– Слежу за ним, как за своим собственным. Даже еще лучше, чем за своим. Только недавно я отремонтировал стены, сделал ступеньки на лестнице, сменил все перила.
Но все разговоры были впустую, хозяин оставался непреклонным. Шюкрю-бей знал: домовладелец хочет выселить их, чтобы повысить квартирную плату. Но самое большее, что мог сделать Шюкрю, – платить на двадцать лир больше.
– Берите с нас сто пятьдесят лир в месяц, – предложил он.
– Сто пятьдесят лир я трачу на сигареты, – рассмеялся хозяин. – Этой суммы не хватит даже на карманные расходы сыну.
Шюкрю-бей стал подсчитывать. Если он бросит курить, то сможет сэкономить еще пятнадцать лир в месяц.
– Ей-богу, вы правы, – сказал он хозяину, – наше жилье, конечно, стоит больше ста пятидесяти лир. У меня ведь тоже есть совесть. Пусть будет сто шестьдесят пять лир. Если я не предлагаю больше, то, поверьте, только потому, что у меня нет денег…
– Не можешь платить – не суйся в хороший дом. По одежке протягивай ножки, – стоял на своем хозяин. – Освободи квартиру, которая тебе не по карману.
Шюкрю-бей снова прикинул: если он будет ходить на работу и с работы пешком, то сможет наскрести еще двадцать лир.
– Буду платить сто восемьдесят пять лир, – заявил он хозяину.
– Смеешься ты, что ли? – усмехнулся тот. – Знаешь дом, что рядом с нами? Маленькие комнаты, узкая гостиная, а какова плата? Триста пятьдесят лир! Понимаешь, какой я дурак набитый? Меньше чем за триста лир ни за что не соглашусь. А не то выезжай. Пусть лучше дом пустует. По крайней мере, никто пакостить не будет.
Платить триста лир за квартиру Шюкрю не мог: на все остальные расходы из его месячного жалованья тогда останется восемьдесят лир. А у него четыре рта.
Хозяин подал в суд. Заявил, что сам желает жить в этих комнатах, и выиграл дело. Вот уже месяц Шюкрю бегает в поисках квартиры. А зима на носу. С утра до вечера, в снег и слякоть ходит Шюкрю из дома в дом и не может найти ничего подходящего.
От бесплодных поисков у него подкашивались ноги. А как надоело раздавать деньги маклерам! Однажды он особенно продрог, прямо до мозга костей. Шел липкий, мокрый снег. В башмаках у него хлюпала вода… К вечеру небо прояснилось, а он брел по улицам в мокрой, прилипшей к телу одежде.
«Ах, – вздыхал он про себя, – не с кем даже поделиться, поговорить! Хотя бы душу отвести. Если и не поможет, то по крайней мере выслушает, посочувствует, и сразу легче станет». И вдруг Шюкрю-бей видит, идет навстречу его давний приятель, Зекяи-бей. Они знали друг друга с незапамятных времен. Давно, правда, не виделись. Может быть, он поможет найти жилье? А если и нет, то хотя бы поймет его…
– О-о! Здравствуй, Шюкрю-бей.
– Здравствуй, дорогой Зекяи. Какие новости?
– Не спрашивай лучше. А у тебя что хорошего?
– Все в порядке, – скрепя сердце ответил Шюкрю-бей. Судя по внешнему виду, другу Шюкрю-бея было тоже худо. Зекяи-бей спросил:
– Откуда и куда ты идешь? Шюкрю-бей давно жаждал излить душу:
– Ах, брат, у меня такое несчастье! Вот уже месяц ищу квартиру. Старый хозяин нам отказал. Сегодня опять до вечера рыскал я по городу. Промок до костей. Лихорадка бьет. Если не свалюсь, то только благодаря милосердию Аллаха…
Он уже начал говорить о своих злоключениях и теперь не мог остановиться. Но Зекяи прервал его:
– Благодари свою судьбу, Шюкрю-бей. А вот что бы ты делал на моем месте? Ах, брат, понимаешь ли ты, что значит строиться в наше время? Вот настоящее несчастье. Найди участок, потом купи его – сплошные мучения. Но как бы там ни было, мы нашли то, что нужно. Участочек встал нам в девяносто тысяч лир…
Шюкрю-бей:
– Да, дорогой Зекяи, хозяин нас выгоняет. Уже есть постановление суда…
Зекяи-бей:
– Купил участок, прошло десять дней, тут откуда ни возьмись еще до него охотник объявился, давали нам сто пятьдесят, даже двести тысяч. Я им прямо сказал, что не продам, – не отстают проклятые. Такая это беда, Шюкрю-бей, не приведи Аллах! Ты благодари свою судьбу, что не связался с покупкой земли, со строительством дома.
