Я снова начал погружаться в забытье и еще уловил краем сознания диалог:
– …Может, снять его?..
– Не нужно, пусть висит. Так кровь будет стекать лучше…
Потом была боль в ноге. Должно быть, сильная боль, но я почти не чувствовал ее, потому что находился на грани обморока и еще потому, что все тело ныло и болело – не только нога. Затем начала наступать какая-то легкость… Легкость и холод…Что-то покидало мое тело, некая часть оставляла меня… И я больше не висел под крышей сарая – я летел. Вместо рук у меня были огромные белые крылья, а может, и крыльев не было… Но рук у меня не было точно, потому что я был уверен – руки крепко привязаны к потолочной балке где-то там – посреди болот. А я лечу на Миром, я вижу его весь, целиком. Я могу летать, потому что из моего тела извлечено нечто, привязывавшее меня к земле… Я могу летать без крыльев, я могу лететь к свету… И вот он уже впереди, этот свет, и я стремлюсь к нему, и я…
Но достичь ослепительно-яркого света мне не дали, потому что кто-то произнес:
– А ведь он жив, ваша милость.
Я догадался, что это они обо мне, это я жив, а живым летать не позволено, ни с крыльями, ни без… А другой голос ответил:
– Хм-м, это удачно. Может, в нем еще осталось достаточно, чтобы и кинжал тоже…
– Прощения прошу, ваша милость, но незакаленного кинжала у меня нет. Я же не мог знать, что…
– Да, верно. Никто не мог знать. Тогда обработай рану, прижги ее. И немедленно займись кинжалом… Немедленно, понял?!
– Понял, ваша милость… Спускай его…
Я почувствовал, что мою левую ногу обожгло невыносимой болью. Это означало, что я больше не лечу к свету, что у меня еще есть левая нога и что… – не успев додумать, я рухнул из поднебесья обратно в свое истерзанное тело на грязный пол. Кто-то перерезал веревку под потолочной балкой сарая…
* * *
Вороной жеребец, привязанный у входа, покосился в нашу сторону, сохраняя неподвижность статуи. Коня совершенно не интересовали человеческие страсти и смерти – как и его хозяина, кажется. Я сделал шаг в его сторону и поднял руку, конь не реагировал. Вот эта лошадка, которая знает дорогу к сокровищам Семи Башен. Эх, если бы можно было просто так схватить поводья и… Нет, я не рискну. Слишком многие заинтересованные в этом деле люди еще живы – не говоря уже об эльфе, которому принадлежит жеребец. Сперва я должен убедиться, что Сектер в самом деле сможет расправиться с эльфом – есть же у него какой-то план? Вот тогда и… Тогда у этой сказки окажется хороший конец. Если эльфа уберут, а Сектер будет по горло завален делами… Правда, есть еще несколько человек, которым что-то известно об этом деле, Эрствин, например…
Кстати, я не могу просто так взять и уйти, оставив здесь Эрствина. Мальчишка вполне способен мне помешать. Он-то сейчас думает на самом деле только о своем папаше, но… Я бросил взгляд в его сторону – наш юный герой отрешенно пялился на убитого им наемника, словно собирался запомнить этого невезучего парня на всю жизнь… Ну нет, нужно делом заниматься!
Времени на переживания не было, я руганью и толчками заставил мальчика помочь мне затащить сраженных нами солдат внутрь. Последний – тот, которого я огрел рукояткой меча – был жив. Я так и рассчитывал, зачем лишняя смерть? Я хочу сказать, что добить его было бы можно позже, а как свидетель он мог и пригодиться… Сейчас солдат был не слишком опасен, но я для верности его связал и, оттащив подальше в темный коридор, затолкал в какой-то тесный чулан под лестницей. Разобравшись с телами, мы взяли шлемы убитых солдат, чтобы хоть немного походить на них, и заняли место у входа. Я позаимствовал у одного из убитых еще и копье. Ожидалось прибытие колдуна и его надлежало встретить. На всякий случай я потушил три из четырех факелов, горевших по обе стороны двери, а последний повернул в креплении так, чтобы свет шел в основном в сторону. Меня немного смущал малый рост Эрствина – его вряд ли можно было принять за солдата, поэтому я велел парнишке стоять в нише, там где было темнее. Едва он занял указанное мной место, как тут же полез за слушающим амулетом. Отличная мысль. Я последовал его примеру.
– …Ну и где же ваш маг? – прошипел сэр Вальнт, мне показалось, что он шепчет украдкой, словно старался не быть услышанным кем-то еще. – Уже пора заканчивать.
