А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Как того требовала вежливость, он попытался успокоить ее:
– Это обычное дело. Не бойся, госпожа, судно построено крепко.
И он молился Матери, чтобы это оказалось правдой.
Плоская корма баржи ударилась о воду, подняв гигантскую волну. Затем судно полностью соскользнуло в реку, оставив за собой шлейф грязи.
Черепаха неуклюже двинулась к реке. Когда рептилия проползала мимо, слуги, разбиравшие палатку, бросились врассыпную. С невозмутимым спокойствием гигант развернулся и двинулся вниз, Скользкая грязь под ногами не мешала ему ползти по склону. Когда хозяин протрубил сигнал, черепаха спокойно вошла в воду и позволила снова привязать себя к барже.
Через час посольство было готово к отправлению. Когда все направились по вымощенной мрамором дорожке к воде, ветер утих и вскоре совсем прекратился.
Эльфийский капитан покачал головой.
– Затишье скоро кончится, – осмелился он заметить.
– Снова пойдет дождь? – спросил Ульвиссен.
– И ветер подует, – добавил Ситас.
Посол и его свита прибыли на остров без происшествий. На берегу их ожидало трое носилок и две повозки, запряженные лошадьми. Волны разбивались в пыль о причал, забрызгивая несчастных носильщиков, стоявших около портшезов. Позабыв о церемониях, посла поспешно запихнули в одни носилки, госпожу Тералинд – в другие, а Ситас забрался в третьи. Повозки были предназначены для багажа. Все остальные должны были идти пешком.
Войдя к себе, Ситас был поражен. Окна были закрыты ставнями – шел дождь, – и в полутемной комнате, без света, его ожидала Герматия.
– Итак, ты дома, – раздраженно начала она. – Стоило дело того?
Ее угрожающий тон не предвещал ничего хорошего. Без всякой причины Ситас почувствовал гнев, и это его удивило.
– Я должен был это сделать, – мягко ответил он. – Но все получилось хорошо. Мы показали людям, из какого теста сделаны эльфы.
Она задрожала и, пройдя мимо принца, приблизилась к закрытому окну. Просачиваясь сквозь щели в ставнях, на холодный мраморный пол стекал дождь.
– И из какого же теста сделан ты? – вспыхнула Герматия.
– Что ты имеешь в виду? В чем дело?
– Ты рисковал жизнью ради этикета! А обо мне ты хоть подумал? Что бы сталось со мной, если бы ты погиб?
Ситас со вздохом опустился в кресло, сплетенное из побегов клена.
– И в этом причина твоей тревоги? Не похоже на тебя, Тиа. В конце концов, никакой опасности-то не было.
– Да брось ты свое проклятое спокойствие! Ты все никак не желаешь уразуметь, о чем я тебе толкую. – Герматия повернулась к наследнику престола и прошипела сквозь стиснутые зубы: – Время, когда я могла родить ребенка, прошло, и мы его упустили.
Ситас, наконец, понял. Хотя эльфы могут жить как муж и жена тысячу лет, они способны к рождению ребенка только три или четыре раза за всю жизнь. Эти периоды нерегулярны; даже врачеватели, жрицы Квенести Па, не могут предсказать их более чем за день-два.
– Почему ты мне раньше не сказала? – смягчившись, спросил Ситас.
– Тебя здесь не было. Ты спал отдельно.
– Со мной так трудно поговорить?
Она сжала край вышитого воротника.
– Да, так трудно.
– Тебе не составляет труда получить от других то, что нужно, – небрежно продолжал Ситас. – Ты собираешь подарки и комплименты, словно ребенок цветы на лугу. Почему ты со мной не можешь поговорить? Я твой муж.
– Ты тот, за кого я вышла замуж, – поправила она, – а не тот, кого я любила.
Ситас резко поднялся:
– Я услышал довольно. Впредь ты…
Она двинулась к нему:
– Ты хоть раз меня выслушаешь? Если ты намерен и дальше рисковать своей жизнью из-за ерунды, ты сначала должен завести ребенка. Тогда наш брак будет иметь какой-то смысл. Наследнику нужен наследник. Тебе нужен сын; мне нужен ребенок.
Принц сложил руки на груди; он был несколько недоволен ее мольбами, и это смущало его. Почему ее просьба раздражает его?
– Может, в том, что так случилось, есть мудрость богов, – ответил Ситас. – Сейчас не лучшее время заводить семью.
– Как ты можешь так говорить?
– Это воля Матери. Моя жизнь не принадлежит мне. Я живу для народа. Со всеми этими неурядицами на западе я, может, буду вынужден взять в руки оружие для защиты дела Пророка.
