дверь. При виде Шелли лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.
– Привет, Шелли. Что привело тебя сюда? Надеюсь, какая-нибудь свежая сплетня.
Шелли улыбнулась в ответ и покачала головой:
– Нет. Я подумала, что если кто и в курсе сплетен, так это ты.
– Как же, дожидайся, – отозвалась Мелисса-Джейн. – Я всегда все узнаю позже всех. – Она показала на стул возле одного из серых металлических письменных столов, загромождавших кабинет, и добавила: – Присаживайся. Мне все равно нужен перерыв.
Кабинет ее был небольшим, чуть ли не каморкой, все пространство которой занимали шкафы с деловыми папками, книжные полки и три письменных стола, не считая другого офисного оборудования. Среди этой тесноты змеились три коротких и узких прохода. Все плоские поверхности были завалены какими-то брошюрами, рекламными проспектами и большими красными скоросшивателями. Все это производило впечатление какого-то хаотического порядка. Было еще там два компьютера, парочка мониторов с большим экраном, копировальная машина, факс, телефоны, и повсюду была разбросана прочая офисная дребедень. С потолка около одной из стен свисали камеры слежения, что позволяло работающим в кабинете наблюдать за происходящим в магазине. Крохотное окошко, выглядывающее на прилавок с хлебобулочными изделиями, было единственным признаком, отличавшим это помещение от монашеской кельи. Наверху одного из шкафов с папками лежала совершенно не подходящая к окружению живописная маска гориллы с черными губами, вывернутыми в свирепом оскале.
– Зачем здесь эта штука? – полюбопытствовала Шелли, тыча пальцем в маску. – До Хэллоуина остается еще много месяцев.
Мелисса-Джейн насупилась.
– Погости здесь подольше и узнаешь. – Она бросила взгляд на большие круглые часы над своим рабочим столом. – Да, он должен здесь быть примерно через полчаса.
Сделав это загадочное заявление, Мелисса-Джейн плюхнулась на стоявший у стола дубовый стул с высокой спинкой и положила ноги на край черной металлической корзины для мусора, после чего поинтересовалась:
– Так как идут твои дела?
Шелли знала Мелиссу-Джейн всю жизнь, и до ее отъезда они были неразлучны. Их родители также дружили, а у девочек разница в возрасте составляла всего три недели: Мелисса-Джейн, или Эм-Джей, как она предпочитала называться, родилась в конце июля, а Шелли – в середине августа. Они одновременно пошли в начальную школу и вместе терпели одиночество частной школы-пансиона, куда родители отправили обеих доучиваться. Только присутствие подруги смягчало разлуку с семьей, друзьями и долиной.
Внешне молодые женщины были полной противоположностью. Эм-Джей – среднего роста, с шапкой белокурых кудряшек, бойко вздрагивающих при ходьбе – их цвет теперь поддерживался краской «Л'Ореаль», – с огромными карими глазами, похожими на анютины глазки, с проказливым личиком мальчишки-шалуна, вздернутым носиком и выпуклыми формами. Шелли была высокой и худощавой. Подростком она страшно завидовала и меньшему росту Эм-Джей, и щедрым изгибам ее фигуры, а подруга, естественно, вздыхала по стройности Шелли.
Глядя на длинные ноги Шелли, которые она с удовольствием вытянула перед собой, Эм-Джей заметила:
– Мне до сих пор кажется несправедливым, что у тебя и высокий рост, и стройность. Мои груди и бедра выглядели бы гораздо лучше на тебе.
– Не знаю, – ухмыльнулась Шелли. – Даже если бы мы смогли обменяться частями тела, мы, все равно бы считали, что другой досталось лучшее. Как говорят, «на другом берегу трава всегда зеленее».
Эм-Джей ответила заразительным смешком, которым славилась всю жизнь, и Шелли вдруг обнаружила, что тоже смеется. Этот смех вместе с огромными выразительными глазами был частью обаяния Эм-Джей: никто не мог не присоединиться к этому легкому воркующему смеху.
Поглядев на окна кабинета, Эм-Джей воскликнула:
– Ох, ты только взгляни на это!
Еще одной мерой безопасности было окно кабинета, через которое можно было смотреть лишь в одну сторону, наблюдая за тем, что творилось в магазине. С другой стороны оно выглядело просто зеркалом.
Шелли повернула голову и посмотрела в окно.
– Что тут такого? – спросила она. – Это всего лишь Джеб беседует с какой-то женщиной.