– Колдун должен быть здесь с минуты на минуту, – ответил Сектер, этот, наоборот, говорит уверенно, словно хочет подбодрить барона, но тоже сдерживает голос, – у нас все рассчитано… Вот сейчас… Наверное…
А ведь шум стих – должно быть, схватка закончена. Поскольку Вальнт и Сектер живы и говорят между собой спокойно (хотя и украдкой) – значит… Значит ливдинский Совет перебит. И вместе с синдиками убиты солдаты и челядь… Никаких свидетелей. Осталось только уничтожить Меннегерна при помощи заколдованного меча.
– Ну, что вы там шепчетесь, люди? Эй, Обманщик! – голос Черного Ворона все так же холоден и безучастен, – ты обещал мне месть потомку Эгенллана, а до сих пор мне пришлось марать свой клинок только кровью твоих братьев. Где эльфы, Худой Обманщик? Почему я вижу только людей в этом доме?
– Э, знаешь, князь… Сейчас в Ллуильде осталось так мало эльфов, я ведь тебя предупреждал…
– Где эльфы? Где наследники Эгенллана?
– Хорошо, идем… Мы отведем тебя туда, где…
– Где что? – голос Меннегерна внезапно утратил безучастную отрешенность и стал твердым, словно стальной клинок. – Или ты думаешь, что сможешь водить меня за нос вечно? Ты просто хотел избавиться от других людей, и чтобы в этом обвинили меня – верно, человечек? Почему ты молчишь? А? Ну, говори, посмей мне сказать, что я ошибся!
– Э… Я…
– Ну же, Обманщик, – теперь голос эльфа звучал издевательски, я и не думал, что это существо без возраста способно на сарказм, – придумай новую ложь! Я же видел, как ты смотрел вон на того, в углу. Ты хотел только его смерти! Все эти человечки умерли ради этого… И вот он убит. Хо-хо! Ты дважды и трижды проверил, что он мертв! Ну – придумай новый обман, прежде чем я уложу тебя рядом с ним!.. Половину человечков здесь мы убили вместе, а со второй половиной я и сам справлюсь, а, Обманщик?..
– Эй, да что мы слушаем его, Сектер! Солдаты, взять его! За мной!
– Но, барон! Вы не… Без заколдованного меча…
Затем все смешалось – крики, звон оружия, стук падающих тел и грохот опрокинутой мебели…
А я увидел, как из того же переулка, где прежде скрывались заговорщики, переваливаясь и тряся пухлыми телесами под просторным балахоном, к нам бежит толстый человек. Он обоими руками придерживает подмышкой длинный сверток…
– Колдун… – выдохнул шепотом Эрствин, тоже заметивший незнакомца.
Да, конечно, это был колдун с тем волшебным мечом, которым Сектер намеревался сразить “чудище из Мрака”. Все знают, что монстров – таких, как князь Меннегерн из Семи Башен – не убивают обычным оружием. Против них нужен особый меч, заколдованный меч. Ну и, само собой, при заколдованном мече должен быть колдун… Колдун… Я вглядывался в приближающуюся массивную фигуру и боялся поверить своей удаче. Три года… Три года я ждал этой встречи… Не верил и все равно ждал…
Глава 39
Бибнон так торопился, что даже толком не глядел на нас с Эрствином. Колдун, пыхтя и переваливаясь на бегу, семенил через площадь, посох дробно и невпопад постукивал по камням. Видимо, он из-за чего задержался и теперь спешил изо всех сил – оставалось только удивляться талантам Сектера, рассчитавшего события с такой точностью. Но теперь все может рухнуть из-за этого увальня, не доставившего вовремя колдовской меч, при помощи которого заговорщики собираются прикончить эльфа. Ну что ж, все предвидеть и впрямь не в человеческих силах… А план Сектера все же рухнет – из-за меня.
– Хромой… – шепотом позвал Эрствин. Он украдкой поднес к уху амулет.
Я только повел плечом – сейчас не время для разговоров. Вот Бибнон уже рядом со мной, ему остается пять шагов до крыльца… Четыре… Три… Я, быстро шагнув, преградил путь колдуну. Только теперь он поднял взгляд. Я стоял слева от двери, так что факел освещал правую, неповрежденную сторону моего лица, жирный негодяй не мог меня не узнать. Узнал! Бибнон от удивления приоткрыл рот и тут же у него между зубов оказался наконечник копья. Толстяк машинально подался назад, я следовал за ним, удерживая копейное жало у него во рту. Очень удобная позиция – я держу колдуна под контролем и в то же время он бессилен применить против меня свою магию. Так можно и поговорить.