Герматия горько рассмеялась:
– Ты – и воин? Ты говоришь не о том брате. Кит-Канан – вот кто воин. Ты – жрец.
– Кит-Канана здесь нет, – холодно произнес Ситас.
– Молю Астарина, чтобы он оказался здесь! Он бы не оставил меня прошлой ночью! – огрызнулась Герматия.
– Довольно! – Ситас направился к двери и официальным тоном промолвил: – Госпожа, я искренне сожалею, что упустил время, но дело сделано, и от сожалений о прошлом легче не станет.
Он вышел, а Герматия, оставшись одна, разразилась бурными рыданиями.
Ситас с каменным лицом спустился по ступеням. Слуги и придворные, увидев его, расступались. Все кланялись, как требовал обычай, но никто не смел заговорить. В приемном зале Звездной Башни поставили два новых кресла. Низкое, плюшевое, предназначалось для Дунбарта, посла из Торбардина. Во втором, изящном, высоком, с позолоченными ручками, сидела Тералинд. Ее муж, номинальный посол, восседал рядом с ней в своем кресле. Претор Ульвен не произнес ни слова, и скоро все забыли о его присутствии.
Ситэл, разумеется, занимал трон, и слева от него стоял Ситас. Зал заполняли придворные и слуги. Ульвиссен все время вертелся у золотого кресла своей госпожи, внимательно слушая и лишь изредка открывая рот.
– Территория, о которой идет речь, – говорил Ситэл, – ограничена на юге изгибом реки Харолис, на западе находится город Кзак-Царот, с востока ее огибают Халькистовы горы, а на севере, на великой равнине, находятся истоки реки Вингаард. Во времена моего отца эта область была разделена на три части. Самая северная была названа Вингаардин, центральная – Каганести, а южная – Царотельм.
Дунбарт взмахнул усыпанной кольцами рукой.
– Твои познания в географии велики, Высочайший, – заметил он с преувеличенной вежливостью, – но каков смысл этих речей?
– Как я только что собирался сказать, во времена моего отца наши народы не предъявляли прав на эти три провинции. Они управлялись, и управлялись плохо, местными лордами, которые вымогали у простых людей налоги и постоянно воевали друг с другом.
– Но сегодня дело обстоит по-другому, – вмешалась Тералинд.
– Там по-прежнему творятся беззакония, – ответил Ситэл. – Об этом свидетельствует убийство моих пятидесяти воинов большим отрядом всадников – людей.
В воздухе повисла тишина. Эльфийские писцы, заносившие на бумагу каждое слово, застыли с перьями наготове. Дунбарт с любопытством взглянул на Тералинд.
– Ты не возражаешь, госпожа, что Пророк описывает грабителей как людей? – многозначительно произнес он, облокотившись на ручку кресла и наклонившись вперед.
Женщина пожала плечами, обтянутыми зеленым бархатом, а Ульвиссен подошел поближе к спинке ее кресла.
– Императору не подчиняется весь род людской, – согласилась Тералинд. Ситас почти что расслышал в ее фразе непроизнесенное «пока еще», – Точно так же, как король Торбардина правит не всеми гномами. Я не знаю, кто такие эти бандиты, но если они и люди, то не подданные Эргота.
– Конечно же, нет, – мягко продолжил Ситэл. – Но, тем не менее, ты не станешь отрицать, что император ничего не предпринял, чтобы остановить толпы поселенцев, которые пересекли равнину и спустились по рекам на лодках и плотах. Они сгоняют с мест и Каганести, и Сильванести, которые переселились на запад. Это нужно прекратить.
– В Эрготе не хватает жилья и работы для всех, так же как и полей, чтобы вырастить достаточно хлеба, – возразила Тералинд. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди-переселенцы покидают границы империи и идут на восток, в малонаселенную область, на которую претендует Сильванести.
– В Торбардине никто не пытался поселиться, – беспомощно произнес Дунбарт.
Принц Ситас сделал знак писцу, и тот принес ему свиток пергамента, исписанный мелким, аккуратным почерком. В конце свитка виднелись две большие восковые печати.
– Это принадлежащая нам копия договора, заключенного между Пророком Ситэлом и Императором Тионом четыреста лет тому назад. По этому договору Эрготу запрещено колонизировать Вингаардин без согласия Звездного Пророка.
– Император Тион был стариком. Многие из его поступков, совершенные в последние годы жизни, оказались ошибочными, – бестактно заметила Тералинд.