– Правда, брат! Я сказал хозяину, что буду платить больше, предлагал сто восемьдесят пять лир, а он…
– Ах, если бы мои потери составляли такую сумму! Ты должен тысячу раз благодарить судьбу за тот кусок хлеба, какой имеешь. Ну вот, решили мы построить двухэтажный дом. А каково в наше время иметь дело с архитекторами и рабочими! Только тот, кому довелось с этим столкнуться, поймет: словами не опишешь наши мытарства. Я хотел, чтобы на каждом этаже было по три комнаты и гостиная. Такой двухэтажный домик, игрушечка… Ах, чего только не натерпелся, Шюкрю-бей, и сейчас еще терплю!
– Сочувствую тебе, мой Зекяи… В эту квартиру я ухлопал уйму денег. Недавно обвалилась стена в уборной – я починил. А перед этим еще уплатил пятнадцать лир за ремонт стены в спальне. И теперь этот бессовестный выбрасывает нас на улицу.
– Пускай себе выбрасывает, а ты все равно благодари Аллаха. Все-таки тебе лучше, чем мне… Мать мне говорит: раз уж взялся строить дом и ухлопал массу денег, то пусть домишко будет в три этажа, чтобы было на что посмотреть. При составлении проекта у меня вылетело еще сорок тысяч лир, Шюкрю-бей. Да что там! Сытый голодного не разумеет.
– Сочувствую тебе, Зекяи-бей… Послушай, я так промерз, даже в груди чувствую озноб.
– Это все пустяки, Шюкрю-бей… Все горе в том, что никак нельзя обойтись без черного рынка. Ей-богу, только за оконное стекло отдал две тысячи лир. А нужно еще застеклить двери. Перегородки тоже хочу сделать стеклянные. Понимаешь теперь, что тебе куда легче, чем мне. Живи-поживай и благодари свою судьбу. Вот если бы ты задумал строить дом, тогда узнал бы, что такое несчастье. Вдруг жена мне говорит: раз уж взялся строить дом, то пусть на каждом этаже будет по две квартиры. Я подумал, почему бы и в самом деле не оборудовать по две квартиры? Начали пристраивать… Кошмар! Хотя сейчас, когда я рассказываю, тебе, может быть, все кажется простым и легким.
– Как же может такое показаться? Сколько мучений вам пришлось перенести! А я нашел в Аксарае подходящую квартиру. Одна комната большая, другая поменьше. Правда, придется далеко ездить на работу, но что поделаешь! Буду пораньше выходить из дому. И плата считается сносной – сто семьдесят лир. Да вот загвоздка: просят уплатить за шесть месяцев вперед…
– Ах, Шюкрю-бей, и ты считаешь, что на тебя свалилось несчастье? Я тебе толкую-толкую и не могу втолковать. Вот знал бы ты, как бывает, когда ищешь железо, а его нет, ищешь цемент – и цемента нет. Один путь – на черный рынок… Чего я только не вынес! Да тебе не понять, ты ведь не строишься…
– Не знаю, дорогой, не знаю… Но каково мне, Зекяи-бей, в такую ужасную зимнюю непогоду остаться с семьей на улице…
– Благодари, братец, судьбу.
– Хозяин через два дня выкинет нас…
– Все равно ты счастливчик, сиди да возноси хвалу Аллаху! Так вот я и говорю: возвели мы уже три этажа и собирались наводить кровлю. А свекровь и заявляет: «Чему быть, Зекяи, того не миновать, надстрой еще два этажа. У тебя дети растут, они век будут на тебя молиться». И опять пошло: возись с мастерами, с рабочими, утрясай переделки с муниципалитетом… У тебя по крайней мере этих забот нет.
– Твоя правда, Зекяи-бей, у меня нет таких забот.
– Благодари Аллаха!
– Аллаха-то я благодарю, только не знаю, что мне делать… Есть у нас не очень нужные в хозяйстве вещи… Не будь их, мы могли бы и в гостинице пристроиться…
– Скажу тебе по правде, лучше жить в гостиничной клетушке, чем строить дом. Да укрепит тебя Аллах в вере…
– Я верю, верю…
– Будь доволен своей судьбой!
– Я доволен, слава Аллаху! Может быть, и впрямь распродать вещи? Правда, они нужны… Потом разве приобретешь?! К тому же придется отдать их за бесценок…
– Отдай!
– И отдам. Отдам…
– Так вот, выстроили мы пять этажей… Чего это мне стоило, известно только всемилостивому Аллаху… Тут, дорогой, подлетает мой брат и говорит: «Надстроил бы еще один этажик! Сейчас все стремятся, чтобы дома были повыше. Худо-бедно, все на четыре-пять сотен лир в месяц больше с квартирантов будешь получать». Но как трудно это было сделать! Как трудно в наше время надстроить этажик… Тому дай, этому дай – ровно десять тысяч лир вылетело. Ты счастливчик, не ведаешь о том. И еще думаешь, что твои переживания – настоящее горе. Если бы я был на твоем месте, я бы денно и нощно возносил хвалу Аллаху.
