Политика особенно прельщает навязчивых личностей в связи с ее силовыми аспектами; в ней проявляется переживание жажды власти в тех ее формах, которые свойственны данному человеческому обществу. Вообще склонные к консерватизму, они поддерживают те партии или тот режим, которые уже имеются и которым они верны, исходя из установки, что старое уже известно и апробировано. Всякие эксперименты и экспериментирование отвергаются ими как чуждое по существу. Первоначально психодинамически объяснимые навязчивые расстройства с возрастом настолько усиливаются, что задевают глубокие жизненные инстинкты человека и направляется на удержание текущего времени. Как уже было описано выше, поведение лиц с навязчивыми расстройствами может принимать достаточно уродливые формы: они хотят продемонстрировать свою силу и свою позицию любой ценой; они не уступают своего места, даже если их возраст не позволяет занимать такое положение; они с неприязнью, вплоть до ненависти, относятся ко всему новому и молодому. Старость особенно тяжела для них, так как они вынуждены прекратить работу и должны учиться быть не у дел. Они привыкли быть незаменимыми, ослабление сил и возможностей легко вызывает у них ипохондрические расстройства, исполненное страха самонаблюдение, а также увлечение различными, иногда фанатическими системами укрепления здоровья. Так как у них не хватает сил исполнять свои привычные обязанности, с возрастом им не остается ничего кроме чувства долга и воспоминаний об утраченном. При тяжелых навязчивых расстройствах упрямая борьба с болезнью усиливает их мучения, а их агония продолжительна и жестока. Иногда эти люди именно в старости достигают патриархального величия и как бы символизируют собой истину. Только смерть является для них тем необходимым изменением реальности, против которого нет смысла возражать; все остальное должно склоняться перед ними и принимать как неизменную реальность их положение и достоинство. Они содержат в порядке свои дела, заблаговременно составляя завещание. Некоторые из них пытаются в завещательном распоряжении еще раз использовать и подтвердить свою силу. В других случаях, когда личности с навязчивым развитием не достигли такого положения, как упомянутые выше патриархи, они стремятся придать каждому периоду своей жизни особую значимость и фундаментальность, тем самым, подавляя и преодолевая возникающие у них страхи и отвергая все, что напоминает им об изменчивости происходящего и неизбежности смерти.
При попытке снова обрисовать линию перехода от здоровых личностей с определенными признаками навязчивой структуры к тяжелым навязчивостям и собственно болезни навязчивостей намечаются две возможности: от личностей с предрасположенностью, обсессивной личностной структурой идет линия до деловых, преисполненных чувства долга, надежных людей, преувеличенно трезвых и рассудительных, с честолюбивыми тенденциями, затем до неисправимых упрямцев и кверулянтов, тиранов, деспотов и автократов и – далее – до больных с навязчивыми расстройствами различной степени. Эта линия заканчивается клинической картиной болезни с психотической кататонией. Для навязчивых личностей с легкими витальными расстройствами характерны приспособительные механизмы, связанные с необходимостью оградить их от страха перед жизнью: скептики и излишне медлительные, педанты и придирчивые брюзги, подхалимы и «фанатики здоровья» – аскетические ипохондрики – составляют эту линию личностей, в конце которой стоят больные с навязчивостями в узком смысле этого понятия. Здоровые люди с навязчивыми элементами в личностной структуре отличаются стабильностью, инертностью, терпеливостью и обязательностью. Они старательны, целеустремленны, склонны к планированию своих действий; при ориентировании на выполнение долга и достижение текущих целей они интересуются большим, чем могут достичь и уже достигли, часто не удовлетворяясь существующим положением. Со своей последовательностью, прилежностью, упорством, ответственностью и выдающимся чувством реальности эти личности могут многого достичь. Твердость, корректность, надежность, устойчивость и аккуратность относятся к их нравственным добродетелям. Они сдержаны в своих чувствах и склонны затягивать непривычные для них решения, с трудом отказываясь от запланированного. Их убеждения всегда серьезны, в своих мнениях и высказываниях они стараются быть добросовестными и объективными. В своей книге «Филипп II» Рейнгольд Шнайдер изображает крупную, значительную личность с соответствующей навязчивой характерологической структурой. Негативные стороны этих людей могут быть связаны с их потребностью в целях собственной безопасности и предотвращения страха затягивать решения, а также некоторой односторонностью. Эти качества могут быть причиной определенной психологической фиксации. Интегрируя противоположные импульсы, связанные с изменчивостью жизни, они испытывают сомнение в том, следует ли на них реагировать или, в целях собственной безопасности, лучше остаться в прошедшем времени, воспринимая настоящее как недостойное внимания. Они больше хотят учиться и познавать, нежели отдавать и действовать. В рамках сохранения целостности они выполняют очень важную роль поддержания и отстаивания традиций. В некотором смысле они – «защитники общества», особенно тогда, когда реализация их властных намерений и потребность в безопасности не являются сдерживающим фактором развития живительных и прогрессивных сил.
