Мне не доводилось никогда прежде пробовать что-либо подобное.
- Неужели, сэр? - со стоном спросил Секох.
Из глаз Секоха выкатились две крупные, как сливы, слезинки и пали в
траву...
- Да, никогда. Можно - если ты не возражаешь - отведать кусочек, а?
По щеке Секоха еще скатилась слеза.
- Если... если Ваша Честь того желает, - сдавленно произнес Секох. -
Прошу Вас присоединиться к трапезе.
- Благодарю, - сказал Джим.
Он подошел к корове и запустил зубы в область лопатки. Ароматная
кровь струйкой скользнула по языку. Резким движением челюстей он вырвал
предплечье.
Через пару минут он сидел подле Секоха, облизывая скелет коровы
шершавым раздвоенным языком, похожим на наждачную бумагу.
- Наелся, Секох? - спросил Джим.
- От пуза, сэр, - ответил водяной дракон, оглядывая голодным безумным
взглядом обглоданные останки. - Да простит меня Ваша Честь, но я ужасно
неравнодушен к костному мозгу...
Он схватил берцовую кость и принялся похрустывать ею, как леденцом.
- Завтра выследим корову, и я убью ее, - сообщил Джим. - А ты
схрумаешь ее в одиночку.
- Благодарю Вас, Ваша Честь, - Секох выслушал обещанное с вежливым
скептицизмом.
- Я обещаю... А теперь скажи, где находится Презренная Башня?
- Ч-ч-что? - начал заикаться Секох.
- Презренная Башня! Разве ты не знаешь, в какой она стороне?
- О да, сэр! Но Ваша Честь не пойдет туда? Да, Ваше Святейшество? Я
не вправе советовать Вашему Высочеству, - испуганно пищал Секох.
- Продолжай, - сказал Джим.
- Разве можно сравнивать тщедушного, робкого водяного дракона с Вашей
Честью? Но Презренная Башня - ужасное место. Ваше Высочество...
- Насколько ужасное? - оборвал его Джим.
- Это... необъяснимо. - Секох грустно поглядывал по сторонам. -
Пятьсот лет назад башня наслала на всех нас порчу и вырождение. До того мы
ничем не отличались от остальных драконов. Безусловно, мы не были такими
громадными и свирепыми, как Вы, сэр. Но вскоре, по непроверенным слухам.
Темные Силы были усмирены, а башня разрушена. Да, конечно, великое
событие, только какой прок был от него водяным драконам? Победители
разбежались по домам, бросив нас в новом гнилом обличье на произвол
судьбы. Считается, что ныне башня уже не опасна. Но, на Вашем месте, я ни
за что бы туда не отправился. Ни за что, Ваше Величество.
- Но что за опасность? - спросил Джим. - Кого следует остерегаться?
Кто обитает в башне?
- Не скажу определенно, что там живет кто-то, - осторожно ответил
Секох. - Но Ваше Величество не сможет схватить его лапой. Дело в том, что
если кто-либо, кому не разрешен туда доступ, приближается к башне, то
башня каким-то образом влияет на непрошеных гостей, сэр. Разумеется, туда
частенько наведывается всякая нечисть. Но иногда оттуда исходит нечто
странное, а совсем недавно...
Секох осекся, сбившись с повествования, и усердно зашарил среди
коровьих костей.
- Что недавно?
- Ничего... ничего особенного. Ваше Превосходительство! -
пронзительно взвизгнул Секох. - Ваша Досточтимость не должна слишком много
требовать от ничтожного водяного дракона. Мы не блещем умом. Я только...
хотел сказать, что с недавних пор башня стала еще страшнее. Никто не
знает, почему. Мы стараемся держаться от нее подальше!
- Возможно, у тебя разыгралось воображение, - кисло заметил Джим.
Он всегда считал себя скептиком. Да, этот странный мир стремится
отойти от нормального порядка. Все равно разум, пусть даже в силу
привычки, не желал окунуться со слепой верой в сверхъестественное -
особенно в сверхъестественные ужасы второстепенных старинных кинолент.
- Мы знаем то, что знаем, - с необычным упрямством ответил водяной
дракон и выставил напоказ свою костлявую иссушенную лапу.
Джим невразумительно промычал. Только что заглоченный ужин тянул
дракона в сон. Серые свинцовые сумерки отступающего дня притупили
восприятие. На Джима навалились вялость и апатия.
- Завалюсь-ка я спать, - сказал он. - Так как мне добраться отсюда до
Презренной Башни?
