А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Если даже это не так, то его пребывание там подрывает моральное состояние этой части. Поэтому он предложил перевести фельдфебеля в запасную часть с категорическим запрещением посылать его на Восточный фронт. С предложением согласились.
Принятая мера не могла все же помешать оживленным толкам, возникшим в дивизии по поводу происшествия. Большинство стояло на той точке зрения, что пленный был отослан обратно с вполне определенным заданием, поэтому с ним так хорошо и обращались. Сообщению его верили лишь немногие. Но нам так никогда и не стало известно, что произошло в действительности.
Случай с фельдфебелем дал пищу для разговоров и среди офицеров штаба армии. Я вполне допускал, что в данном случае это не было бегством из плена, однако сомневался в том, целесообразно ли переводить фельдфебеля в запасные части, о чем и сказал Паулюсу.
– Не вызовем ли мы таким образом сами нежелательную дискуссию в полку, да, пожалуй, и в дивизии? Ведь фельдфебель получил от своего ротного командира хорошую характеристику, он известен как образцовый, верный своему долгу солдат, который всегда вел себя хорошо. У него не было ни одного взыскания, его уважают и начальники, и починенные. Мне кажется, что именно тогда и начнутся те самые неприятные разговоры, которых мы хотим избежать. Немало солдат станет сомневаться в правдивости нашей пропаганды.
Командующий задумался, потом ответил:
– Попробуем стать на сторону вернувшегося из плена, предположим, что он не имел особого задания. Даже тогда его пребывание в части представляет собой известную опасность. Ему все время придется давать объяснения. Оборот, который приняли обстоятельства, благоприятствует вражеской пропаганде. Поэтому я согласен с предложением нашего отдела контрразведки.
Я говорил также с офицером, который вел допрос, и изложил ему свои опасения.
Он улыбнулся:
– Эту опасность мы тоже предусмотрели и поэтому информировали дивизию следующим образом: дополнительная проверка в штабе армии показала, что все, что рассказывал фельдфебель, не соответствует действительности. Вернее всего, он получил от русских задание подстрекать своих товарищей к дезертирству.
Я онемел от удивления. Затем спросил:
– Это что, вполне достоверно?
– Конечно, это не буквально так, – отвечал офицер, – но я того мнения, что таким путем будет положен предел обсуждению этой истории.
Долго еще потом размышлял я над тем, каким способом и с помощью каких приемов разделались с этой проблемой. Разумеется, и здесь обнаруживалось противоречие между нашей официальной пропагандой и действительностью. Мы все постоянно внушали нашим солдатам, что русский не оставляет пленных в живых. Он-де их допрашивает и тут же приканчивает. Между тем фельдфебель рассказывал о немецких солдатах, которые попали в плен еще в 1941 году. Им, по его словам, жилось хорошо. Кому же верить? Фельдфебель называл фамилии и воинскую часть солдат, с которыми он виделся и говорил по ту сторону фронта. Эти сведения можно было проверить. Изобличить его во лжи было бы легко. Но какую цель преследовали красные, отправив обратно нашего командира взвода? Какое он фактически получил задание?
И как это бывает, когда мысли блуждают, мне пришло на память другое впечатление, запомнившееся мне в нашем штабе. Полковник фон Бехтольсгейм, начальник штаба XXIX армейского корпуса, получил назначение во Францию на пост начальника штаба 1-й армии. Его преемник, полковник генерального штаба Кинцель, прежде бывший начальником отдела иностранных армий генерального штаба сухопутных сил, пришел доложить о своем прибытии Паулюсу, и мы пригласили его с нами отобедать. В разговоре Паулюс выразил недоумение по поводу того, что Главное командование сухопутных сил, особенно Гитлер, утверждает, будто бы Красная Армия уничтожена.
– Ведь то, что об этом не может быть и речи, доказывают действия Красной Армии с января, особенно под Москвой, да и здесь, у нас. А вы какого мнения, Кинцель?
– В моем отделе никогда не поддерживали тезис Гитлера, многократно им повторявшийся, будто Красная Армия разбита. Я в моих докладах постоянно указывал фюреру, что по имеющимся у нас всячески проверенным сведениям Советский Союз только сейчас начинает разворачивать в полном объеме свою военную мощь. Он сформировал многочисленные новые армии, его военная промышленность работает полным ходом. Но об этом Гитлер не хотел и слушать, потому что действительность расходится с его мечтами. Одним махом руки он смел со стола наши рапорты.
Поистине это звучало неутешительно. Если главнокомандующий в своих решениях исходит из таких неверных предпосылок, то мало ли к каким непредвиденным последствиям это приведет. Но почему потворствует этому генералитет в Главном командовании сухопутных сил и вермахта, почему генеральный штаб потворствует распространению подобной дезинформации? Да это же безумие – основывать стратегию и тактику ведения войны на лживой пропаганде! Неужели такое преступное легкомыслие в самом деле возможно?
Вопрос этот не выходил у меня из головы. Но мне и не снилось тогда даже в самых страшных снах, каким мучительным путем приду я к познанию истины. Прежде всего, я доверял Паулюсу. Он не стал бы предаваться беспечности, согласившись с такой безответственной недооценкой противника. Он руководствовался бы своим здравым смыслом. Это он и доказал сразу же в первые недели, когда принял командование 6-й армией.
Обсуждать возникающие у меня сомнения с начальством или с равными мне по рангу товарищами я полагал невозможным, да и опасным. Правда, я как раз тогда познакомился с одним офицером, прямолинейность которого меня привлекала, – с новым начальником инженерных войск армии полковником Зелле. Но мы знали друг друга еще слишком мало. Кроме того, он носил золотой значок члена нацистской партии. Золотой значок НСДАП вручался тем ее членам, которые состояли в партии со времени ее основания.