– Хромой… – снова подал голос Эрствин.
– Погоди, друг мой, – отозвался я, – погоди… Если бы ты знал, кого я сейчас встретил… Моего старого боевого товарища, верно, жирная задница? Я прав? Ты мой старый боевой товарищ?.. А помнишь – Болотный Край, ночь…
– Хромой, там…
– Да, Бибнон, – подхватил я, – ты слышишь, как меня теперь зовут? Слышишь – “Хромой”. А знаешь, почему?.. Да? И что ты об этом думаешь? Нет, не трудись отвечать! Позволь мне догадаться самому…
– Хромой, эльф их убивает! – взвизгнул Эрствин. – скорее туда!..
– Э-э-э… Мэ-э-э… – пробурчал перекошенным ртом толстяк.
Должно быть, он сейчас судорожно соображал, откуда я взялся, на чьей стороне я должен быть и как ему выпутаться из этой ситуации.
– Нет, малыш, – отозвался я, – я не могу так легко расстаться с нашим Толстым Обманщиком. Знаешь ли, а это именно он… Там, в Болотном Краю… Я столько лет гадал, жив ли он… И вот мы наконец… Куда, толстяк?!
Бибнон попытался сделать шаг назад и освободиться от стального острия во рту, но я двинулся следом, сохраняя прежнюю позицию.
– Понимаешь ли, мой друг, – продолжил я, – что для меня означает эта встреча? Я непременно поставлю Гилфингу самую преогромную свечу, какая только сыщется в Ливде. Или я должен благодарить за этот случай Гангмара? Тогда я отблагодарю его кровавой жертвой. Хорошая идея?
– Пошел ты сам к Гангмару со своими идеями! – отчаянно выкрикнул Эрствин.
И, не глядя больше на меня, бросился в дверь.
Бибнон опять что-то замычал.
– Да, – кивнул я, внимательно следя за толстяком, – да, ты прав, разумеется. Это очень славный мальчик. Побежал к папе. Знаешь, кто этот юный воин? Это сынок нашего барона. Что? Они не справятся с эльфом без меча? Ну конечно, я тоже так думаю. С этим эльфом они вряд ли справятся даже будь у них этот самый меч. Но меня ведь они не слишком волнуют… Ах, Бибнон, мастер Бибнон, мой старый товарищ… Как же я рад тебя видеть, жирная сволочь! Но давай займемся делом.
О, с каким удовольствием я наблюдал, как мой враг вращает глазами, косится на мои руки, сжимающие древко копья… Еще бы – стоит мне чуть-чуть надавить и… Впрочем, на следовало забывать, что колдун опасен. Как ни приятно было растягивать удовольствие, а действовать придется быстро. Когда в Большом доме закончится заваруха, я должен быть далеко отсюда – и верхом на вороном коне. На пути к новой жизни…
– Значит так, – скомандовал я, – первым делом, отведи в сторону правую руку… Медленно… И разожми пальцы.
Посох Бибнона задребезжал по камням. Сам колдун со страхом ждал продолжения, он даже боялся опустить без разрешения руку с растопыренными толстыми пальцами.
– Хорошо. Вторую руку тоже держи так, чтобы я ее видел. И не смей даже шевелиться!
Колдун замер в неудобной позе, отведя правую руку чуть в сторону, а левой прижимая к боку сверток. Он боялся, но послушно выполнял мои команды – неужто он на что-то надеялся? Ведь он не может не понимать, сколько задолжал мне.
Ну, я тоже немного боялся – боялся, что мне не хватит времени, чтобы взыскать весь должок целиком. И что мне не хватит фантазии.
– Так, а теперь посмотрим, что у тебя в сверточке подмышкой. Это ведь меч, верно? ТОТ САМЫЙ меч? Дай-ка его мне… Нет! Я сам возьму, а ты не шеве…
Не знаю, что произошло мгновением позже. Должно быть, Бибнону все же удалось воспользоваться чем-то из своего магического арсенала. Даже не подозреваю, какой фокус он провернул… И как? Я не спускал с него глаз… И копье… Но ему все же удалось каким-то образом навести чары. Словом, когда я пришел в себя, копье лежало у моих ног, а меч был уже не подмышкой, а в руках Бибнона и толстяк косо заносил оружие над моей головой. Заносил неумело, но энергично.