- Пойдете на запад. Ваша Смелость. Сбиться с пути невозможно.
В последних словах водяного дракона слышался неподдельный страх, но
сонному Джиму было наплевать буквально на все. Он продолжал слушать
Секоха, но голос доносился как бы из тумана.
- Держитесь Большого Тракта. Это широкая полоса твердой земли,
тянущаяся миль пять с востока на запад через болота. Держитесь его и
выйдете точно к башне. Она стоит на высокой скале на краю моря.
- Пять миль... - пробормотал Джим.
Надо ждать рассвета: перспектива обрадовала Джима. Вечерний холодок
не тревожил покрытое бронированными пластинками тело, а трава окутывала
своей мягкостью.
- Да, пожалуй, я поспешу, - пробормотал он.
Джим растянулся на траве; повинуясь инстинкту дракона, он изогнул шею
и по-птичьи спрятал голову под крыло.
- До утра, Секох.
- Как пожелает Ваше Превосходительство, - робко отозвался водяной
дракон. - Я пристроюсь вон там, и, если Вашему Святейшеству понадобятся
мои услуги, только позовите, я сразу же прибегу...
Слова стерлись и исчезли. Джим медленно погружался в сон, как идущий
ко дну перегруженный корабль с пробоиной...

7
Когда Джим сумел продрать глаза, солнце уже приподнялось над
горизонтом. Яркий холодный свет раннего утра отмыл небосвод до прозрачной
голубизны. Утренний бриз легко покачивал заросли тростника: гладь мелкого
озерца, возле которого отдыхал Джим, подернулась паутиной ряби. Он широко
зевнул, сел, изумленно заморгал и огляделся.
Секох растворился. А вместе с ним и обглодки.
Джим на долю секунды ощутил слабое брезгливое раздражение. Отходя ко
сну, он рассчитывал с утречка выудить из водяного дракона дополнительные
сведения о болотах. Но на смену раздражению пришло неожиданное веселье.
Джим отчетливо представил картину: Секох тайком, стараясь не шуметь,
собирает обглоданные кости и перед самым рассветом сматывается вместе с
ними: такая ситуация развеселила Джима.
Он подошел к краю озера и принялся жадно пить, вернее лакать, как
домашний кот. Разница состояла только в том, что каждое движение длинного
языка закачивало в горло несколько литров воды. Утолив жажду. Джим с
тоской посмотрел на запад, вглядываясь в туманную линию океана, а затем
раскрыл крылья... Вернее - лишь попытался.
- Ой! - вскрикнул он и поспешно сложил крылья. Оставалось лишь про
себя проклинать себя же.
Волейболист класса АА был обязан предвидеть реакцию организма, да еще
памятуя, как сильно выдохся вчера Смргол. Попытка Джима расправить крылья
вызвала кинжальную боль в мышцах, которые драконы практически не
используют. Джим и раньше сталкивался с подобным ощущением, когда, после
некоторого перерыва, вновь возвращался к тренировкам. То же чувствует
любой нетренированный человек после неожиданной физической нагрузки.
Обидно!
Но чувство юмора еще не покинуло Джима, и он словил "кайф" от
абсурдной ситуации: двадцать шесть лет он прекрасно обходился без крыльев.
Но вот, единожды вкусив радость полета, с ужасом подумал о пешем дневном
переходе. Эйфория веселья испарилась через несколько выдохов, а настроение
изменилось отнюдь не к лучшему. Джим осторожно повернул голову в
направлении океана и, задав себе маршрут, двинулся вперед.
К сожалению, путь лежал по изрядно пересеченной местности.
Инстинктивно Джим старался выбрать дорогу посуше да поровнее, но ему
приходилось перепрыгивать через канавы, и тогда крылья раскрывались и
задубелые мышцы скручивало от боли. Дважды Джиму пришлось плыть: сначала
через длинную канаву и почти следом - через мелкое, но слишком широкое,
чтобы перепрыгнуть, озерцо. Теперь Джиму стало ясно, почему драконы
предпочитают ходить или летать. В отличие от людей, плотность тела
драконов превышает плотность воды. Попросту говоря, если Джим не греб изо
всех сил, то мгновенно камнем шел ко дну. Поэтому у драконов, как вскоре
заключил Джим, возник панический страх перед водой, она, ко всему, могла
попасть в ноздри, чего драконы не выносили.
Однако очень скоро Джим выбрался на широкую полосу земли, она, судя
по всему, и являлась Большим Трактом, о котором упоминал Секох. Другой
дороги среди буйства болот видно не было. Проход, как Джим назвал для себя
Большой Тракт, прямой линией, как римские дороги, устремлялся на восток.