Несмотря на критические замечания, которые он подчас высказывал, я тогда считал его убежденным сторонником Гитлера. Только с течением времени я установил, что Зелле тогда и сам во многом сомневался и пережил тяжелое разочарование в гитлеровской стратегии. Позднее мы стали друзьями.

Фриче – фюрер пропаганды

Предстояло большое наступление летом 1942 года. Главное командование сухопутных сил прикомандировало к штабу 6-й армии в качестве офицера связи майора генерального штаба Менцеля. Благодаря своей скромности и умению молчать он очень скоро установил контакт с оперативным отделом и пользовался всеобщим доверием. Незадолго до начала боевых действий нам преподнесли еще один сюрприз. В наш штаб был прикомандирован один из руководящих деятелей министерства пропаганды – Фриче – в качестве военного корреспондента. Он пришел представляться Паулюсу в мундире зондерфюрера, что соответствует званию капитана.
После нашей обычной дневной прогулки я сидел у полковника Фельтера, начальника нашего оперативного отдела. В беседе с ним я спросил:
– Зачем понадобилось прислать к нам одного из ближайших сотрудников Геббельса?
– По-видимому, в верховных штабах ждут перелома в ходе войны. В войсках и в тылу наш провал под Москвой сильно поколебал веру в близость победного конца. Настроение пониженное не только в нашей армии. С помощью специальных корреспонденций о победах на Восточном фронте верховное командование хочет поднять настроение. Уничтожив прорвавшиеся южнее Харькова русские войска, а главное, развернув нынешним летом наступление, мы должны дать пищу для новых победных реляций. Сотрудник Геббельса Фриче получил задание писать зажигательные репортажи. Он сразу же, как только приехал, попросил нас назвать ему солдат и молодых офицеров, которые отличились в оборонительных боях. Но вы это и сами знаете, – заключил свой рассказ мой собеседник.
– Насколько мне известно, Фельтер, он к вам частенько наведывается.
– Да уж конечно. Старается выкопать в утренних и вечерних сводках материал, из которого можно что-нибудь состряпать для прессы и радио.
– Первые плоды его трудов уже налицо. В киевской солдатской газете я читал его очень ловко сделанные фронтовые очерки. Он действительно умеет повседневное изображать как героическое. А какому же солдату не будет лестно, что его фамилия названа в газете? Любопытно было бы посмотреть, проявит ли наш военный репортер такую же активность, когда разгорится настоящая драка.
– Вот об этом и я себя спрашиваю. Впрочем, это мы увидим. Кстати, он, надо думать, прислан сюда и как осведомитель. А так как у нас и без него дел хватает, то пошлем его в дивизии. Где-где, а уж там он сможет услышать собственными ушами шум боя.