Истерические личности
И в каждом начале живет волшебство...
Гессе
Очарование нового, неизведанного, манящего давно известно; радость риска в такой же степени присуща нашему существованию, как жажда вечности и потребность в. безопасности. Авантюризм живет в нас, далекие страны привлекают; нам в равной степени свойственны тоска по дому и тяга к путешествиям, страстное желание интимных впечатлений и переживаний, которые ломают рамки привычных представлений, обогащает нас, новые стороны бытия привлекают и манят. Мы ищем встреч с новыми людьми, мы торопимся использовать и исчерпать все возможности нашей жизни, расширить, обогатить и осмыслить новые встречи.
В связи со сказанным переходим к описанию четвертой и последней основной формы страха – страха перед окончательностью, перед необходимостью и офаниченностью нашего стремления к свободе. Если личность с навязчивым развитием боится изменений, свободы и риска, то, приступая к описанию личностей с истерической структурой, мы отмечаем у них нечто совершенно противоположное. Они явно стремятся к переменам и свободе, жаждут всего нового и рискованного, перед ними открыты шансы и возможности будущего. Они боятся всяких ограничений, традиций, закономерностей и порядка, которые так значимы для лиц с навязчивым развитием. Вспомним поговорки и пословицы, отражающие сущность этих людей: они живут по принципу «einmal ist keinmal» – «один раз не в счет», что означает отказ от привязанностей и обязанностей, от каких-либо претензий на неизменность действительности, на вечность. Прошлое уже прошло и больше их не интересует. Оно имеет для них относительный интерес и несравнимо с красочным и живым настоящим; главным и важным для них является «сейчас», мгновение. Латинская поговорка «сагре diem» или ее немецкий эквивалент «nutze die Gelegenheit» – «пользуйся случаем», быть может, больше всего для них подходит. Прошлое прошло и не интересует их более; будущее есть поле для возможного, однако они, по существу, ничего не планируют, так как это было бы связано с традициями и установками. Для них важно лишь то, что для них открыто и им является; они всегда готовы освободиться от данности, от сложившихся обстоятельств. Рассмотрим снова, в рамках приведенных во введении аллегорий, ситуацию, при которой центростремительные силы взаимосвязи и концентрации ослабляются и высвобождаются и когда преобладают противоположные, центробежные силы, являющиеся источником устремленности к новому центру внимания. Это означает, что они живут от мгновения к мгновению, без четких планов и целей, в ожидании нового, в жажде новых раздражителей, впечатлений и авантюр, находясь во власти соблазна господствующих в данный момент впечатлений и желаний, исходящих как от внешних, так и от внутренних источников. Прежде всего, они нуждаются в чувстве свободы, в связи с чем испытывают страх перед порядком, установленными законом положениями, которые они связывают с невозможностью уклониться от обязанностей и установок Действующие повсеместно и связанные с соблюдением порядка положения они воспринимают, как правило, в аспекте ограничения свободы и по возможности уклоняются от их выполнения. Их стремление к свободе это, по преимуществу, стремление к свободе от чего-то, а не для чего-то. Что же происходит, если действующие правила игры в межчеловеческих отношениях и естественный и необходимый для жизни порядок не воспринимаются? В этом случае люди живут в мире, где законы и положения гибки, как каучук, где все уступает желаемому и любимому в данный момент, где порядок не воспринимается всерьез, так как постоянна только изменчивость. В каждой жизненной ситуации они ищут лазейку, для того чтобы в своем поведении уклониться от принятого порядка и последовательности Законы каузальности, т. е взаимосвязь между причиной и следствием, столь необходимые при столкновении с физической природой, они не готовы применять и использовать; для них действительно лишь то, что применимо здесь и сейчас. Естественно, в большинстве своем они боятся и, по