– Твоя правда, дорогой Зекяи. Но разве я могу на зиму детей оставить без крова? Одолжи мне, чтобы заплатить за шесть месяцев, или дай какое-нибудь убежище. Ей-богу, пропадаю я!
– Ах, боже мой! Лучше не иметь ничего, чем иметь что-то и мучиться! Строить дом! Кошмар! Жил себе спокойно и вдруг ни с того, ни с сего сам себя ввергнул в несчастье. Если не считать участка, то дом обошелся мне эдак тысяч в шестьсот. А что мне пришлось пережить!
– Ой, ой. ой…
– Поверь мне, тебе следует благодарить Аллаха.
– Хвала Аллаху!.. Я ни на что не жалуюсь. Только придется мне с детьми зимовать на улице.
– Боже мой, не гневи Аллаха. Ты посмотри на меня и мотай себе на ус. Только мы кончили строительство, как объявилась целая туча людишек, которые непременно требовали продать им дом. «Да помилуйте, я не собираюсь продавать!» «Дадим миллион». «Я и за два не продам». Не дай, Аллах, моим врагам испытать подобное…
– Погостить у родственников нам тоже нельзя. Теперь такие времена, не до гостей. В таком положении можно сойти с ума.
– Сойти с ума лучше. По крайней мере, избежишь неприятностей, которые испытывает домовладелец. Ты все говоришь о какой-то ерунде. Тебе надо пять раз в день молиться и благодарить свою судьбу. Теперь нас подстерегает еще одна беда – надо искать квартирантов. В наше время это не простое дело.
– Ты несчастнее меня, дорогой Зекяи…
– Разве твое несчастье, братец, несчастье? Благодари Аллаха!
– Благодарение Аллаху! Тысячу раз. Ну да поможет тебе Аллах, Зекяи-бей… До свидания.
– Всего хорошего, Шюкрю-бей… Ты вспоминай меня, когда тебе будет худо, и благодари свою судьбу.
Шюкрю-бей охая и ахая пошел домой. Дома он почувствовал, что у него начался жар.
– Ты нашел квартиру? – спросила его жена.
– Ах, боже мой! Жена, нам надо благодарить нашу судьбу. Людям бывает и похуже. Не дай бог, если бы мы собрались строить дом. Ты еще не знаешь, какое несчастье быть в наши дни домовладельцем. Нам надо радоваться и благодарить судьбу за то, что мы не знаем лишь того, где голову приклонить…
Отчего чешется Рыфат-бей
– Алло! Алло!.. Рыфат-бей! Здравствуй, дружище! Где же это ты пропадаешь? Уж сколько дней тебя нигде не видно!
– Кемаль-бей, это ты, дорогой! Ах, Кемаль-бей…
– Я так забеспокоился, когда не увидел тебя на приеме у губернатора. И вечерами ты не показываешься. А без тебя у нас игра в безик не клеится… Как это можно столько времени скрываться…
– И не говори, и не говори… А о здоровье моем лучше не спрашивай!
– Что случилось?
– Болен я, болен…
– Вах! Надо лечиться, дорогой мой эфенди! Ты меня очень расстроил! А что у тебя за болезнь?
– У меня крапивная лихорадка.
– Что?
– Крапивница…
– Крапивница?..
– В общем, я весь чешусь… День и ночь чешусь…
– Да? Вах, вах!.. И что больше всего?
– Весь! Нет такого места, которое не чесалось бы!..
– Аллах, Аллах! И эту болезнь зовут крапивницей?
– Да, так врачи говорят.
– А отчего это случилось, дорогой? Почему ты чешешься?
– И сам в толк не возьму. Давеча приготовили у нас фаршированную индейку, еда достойная… И получилась отменно. Я не удержался, съел три больших куска. Как ты думаешь, от этого может?
– Полноте, эфенди мой! Разве от трех кусков фаршированной индейки может быть что-нибудь плохое? Тогда у меня годами не проходила бы эта самая крапивница. Я съедаю целую индейку, и ничего не случается!
– Не чешешься?..
– Нисколько…
– До фаршированной индейки я съел почки…
– Какие почки?
– Жаркое…
– Жаркое из почек? Где это видано, чтобы жаркое из почек вызывало чесотку? Может, ты еще что-нибудь отведал?
– Теперь уж и не помню… Вначале для аппетита я вроде бы съел салат из огурцов с простоквашей, в нем было много чесноку.
– Нет, дорогой, чеснок усыпляет, но чесотку не вызывает.
– Какой тут заснуть! Почесуха не дает… Не приведи Аллах такого несчастья! Не подвела ли меня халва? На десерт подавали…
– И на здоровье!
– Оно-то на здоровье! Но по всему телу сыпь…
– Дорогой, не греши на халву! Вчера вечером я съел две полные тарелки, и хоть бы пятнышко!.. Это от чего-то другого…
– Да… Но что же это такое? На ужин у нас был окунь под майонезом. Не в нем ли причина!