Наступательные планы Гитлера в 1942 году

– Знаете, Фельтер, я вам не завидую: сейчас на вас свалилась двойная работа – подготовить уничтожение противника, прорвавшего наши позиции южнее Харькова, и сверх того составить план большого летнего наступления. Это действительно не самое приятное. Адъютант группы армий сказал мне, что сюда уже направлены различные дивизии, заново укомплектованные во Франции для летнего наступления.
Будем надеяться, что нам не понадобится спасать положение к югу и северу от Харькова с помощью этих дивизий в качестве, так сказать, пожарных команд. За последние дни в обоих местах вклинения усилилась деятельность советской разведки. Командиры корпусов очень встревожены. Они настойчиво требуют подкреплений, так как ждут, что противник перейдет в наступление.
Директива Гитлера № 41 от 5 апреля 1942 года определила для группы армий «Юг» цели летнего наступления 1942 года. Осуществление комплекса операций должно начаться наступлением из района южнее Орла в направлении на Воронеж. Для этого предназначались 2-я, 4-я танковая и 2-я венгерская армии. Задачей нашей 6-й армии было прорваться из района Харькова на восток и во взаимодействии с продвигающимися вниз по Дону моторизованными частями 4-й танковой армии уничтожить силы противника в междуречье Дона и Волги. После этого, в третьей фазе летнего наступления, 6-я армия и 4-я танковая армия должны были соединиться в районе Сталинграда с силами, наступающими на восток от Таганрога и Артемовска. Достигнув Сталинграда, предстояло уничтожить этот важный военно-промышленный центр и крупнейший узел путей сообщения.
В заключение операции предусматривался прорыв через Кавказский хребет. Было ясно, что Гитлер зарится на богатейшие нефтяные источники, которые к тому же были решающими для дальнейшего ведения войны. Из документов немецкого генерального штаба, высказываний высших руководителей вермахта, из анализа фактического хода военных действий явствует, что немецко-фашистское командование после разгрома под Москвой уже не могло организовать одновременного удара на всех трех стратегических направлениях советско-германского фронта и свои замыслы на лето 1942 г. намеревалось осуществить последовательно в три этапа. В течение первого этапа (май – июнь) путем ряда частных операций предполагалось улучшить оперативное положение войск, выровнять линию фронта и высвободить как можно больше сил для главной операции. На втором этапе планировалось, сосредоточив основные усилия на юго-западном направлении, разгромить южное крыло советских войск и овладеть районом Сталинграда, Нижней Волгой и Кавказом (с захватом Кавказа связывался также честолюбивый замысел Гитлера о проникновении на Средний Восток и дальше в Азию и сокрушении сферы британского владычества). На третьем этапе планировалось, используя успехи главной операции и высвободившиеся силы и установив непосредственную связь с финскими войсками, овладеть Ленинградом. На севере в это время намечалось захватить Мурманскую железную дорогу и тем самым лишить Советский Союз важных путей связи с внешним миром. В итоге всего комплекса операций руководители фашистской Германии надеялись подорвать экономическую мощь Советского Союза, захватив южную часть нашей страны, где в больших масштабах добывались нефть, уголь, железная руда, находились крупнейшие металлургические и машиностроительные заводы и богатейшие сельскохозяйственные районы. (Промышленность Урала противник надеялся в дальнейшем вывести из строя посредством воздушных бомбардировок.) В ходе последующих ударов планировалось нанести решительное поражение советским войскам на центральном участке фронта. Все это, по расчетам политических и военных руководителей фашистской Германии, должно было поставить Советский Союз в такое критическое положение, при котором он не смог бы больше продолжать вооруженную борьбу.
План гитлеровского командования на лето 1942 г. был противоречив и построен так же, как и план «Барбаросса», на переоценке своих сил и недооценке сил и возможностей Советского Союза. Расчеты на успех нового наступления руководство рейха прежде всего основывало на предположениях, что Советскому Союзу, потерявшему значительную территорию, на которой производилась до войны одна треть всей промышленной продукции и находилось около 50 % всех посевных площадей, не удастся обеспечить свою армию достаточным количеством вооружения и боеприпасов. Кроме того, оно считало, что Советская Армия к весне 1942 г. понесла невосполнимые потери, лишилась своих кадровых войск и поэтому уже не представляет серьезной силы. Как показал последующий ход событий, эта оценка немецко-фашистским командованием состояния и возможностей Советского Союза оказалась глубоко ошибочной. Боевые действия, развернувшиеся летом и осенью 1942 г., опрокинули все планы врага (см. «Военно-исторический журнал» № 1, 1961, стр. 31–42).