возможности, избегают жестко установленных границ и ограничений – даже биологических данностей, при которых необходимо быть либо мужчиной, либо женщиной, возрастных определений, упоминаний о неизбежности смерти. Они стремятся играть все роли, которые предусмотрены в человеческом коллективе, и избегают всяческих предписаний и законоположений. Резюмируя, можно сказать, что их страшит в жизни и окружающей среде все то, что свидетельствует об ограниченности и неизбежности, все то, что мы обозначаем и поддерживаем как реальность. Однако мы приспосабливаемся к миру фактов и принуждены воспринимать, понимать и усваивать нашу зависимость от законов жизни. Эту реальность, которая дает нам право не обращать внимания на случайные, мелочные проблемы, личности с истерическим развитием не признают и пытаются разрушить. Тем самым они обретают для себя призрачную свободу, которая со временем становится все более опасной, так как они предпочитают жить в иллюзорном мире, где реальность не ограничивает их фантазию, возможности и желания. Они все более и более погружаются в псевдореальность, в «ложную действительность». Однако чем больше мы отдаляемся от реальности, чем больше возрастает степень нашей кажущейся свободы, тем меньше мы ориентируемся в «действительной действительности» и тем меньше учитываем ее в своем поведении. Это приводит к тому, что попытки связаться с реальностью становятся все более неудачными, приводят к разочарованиям и возвращают этих людей назад в мир желаний. При этом пропасть между желаемым и действительным растет, и это является настоящим порочным кругом для лиц с истерической личностной структурой. Рассмотрим более подробно аспект псевдодействительности. Реальность нашего существования основана на уже упоминавшемся законе взаимосвязи причины и следствия, действия и последствия. Это приводит нас к закономерностям, которыми мы не можем пренебрегать безнаказанно. Испытывая чувство, что этот закон причинности ограничивает их возможности и принуждает к выстраиванию последовательности своих действий и самоотказу, личности с истерическим развитием уклоняются от его выполнения, прибегая к «страусиной политике». Они действуют так, как будто причинности не существует. Одержимые доминирующими в настоящее время желаниями, не принимая во внимание последствия этих желаний и не пытаясь проверить их реалистичность, они живут по принципу «после нас хоть потоп». Они наивно полагают, что и принципы причинности, и их последствия не имеют влияния на текущие события или, по крайней мере, не имеют прямого отношения к данной ситуации. Будучи зависимыми от своих желаний и от того, что производит на них сиюминутное впечатление, они пренебрегают возможными последствиями и находятся под суггестивным влиянием своих желаний, думая о причинах и следствиях только потом. Приведем пример, объясняющий сказанное.
Школьный класс добровольно решил продавать значки. Каждый школьник получил ведомость, в которой регистрировались число проданных значков и полученная сумма (предназначенная для общих нужд класса).
13-летняя Инга обладала таким особым шармом, была столь непринужденной и с такой очаровательной улыбкой общалась со сверстниками, что ни у кого не хватало духа оборвать ее или сделать ей какое-либо замечание. В течение короткого времени она распродала значки. Но после этого у нее возникло интенсивное желание доставить себе удовольствие – она почувствовала внезапное и непреодолимое влечение к чему-то сладкому. Инга была прилежной ученицей и вполне могла заслужить сладкую награду. Одновременно у нее возникло искушение использовать для себя вырученные за значки деньги – ведь они предоставляют столько возможностей! О происхождении этих денег и цели, для которой они предназначались, она больше не думала – в этот момент они принадлежали ей. Не откладывая свои желания, она потратила деньги на любимые сладости – для таких личностей характерны неясные представления о «каком-то порядке»; они одержимы собственными потребностями, подлежащими немедленному удовлетворению.