– Это невозможно! Точно установлено, что окунь под майонезом не причиняет никакого вреда…
– Но я съел двух сразу!
– Хоть двадцать два! И все под майонезом. Эх, я обожаю окуня под майонезом!
– Вот погоди, я поправлюсь, уж мы тогда поедим…
– Дай бог, ты только поскорей поправляйся! Значит, так ты и не догадался, отчего у тебя этот зуд?
– Послушай, а может быть, от сладкой запеканки? Я ел ее со сливками…
– Ну и придумал ты, Рыфат-бей! Мне тогда надо было бы с себя всю шкуру содрать!
– Но я положил четыре ложки сливок, натуральных буйволиных сливок…
– Во-первых, сливки тут ни при чем! Какая может от них быть сыпь?
– Скажи, от чего же тогда?
– Ищи причину в другом!
– О боже! Я же не глотал чесотного порошка… Ну съел несколько бананов, еще кокосовый орех. Да, вот…
– Много съел ореха?
– Ах, как считать. По-моему, немного, полтора ореха…
– Кокосовый орех вообще-то лекарство, от него вреда быть не может. Благословенный плод…
– Ну так в чем же дело?
– Может, врачи ошиблись, никакая у тебя не крапивница…
– Может, и ошиблись, но ведь факт, я-то весь чешусь…
– Мало ли от чего чешешься, может, это вовсе не лихорадка!..
– А что?
– Ну, что-нибудь другое!
– Ох, еще вспомнил, перед сном я пожевал немного миндаля соленого и жареных фисташек… Вот от них-то проклятых, наверное, и пошло…
– Ну нет… Я тоже люблю пожевать на ночь в постели.
– И не чешешься после?
– Не-е-е… Миндаль, орешки – силу прибавляют…
– Эфенди мой, может, я отравился молоком? Всякий раз перед сном я выпиваю еще стакан молока. А тогда выпил два…
– Молоко – это здоровье, Рыфат-бей… Молоко, наоборот, предупреждает всякую чесотку…
– А по утрам я взбалтываю два свежих яичка с молоком, как думаешь, может, они?..
– Мне тогда пришлось бы тридцать лет чесаться…
– А вечером накануне этого несчастья я съел икры, черной икры со сливочным маслом, и бурдючного сыра или, может быть, швейцарского, точно не помню, многовато…
– Сколько бы ты ни съел, икра ничего не сделает…
– Не сделает? Терпеть нет сил…
– Напряги мозги, припомни, что ты еще ел?
– Еще, еще!!! Не могу вспомнить, что вчера ел. Чего только не было на этой неделе! И неделю назад! Как могу я удержать все в голове. Как бы не от фаршированных овощей… К жареному барашку подавали фаршированные овощи…
– Какие?
– Баклажаны на оливковом масле… Я не мог удержаться, съел штук шесть или семь.
– На оливковом масле?
– Да…
– Тогда ничего, они легкие, хорошо проходят. Еще что было?
– Затем съел немного макарон… Да, запеченных с кашарским сыром… Послушай, а может, это все уксус навредил?
– А ты пил?
– Нет… В салате…
– Да нет. Уксус способствует пищеварению…
– В салате был и горький перец… Но я запил его минеральной водой…
– Так, еще припомни, что у тебя на столе было…
– Что было? Что было?! Было что? Нет, не ел больше, я пил… Виски с содовой пил, потом изжога началась, я стакан сельтерской воды выпил и еще ложечку соды… Да-а-а-а, в ресторане с приятелем ели шашлык, потом мне захотелось лепешки с мясом… Ну и мясной плов, как сейчас помню – из пшеничной крупы… Много горчицы я ел. Люблю мясо с горчицей… Посмотрел бы ты сейчас на меня: в одной руке телефонная трубка, с тобой говорю, а другой разодрать себя готов! Да, я еще ел пирожки, интересно, может быть, от них? И рыбный салат, со скумбрией, но от скумбрии ничего не бывает…
– Не бывает…
– А гороховый суп? Недавно душа затосковала по гороховому супу. Супруга моя и говорит: жара, мол, стоит, не надо, а я не могу, вынь да положь! И приготовила она замечательно…
– А много ты съел?
– Не-е-е, две тарелки…
– А доктор говорит, от чего чесотка?
– Я ему, как тебе, все досконально изложил. А он говорит – от пищи быть не может, вы ничего вредного не ели. Может, из-за солений?
– Каких солений?
– Ну разных… А засахаренный миндаль?..
– Если бы засахаренный миндаль вызывал чесотку, то позакрывали бы все кондитерские…
– Так от чего же эта лихорадка у меня крапивная?
– Подумай еще хорошенько, что ты ел на этих днях?
– Ничего такого не ел. У меня и аппетита-то нет… Если же и съедаю чего лишнего, так тут же кефиром запиваю, для лучшего сварения.
– Милый мой, ты последние дни ел хлеб?
– Хлеб?
– Да, хлеб…
– Какой хлеб?