– Да, но ты видишь, с кем он беседует? Полагаю, ты еще с ней не знакома, но это Трейси Кингсли – местный ветеринар. Она приехала в долину после твоего отъезда в Новый Орлеан. Так что она здесь уже около десяти лет.
Шелли внимательно рассматривала рыжеволосую женщину, весело смеявшуюся тому, что ей рассказывал Джеб. Была между ними некая фамильярность, выражавшаяся в том, как близко стоял к ней Джеб, как лежала на ее плече его рука. Женщина была высокой, наверное, ростом с Шелли и примерно с такой же фигурой, правда, не столь стройной. «Грудь у нее больше», – мрачно подумала Шелли. Волосы женщины были стянуты в конский хвост и скреплены клетчатой тесьмой. Одета она была в типичную для долины ковбойскую одежду: поношенные синие джинсы, поцарапанные кроссовки и удобную просторную рубашку. «Красивая», – решила Шелли, рассматривая правильные черты ее лица.
– Значит, она ветеринар?
– Да, и очень хороший. Когда пса Джейми, Рауди, прошлым летом лягнула корова, у него была сломана нога в трех местах. Она его вылечила и не спросила за это бешеную плату. Ты не представляешь, как было здорово, что не пришлось ехать больше часа в Уиллитс с воющей собакой и рыдающим ребенком на заднем сиденье.
– Как поживают Джейми и Тодд? – спросила Шелли о сыновьях подруги.
Эм-Джей оторвала взгляд от окошка и скорчила рожицу.
– Хорошо. В этом семестре они у своего отца. После нашего развода он забирает их на полгода к себе, а я на остальное время. Они уже привыкли к полугодовой смене школ, хотя отметки каждый раз страдают, пока они не приспособятся. Они появятся дома к концу июля. – Выражение ее лица смягчилось. – Дождаться не могу! Я очень по ним скучаю, когда они уезжают… они так быстро растут. Я поверить не могу, что в следующем месяце Джейми будет двенадцать, а Тодду, моему малышу, в феврале исполнится десять.
Развод, окончание которого пришлось по иронии судьбы на день Святого Валентина, тяжело ударил по Эм-Джей. Она обожала своего высокого красавца мужа, патрульного федеральной дорожной службы Чарлза Саттона, и была просто убита, когда оказалось, что его ночные дежурства были свиданиями с различными привлекательными молодыми девицами, которых он встречал по роду службы. Обнаружив, что Чарлз изменял ей годами, она была потрясена до глубины души. Просто ошеломлена предательством. Так что ее решение покончить с двенадцатилетним браком и остаться с двумя маленькими детьми было трудным и мучительным. «Но, – сказала она Шелли во время одной из их марафонских бесед по телефону в тот ужасный период ее жизни, – я больше не могу ему верить, а если нет веры, то какое уж тут замужество. – Она рассмеялась сквозь слезы. – Пойми, все в его подразделении, да, наверное, и половина округа, знали, что он вытворяет практически в течение всего нашего брака. Я не могу его простить и оставаться за ним замужем».
Шелли не винила ее за горькие чувства, за то, как она повела себя, узнав все. Они со Слоаном не были женаты, но он предал ее таким же мучительным образом. Слушая по телефону грустную и гадкую историю Эм-Джей, Шелли чуть сама не плакала вместе с ней и пыталась как-то поднять ее дух. В день Святого Валентина, когда Эм-Джей получила окончательный развод, они с Шелли напились. В предвкушении этого события они купили по бутылке шампанского, и когда Мелисса-Джейн позвонила и сообщила новость, они оставались на телефоне несколько часов, распивая шампанское и костеря сволочных мужиков на чем свет стоит.
После того как дом в Укайе, которым Эм-Джей так гордилась, был продан, она сложила вещи и вернулась в Дубовую долину. И хорошо сделала, как говорила потом Шелли. Ее дед, основатель магазина «Магуайр», собрался уйти на покой – он этого хотел уже несколько лет, – и поскольку ни один из двух его сыновей не проявлял интереса к магазину, он заарканил на это дело Эм-Джей.
– Думаю, старый черт потому и затащил меня в магазин вместо кузенов, чтобы я была занята и мне некогда было задумываться, какая я несчастная, – рассказывала она Шелли прошлой весной. – И знаешь что? Он оказался прав. Не хочу сказать, что у меня не бывает дней тоски и я не переживаю за Чарлза – он-то уж точно об этом не думает, – но я успокоилась. Все-таки дед мой умен!