Вероятно, он был искусственного происхождения, так как возвышался на
несколько футов над болотной равниной и на нем росли кусты, а кое-где даже
деревья.
Джим терся о траву - он только что переплыл через очередное озерцо, -
но сейчас перевернулся животом вверх, чтобы погреться на солнышке.
Неподалеку росло дерево: оно давало тень глазам Джима, но тело оставалось
под солнцем, чьи горячие лучи отогревали задубевшие мускулы.
Джим шел и плыл вперед все утро: полуденная передышка подействовала
расслабляюще. Трава была фантастически мягка. Джим пригрелся, опустил
голову на передние лапы и задремал...
Разбудило его чье-то пение. Он поднял голову и огляделся. Кто-то
приближался со стороны Прохода. Джим расслышал глухой стук копыт о твердую
землю, звяканье металла, скрип кожи, но все это перекрывал мощный баритон:
несомненно - всадник напевал песню о себе самом. О чем он пел до того,
Джим не имел ни малейшего представления: зато сейчас слова различались
более чем отчетливо:
...Надежное копье и крепкая рука
Сжимает меч, и сталь огнем горит.
Дракон воды, явись, подставь свои бока,
Узнай, на что способен Невилл-Смит!
Мелодию, как показалось Джиму, он где-то уже слышал. Он попытался
было точнее определить - знаком мотив или нет, но тут раздался треск
веток. Футах в двадцати от Джима появился всадник при полных доспехах и с
поднятым забралом; треугольный алый флаг на поднятом копье развевался над
головой рыцаря. Он восседал на крупном и, на первый взгляд, неуклюжем
белом коне.
Джим с откровенным интересом сел, чтобы получше разглядеть
незнакомца.
Это было не самым лучшим решением. Всадник уже заметил Джима: забрало
с лязгом опустилось, рука в стальных налокотниках взяла длинное копье
наперевес, позолоченные стремена сверкнули, белый конь, перейдя на тяжелый
галоп, понесся прямо на дракона.
- Невилл-Смит! Невилл-Смит! - раздавался приглушенный забралом клич
всадника.
У Джима сработал некий условный рефлекс, и он взвился в воздух,
позабыв об усталых мускулах. Приготовился атаковать надвигающего рыцаря,
но... холодная рука рассудка отрезвила сознание. Джим опустился на
разлапистую верхушку дерева, которое совсем недавно заботливо укрывало его
глаза от солнца.
Рыцарь, как окрестил его Джим, резко натянув поводья, остановил коня
под деревом и уставился сквозь ветви на Джима. Джим смотрел на рыцаря.
Ветви дерева пугающе потрескивали под тяжестью дракона, а расстояние до
шлема рыцаря не приводило Джима в восторг.
Рыцарь поднял забрало и откинул голову, чтобы подробнее осмотреть
Джима. Хотя шлем отбрасывал на лицо всадника тень, Джим в ответ впился
взглядом в рыцаря: широкоскулое лицо с яркими голубыми глазами, массивный
крючковатый нос и выступающий тяжелый подбородок.
- Спустился бы, - пригласил рыцарь, как на чашку чая.
- Да нет, спасибо, - ответил Джим, покрепче вцепившись когтями и
хвостом в ствол дерева.
В разговоре возникла легкая пауза - соперники оценивали обстановку.
- Ах ты, чертов водяной дракон! - решительно выкрикнул рыцарь.
- Я не водяной дракон.
- Не ври!
- И не собирался.
- Я сказал - не заливай!
- Я говорю правду! - рассерженно выкрикнул Джим в приливе драконьего
гнева. Но, сбавив обороты, спокойно продолжил: - Держу пари, храбрый
рыцарь, тебе никогда не разгадать ребус моей истинной сущности!
Но истинная сущность Джима крайне мало интересовала рыцаря. Он
привстал в стременах и потыкал копьем через ветки в направлении Джима.
Острие копья замирало, однако, футах в четырех от того.
- Черт! - разочарованно ругнулся рыцарь, опустил копье и
призадумался. - Если я сниму доспехи, - рассуждал он, советуясь сам с
собой, - то заберусь на это чертово дерево. А если он спорхнет вниз, мне
придется сражаться на земле? А доспехи, о черт?!
- Послушай, рыцарь! - заявил Джим. - Я готов спуститься.
Рыцарь радостно поднял голову.