Данный пример иллюстрирует, прежде всего, истерические личностные особенности, заключающиеся в склонности к быстрому и бездумному реагированию, нежелании и неспособности сдерживать свои потребности. Каждое побуждение, каждое желание требуют немедленного удовлетворения; ожидание для них непереносимо. Их легко обольстить, так как они не могут противостоять искушению.
В тот же день ведомости и деньги нужно было сдать в школу. Что делать? Инга пришла к учительнице и попросила дать ей побольше значков, так как она хочет побольше продать и отдать вырученные деньги вместе с полученными раньше, которые она оставила дома (придумывание предлогов и даже ложь в качестве оправдания своей слабости каждый раз выглядит весьма правдоподобно). Она получила новые значки и на этот раз выиграла время – произошло чудо, ситуация благополучно разрешилась (такой выигрыш времени за счет раздачи обещаний также достаточно типичен) К вечеру наступил последний срок сбора денег. Ей пришла в го лову, как ей показалось, блестящая идея. Она зашла к соседке по дому и попросила у нее взаймы до следующего утра недостающую сумму денег ей необходимо срочно приобрести пару школьных тетрадей, а мама пошла к подруге и в данный момент недоступна. Инга получила необходимую ей сумму денег, снова выиграла время и возможность реализации нового «чуда» и опять попала в такое же положение, когда нужно отдавать деньги в полном объеме. О соседке и о своем долге ей она тотчас же забыла с тайной надеждой, что соседка, так же как и она сама, не будет вспоминать об «этой несчастной паре пфеннингов».
Такие необоснованные ожидания чудесного избавления от затруднительных положений у истерических личностей чрезвычайно развиты, они удивляют своей наивностью и искренне верят в то, что их требования и желания заменяют действительность, действуя по принципу «was ich nicht weip, macht mich nicht heip» – «чего не знаю, о том не вспоминаю». Ведь, в конечном счете, каждый человек может что-то забыть... Тут действует известный феномен замещения, в соответствии с которым то, что она хотела бы забыть (т. е. денежный долг), она хотела бы перенести на соседку, которая из-за малой суммы долга могла бы забыть о нем и тем самым легализовать нежелание девочки отдать его, хотя она, конечно, готова его вернуть (где и когда – в данный момент ее не интересует). Прежде чем вернуть деньги, она должна предупредить соседку, выдумав правдоподобные обстоятельства, которые могли бы ее извинить. Возможно, соседка забудет о долге – ведь для нее это маленькая сумма, – если я буду оказывать ей некоторые услуги. Или, может быть, я внезапно получу от кого-нибудь деньги в подарок? А вдруг кто-нибудь выручит меня в порядке взаимопомощи «Kommt Zeit, kommt Rat» дает", «придет беда – купишь ума».