Зная, как истерзана была Эм-Джей в то время, Шелли не могла не согласиться с этим. Но Шелли всегда подозревала, что Бад Магуайр выбрал в преемницы старшую внучку в трудное для нее время не только ради того, чтобы ей некогда было предаваться грусти, но потому, что она была единственным Магуайром, кроме него самого, кто выказывал интерес к его детищу. Эм-Джей выросла, работая в магазине, и, посещая начальный колледж в Укайе, выбрала специальность «Бизнес и маркетинг», готовя себя к будущему.
Эм-Джей вдруг взвизгнула, отвлекая Шелли от ее размышлений.
– Смотри! Смотри! Он ее поцеловал.
Шелли рассеянно заглянула в торговый зал.
– В щечку, – сухо откликнулась она. – Джеб так себя ведет со всеми знакомыми женщинами. Это ничего не значит.
– Да. Ты права, – вздохнула Эм-Джей. – Я об этом забыла.
– Почему тебя так интересует любовная жизнь Джеба? – выгнула бровь Шелли. – Возможно, ты изменила мнение, что все мужчины лживые изменщики и неандертальцы, у которых мозги в членах? Может быть, ты положила глаз на Джеба?
– Господи! Вовсе нет! Ты же знаешь его репутацию. Он оставил след из разбитых сердец от Санта-Роса до границы с Орегоном и дальше. Нет, наш мальчик любит погулять, и Джеб был бы последним мужчиной, кто меня бы заинтересовал. – Мелисса-Джейн шмыгнула носом. – Если я вообще когда-нибудь заинтересуюсь мужчиной… После этого ублюдка Чарлза мужчины не стоят высоко в моем рейтинге интересов.
Подумав о Слоане, Шелли угрюмо кивнула:
– Не могу не согласиться с этим.
– Так что же привело тебя сегодня в город? Просто вздумала побродить или за покупками?
– Ни то и ни другое. Не захотелось торчать одной в доме. Мне нужен перерыв.
Эм-Джей внимательно на нее посмотрела. Слова Шелли прозвучали слишком беспечно, чтобы их можно было принять за чистую монету.
– Как дела на ранчо? Обустраиваешься? Проблемы есть? – осторожно попробовала выяснить она.
– Все хорошо. Пройдет месяцев шесть или около того, пока все наладится. А теперь по большей части заботы требует то, чем может заниматься Сойер.
– Сойер, адвокат? – напевно протянула Эм-Джей. – Как тебе с ним работается? Я убедила деда, что нам следует завести постоянного адвоката или юриста, и стала опрашивать друзей.
Шелли дернула плечом.
– Бывают и хуже. Он вроде бы неплохой.
– Не слишком радужная рекомендация. Он тебе не нравится? Джош его любил. Они были добрыми друзьями.
– Может, это и есть часть беды, – призналась Шелли. – Иногда мне кажется, что он до сих пор адвокат Джоша, а не мой.
Эм-Джей открыла было рот для ответа, но, заглянув в окошко, вскочила на ноги и схватила маску гориллы. Шелли потрясенно смотрела, как подруга торопливо напяливала маску на себя.
Взглянув в окошко, она увидела Дэнни Хаскелла, одетого в форму полицейского, который шел в их сторону по проходу. Когда Шелли покидала Дубовую долину, Дэнни был неуклюжим ушастым подростком, с ногами и руками, чересчур большими для его тела. За годы ее отсутствия Эм-Джей посылала ей фотографии свои и своей семьи. То же делал и Бобба, но Дэнни не посылал, и увидеть его в первый раз за месяц, прошедший после ее возвращения, было шоком. Он повзрослел, превратился в очень красивого мужчину. Неуклюжий, спотыкающийся и не слишком красивый друг ее детства исчез навсегда. А этот привлекательный мужчина сейчас направлялся в их сторону.
Широкоплечий, но стройный Дэнни двигался с ленивой грацией. Оливковый цвет кожи, черные волосы и глаза были внешним напоминанием о наследии прабабки-индианки. Шерифская бляха была приколота к переду его рубашки защитного цвета. На тонкой талии висели предметы, необходимые шерифу на службе. Он был простоволос, и непокорные вихры зачесаны назад. На лице Дэнни играла клоунская улыбка…уж это ничуть не изменилось.
Шелли, открыв рот, наблюдала, как Эм-Джей, надев маску гориллы, зловеще хмыкнула и уселась напротив окошка, держа руку наготове, чтобы быстро его открыть.
Встав на ноги, Шелли перегнулась через плечо Эм-Джей и увидела, что Дэнни огляделся, а затем поспешил к их окошку. Он постучал в стекло, придвинул к нему лицо и скорчил жуткую безобразную гримасу, высунув язык и бойко шевеля растопыренными пальцами возле ушей.