* * *
Кажется, в этот раз я сознания не терял. Мне бы и хотелось забыться, но боль в ноге не давала уйти в небытие. Я осторожно приподнял голову и огляделся. Кузнецов отделяла от меня наковальня, они столпились за ней и, нагнувшись над большим коробом, что-то с лязгом в нем перебирали. Должно быть, искали подходящий кусок стали, чтобы выковать кинжал… В мою сторону никто не смотрел, в сарае вообще больше никого не было. Я осторожно подтянул к себе руки, на связанных по-прежнему запястьях болталась перерезанная веревка… Я нащупал кляп и потянул. Неожиданно легко мне удалось освободиться. Что делать дальше я не представлял. Чувствовал я себя паршиво – вдобавок к боли от ран и слабости, вызванной потерей крови, ощущал чудовищную усталость и опустошенность… Словно часть души из меня вытянули. Мне не хотелось шевелиться, не хотелось ничего вообще делать. Я по-прежнему мечтал о скорейшем окончании всего этого…
Прошло, пожалуй, несколько минут… Как ни странно, внезапно возникло ощущение досады. Словно назло самому себе, я снова заставил изувеченное тело действовать. Поднял руки и пошевелил ими – ослабшая и размокшая от пота веревка немного подалась. Воспользовавшись тем, что в сарае было довольно шумно – потрескивали угли, лязгали железяки под руками кузнецов, сами мастера тоже постоянно бормотали – я зашептал заклинания, восстанавливающие силу. То ли магия, то ли просто несколько минут покоя пошли мне на пользу, но я чувствовал некоторый прилив бодрости. Снова пошевелив ладонями, я убедился, что легко могу освободиться от веревки. Как раз в это время кузнец принял решение и извлек наконец из короба слиток металла… Он повернулся к печи, собираясь, наверное, бросить в нее выбранную железку, я с тоской подумал, что мой отдых заканчивается…
Внезапно ночь огласилась воплями. Я прислушался, а кузнецы кинулись, отталкивая друг друга, к дверному проему. Ошибиться было невозможно – звучал боевой клич. Вскоре к этому шуму присоединился новый – звон стали. Уж этот звук я не мог перепутать ни с чем другим, в Дашстеле снова шел бой. И на этот раз сражался с захватчиками явно не одиночка – звуки неслись с разных сторон. Дашстель снова брали приступом…
Сообразив, что происходит, я быстро уронил руки и сделал вид, что так и не приходил в сознание. Кузнец подхватил прислоненный к стене молот и рявкнул приказы своим помощникам. Один тоже схватил оружие, другой направился в мою сторону. Из-под опущенных век я заметил, что кузнец и подмастерье выскочили наружу, оставив со мной только одного парня. А тот зачем-то огляделся, тяжело вздохнул, и только затем склонился надо мной. В его руке был нож.
Вообще, перерезать горло – даже лежащему без сознания – не так-то просто, если не имеешь опыта и склонности к душегубству, а стоявший надо мной парнишка явно не был кровожадным головорезом. Вот он занес нож над моей шеей, затем опустил руку – я лежал в неудобной для него позе… Прошла еще минута – я не собирался помогать своему убийце, а сам явно он пребывал в растерянности…Шум боя за стенами не ослабевал. Наконец незадачливый палач принял решение. Он, чуть отведя правую руку с зажатым ножом, левой взял меня за плечо – должно быть, хотел перевернуть, чтобы сподручнее было добраться до горла.
Я действовал настолько быстро, насколько позволяло мое жалкое состояние. Левой рукой я перехватил запястье правой руки подмастерья и рванул на себя, а правой попытался схватить его за горло. Последнее мне не удалось, зато от рывка за руку парень потерял равновесие (мое нападение застало его в неудобной, неустойчивой позе) и свалился на собственный нож. Рана не была смертельной, но зато напугала неумелого убийцу. Парень взвыл и покатился по земле в сторону от меня. По-прежнему не выпуская его вооруженное запястье, правой рукой я нащупал какой-то предмет и, не задумываясь, ударил, метя своему противнику в голову. Как ни странно, я попал точно – а моим оружием оказались тяжеленные щипцы, которыми орудовал перед этим другой подмастерье.
Я перевел дух и поднял голову, оглядываясь и прислушиваясь. Мой противник неподвижно лежал рядом, вокруг его головы медленно расплывалась багровая лужа. Кажется, он дышал, но его состояние меня не очень-то волновало. За стеной по-прежнему слышался лязг оружия и вопли сражающихся. Я попытался встать, вернее, сгоряча я просто встал – и тут же рухнул наземь. Ноги меня не держали. Тогда я пополз.
Работая локтями и, время от времени помогая себе правой ногой, я выбрался из сарая. Замок горел, насколько вообще может гореть насквозь пропитанная болотной грязью древесина местных построек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– …Может, снять его?..