Ульвиссен, задумчиво поглаживавший рыжую бороду, наклонился к ней и прошептал что-то на ухо. Она, кивнув, продолжала:
– С тех пор как скончался Тион, около шести заключенных им договоров признаны недействительными. Договор, который держит в руках принц Ситас, является сомнительным.
Престарелый претор, сидевший рядом, слегка пошевелился, но Тералинд не обратила на это внимания.
Дунбарт соскользнул со своего кресла, аккуратно подобрал складки туники вокруг бочкообразного живота и произнес:
– Насколько я припоминаю, Тион тогда планировал вторгнуться на Санкрист и захватить его, но побоялся, что эльфы отомстят ему, напав на его восточные границы. И поэтому он решил сначала договориться со Звездным Пророком.
Принц возвратил свиток писцу и с любопытством спросил:
– А почему же тогда император не завоевал Санкрист?
Дунбарт весело рассмеялся:
– Военачальники Эргота указали ему, как сложно будет управлять островом, полным гномов. Это привело бы к истощению императорской сокровищницы!
В зале послышались смешки. Ситэл постучал по полу пятифутовым посохом, и хихиканье смолкло.
– Я согласен с тобою, госпожа Тералинд, – любезно произнес Ситэл. – Его величество Тион и правда был не в себе, когда решил завоевать остров, населенный гномами, и управлять им, хотя, когда мы виделись, мне так не показалось. – Тералинд слегка вспыхнула при этом намеке на возраст Пророка. – Но это не меняет того факта, что люди – поселенцы и бандиты – отнимают мои земли и лишают жизни моих подданных.
– Если мне дозволено будет сказать, – вмешался Дунбарт, расхаживая вокруг своего кресла, – много людей приезжает в Торбардин покупать наш металл, и мы часто слышали о безобразиях на равнинах. Мне кажется, Высочайший, что дело не просто в том, что люди изгоняют оттуда эльфов. Я так понял, что многие из разбойников сами эльфы, из народа Каганести.
Он потер широкий носок своего левого сапога о правую штанину, чтобы стереть пятно, портившее сияющую поверхность.
– И некоторые бандиты наполовину эльфы.
Хотя это не было новостью для Ситэла или Ситаса, разоблачение заставило зашуметь толпу слуг. Ситас, повернувшись к залу спиной, произнес, понизив голос:
– Что ему нужно? Он как будто защищает Эргот.
– Не обвиняй Дунбарта. Он знает, что его стране выгодна наша ссора с людьми. Он сказал эту чушь про полуэльфов, чтобы замутить воду. Это не имеет значения, – мудро объяснил Ситэл.
Принц отошел, и Ситэл снова постучал по полу, призывая к тишине.
– Давайте не будем отвлекаться на разговоры о бандитах и полукровках, – добродушно сказал Ситэл. – На самом деле существует только один вопрос: кто управляет этими землями?
– Управляет на деле или на бумаге с печатью, приложенной к куску расплавленного воска? – запальчиво спросила Тералинд.
– Закон должен существовать, госпожа, или мы сами превратимся в бандитов, – увещевающе заметил Дунбарт и улыбнулся в курчавую серебряную бороду. – В хорошо одетых, богатых бандитов, но все же в бандитов.
Послышался смех, и на этот раз Ситэл не стал прерывать его – он помогал снять возникшее напряжение.
– Без сомнения, Звездный Пророк изначально имеет право на эту землю, – продолжал Дунбарт, – но и Эргот обладает правом голоса в вопросах, касающихся большого числа его подданных.
При этом заявлении Ситас приподнял брови.
– Подданных? – быстро спросил он. – Следовательно, люди, живущие в этих трех провинциях, являются подданными императора Эргота?
– Конечно же, являются, – признала Тералинд.
Ульвиссен наклонился, желая что-то сказать ей, но она отмахнулась. На лице ее появилось озадаченное выражение, когда она с опозданием поняла, что противоречит своим словам о том, будто бандиты – не из Эргота.
– Я хочу сказать, что…
Ульвиссен предупреждающе дотронулся до ее плеча. Тералинд, обернувшись, рявкнула:
– Отойди, не перебивай меня!
Сенешаль немедленно отступил на шаг и застыл, выпрямившись, весь внимание.
Ситас обменялся взглядом с отцом, по залу пробежал шепот. Взгляд Тералинд заметался по сторонам, она понимала, что произнесла опасную вещь. Женщина попыталась спасти положение, сказав:
– На всем континенте Ансалон нет ни мужчины, ни женщины, ни ребенка, который бы не находился в зависимости от Его Императорского Величества.