– Обыкновенный хлеб, который в печах пекут…
– Съел полкусочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Но все разговоры были впустую, хозяин оставался непреклонным. Шюкрю-бей знал: домовладелец хочет выселить их, чтобы повысить квартирную плату. Но самое большее, что мог сделать Шюкрю, – платить на двадцать лир больше.
– Берите с нас сто пятьдесят лир в месяц, – предложил он.
– Сто пятьдесят лир я трачу на сигареты, – рассмеялся хозяин. – Этой суммы не хватит даже на карманные расходы сыну.
Шюкрю-бей стал подсчитывать. Если он бросит курить, то сможет сэкономить еще пятнадцать лир в месяц.
– Ей-богу, вы правы, – сказал он хозяину, – наше жилье, конечно, стоит больше ста пятидесяти лир. У меня ведь тоже есть совесть. Пусть будет сто шестьдесят пять лир. Если я не предлагаю больше, то, поверьте, только потому, что у меня нет денег…
– Не можешь платить – не суйся в хороший дом. По одежке протягивай ножки, – стоял на своем хозяин. – Освободи квартиру, которая тебе не по карману.
Шюкрю-бей снова прикинул: если он будет ходить на работу и с работы пешком, то сможет наскрести еще двадцать лир.
– Буду платить сто восемьдесят пять лир, – заявил он хозяину.
– Смеешься ты, что ли? – усмехнулся тот. – Знаешь дом, что рядом с нами? Маленькие комнаты, узкая гостиная, а какова плата? Триста пятьдесят лир! Понимаешь, какой я дурак набитый? Меньше чем за триста лир ни за что не соглашусь. А не то выезжай. Пусть лучше дом пустует. По крайней мере, никто пакостить не будет.
Платить триста лир за квартиру Шюкрю не мог: на все остальные расходы из его месячного жалованья тогда останется восемьдесят лир. А у него четыре рта.
Хозяин подал в суд. Заявил, что сам желает жить в этих комнатах, и выиграл дело. Вот уже месяц Шюкрю бегает в поисках квартиры. А зима на носу. С утра до вечера, в снег и слякоть ходит Шюкрю из дома в дом и не может найти ничего подходящего.
От бесплодных поисков у него подкашивались ноги. А как надоело раздавать деньги маклерам! Однажды он особенно продрог, прямо до мозга костей. Шел липкий, мокрый снег. В башмаках у него хлюпала вода… К вечеру небо прояснилось, а он брел по улицам в мокрой, прилипшей к телу одежде.
«Ах, – вздыхал он про себя, – не с кем даже поделиться, поговорить! Хотя бы душу отвести. Если и не поможет, то по крайней мере выслушает, посочувствует, и сразу легче станет». И вдруг Шюкрю-бей видит, идет навстречу его давний приятель, Зекяи-бей. Они знали друг друга с незапамятных времен. Давно, правда, не виделись. Может быть, он поможет найти жилье? А если и нет, то хотя бы поймет его…
– О-о! Здравствуй, Шюкрю-бей.
– Здравствуй, дорогой Зекяи. Какие новости?
– Не спрашивай лучше. А у тебя что хорошего?
– Все в порядке, – скрепя сердце ответил Шюкрю-бей. Судя по внешнему виду, другу Шюкрю-бея было тоже худо. Зекяи-бей спросил:
– Откуда и куда ты идешь? Шюкрю-бей давно жаждал излить душу:
– Ах, брат, у меня такое несчастье! Вот уже месяц ищу квартиру. Старый хозяин нам отказал. Сегодня опять до вечера рыскал я по городу. Промок до костей. Лихорадка бьет. Если не свалюсь, то только благодаря милосердию Аллаха…
Он уже начал говорить о своих злоключениях и теперь не мог остановиться. Но Зекяи прервал его:
– Благодари свою судьбу, Шюкрю-бей. А вот что бы ты делал на моем месте? Ах, брат, понимаешь ли ты, что значит строиться в наше время? Вот настоящее несчастье. Найди участок, потом купи его – сплошные мучения. Но как бы там ни было, мы нашли то, что нужно. Участочек встал нам в девяносто тысяч лир…
Шюкрю-бей:
– Да, дорогой Зекяи, хозяин нас выгоняет. Уже есть постановление суда…
Зекяи-бей:
– Купил участок, прошло десять дней, тут откуда ни возьмись еще до него охотник объявился, давали нам сто пятьдесят, даже двести тысяч. Я им прямо сказал, что не продам, – не отстают проклятые. Такая это беда, Шюкрю-бей, не приведи Аллах! Ты благодари свою судьбу, что не связался с покупкой земли, со строительством дома.