– Не нужно, пусть висит. Так кровь будет стекать лучше…
Потом была боль в ноге. Должно быть, сильная боль, но я почти не чувствовал ее, потому что находился на грани обморока и еще потому, что все тело ныло и болело – не только нога. Затем начала наступать какая-то легкость… Легкость и холод…Что-то покидало мое тело, некая часть оставляла меня… И я больше не висел под крышей сарая – я летел. Вместо рук у меня были огромные белые крылья, а может, и крыльев не было… Но рук у меня не было точно, потому что я был уверен – руки крепко привязаны к потолочной балке где-то там – посреди болот. А я лечу на Миром, я вижу его весь, целиком. Я могу летать, потому что из моего тела извлечено нечто, привязывавшее меня к земле… Я могу летать без крыльев, я могу лететь к свету… И вот он уже впереди, этот свет, и я стремлюсь к нему, и я…
Но достичь ослепительно-яркого света мне не дали, потому что кто-то произнес:
– А ведь он жив, ваша милость.
Я догадался, что это они обо мне, это я жив, а живым летать не позволено, ни с крыльями, ни без… А другой голос ответил:
– Хм-м, это удачно. Может, в нем еще осталось достаточно, чтобы и кинжал тоже…
– Прощения прошу, ваша милость, но незакаленного кинжала у меня нет. Я же не мог знать, что…
– Да, верно. Никто не мог знать. Тогда обработай рану, прижги ее. И немедленно займись кинжалом… Немедленно, понял?!
– Понял, ваша милость… Спускай его…
Я почувствовал, что мою левую ногу обожгло невыносимой болью. Это означало, что я больше не лечу к свету, что у меня еще есть левая нога и что… – не успев додумать, я рухнул из поднебесья обратно в свое истерзанное тело на грязный пол. Кто-то перерезал веревку под потолочной балкой сарая…
* * *
Вороной жеребец, привязанный у входа, покосился в нашу сторону, сохраняя неподвижность статуи. Коня совершенно не интересовали человеческие страсти и смерти – как и его хозяина, кажется. Я сделал шаг в его сторону и поднял руку, конь не реагировал. Вот эта лошадка, которая знает дорогу к сокровищам Семи Башен. Эх, если бы можно было просто так схватить поводья и… Нет, я не рискну. Слишком многие заинтересованные в этом деле люди еще живы – не говоря уже об эльфе, которому принадлежит жеребец. Сперва я должен убедиться, что Сектер в самом деле сможет расправиться с эльфом – есть же у него какой-то план? Вот тогда и… Тогда у этой сказки окажется хороший конец. Если эльфа уберут, а Сектер будет по горло завален делами… Правда, есть еще несколько человек, которым что-то известно об этом деле, Эрствин, например…
Кстати, я не могу просто так взять и уйти, оставив здесь Эрствина. Мальчишка вполне способен мне помешать. Он-то сейчас думает на самом деле только о своем папаше, но… Я бросил взгляд в его сторону – наш юный герой отрешенно пялился на убитого им наемника, словно собирался запомнить этого невезучего парня на всю жизнь… Ну нет, нужно делом заниматься!
Времени на переживания не было, я руганью и толчками заставил мальчика помочь мне затащить сраженных нами солдат внутрь. Последний – тот, которого я огрел рукояткой меча – был жив. Я так и рассчитывал, зачем лишняя смерть? Я хочу сказать, что добить его было бы можно позже, а как свидетель он мог и пригодиться… Сейчас солдат был не слишком опасен, но я для верности его связал и, оттащив подальше в темный коридор, затолкал в какой-то тесный чулан под лестницей. Разобравшись с телами, мы взяли шлемы убитых солдат, чтобы хоть немного походить на них, и заняли место у входа. Я позаимствовал у одного из убитых еще и копье. Ожидалось прибытие колдуна и его надлежало встретить. На всякий случай я потушил три из четырех факелов, горевших по обе стороны двери, а последний повернул в креплении так, чтобы свет шел в основном в сторону. Меня немного смущал малый рост Эрствина – его вряд ли можно было принять за солдата, поэтому я велел парнишке стоять в нише, там где было темнее. Едва он занял указанное мной место, как тут же полез за слушающим амулетом. Отличная мысль. Я последовал его примеру.
– …Ну и где же ваш маг? – прошипел сэр Вальнт, мне показалось, что он шепчет украдкой, словно старался не быть услышанным кем-то еще. – Уже пора заканчивать.