Весна 1942 года: битва за Харьков

В начале мая в район Харькова прибыли некоторые ожидавшиеся из Франции дивизии, в том числе и 305-я Боденская дивизия, а с ней и мой тогда еще не знакомый мне соавтор, мой будущий друг Отто Рюле, служивший в моторизованной санитарной роте.
Подготовка к переброске наших войск для летней кампании 1942 года шла полным ходом. Но на долю 6-й армии выпало еще одно тяжелое испытание. Советские соединения, располагавшие значительными силами, включая и многочисленные танки, предприняли 12 мая новое наступление с Изюмского выступа и под Волчанском.
Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону, 454-я охранная дивизия не устояла перед натиском. Случилось то, чего Паулюс опасался еще 1 марта. Дивизия отступила. Пришлось отвести километров на десять назад и VIII армейский корпус, так как венгерская охранная бригада под командованием генерал-майора Абта не смогла противостоять наступающему противнику. Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова. Правда, 3-я и 23-я танковые дивизии пытались нанести контрудар, но безуспешно.
Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, северо-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой буквально последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника. 12 мая войска советского Юго-Западного фронта нанесли два удара по сходящимся направлениям: главный – с Барвенковского выступа в обход Харькова с юго-запада, вспомогательный – из района Волчанска. Вначале наступление развивалось успешно. Наши войска прорвали оборону 6-й армии Паулюса на обоих указанных участках и в течение пяти дней продвинулись на 40–50 км.

Но затем наступил перелом. 17 мая к Изюмскому выступу с юга подошла армейская группа «Клейст» с III танковым корпусом под командованием генерала фон Макензена. Одновременно с севера развернула большое наступление 6-я армия. В ожесточенной борьбе удалось окружить наступавшие советские соединения. 17 мая армейская группа «Клейст» (17-я и 1-я танковая армии) из района Славянск, Краматорск нанесла внезапный удар на Изюм и северо-западнее по 9-й армии нашего Южного фронта и прорвала ее оборону, что поставило под угрозу окружения советские войска, наступавшие с Барвенковского выступа. Одновременно 6-я немецкая армия нанесла удар против 28-й армии нашего Юго-Западного фронта. Отвод советских войск не был своевременно разрешен, они продолжали наступать, что еще более усугубило обстановку.
мая 6-я немецкая армия, наступавшая с севера, и соединения группы армий «Клейст», наступавшей с юга, соединились в районе Балаклеи. Войска советских 6-й, 57-й армий и группы генерала Л. В. Бабкина были окружены. До 29 мая они вели тяжелую борьбу с превосходящими силами противника. Лишь отдельным отрядам удалось вырваться из окружения. В этих неравных боях погибли смертью храбрых многие верные сыны нашей Родины, среди них Ф. Я. Костенко, заместитель командующего Юго-Западным фронтом, командармы А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55