– Правда, брат! Я сказал хозяину, что буду платить больше, предлагал сто восемьдесят пять лир, а он…
– Ах, если бы мои потери составляли такую сумму! Ты должен тысячу раз благодарить судьбу за тот кусок хлеба, какой имеешь. Ну вот, решили мы построить двухэтажный дом. А каково в наше время иметь дело с архитекторами и рабочими! Только тот, кому довелось с этим столкнуться, поймет: словами не опишешь наши мытарства. Я хотел, чтобы на каждом этаже было по три комнаты и гостиная. Такой двухэтажный домик, игрушечка… Ах, чего только не натерпелся, Шюкрю-бей, и сейчас еще терплю!
– Сочувствую тебе, мой Зекяи… В эту квартиру я ухлопал уйму денег. Недавно обвалилась стена в уборной – я починил. А перед этим еще уплатил пятнадцать лир за ремонт стены в спальне. И теперь этот бессовестный выбрасывает нас на улицу.
– Пускай себе выбрасывает, а ты все равно благодари Аллаха. Все-таки тебе лучше, чем мне… Мать мне говорит: раз уж взялся строить дом и ухлопал массу денег, то пусть домишко будет в три этажа, чтобы было на что посмотреть. При составлении проекта у меня вылетело еще сорок тысяч лир, Шюкрю-бей. Да что там! Сытый голодного не разумеет.
– Сочувствую тебе, Зекяи-бей… Послушай, я так промерз, даже в груди чувствую озноб.
– Это все пустяки, Шюкрю-бей… Все горе в том, что никак нельзя обойтись без черного рынка. Ей-богу, только за оконное стекло отдал две тысячи лир. А нужно еще застеклить двери. Перегородки тоже хочу сделать стеклянные. Понимаешь теперь, что тебе куда легче, чем мне. Живи-поживай и благодари свою судьбу. Вот если бы ты задумал строить дом, тогда узнал бы, что такое несчастье. Вдруг жена мне говорит: раз уж взялся строить дом, то пусть на каждом этаже будет по две квартиры. Я подумал, почему бы и в самом деле не оборудовать по две квартиры? Начали пристраивать… Кошмар! Хотя сейчас, когда я рассказываю, тебе, может быть, все кажется простым и легким.
– Как же может такое показаться? Сколько мучений вам пришлось перенести! А я нашел в Аксарае подходящую квартиру. Одна комната большая, другая поменьше. Правда, придется далеко ездить на работу, но что поделаешь! Буду пораньше выходить из дому. И плата считается сносной – сто семьдесят лир. Да вот загвоздка: просят уплатить за шесть месяцев вперед…
– Ах, Шюкрю-бей, и ты считаешь, что на тебя свалилось несчастье? Я тебе толкую-толкую и не могу втолковать. Вот знал бы ты, как бывает, когда ищешь железо, а его нет, ищешь цемент – и цемента нет. Один путь – на черный рынок… Чего я только не вынес! Да тебе не понять, ты ведь не строишься…
– Не знаю, дорогой, не знаю… Но каково мне, Зекяи-бей, в такую ужасную зимнюю непогоду остаться с семьей на улице…
– Благодари, братец, судьбу.
– Хозяин через два дня выкинет нас…
– Все равно ты счастливчик, сиди да возноси хвалу Аллаху! Так вот я и говорю: возвели мы уже три этажа и собирались наводить кровлю. А свекровь и заявляет: «Чему быть, Зекяи, того не миновать, надстрой еще два этажа. У тебя дети растут, они век будут на тебя молиться». И опять пошло: возись с мастерами, с рабочими, утрясай переделки с муниципалитетом… У тебя по крайней мере этих забот нет.
– Твоя правда, Зекяи-бей, у меня нет таких забот.
– Благодари Аллаха!
– Аллаха-то я благодарю, только не знаю, что мне делать… Есть у нас не очень нужные в хозяйстве вещи… Не будь их, мы могли бы и в гостинице пристроиться…
– Скажу тебе по правде, лучше жить в гостиничной клетушке, чем строить дом. Да укрепит тебя Аллах в вере…
– Я верю, верю…
– Будь доволен своей судьбой!
– Я доволен, слава Аллаху! Может быть, и впрямь распродать вещи? Правда, они нужны… Потом разве приобретешь?! К тому же придется отдать их за бесценок…
– Отдай!
– И отдам. Отдам…
– Так вот, выстроили мы пять этажей… Чего это мне стоило, известно только всемилостивому Аллаху… Тут, дорогой, подлетает мой брат и говорит: «Надстроил бы еще один этажик! Сейчас все стремятся, чтобы дома были повыше. Худо-бедно, все на четыре-пять сотен лир в месяц больше с квартирантов будешь получать». Но как трудно это было сделать! Как трудно в наше время надстроить этажик… Тому дай, этому дай – ровно десять тысяч лир вылетело. Ты счастливчик, не ведаешь о том. И еще думаешь, что твои переживания – настоящее горе. Если бы я был на твоем месте, я бы денно и нощно возносил хвалу Аллаху.
– Твоя правда, дорогой Зекяи. Но разве я могу на зиму детей оставить без крова? Одолжи мне, чтобы заплатить за шесть месяцев, или дай какое-нибудь убежище. Ей-богу, пропадаю я!