– Колдун должен быть здесь с минуты на минуту, – ответил Сектер, этот, наоборот, говорит уверенно, словно хочет подбодрить барона, но тоже сдерживает голос, – у нас все рассчитано… Вот сейчас… Наверное…
А ведь шум стих – должно быть, схватка закончена. Поскольку Вальнт и Сектер живы и говорят между собой спокойно (хотя и украдкой) – значит… Значит ливдинский Совет перебит. И вместе с синдиками убиты солдаты и челядь… Никаких свидетелей. Осталось только уничтожить Меннегерна при помощи заколдованного меча.
– Ну, что вы там шепчетесь, люди? Эй, Обманщик! – голос Черного Ворона все так же холоден и безучастен, – ты обещал мне месть потомку Эгенллана, а до сих пор мне пришлось марать свой клинок только кровью твоих братьев. Где эльфы, Худой Обманщик? Почему я вижу только людей в этом доме?
– Э, знаешь, князь… Сейчас в Ллуильде осталось так мало эльфов, я ведь тебя предупреждал…
– Где эльфы? Где наследники Эгенллана?
– Хорошо, идем… Мы отведем тебя туда, где…
– Где что? – голос Меннегерна внезапно утратил безучастную отрешенность и стал твердым, словно стальной клинок. – Или ты думаешь, что сможешь водить меня за нос вечно? Ты просто хотел избавиться от других людей, и чтобы в этом обвинили меня – верно, человечек? Почему ты молчишь? А? Ну, говори, посмей мне сказать, что я ошибся!
– Э… Я…
– Ну же, Обманщик, – теперь голос эльфа звучал издевательски, я и не думал, что это существо без возраста способно на сарказм, – придумай новую ложь! Я же видел, как ты смотрел вон на того, в углу. Ты хотел только его смерти! Все эти человечки умерли ради этого… И вот он убит. Хо-хо! Ты дважды и трижды проверил, что он мертв! Ну – придумай новый обман, прежде чем я уложу тебя рядом с ним!.. Половину человечков здесь мы убили вместе, а со второй половиной я и сам справлюсь, а, Обманщик?..
– Эй, да что мы слушаем его, Сектер! Солдаты, взять его! За мной!
– Но, барон! Вы не… Без заколдованного меча…
Затем все смешалось – крики, звон оружия, стук падающих тел и грохот опрокинутой мебели…
А я увидел, как из того же переулка, где прежде скрывались заговорщики, переваливаясь и тряся пухлыми телесами под просторным балахоном, к нам бежит толстый человек. Он обоими руками придерживает подмышкой длинный сверток…
– Колдун… – выдохнул шепотом Эрствин, тоже заметивший незнакомца.
Да, конечно, это был колдун с тем волшебным мечом, которым Сектер намеревался сразить “чудище из Мрака”. Все знают, что монстров – таких, как князь Меннегерн из Семи Башен – не убивают обычным оружием. Против них нужен особый меч, заколдованный меч. Ну и, само собой, при заколдованном мече должен быть колдун… Колдун… Я вглядывался в приближающуюся массивную фигуру и боялся поверить своей удаче. Три года… Три года я ждал этой встречи… Не верил и все равно ждал…
Глава 39
Бибнон так торопился, что даже толком не глядел на нас с Эрствином. Колдун, пыхтя и переваливаясь на бегу, семенил через площадь, посох дробно и невпопад постукивал по камням. Видимо, он из-за чего задержался и теперь спешил изо всех сил – оставалось только удивляться талантам Сектера, рассчитавшего события с такой точностью. Но теперь все может рухнуть из-за этого увальня, не доставившего вовремя колдовской меч, при помощи которого заговорщики собираются прикончить эльфа. Ну что ж, все предвидеть и впрямь не в человеческих силах… А план Сектера все же рухнет – из-за меня.
– Хромой… – шепотом позвал Эрствин. Он украдкой поднес к уху амулет.
Я только повел плечом – сейчас не время для разговоров. Вот Бибнон уже рядом со мной, ему остается пять шагов до крыльца… Четыре… Три… Я, быстро шагнув, преградил путь колдуну. Только теперь он поднял взгляд. Я стоял слева от двери, так что факел освещал правую, неповрежденную сторону моего лица, жирный негодяй не мог меня не узнать. Узнал! Бибнон от удивления приоткрыл рот и тут же у него между зубов оказался наконечник копья. Толстяк машинально подался назад, я следовал за ним, удерживая копейное жало у него во рту. Очень удобная позиция – я держу колдуна под контролем и в то же время он бессилен применить против меня свою магию. Так можно и поговорить.