Ситэл не пытался заговорить, пока шум не утих. Наконец он произнес четким, взвешенным тоном:
– Так вы намерены отнять нашу землю?
Тералинд, откинувшись на спинку кресла, нахмурилась. Рядом с ней шевелилась болезненная фигура претора Ульвена. Он слегка наклонился вперед и задрожал. Судороги сотрясали тощее тело, и Ульвиссен начал медленно подвигаться в его сторону. Сенешаль щелкнул пальцами своим слугам, топтавшимся у дверей.
– Высочайший, благородные послы, я прошу прощения, но у претора начался приступ, – озабоченно произнес он. – Ему нужно удалиться.
Дунбарт изящно взмахнул руками. Ситэл поднялся.
– Я позволяю вам покинуть нас, – разрешил Пророк. – Не послать ли мне к претору одного из наших лекарей?
Тералинд высокомерно подняла голову:
– У нас есть свой врач, благородный Пророк.
Носильщики подхватили кресло Ульвена за ручки и унесли его. Делегация Эргота последовала за ним. Когда они ушли, Дунбарт поклонился и увел своих гномов. Ситэл отпустил слуг и, наконец, остался в башне вдвоем с сыном.
– Дипломатия так утомляет, – устало вымолвил Пророк. Поднявшись, он положил свой серебряный скипетр поперек трона. – Дай мне руку, Сит. Мне кажется, я должен немного отдохнуть.
Таманьер Амбродель шагал по дворцу рядом с госпожой Ниракиной. Они только что вернулись из здания гильдии Каменщиков, где супруга Пророка просматривала планы нового Рынка. Это был тщательно спланированный, красиво оформленный квартал, но его местоположение и предназначение огорчали ее.
– Это просто неправильно, – говорила Ниракина Таманьеру. – Мы первородная раса, мы первыми пришли в этот мир и пользуемся благосклонностью богов. И поэтому справедливо будет, если мы поделимся нашими дарованиями с другими народами, вместо того чтобы смотреть на них сверху вниз, как на низшие существа.
– От всей души согласен с тобой, госпожа, – кивнул Таманьер. – Когда я жил в глуши, я встречал представителей многих народов – Сильванести, Каганести, людей, гномов, кендеров, – и каждый из них пользовался только теми благами, которые добывал трудом рук своих. Земле все равно, вспахивает ли ее человек или эльф. Дождь одинаково проливается на каждое поле.
Они подошли к дверям личных покоев Ниракины. Прежде чем оставить ее, Таманьер сообщил:
– Я навещал Мирителисину по твоему приказу.
– Она хорошо себя чувствует? – живо спросила госпожа. – Жрица такого почтенного возраста и такой мудрости не должна сидеть в обыкновенной темнице.
– С ней все хорошо, – ответил Таманьер. – Хотя она и не думает раскаиваться. Она так и не признала свою вину.
– Я не считаю, что она совершила преступление, – горячо воскликнула Ниракина. – Мирителисина действовала под влиянием чувств. Она лишь хотела предупредить несчастных беженцев о том, что их хотят изгнать. Я уверена, что у нее и в мыслях не было, что вспыхнет мятеж.
Таманьер поклонился:
– Я не желаю зла святой госпоже. Но все же отмечу, что она не раскается – даже для того, чтобы получить свободу. Мирителисина считает, что, оставаясь в тюрьме, она воодушевит других помочь беженцам.
Ниракина сжала руку молодого придворного:
– А ты как думаешь, Там? На чьей ты стороне?
– И ты еще спрашиваешь? Еще совсем недавно я был одним из несчастных изгнанников – бездомных, нищих, презираемых всеми. Они имеют право на заступничество Пророка.
– Мы еще посмотрим, что можно сделать, чтобы завоевать его, – с жаром ответила Ниракина.
Она удалилась в свои покои, а Таманьер, бесшумно ступая, направился своей дорогой. Если жена Пророка будет бороться за них, бездомные поселенцы скоро почувствуют милость Ситэла. И кто знает, может, и Мирителисина выйдет из тюрьмы, чтобы продолжать помогать бедным.
Покинув главную башню, Таманьер широкими шагами направился по пустому коридору восточного крыла, идущему вдоль балкона.
Внезапно он услышал голоса. Голоса чужеземцев. Таманьер достаточно долго жил среди людей, чтобы узнать их язык.
– …Играть в эти глупые игры? – жаловался женский голос, напряженный от волнения.
– Так долго, как понадобится. Такова воля императора, – отвечал низкий мужской голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35