– Ах, боже мой! Лучше не иметь ничего, чем иметь что-то и мучиться! Строить дом! Кошмар! Жил себе спокойно и вдруг ни с того, ни с сего сам себя ввергнул в несчастье. Если не считать участка, то дом обошелся мне эдак тысяч в шестьсот. А что мне пришлось пережить!
– Ой, ой. ой…
– Поверь мне, тебе следует благодарить Аллаха.
– Хвала Аллаху!.. Я ни на что не жалуюсь. Только придется мне с детьми зимовать на улице.
– Боже мой, не гневи Аллаха. Ты посмотри на меня и мотай себе на ус. Только мы кончили строительство, как объявилась целая туча людишек, которые непременно требовали продать им дом. «Да помилуйте, я не собираюсь продавать!» «Дадим миллион». «Я и за два не продам». Не дай, Аллах, моим врагам испытать подобное…
– Погостить у родственников нам тоже нельзя. Теперь такие времена, не до гостей. В таком положении можно сойти с ума.
– Сойти с ума лучше. По крайней мере, избежишь неприятностей, которые испытывает домовладелец. Ты все говоришь о какой-то ерунде. Тебе надо пять раз в день молиться и благодарить свою судьбу. Теперь нас подстерегает еще одна беда – надо искать квартирантов. В наше время это не простое дело.
– Ты несчастнее меня, дорогой Зекяи…
– Разве твое несчастье, братец, несчастье? Благодари Аллаха!
– Благодарение Аллаху! Тысячу раз. Ну да поможет тебе Аллах, Зекяи-бей… До свидания.
– Всего хорошего, Шюкрю-бей… Ты вспоминай меня, когда тебе будет худо, и благодари свою судьбу.
Шюкрю-бей охая и ахая пошел домой. Дома он почувствовал, что у него начался жар.
– Ты нашел квартиру? – спросила его жена.
– Ах, боже мой! Жена, нам надо благодарить нашу судьбу. Людям бывает и похуже. Не дай бог, если бы мы собрались строить дом. Ты еще не знаешь, какое несчастье быть в наши дни домовладельцем. Нам надо радоваться и благодарить судьбу за то, что мы не знаем лишь того, где голову приклонить…
Отчего чешется Рыфат-бей
– Алло! Алло!.. Рыфат-бей! Здравствуй, дружище! Где же это ты пропадаешь? Уж сколько дней тебя нигде не видно!
– Кемаль-бей, это ты, дорогой! Ах, Кемаль-бей…
– Я так забеспокоился, когда не увидел тебя на приеме у губернатора. И вечерами ты не показываешься. А без тебя у нас игра в безик не клеится… Как это можно столько времени скрываться…
– И не говори, и не говори… А о здоровье моем лучше не спрашивай!
– Что случилось?
– Болен я, болен…
– Вах! Надо лечиться, дорогой мой эфенди! Ты меня очень расстроил! А что у тебя за болезнь?
– У меня крапивная лихорадка.
– Что?
– Крапивница…
– Крапивница?..
– В общем, я весь чешусь… День и ночь чешусь…
– Да? Вах, вах!.. И что больше всего?
– Весь! Нет такого места, которое не чесалось бы!..
– Аллах, Аллах! И эту болезнь зовут крапивницей?
– Да, так врачи говорят.
– А отчего это случилось, дорогой? Почему ты чешешься?
– И сам в толк не возьму. Давеча приготовили у нас фаршированную индейку, еда достойная… И получилась отменно. Я не удержался, съел три больших куска. Как ты думаешь, от этого может?
– Полноте, эфенди мой! Разве от трех кусков фаршированной индейки может быть что-нибудь плохое? Тогда у меня годами не проходила бы эта самая крапивница. Я съедаю целую индейку, и ничего не случается!
– Не чешешься?..
– Нисколько…
– До фаршированной индейки я съел почки…
– Какие почки?
– Жаркое…
– Жаркое из почек? Где это видано, чтобы жаркое из почек вызывало чесотку? Может, ты еще что-нибудь отведал?
– Теперь уж и не помню… Вначале для аппетита я вроде бы съел салат из огурцов с простоквашей, в нем было много чесноку.
– Нет, дорогой, чеснок усыпляет, но чесотку не вызывает.
– Какой тут заснуть! Почесуха не дает… Не приведи Аллах такого несчастья! Не подвела ли меня халва? На десерт подавали…
– И на здоровье!
– Оно-то на здоровье! Но по всему телу сыпь…
– Дорогой, не греши на халву! Вчера вечером я съел две полные тарелки, и хоть бы пятнышко!.. Это от чего-то другого…
– Да… Но что же это такое? На ужин у нас был окунь под майонезом. Не в нем ли причина!
– Это невозможно! Точно установлено, что окунь под майонезом не причиняет никакого вреда…
– Но я съел двух сразу!