– Хромой… – снова подал голос Эрствин.
– Погоди, друг мой, – отозвался я, – погоди… Если бы ты знал, кого я сейчас встретил… Моего старого боевого товарища, верно, жирная задница? Я прав? Ты мой старый боевой товарищ?.. А помнишь – Болотный Край, ночь…
– Хромой, там…
– Да, Бибнон, – подхватил я, – ты слышишь, как меня теперь зовут? Слышишь – “Хромой”. А знаешь, почему?.. Да? И что ты об этом думаешь? Нет, не трудись отвечать! Позволь мне догадаться самому…
– Хромой, эльф их убивает! – взвизгнул Эрствин. – скорее туда!..
– Э-э-э… Мэ-э-э… – пробурчал перекошенным ртом толстяк.
Должно быть, он сейчас судорожно соображал, откуда я взялся, на чьей стороне я должен быть и как ему выпутаться из этой ситуации.
– Нет, малыш, – отозвался я, – я не могу так легко расстаться с нашим Толстым Обманщиком. Знаешь ли, а это именно он… Там, в Болотном Краю… Я столько лет гадал, жив ли он… И вот мы наконец… Куда, толстяк?!
Бибнон попытался сделать шаг назад и освободиться от стального острия во рту, но я двинулся следом, сохраняя прежнюю позицию.
– Понимаешь ли, мой друг, – продолжил я, – что для меня означает эта встреча? Я непременно поставлю Гилфингу самую преогромную свечу, какая только сыщется в Ливде. Или я должен благодарить за этот случай Гангмара? Тогда я отблагодарю его кровавой жертвой. Хорошая идея?
– Пошел ты сам к Гангмару со своими идеями! – отчаянно выкрикнул Эрствин.
И, не глядя больше на меня, бросился в дверь.
Бибнон опять что-то замычал.
– Да, – кивнул я, внимательно следя за толстяком, – да, ты прав, разумеется. Это очень славный мальчик. Побежал к папе. Знаешь, кто этот юный воин? Это сынок нашего барона. Что? Они не справятся с эльфом без меча? Ну конечно, я тоже так думаю. С этим эльфом они вряд ли справятся даже будь у них этот самый меч. Но меня ведь они не слишком волнуют… Ах, Бибнон, мастер Бибнон, мой старый товарищ… Как же я рад тебя видеть, жирная сволочь! Но давай займемся делом.
О, с каким удовольствием я наблюдал, как мой враг вращает глазами, косится на мои руки, сжимающие древко копья… Еще бы – стоит мне чуть-чуть надавить и… Впрочем, на следовало забывать, что колдун опасен. Как ни приятно было растягивать удовольствие, а действовать придется быстро. Когда в Большом доме закончится заваруха, я должен быть далеко отсюда – и верхом на вороном коне. На пути к новой жизни…
– Значит так, – скомандовал я, – первым делом, отведи в сторону правую руку… Медленно… И разожми пальцы.
Посох Бибнона задребезжал по камням. Сам колдун со страхом ждал продолжения, он даже боялся опустить без разрешения руку с растопыренными толстыми пальцами.
– Хорошо. Вторую руку тоже держи так, чтобы я ее видел. И не смей даже шевелиться!
Колдун замер в неудобной позе, отведя правую руку чуть в сторону, а левой прижимая к боку сверток. Он боялся, но послушно выполнял мои команды – неужто он на что-то надеялся? Ведь он не может не понимать, сколько задолжал мне.
Ну, я тоже немного боялся – боялся, что мне не хватит времени, чтобы взыскать весь должок целиком. И что мне не хватит фантазии.
– Так, а теперь посмотрим, что у тебя в сверточке подмышкой. Это ведь меч, верно? ТОТ САМЫЙ меч? Дай-ка его мне… Нет! Я сам возьму, а ты не шеве…
Не знаю, что произошло мгновением позже. Должно быть, Бибнону все же удалось воспользоваться чем-то из своего магического арсенала. Даже не подозреваю, какой фокус он провернул… И как? Я не спускал с него глаз… И копье… Но ему все же удалось каким-то образом навести чары. Словом, когда я пришел в себя, копье лежало у моих ног, а меч был уже не подмышкой, а в руках Бибнона и толстяк косо заносил оружие над моей головой. Заносил неумело, но энергично.