Испуганная внезапным преображением, Шелли попятилась. В ту же секунду Эм-Джей с яростным ревом сдвинула в сторону зеркальную панель и высунула из окна свою украшенную маской гориллы голову.
Оказавшись нос к носу с оскалившейся разъяренной гориллой, Дэнни выпучил глаза, губы его обмякли, и он отпрянул от окошка, словно в него выстрелили из пушки. Он попятился с такой скоростью, что ноги его заплелись, он пошатнулся и дико замахал руками. Он отчаянно стремился за что-то ухватиться, но пальцы лишь скользили по металлическим полкам, сбив на пол коробки с печеньем и буханки хлеба. Окончательной погибелью для него стала полка с картофельными чипсами, в которую он врезался по инерции. С невероятным грохотом он свалился на пол, и куча чипсов, печенья и хлеба похоронила его под собой.
Эм-Джей сорвала с себя маску.
– Попался! – злорадно взвыла она, широко улыбаясь.
– Господи Боже! – простонал с пола Дэнни. – Ты перепугала меня до смерти. У меня сотрясение мозга.
– Ну, если учесть, что с мозгами у тебя не густо, не такая уж это большая потеря, – ласково отозвалась Мелисса-Джейн.
Шум падения привлек нескольких людей, которые бегом кинулись на помощь, включая Джеба. Уперши руки в боки, он обозрел сцену хаоса, затем, покачав головой, перевел взгляд с Дэнни, растерянно лежавшего на полу, на смеющиеся лица Шелли и Эм-Джей в окошке.
– Я должен был догадаться, – произнес Джеб со смешливыми искорками в глазах и покачал головой. – Я даже не хочу выяснять, что здесь произошло.
Он повернулся и двинулся прочь.
– Эй, – завопил Дэнни с добродушной ухмылкой. – Офицер сражен. Ты что, не собираешься мне помочь?
Джеб, продолжая идти, бросил через плечо:
– Бегите, детки, играйте дальше, только постарайтесь не переломать руки и ноги.
Дэнни жалобно посмотрел на Шелли и Эм-Джей.
– Удачно получилось, Милли, произнес он, вставая и начиная подбирать упавший товар. – Теперь я у тебя в долгу… по-крупному.
– Нет. И не зови меня Милли. Ты знаешь: я этого терпеть Не могу. Теперь мы квиты. Ты месяцами подкрадывался и меня пугал. Ты получил по заслугам.
Дэнни рассмеялся:
– Полагаю, что да, но это не снимает тебя с крючка. – Лицо его демонически исказилось, пальцы скрючились и превратились в когти, и он проныл низким угрожающим голосом: – С этого дня ты не узнаешь ни минуты покоя. Берегись, я нанесу удар, когда ты будешь меньше всего ждать его.
Мелисса-Джейн вызывающе сморщила носик.
– Убирайся. Некоторым из нас нужно работать. И прибери мусор, который ты тут разбросал.
Ухмыляясь, она закрыла окошко и упала на стул.
– Здорово получилось. Правда? Ты видела выражение его лица? Господи! Я думала, что умру от смеха.
Шелли кивнула, продолжая смеяться.
– Понимаю. Я не видела, чтобы он двигался с такой быстротой, с того дня, когда мы взбудоражили гнездо земляных ос. Нам тогда было десять лет.
На лице Эм-Джей отразилась ностальгическая грусть.
– Были у нас хорошие времена… в детстве. Правда?
– Да. И если сегодняшний спектакль о чем-то говорит, так больше всего о том, что кое-кто не слишком далеко ушел от того возраста.
Эм-Джей засмеялась.
– Так это же замечательно. Я голову себе ломала, как с ним поквитаться. И вдруг, заехав в Укейю, припарковалась напротив лавки, торгующей товарами для вечеров и вечеринок. Я увидела, что у них есть маскарадные костюмы, а когда заприметила маску гориллы… – Она радостно улыбнулась. – Остальное – история.
Они поговорили еще несколько минут, а потом Шелли с сожалением встала:
– Ладно, пожалуй, отпущу тебя поработать.
Эм-Джей сморщила носик, и Шелли почувствовала себя виноватой. Руководство магазином требовало уймы времени, и Эм-Джей как-то говорила, что десятичасовой рабочий день считает коротким. А чтобы взять день отдыха… ха! Она часто работала по двенадцать – четырнадцать часов и давно забыла, что такое уик-энд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Подъехав к веселому красно-белому зданию, где размещался магазин Магуайра, она выключила зажигание. Надо надеяться, что Мелисса на месте.