Через несколько дней соседка попросила мать Инги вернуть ей всю сумму, сказав при этом, что долг не был отдан ей вовремя. Неспособность Инги отказаться от немедленного удовлетворения своих желаний привела к целой цепи неприятных последствий, так что кратковременное удовольствие оказалось для девочки слишком дорогим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
При попытке снова обрисовать линию перехода от здоровых личностей с определенными признаками навязчивой структуры к тяжелым навязчивостям и собственно болезни навязчивостей намечаются две возможности: от личностей с предрасположенностью, обсессивной личностной структурой идет линия до деловых, преисполненных чувства долга, надежных людей, преувеличенно трезвых и рассудительных, с честолюбивыми тенденциями, затем до неисправимых упрямцев и кверулянтов, тиранов, деспотов и автократов и – далее – до больных с навязчивыми расстройствами различной степени. Эта линия заканчивается клинической картиной болезни с психотической кататонией. Для навязчивых личностей с легкими витальными расстройствами характерны приспособительные механизмы, связанные с необходимостью оградить их от страха перед жизнью: скептики и излишне медлительные, педанты и придирчивые брюзги, подхалимы и «фанатики здоровья» – аскетические ипохондрики – составляют эту линию личностей, в конце которой стоят больные с навязчивостями в узком смысле этого понятия. Здоровые люди с навязчивыми элементами в личностной структуре отличаются стабильностью, инертностью, терпеливостью и обязательностью. Они старательны, целеустремленны, склонны к планированию своих действий; при ориентировании на выполнение долга и достижение текущих целей они интересуются большим, чем могут достичь и уже достигли, часто не удовлетворяясь существующим положением. Со своей последовательностью, прилежностью, упорством, ответственностью и выдающимся чувством реальности эти личности могут многого достичь. Твердость, корректность, надежность, устойчивость и аккуратность относятся к их нравственным добродетелям. Они сдержаны в своих чувствах и склонны затягивать непривычные для них решения, с трудом отказываясь от запланированного. Их убеждения всегда серьезны, в своих мнениях и высказываниях они стараются быть добросовестными и объективными. В своей книге «Филипп II» Рейнгольд Шнайдер изображает крупную, значительную личность с соответствующей навязчивой характерологической структурой. Негативные стороны этих людей могут быть связаны с их потребностью в целях собственной безопасности и предотвращения страха затягивать решения, а также некоторой односторонностью. Эти качества могут быть причиной определенной психологической фиксации. Интегрируя противоположные импульсы, связанные с изменчивостью жизни, они испытывают сомнение в том, следует ли на них реагировать или, в целях собственной безопасности, лучше остаться в прошедшем времени, воспринимая настоящее как недостойное внимания. Они больше хотят учиться и познавать, нежели отдавать и действовать. В рамках сохранения целостности они выполняют очень важную роль поддержания и отстаивания традиций. В некотором смысле они – «защитники общества», особенно тогда, когда реализация их властных намерений и потребность в безопасности не являются сдерживающим фактором развития живительных и прогрессивных сил.
Истерические личности
И в каждом начале живет волшебство...
Гессе
Очарование нового, неизведанного, манящего давно известно; радость риска в такой же степени присуща нашему существованию, как жажда вечности и потребность в. безопасности. Авантюризм живет в нас, далекие страны привлекают; нам в равной степени свойственны тоска по дому и тяга к путешествиям, страстное желание интимных впечатлений и переживаний, которые ломают рамки привычных представлений, обогащает нас, новые стороны бытия привлекают и манят. Мы ищем встреч с новыми людьми, мы торопимся использовать и исчерпать все возможности нашей жизни, расширить, обогатить и осмыслить новые встречи.
В связи со сказанным переходим к описанию четвертой и последней основной формы страха – страха перед окончательностью, перед необходимостью и офаниченностью нашего стремления к свободе. Если личность с навязчивым развитием боится изменений, свободы и риска, то, приступая к описанию личностей с истерической структурой, мы отмечаем у них нечто совершенно противоположное. Они явно стремятся к переменам и свободе, жаждут всего нового и рискованного, перед ними открыты шансы и возможности будущего. Они боятся всяких ограничений, традиций, закономерностей и порядка, которые так значимы для лиц с навязчивым развитием. Вспомним поговорки и пословицы, отражающие сущность этих людей: они живут по принципу «einmal ist keinmal» – «один раз не в счет», что означает отказ от привязанностей и обязанностей, от каких-либо претензий на неизменность действительности, на вечность. Прошлое уже прошло и больше их не интересует. Оно имеет для них относительный интерес и несравнимо с красочным и живым настоящим; главным и важным для них является «сейчас», мгновение. Латинская поговорка «сагре diem» или ее немецкий