- При условии, - продолжал Джим, - что ты выслушаешь меня и
постараешься разобраться в моем рассказе.
Рыцарь обдумал предложение.
- Договорились, - согласился он, но в назидание угрожающе потыкал
копьем в сторону Джима. - Но потом никаких просьб о пощаде!
- Безусловно.
- Пощады от меня не жди, черт побери! Это противоречит данной мною
клятве. Вдовы и сироты, мужчины и женщины Святой Церкви и даже достойные
враги могут молить о пощаде на поле битвы. Но не драконы!
- Полностью с тобой согласен, - поддакнул Джим. - Я только хочу
поведать тебе о том, кто я на самом деле.
- Мне безразлично, кто ты.
- Сомневаюсь, - уверенно произнес Джим. - Я не дракон! На меня
наложено заклятие, из-за него я превратился в дракона!
- Затертая байка, - хмыкнул рыцарь.
- Ты напрасно мне не веришь! - воскликнул Джим, но на всякий случай
впился когтями в дерево так крепко, что начала отваливаться кора. - Я
такой же человек, как и ты. Тебе что-нибудь говорит имя С.Каролинуса?
- Слыхивали, - проворчал рыцарь. - Известная личность. Неужели
надеешься, что я поверю в твой бред, будто именно он заколдовал тебя?
- Нет. Наоборот. Он превратит меня обратно в человека. Но сначала я
обязан отыскать леди, с которой помолвлен и которую похитил настоящий
дракон. Вот почему судьба занесла меня в такие дали от дома. Всмотрись как
следует и скажи: разве я похож на обычного водяного дракона?
Рыцарь внимательно изучил Джима.
- Хм-м, - промычал он, задумчиво потирая крючковатый нос. - Да ты
раза в полтора крупнее, чем все ранее попадавшиеся мне драконы.
- Каролинус выяснил, что моя леди заточена в Презренной Башне. Он же
послал меня найти соратников, которые помогут мне спасти ее.
Рыцарь не сводил глаз с Джима.
- Презренная Башня? - переспросил он.
- Да.
- Никогда не слышал, чтобы дракон или другое существо в здравом
рассудке хотел отправиться в Презренную Башню. Я тоже не очень-то
стремлюсь туда. Но, клянусь небесами, если ты дракон - храбрости тебе не
занимать!
- Я не дракон, - повторил Джим. - Иначе откуда взяться храбрости? Я
джентльмен, такой же, как ты. И я стремлюсь спасти свою возлюбленную!
- Любовь? - Рыцарь порылся в седельной сумке, извлек белую тряпку и с
чувством высморкался. - Очень трогательно. Значит, ты любишь свою даму?
- Разве любовь к даме сердца не есть первая обязанность каждого
рыцаря? - как мог выкручивался Джим.
- Как сказать, - рыцарь убрал платок обратно в сумку. - Одни любят,
другие нет, такова наша политика на сегодняшний день. Я вот, к примеру,
тоже люблю свою даму сердца. Но это чистейшей воды совпадение!
- Стало быть, тебе нет резона препятствовать мне в спасении моей дамы
сердца!
Рыцарь в очередной раз задумался.
- Откуда мне знать, правду ли ты говоришь? - засомневался он по
инерции. - Драконы чертовски хитры и легко могут наврать с три короба...
Джима осенило.
- Поступим так, - предложил он, - возьми свой меч за кончик клинка, и
я поклянусь на рукоятке, как на кресте, что все сказанное мной - чистейшая
правда.
- Что стоит клятва драконов? У них, черт побери, нет души!
- Допустим, - согласился Джим и выдвинул следующий тезис. - Зато у
джентльмена и христианина душа есть. Как христианин и джентльмен, я не
посмею нарушить клятву.
Джим внимательно наблюдал за рыцарем; тот вел явно неравную борьбу с
обратной логикой, но наконец сдался.
- Хорошо, - согласился рыцарь.
Подняв меч за лезвие, рукоятью вверх, он позволил Джиму принести
клятву.
Когда меч вернулся в ножны, Джим не то спрыгнул, не то слетел с
дерева.
- Надеюсь, я поступил правильно... - задумчиво изрек рыцарь, глядя на
Джима.
Тот встал на задние лапы и принялся отряхивать кору и ветви с
передних лап.
- Как-то на Михайлов день в замок пришел предсказатель в серой
монашеской рясе и на прощание прочел такие вот стихи:
Задумайся, когда затменье глаз твоих
Запутывает мысль во взгляде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31