Она там оказалась и с хмурым видом открыла дверь. При виде Шелли лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.
– Привет, Шелли. Что привело тебя сюда? Надеюсь, какая-нибудь свежая сплетня.
Шелли улыбнулась в ответ и покачала головой:
– Нет. Я подумала, что если кто и в курсе сплетен, так это ты.
– Как же, дожидайся, – отозвалась Мелисса-Джейн. – Я всегда все узнаю позже всех. – Она показала на стул возле одного из серых металлических письменных столов, загромождавших кабинет, и добавила: – Присаживайся. Мне все равно нужен перерыв.
Кабинет ее был небольшим, чуть ли не каморкой, все пространство которой занимали шкафы с деловыми папками, книжные полки и три письменных стола, не считая другого офисного оборудования. Среди этой тесноты змеились три коротких и узких прохода. Все плоские поверхности были завалены какими-то брошюрами, рекламными проспектами и большими красными скоросшивателями. Все это производило впечатление какого-то хаотического порядка. Было еще там два компьютера, парочка мониторов с большим экраном, копировальная машина, факс, телефоны, и повсюду была разбросана прочая офисная дребедень. С потолка около одной из стен свисали камеры слежения, что позволяло работающим в кабинете наблюдать за происходящим в магазине. Крохотное окошко, выглядывающее на прилавок с хлебобулочными изделиями, было единственным признаком, отличавшим это помещение от монашеской кельи. Наверху одного из шкафов с папками лежала совершенно не подходящая к окружению живописная маска гориллы с черными губами, вывернутыми в свирепом оскале.
– Зачем здесь эта штука? – полюбопытствовала Шелли, тыча пальцем в маску. – До Хэллоуина остается еще много месяцев.
Мелисса-Джейн насупилась.
– Погости здесь подольше и узнаешь. – Она бросила взгляд на большие круглые часы над своим рабочим столом. – Да, он должен здесь быть примерно через полчаса.
Сделав это загадочное заявление, Мелисса-Джейн плюхнулась на стоявший у стола дубовый стул с высокой спинкой и положила ноги на край черной металлической корзины для мусора, после чего поинтересовалась:
– Так как идут твои дела?
Шелли знала Мелиссу-Джейн всю жизнь, и до ее отъезда они были неразлучны. Их родители также дружили, а у девочек разница в возрасте составляла всего три недели: Мелисса-Джейн, или Эм-Джей, как она предпочитала называться, родилась в конце июля, а Шелли – в середине августа. Они одновременно пошли в начальную школу и вместе терпели одиночество частной школы-пансиона, куда родители отправили обеих доучиваться. Только присутствие подруги смягчало разлуку с семьей, друзьями и долиной.
Внешне молодые женщины были полной противоположностью. Эм-Джей – среднего роста, с шапкой белокурых кудряшек, бойко вздрагивающих при ходьбе – их цвет теперь поддерживался краской «Л'Ореаль», – с огромными карими глазами, похожими на анютины глазки, с проказливым личиком мальчишки-шалуна, вздернутым носиком и выпуклыми формами. Шелли была высокой и худощавой. Подростком она страшно завидовала и меньшему росту Эм-Джей, и щедрым изгибам ее фигуры, а подруга, естественно, вздыхала по стройности Шелли.
Глядя на длинные ноги Шелли, которые она с удовольствием вытянула перед собой, Эм-Джей заметила:
– Мне до сих пор кажется несправедливым, что у тебя и высокий рост, и стройность. Мои груди и бедра выглядели бы гораздо лучше на тебе.
– Не знаю, – ухмыльнулась Шелли. – Даже если бы мы смогли обменяться частями тела, мы, все равно бы считали, что другой досталось лучшее. Как говорят, «на другом берегу трава всегда зеленее».
Эм-Джей ответила заразительным смешком, которым славилась всю жизнь, и Шелли вдруг обнаружила, что тоже смеется. Этот смех вместе с огромными выразительными глазами был частью обаяния Эм-Джей: никто не мог не присоединиться к этому легкому воркующему смеху.
Поглядев на окна кабинета, Эм-Джей воскликнула:
– Ох, ты только взгляни на это!
Еще одной мерой безопасности было окно кабинета, через которое можно было смотреть лишь в одну сторону, наблюдая за тем, что творилось в магазине. С другой стороны оно выглядело просто зеркалом.
Шелли повернула голову и посмотрела в окно.
– Что тут такого? – спросила она. – Это всего лишь Джеб беседует с какой-то женщиной.