эквивалент «nutze die Gelegenheit» – «пользуйся случаем», быть может, больше всего для них подходит. Прошлое прошло и не интересует их более; будущее есть поле для возможного, однако они, по существу, ничего не планируют, так как это было бы связано с традициями и установками. Для них важно лишь то, что для них открыто и им является; они всегда готовы освободиться от данности, от сложившихся обстоятельств. Рассмотрим снова, в рамках приведенных во введении аллегорий, ситуацию, при которой центростремительные силы взаимосвязи и концентрации ослабляются и высвобождаются и когда преобладают противоположные, центробежные силы, являющиеся источником устремленности к новому центру внимания. Это означает, что они живут от мгновения к мгновению, без четких планов и целей, в ожидании нового, в жажде новых раздражителей, впечатлений и авантюр, находясь во власти соблазна господствующих в данный момент впечатлений и желаний, исходящих как от внешних, так и от внутренних источников. Прежде всего, они нуждаются в чувстве свободы, в связи с чем испытывают страх перед порядком, установленными законом положениями, которые они связывают с невозможностью уклониться от обязанностей и установок Действующие повсеместно и связанные с соблюдением порядка положения они воспринимают, как правило, в аспекте ограничения свободы и по возможности уклоняются от их выполнения. Их стремление к свободе это, по преимуществу, стремление к свободе от чего-то, а не для чего-то. Что же происходит, если действующие правила игры в межчеловеческих отношениях и естественный и необходимый для жизни порядок не воспринимаются? В этом случае люди живут в мире, где законы и положения гибки, как каучук, где все уступает желаемому и любимому в данный момент, где порядок не воспринимается всерьез, так как постоянна только изменчивость. В каждой жизненной ситуации они ищут лазейку, для того чтобы в своем поведении уклониться от принятого порядка и последовательности Законы каузальности, т. е взаимосвязь между причиной и следствием, столь необходимые при столкновении с физической природой, они не готовы применять и использовать; для них действительно лишь то, что применимо здесь и сейчас. Естественно, в большинстве своем они боятся и, по возможности, избегают жестко установленных границ и ограничений – даже биологических данностей, при которых необходимо быть либо мужчиной, либо женщиной, возрастных определений, упоминаний о неизбежности смерти. Они стремятся играть все роли, которые предусмотрены в человеческом коллективе, и избегают всяческих предписаний и законоположений. Резюмируя, можно сказать, что их страшит в жизни и окружающей среде все то, что свидетельствует об ограниченности и неизбежности, все то, что мы обозначаем и поддерживаем как реальность. Однако мы приспосабливаемся к миру фактов и принуждены воспринимать, понимать и усваивать нашу зависимость от законов жизни. Эту реальность, которая дает нам право не обращать внимания на случайные, мелочные проблемы, личности с истерическим развитием не признают и пытаются разрушить. Тем самым они обретают для себя призрачную свободу, которая со временем становится все более опасной, так как они предпочитают жить в иллюзорном мире, где реальность не ограничивает их фантазию, возможности и желания. Они все более и более погружаются в псевдореальность, в «ложную действительность». Однако чем больше мы отдаляемся от реальности, чем больше возрастает степень нашей кажущейся свободы, тем меньше мы ориентируемся в «действительной действительности» и тем меньше учитываем ее в своем поведении. Это приводит к тому, что попытки связаться с реальностью становятся все более неудачными, приводят к разочарованиям и возвращают этих людей назад в мир желаний. При этом пропасть между желаемым и действительным растет, и это является настоящим порочным кругом для лиц с истерической личностной структурой. Рассмотрим более подробно аспект псевдодействительности. Реальность нашего существования основана на уже упоминавшемся законе взаимосвязи причины и следствия, действия и последствия. Это приводит нас к закономерностям, которыми мы не можем пренебрегать безнаказанно. Испытывая чувство, что этот закон причинности ограничивает их возможности и принуждает к выстраиванию последовательности своих действий и самоотказу, личности с истерическим развитием уклоняются от его выполнения, прибегая к «страусиной политике». Они действуют так, как будто причинности не существует. Одержимые доминирующими в настоящее время желаниями, не принимая во внимание последствия этих желаний и не пытаясь проверить их реалистичность, они живут по принципу «после нас хоть потоп». Они наивно полагают, что и принципы причинности, и их последствия не имеют влияния на текущие события или, по крайней мере, не имеют прямого отношения к данной ситуации. Будучи зависимыми от своих желаний и от того, что производит на них сиюминутное впечатление, они пренебрегают возможными последствиями и находятся под суггестивным влиянием своих желаний, думая о причинах и следствиях только потом. Приведем пример, объясняющий сказанное.