* * *
Кажется, в этот раз я сознания не терял. Мне бы и хотелось забыться, но боль в ноге не давала уйти в небытие. Я осторожно приподнял голову и огляделся. Кузнецов отделяла от меня наковальня, они столпились за ней и, нагнувшись над большим коробом, что-то с лязгом в нем перебирали. Должно быть, искали подходящий кусок стали, чтобы выковать кинжал… В мою сторону никто не смотрел, в сарае вообще больше никого не было. Я осторожно подтянул к себе руки, на связанных по-прежнему запястьях болталась перерезанная веревка… Я нащупал кляп и потянул. Неожиданно легко мне удалось освободиться. Что делать дальше я не представлял. Чувствовал я себя паршиво – вдобавок к боли от ран и слабости, вызванной потерей крови, ощущал чудовищную усталость и опустошенность… Словно часть души из меня вытянули. Мне не хотелось шевелиться, не хотелось ничего вообще делать. Я по-прежнему мечтал о скорейшем окончании всего этого…
Прошло, пожалуй, несколько минут… Как ни странно, внезапно возникло ощущение досады. Словно назло самому себе, я снова заставил изувеченное тело действовать. Поднял руки и пошевелил ими – ослабшая и размокшая от пота веревка немного подалась. Воспользовавшись тем, что в сарае было довольно шумно – потрескивали угли, лязгали железяки под руками кузнецов, сами мастера тоже постоянно бормотали – я зашептал заклинания, восстанавливающие силу. То ли магия, то ли просто несколько минут покоя пошли мне на пользу, но я чувствовал некоторый прилив бодрости. Снова пошевелив ладонями, я убедился, что легко могу освободиться от веревки. Как раз в это время кузнец принял решение и извлек наконец из короба слиток металла… Он повернулся к печи, собираясь, наверное, бросить в нее выбранную железку, я с тоской подумал, что мой отдых заканчивается…
Внезапно ночь огласилась воплями. Я прислушался, а кузнецы кинулись, отталкивая друг друга, к дверному проему. Ошибиться было невозможно – звучал боевой клич. Вскоре к этому шуму присоединился новый – звон стали. Уж этот звук я не мог перепутать ни с чем другим, в Дашстеле снова шел бой. И на этот раз сражался с захватчиками явно не одиночка – звуки неслись с разных сторон. Дашстель снова брали приступом…
Сообразив, что происходит, я быстро уронил руки и сделал вид, что так и не приходил в сознание. Кузнец подхватил прислоненный к стене молот и рявкнул приказы своим помощникам. Один тоже схватил оружие, другой направился в мою сторону. Из-под опущенных век я заметил, что кузнец и подмастерье выскочили наружу, оставив со мной только одного парня. А тот зачем-то огляделся, тяжело вздохнул, и только затем склонился надо мной. В его руке был нож.
Вообще, перерезать горло – даже лежащему без сознания – не так-то просто, если не имеешь опыта и склонности к душегубству, а стоявший надо мной парнишка явно не был кровожадным головорезом. Вот он занес нож над моей шеей, затем опустил руку – я лежал в неудобной для него позе… Прошла еще минута – я не собирался помогать своему убийце, а сам явно он пребывал в растерянности…Шум боя за стенами не ослабевал. Наконец незадачливый палач принял решение. Он, чуть отведя правую руку с зажатым ножом, левой взял меня за плечо – должно быть, хотел перевернуть, чтобы сподручнее было добраться до горла.
Я действовал настолько быстро, насколько позволяло мое жалкое состояние. Левой рукой я перехватил запястье правой руки подмастерья и рванул на себя, а правой попытался схватить его за горло. Последнее мне не удалось, зато от рывка за руку парень потерял равновесие (мое нападение застало его в неудобной, неустойчивой позе) и свалился на собственный нож. Рана не была смертельной, но зато напугала неумелого убийцу. Парень взвыл и покатился по земле в сторону от меня. По-прежнему не выпуская его вооруженное запястье, правой рукой я нащупал какой-то предмет и, не задумываясь, ударил, метя своему противнику в голову. Как ни странно, я попал точно – а моим оружием оказались тяжеленные щипцы, которыми орудовал перед этим другой подмастерье.
Я перевел дух и поднял голову, оглядываясь и прислушиваясь. Мой противник неподвижно лежал рядом, вокруг его головы медленно расплывалась багровая лужа. Кажется, он дышал, но его состояние меня не очень-то волновало. За стеной по-прежнему слышался лязг оружия и вопли сражающихся. Я попытался встать, вернее, сгоряча я просто встал – и тут же рухнул наземь. Ноги меня не держали. Тогда я пополз.
Работая локтями и, время от времени помогая себе правой ногой, я выбрался из сарая. Замок горел, насколько вообще может гореть насквозь пропитанная болотной грязью древесина местных построек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37