– Да, но ты видишь, с кем он беседует? Полагаю, ты еще с ней не знакома, но это Трейси Кингсли – местный ветеринар. Она приехала в долину после твоего отъезда в Новый Орлеан. Так что она здесь уже около десяти лет.
Шелли внимательно рассматривала рыжеволосую женщину, весело смеявшуюся тому, что ей рассказывал Джеб. Была между ними некая фамильярность, выражавшаяся в том, как близко стоял к ней Джеб, как лежала на ее плече его рука. Женщина была высокой, наверное, ростом с Шелли и примерно с такой же фигурой, правда, не столь стройной. «Грудь у нее больше», – мрачно подумала Шелли. Волосы женщины были стянуты в конский хвост и скреплены клетчатой тесьмой. Одета она была в типичную для долины ковбойскую одежду: поношенные синие джинсы, поцарапанные кроссовки и удобную просторную рубашку. «Красивая», – решила Шелли, рассматривая правильные черты ее лица.
– Значит, она ветеринар?
– Да, и очень хороший. Когда пса Джейми, Рауди, прошлым летом лягнула корова, у него была сломана нога в трех местах. Она его вылечила и не спросила за это бешеную плату. Ты не представляешь, как было здорово, что не пришлось ехать больше часа в Уиллитс с воющей собакой и рыдающим ребенком на заднем сиденье.
– Как поживают Джейми и Тодд? – спросила Шелли о сыновьях подруги.
Эм-Джей оторвала взгляд от окошка и скорчила рожицу.
– Хорошо. В этом семестре они у своего отца. После нашего развода он забирает их на полгода к себе, а я на остальное время. Они уже привыкли к полугодовой смене школ, хотя отметки каждый раз страдают, пока они не приспособятся. Они появятся дома к концу июля. – Выражение ее лица смягчилось. – Дождаться не могу! Я очень по ним скучаю, когда они уезжают… они так быстро растут. Я поверить не могу, что в следующем месяце Джейми будет двенадцать, а Тодду, моему малышу, в феврале исполнится десять.
Развод, окончание которого пришлось по иронии судьбы на день Святого Валентина, тяжело ударил по Эм-Джей. Она обожала своего высокого красавца мужа, патрульного федеральной дорожной службы Чарлза Саттона, и была просто убита, когда оказалось, что его ночные дежурства были свиданиями с различными привлекательными молодыми девицами, которых он встречал по роду службы. Обнаружив, что Чарлз изменял ей годами, она была потрясена до глубины души. Просто ошеломлена предательством. Так что ее решение покончить с двенадцатилетним браком и остаться с двумя маленькими детьми было трудным и мучительным. «Но, – сказала она Шелли во время одной из их марафонских бесед по телефону в тот ужасный период ее жизни, – я больше не могу ему верить, а если нет веры, то какое уж тут замужество. – Она рассмеялась сквозь слезы. – Пойми, все в его подразделении, да, наверное, и половина округа, знали, что он вытворяет практически в течение всего нашего брака. Я не могу его простить и оставаться за ним замужем».
Шелли не винила ее за горькие чувства, за то, как она повела себя, узнав все. Они со Слоаном не были женаты, но он предал ее таким же мучительным образом. Слушая по телефону грустную и гадкую историю Эм-Джей, Шелли чуть сама не плакала вместе с ней и пыталась как-то поднять ее дух. В день Святого Валентина, когда Эм-Джей получила окончательный развод, они с Шелли напились. В предвкушении этого события они купили по бутылке шампанского, и когда Мелисса-Джейн позвонила и сообщила новость, они оставались на телефоне несколько часов, распивая шампанское и костеря сволочных мужиков на чем свет стоит.
После того как дом в Укайе, которым Эм-Джей так гордилась, был продан, она сложила вещи и вернулась в Дубовую долину. И хорошо сделала, как говорила потом Шелли. Ее дед, основатель магазина «Магуайр», собрался уйти на покой – он этого хотел уже несколько лет, – и поскольку ни один из двух его сыновей не проявлял интереса к магазину, он заарканил на это дело Эм-Джей.
– Думаю, старый черт потому и затащил меня в магазин вместо кузенов, чтобы я была занята и мне некогда было задумываться, какая я несчастная, – рассказывала она Шелли прошлой весной. – И знаешь что? Он оказался прав. Не хочу сказать, что у меня не бывает дней тоски и я не переживаю за Чарлза – он-то уж точно об этом не думает, – но я успокоилась. Все-таки дед мой умен!