Школьный класс добровольно решил продавать значки. Каждый школьник получил ведомость, в которой регистрировались число проданных значков и полученная сумма (предназначенная для общих нужд класса).
13-летняя Инга обладала таким особым шармом, была столь непринужденной и с такой очаровательной улыбкой общалась со сверстниками, что ни у кого не хватало духа оборвать ее или сделать ей какое-либо замечание. В течение короткого времени она распродала значки. Но после этого у нее возникло интенсивное желание доставить себе удовольствие – она почувствовала внезапное и непреодолимое влечение к чему-то сладкому. Инга была прилежной ученицей и вполне могла заслужить сладкую награду. Одновременно у нее возникло искушение использовать для себя вырученные за значки деньги – ведь они предоставляют столько возможностей! О происхождении этих денег и цели, для которой они предназначались, она больше не думала – в этот момент они принадлежали ей. Не откладывая свои желания, она потратила деньги на любимые сладости – для таких личностей характерны неясные представления о «каком-то порядке»; они одержимы собственными потребностями, подлежащими немедленному удовлетворению.
Данный пример иллюстрирует, прежде всего, истерические личностные особенности, заключающиеся в склонности к быстрому и бездумному реагированию, нежелании и неспособности сдерживать свои потребности. Каждое побуждение, каждое желание требуют немедленного удовлетворения; ожидание для них непереносимо. Их легко обольстить, так как они не могут противостоять искушению.
В тот же день ведомости и деньги нужно было сдать в школу. Что делать? Инга пришла к учительнице и попросила дать ей побольше значков, так как она хочет побольше продать и отдать вырученные деньги вместе с полученными раньше, которые она оставила дома (придумывание предлогов и даже ложь в качестве оправдания своей слабости каждый раз выглядит весьма правдоподобно). Она получила новые значки и на этот раз выиграла время – произошло чудо, ситуация благополучно разрешилась (такой выигрыш времени за счет раздачи обещаний также достаточно типичен) К вечеру наступил последний срок сбора денег. Ей пришла в го лову, как ей показалось, блестящая идея. Она зашла к соседке по дому и попросила у нее взаймы до следующего утра недостающую сумму денег ей необходимо срочно приобрести пару школьных тетрадей, а мама пошла к подруге и в данный момент недоступна. Инга получила необходимую ей сумму денег, снова выиграла время и возможность реализации нового «чуда» и опять попала в такое же положение, когда нужно отдавать деньги в полном объеме. О соседке и о своем долге ей она тотчас же забыла с тайной надеждой, что соседка, так же как и она сама, не будет вспоминать об «этой несчастной паре пфеннингов».
Такие необоснованные ожидания чудесного избавления от затруднительных положений у истерических личностей чрезвычайно развиты, они удивляют своей наивностью и искренне верят в то, что их требования и желания заменяют действительность, действуя по принципу «was ich nicht weip, macht mich nicht heip» – «чего не знаю, о том не вспоминаю». Ведь, в конечном счете, каждый человек может что-то забыть... Тут действует известный феномен замещения, в соответствии с которым то, что она хотела бы забыть (т. е. денежный долг), она хотела бы перенести на соседку, которая из-за малой суммы долга могла бы забыть о нем и тем самым легализовать нежелание девочки отдать его, хотя она, конечно, готова его вернуть (где и когда – в данный момент ее не интересует). Прежде чем вернуть деньги, она должна предупредить соседку, выдумав правдоподобные обстоятельства, которые могли бы ее извинить. Возможно, соседка забудет о долге – ведь для нее это маленькая сумма, – если я буду оказывать ей некоторые услуги. Или, может быть, я внезапно получу от кого-нибудь деньги в подарок? А вдруг кто-нибудь выручит меня в порядке взаимопомощи «Kommt Zeit, kommt Rat» дает", «придет беда – купишь ума».
Через несколько дней соседка попросила мать Инги вернуть ей всю сумму, сказав при этом, что долг не был отдан ей вовремя. Неспособность Инги отказаться от немедленного удовлетворения своих желаний привела к целой цепи неприятных последствий, так что кратковременное удовольствие оказалось для девочки слишком дорогим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31