– Хоть двадцать два! И все под майонезом. Эх, я обожаю окуня под майонезом!
– Вот погоди, я поправлюсь, уж мы тогда поедим…
– Дай бог, ты только поскорей поправляйся! Значит, так ты и не догадался, отчего у тебя этот зуд?
– Послушай, а может быть, от сладкой запеканки? Я ел ее со сливками…
– Ну и придумал ты, Рыфат-бей! Мне тогда надо было бы с себя всю шкуру содрать!
– Но я положил четыре ложки сливок, натуральных буйволиных сливок…
– Во-первых, сливки тут ни при чем! Какая может от них быть сыпь?
– Скажи, от чего же тогда?
– Ищи причину в другом!
– О боже! Я же не глотал чесотного порошка… Ну съел несколько бананов, еще кокосовый орех. Да, вот…
– Много съел ореха?
– Ах, как считать. По-моему, немного, полтора ореха…
– Кокосовый орех вообще-то лекарство, от него вреда быть не может. Благословенный плод…
– Ну так в чем же дело?
– Может, врачи ошиблись, никакая у тебя не крапивница…
– Может, и ошиблись, но ведь факт, я-то весь чешусь…
– Мало ли от чего чешешься, может, это вовсе не лихорадка!..
– А что?
– Ну, что-нибудь другое!
– Ох, еще вспомнил, перед сном я пожевал немного миндаля соленого и жареных фисташек… Вот от них-то проклятых, наверное, и пошло…
– Ну нет… Я тоже люблю пожевать на ночь в постели.
– И не чешешься после?
– Не-е-е… Миндаль, орешки – силу прибавляют…
– Эфенди мой, может, я отравился молоком? Всякий раз перед сном я выпиваю еще стакан молока. А тогда выпил два…
– Молоко – это здоровье, Рыфат-бей… Молоко, наоборот, предупреждает всякую чесотку…
– А по утрам я взбалтываю два свежих яичка с молоком, как думаешь, может, они?..
– Мне тогда пришлось бы тридцать лет чесаться…
– А вечером накануне этого несчастья я съел икры, черной икры со сливочным маслом, и бурдючного сыра или, может быть, швейцарского, точно не помню, многовато…
– Сколько бы ты ни съел, икра ничего не сделает…
– Не сделает? Терпеть нет сил…
– Напряги мозги, припомни, что ты еще ел?
– Еще, еще!!! Не могу вспомнить, что вчера ел. Чего только не было на этой неделе! И неделю назад! Как могу я удержать все в голове. Как бы не от фаршированных овощей… К жареному барашку подавали фаршированные овощи…
– Какие?
– Баклажаны на оливковом масле… Я не мог удержаться, съел штук шесть или семь.
– На оливковом масле?
– Да…
– Тогда ничего, они легкие, хорошо проходят. Еще что было?
– Затем съел немного макарон… Да, запеченных с кашарским сыром… Послушай, а может, это все уксус навредил?
– А ты пил?
– Нет… В салате…
– Да нет. Уксус способствует пищеварению…
– В салате был и горький перец… Но я запил его минеральной водой…
– Так, еще припомни, что у тебя на столе было…
– Что было? Что было?! Было что? Нет, не ел больше, я пил… Виски с содовой пил, потом изжога началась, я стакан сельтерской воды выпил и еще ложечку соды… Да-а-а-а, в ресторане с приятелем ели шашлык, потом мне захотелось лепешки с мясом… Ну и мясной плов, как сейчас помню – из пшеничной крупы… Много горчицы я ел. Люблю мясо с горчицей… Посмотрел бы ты сейчас на меня: в одной руке телефонная трубка, с тобой говорю, а другой разодрать себя готов! Да, я еще ел пирожки, интересно, может быть, от них? И рыбный салат, со скумбрией, но от скумбрии ничего не бывает…
– Не бывает…
– А гороховый суп? Недавно душа затосковала по гороховому супу. Супруга моя и говорит: жара, мол, стоит, не надо, а я не могу, вынь да положь! И приготовила она замечательно…
– А много ты съел?
– Не-е-е, две тарелки…
– А доктор говорит, от чего чесотка?
– Я ему, как тебе, все досконально изложил. А он говорит – от пищи быть не может, вы ничего вредного не ели. Может, из-за солений?
– Каких солений?
– Ну разных… А засахаренный миндаль?..
– Если бы засахаренный миндаль вызывал чесотку, то позакрывали бы все кондитерские…
– Так от чего же эта лихорадка у меня крапивная?
– Подумай еще хорошенько, что ты ел на этих днях?
– Ничего такого не ел. У меня и аппетита-то нет… Если же и съедаю чего лишнего, так тут же кефиром запиваю, для лучшего сварения.
– Милый мой, ты последние дни ел хлеб?
– Хлеб?
– Да, хлеб…
– Какой хлеб?
– Обыкновенный хлеб, который в печах пекут…
– Съел полкусочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29