Зная, как истерзана была Эм-Джей в то время, Шелли не могла не согласиться с этим. Но Шелли всегда подозревала, что Бад Магуайр выбрал в преемницы старшую внучку в трудное для нее время не только ради того, чтобы ей некогда было предаваться грусти, но потому, что она была единственным Магуайром, кроме него самого, кто выказывал интерес к его детищу. Эм-Джей выросла, работая в магазине, и, посещая начальный колледж в Укайе, выбрала специальность «Бизнес и маркетинг», готовя себя к будущему.
Эм-Джей вдруг взвизгнула, отвлекая Шелли от ее размышлений.
– Смотри! Смотри! Он ее поцеловал.
Шелли рассеянно заглянула в торговый зал.
– В щечку, – сухо откликнулась она. – Джеб так себя ведет со всеми знакомыми женщинами. Это ничего не значит.
– Да. Ты права, – вздохнула Эм-Джей. – Я об этом забыла.
– Почему тебя так интересует любовная жизнь Джеба? – выгнула бровь Шелли. – Возможно, ты изменила мнение, что все мужчины лживые изменщики и неандертальцы, у которых мозги в членах? Может быть, ты положила глаз на Джеба?
– Господи! Вовсе нет! Ты же знаешь его репутацию. Он оставил след из разбитых сердец от Санта-Роса до границы с Орегоном и дальше. Нет, наш мальчик любит погулять, и Джеб был бы последним мужчиной, кто меня бы заинтересовал. – Мелисса-Джейн шмыгнула носом. – Если я вообще когда-нибудь заинтересуюсь мужчиной… После этого ублюдка Чарлза мужчины не стоят высоко в моем рейтинге интересов.
Подумав о Слоане, Шелли угрюмо кивнула:
– Не могу не согласиться с этим.
– Так что же привело тебя сегодня в город? Просто вздумала побродить или за покупками?
– Ни то и ни другое. Не захотелось торчать одной в доме. Мне нужен перерыв.
Эм-Джей внимательно на нее посмотрела. Слова Шелли прозвучали слишком беспечно, чтобы их можно было принять за чистую монету.
– Как дела на ранчо? Обустраиваешься? Проблемы есть? – осторожно попробовала выяснить она.
– Все хорошо. Пройдет месяцев шесть или около того, пока все наладится. А теперь по большей части заботы требует то, чем может заниматься Сойер.
– Сойер, адвокат? – напевно протянула Эм-Джей. – Как тебе с ним работается? Я убедила деда, что нам следует завести постоянного адвоката или юриста, и стала опрашивать друзей.
Шелли дернула плечом.
– Бывают и хуже. Он вроде бы неплохой.
– Не слишком радужная рекомендация. Он тебе не нравится? Джош его любил. Они были добрыми друзьями.
– Может, это и есть часть беды, – призналась Шелли. – Иногда мне кажется, что он до сих пор адвокат Джоша, а не мой.
Эм-Джей открыла было рот для ответа, но, заглянув в окошко, вскочила на ноги и схватила маску гориллы. Шелли потрясенно смотрела, как подруга торопливо напяливала маску на себя.
Взглянув в окошко, она увидела Дэнни Хаскелла, одетого в форму полицейского, который шел в их сторону по проходу. Когда Шелли покидала Дубовую долину, Дэнни был неуклюжим ушастым подростком, с ногами и руками, чересчур большими для его тела. За годы ее отсутствия Эм-Джей посылала ей фотографии свои и своей семьи. То же делал и Бобба, но Дэнни не посылал, и увидеть его в первый раз за месяц, прошедший после ее возвращения, было шоком. Он повзрослел, превратился в очень красивого мужчину. Неуклюжий, спотыкающийся и не слишком красивый друг ее детства исчез навсегда. А этот привлекательный мужчина сейчас направлялся в их сторону.
Широкоплечий, но стройный Дэнни двигался с ленивой грацией. Оливковый цвет кожи, черные волосы и глаза были внешним напоминанием о наследии прабабки-индианки. Шерифская бляха была приколота к переду его рубашки защитного цвета. На тонкой талии висели предметы, необходимые шерифу на службе. Он был простоволос, и непокорные вихры зачесаны назад. На лице Дэнни играла клоунская улыбка…уж это ничуть не изменилось.
Шелли, открыв рот, наблюдала, как Эм-Джей, надев маску гориллы, зловеще хмыкнула и уселась напротив окошка, держа руку наготове, чтобы быстро его открыть.
Встав на ноги, Шелли перегнулась через плечо Эм-Джей и увидела, что Дэнни огляделся, а затем поспешил к их окошку. Он постучал в стекло, придвинул к нему лицо и скорчил жуткую безобразную гримасу, высунув язык и бойко шевеля растопыренными пальцами возле ушей.
Испуганная внезапным преображением, Шелли попятилась. В ту же секунду Эм-Джей с яростным ревом сдвинула в сторону зеркальную панель и высунула из окна свою украшенную маской гориллы голову.
Оказавшись нос к носу с оскалившейся разъяренной гориллой, Дэнни выпучил глаза, губы его обмякли, и он отпрянул от окошка, словно в него выстрелили из пушки. Он попятился с такой скоростью, что ноги его заплелись, он пошатнулся и дико замахал руками. Он отчаянно стремился за что-то ухватиться, но пальцы лишь скользили по металлическим полкам, сбив на пол коробки с печеньем и буханки хлеба. Окончательной погибелью для него стала полка с картофельными чипсами, в которую он врезался по инерции. С невероятным грохотом он свалился на пол, и куча чипсов, печенья и хлеба похоронила его под собой.
Эм-Джей сорвала с себя маску.
– Попался! – злорадно взвыла она, широко улыбаясь.
– Господи Боже! – простонал с пола Дэнни. – Ты перепугала меня до смерти. У меня сотрясение мозга.
– Ну, если учесть, что с мозгами у тебя не густо, не такая уж это большая потеря, – ласково отозвалась Мелисса-Джейн.
Шум падения привлек нескольких людей, которые бегом кинулись на помощь, включая Джеба. Уперши руки в боки, он обозрел сцену хаоса, затем, покачав головой, перевел взгляд с Дэнни, растерянно лежавшего на полу, на смеющиеся лица Шелли и Эм-Джей в окошке.
– Я должен был догадаться, – произнес Джеб со смешливыми искорками в глазах и покачал головой. – Я даже не хочу выяснять, что здесь произошло.
Он повернулся и двинулся прочь.
– Эй, – завопил Дэнни с добродушной ухмылкой. – Офицер сражен. Ты что, не собираешься мне помочь?
Джеб, продолжая идти, бросил через плечо:
– Бегите, детки, играйте дальше, только постарайтесь не переломать руки и ноги.
Дэнни жалобно посмотрел на Шелли и Эм-Джей.
– Удачно получилось, Милли, произнес он, вставая и начиная подбирать упавший товар. – Теперь я у тебя в долгу… по-крупному.
– Нет. И не зови меня Милли. Ты знаешь: я этого терпеть Не могу. Теперь мы квиты. Ты месяцами подкрадывался и меня пугал. Ты получил по заслугам.
Дэнни рассмеялся:
– Полагаю, что да, но это не снимает тебя с крючка. – Лицо его демонически исказилось, пальцы скрючились и превратились в когти, и он проныл низким угрожающим голосом: – С этого дня ты не узнаешь ни минуты покоя. Берегись, я нанесу удар, когда ты будешь меньше всего ждать его.
Мелисса-Джейн вызывающе сморщила носик.
– Убирайся. Некоторым из нас нужно работать. И прибери мусор, который ты тут разбросал.
Ухмыляясь, она закрыла окошко и упала на стул.
– Здорово получилось. Правда? Ты видела выражение его лица? Господи! Я думала, что умру от смеха.
Шелли кивнула, продолжая смеяться.
– Понимаю. Я не видела, чтобы он двигался с такой быстротой, с того дня, когда мы взбудоражили гнездо земляных ос. Нам тогда было десять лет.
На лице Эм-Джей отразилась ностальгическая грусть.
– Были у нас хорошие времена… в детстве. Правда?
– Да. И если сегодняшний спектакль о чем-то говорит, так больше всего о том, что кое-кто не слишком далеко ушел от того возраста.
Эм-Джей засмеялась.
– Так это же замечательно. Я голову себе ломала, как с ним поквитаться. И вдруг, заехав в Укейю, припарковалась напротив лавки, торгующей товарами для вечеров и вечеринок. Я увидела, что у них есть маскарадные костюмы, а когда заприметила маску гориллы… – Она радостно улыбнулась. – Остальное – история.
Они поговорили еще несколько минут, а потом Шелли с сожалением встала:
– Ладно, пожалуй, отпущу тебя поработать.
Эм-Джей сморщила носик, и Шелли почувствовала себя виноватой. Руководство магазином требовало уймы времени, и Эм-Джей как-то говорила, что десятичасовой рабочий день считает коротким. А чтобы взять день отдыха… ха! Она часто работала по двенадцать – четырнадцать часов и давно забыла, что такое уик-энд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41