Она вышла, захлопнув за собой дверь.
Мгновение спустя дверь открылась снова, и она сунула нос внутрь.
- Не беспокойся, что застанешь его не в духе, перед тем как вызвать
на поединок, - добавила Красотка. - Он уже знает, зачем ты придешь.
Несколько дней назад я сообщила ему, чтобы он ждал тебя.

4
Нос Красотки исчез. Дверь снова захлопнулась. Билл уставился на нее;
в голове у него творилось нечто неописуемое. Чего он в любом случае не
собирался делать, так это вызывать на поединок вожака разбойников, или кем
бы он ни был, вроде тех, от кого он убежал и скрылся во дворе Жестяного
Уха.
- Что ж, как видишь, - пробасил позади него Холмотоп. Билл обернулся,
чтобы взглянуть на почтальона, и Холмотоп кивнул в сторону закрытой двери:
- Она сумасшедшая, словно весенняя гроза. А с отцом, который больше думает
о собственном брюхе, чем о собственной дочери, она скорее проникнется
этими сумасшедшими идеями Коротышек...
Он замолчал, виновато глядя на Билла.
- Конечно, я ничем не хотел тебя обидеть, Кирка-Лопата, - прогремел
он. - Что касается идей Красотки...
- Погоди минуту, - поспешно прервал его Билл. - Разве жители деревни
не могут собраться и помочь кому-то вроде Жестяного Уха...
- Мог бы и сам догадаться! - возмущенно сказал Холмотоп. -
Действительно, если сосед взывает о помощи, ты можешь протянуть ему руку -
когда ты слышишь его зов. Но ввязаться самому и всей своей семьей в
кровавую вражду с кем-то, кто тебе вовсе не родственник? Что ж, можно быть
достаточно, сумасшедшим для этого. В конце концов, есть уважаемые
разбойники. Костолом, пожалуй, принадлежит к таким. Они забирают свою дань
из того, что жители Мокрого Носа могут им дать, - они не берут ничего из
того, что необходимо местным жителям, чтобы остаться в живых. Если бы они
это сделали, жители Мокрого Носа выступили бы против них, временно объявив
себя кланом. Мы должны попасть в долину, прежде чем ворота закроются. - Он
повернул свои массивные мохнатые плечи к Биллу и присел. - Забирайся,
Кирка-Лопата.
Секунду поколебавшись, Билл забрался в седло на спине почтальона.
Слушая Красотку, он пришел к выводу, что так или иначе ему не избежать
путешествия в долину и разговора с вожаком разбойников. В отсутствие
каких-либо распоряжений от начальства у него просто не было выбора. Но он
вовсе не собирался вызывать на поединок Костолома, что бы там ни думала
Красотка. Что он мог и должен был сделать, так это затянуть переговоры до
возвращения Гринтри, максимум на четыре-пять дней.
- Конечно, - неожиданно сказал Холмотоп, когда деревья сомкнулись
вокруг них, - теперь понятно, почему Хитрый Учитель не добился особых
успехов, пытаясь научить нижнеземельцев пользоваться всеми этими орудиями
и штуками, которые привезли вы, Коротышки.
Билл начал уже привыкать к неожиданностям дилбианского мышления. Он
сообразил, что Холмотоп продолжает разговор, начатый внутри
Представительства после ухода Красотки.
- Почему? - с интересом спросил Билл.
- Потому что нет никакого смысла учить крестьян всем этим новшествам,
чтобы они могли выращивать больше еды, - ответил Холмотоп. - Разбойники
все равно забирают все излишки. Чем богаче урожай они вырастят, тем больше
они будут обеспечивать разбойников.
- Как далеко до долины? - спросил Билл.
- Пара шагов, - лаконично ответил Холмотоп.
Однако "пара шагов" в представлении Холмотопа казалась несколько
большим расстоянием, чем можно было предположить человеку. Добрых полчаса
Холмотоп быстро шагал по пересеченной местности. Дилбианское солнце почти
касалось вершин холмов впереди, когда Холмотоп наконец резко свернул и
начал круто спускаться по узкому ущелью, из которого внезапно открылся вид
на напоминавшую парк зеленую долину, окруженную отвесными голыми скалами
высотой от пятидесяти до ста футов. Покрытая мягким зеленым ковром травы,
долина сияла в лучах вечернего солнца, освещавших черные бревенчатые стены
строений в ее дальнем конце.
Солнечный свет падал и на сложенную из бревен стену высотой футов в
тридцать, примерно в пятидесяти ярдах впереди. Тяжелая деревянная дверь в
ней была открыта, а по сторонам ее стояли двое дилбиан, не только
вооруженных мечами, которые Билл видел у разбойников на ферме Жестяного
Уха, но и с тяжелыми квадратными деревянными щитами на левом плече. В
мозгу Билла всплыли слова Красотки о поединке с Костоломом, оставив
неприятный осадок.
Холмотоп, однако, явно не испытывал перед ними никакого страха.
Приблизившись к воротам, он проревел двоим стражникам:
- А ну, с дороги! У нас дело к Костолому!
Стражники не двинулись с места. Их фигуры ростом в девять футов и
весом, вероятно, в три четверти тонны продолжали загораживать дверь.
Холмотоп вынужден был остановиться перед ними.
- Отойдите в сторону, я сказал! - рявкнул он.
- Кто это - я? - спросил стражник повыше ростом.
- Я - это я! - прорычал Холмотоп. - Не притворяйтесь, будто не
знаете, кто я. Официальный почтальон имеет право входить в любой город,
деревню или лагерь! Так что освободите проход и пропустите нас!
- Сейчас ты не почтальон, - возразил тот же дилбианин. - Сейчас ты не
более чем обычный горец, который хочет войти в частные владения. Тебя
кто-нибудь звал сюда?
- З_в_а_л _м_е_н_я_? - Голос Холмотопа превратился в яростный рев, и
Билл почувствовал, как могучие мускулы дилбианина напряглись. - Это
Коротышка Кирка-Лопата, который намерен сразиться с Костоломом, сели это
потребуется!
- Он? Сразиться с Костоломом? - Стражник расхохотался. - Хо, хо, хо!
Его напарник присоединился к нему.
- Ты считаешь это забавным? - прорычал Холмотоп. - Сегодня днем ваши
друзья-грабители имели весьма глупый вид на ферме у Жестяного Уха. К
счастью для них, этим все и кончилось... - Голос Холмотопа приобрел
зловещий оттенок. - Помните, что Коротышка, такой же, как и он, победил
Ужаса Стремнины!
К удивлению Билла, это напоминание произвело впечатление на
стражников. Если Билл не верил, что Коротышка может победить дилбианина,
эти двое так не считали. Их смех оборвался, и они бросили тревожный взгляд
через плечо Холмотопа на Билла.
- Ха! - сказал один, делая слабую попытку ухмыльнуться. - Ужас
Стремнины. Горец!
Билл почувствовал, как седло под ним приподнялось, когда Холмотоп
набрал в грудь воздуха. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, стражник
внезапно отошел в сторону.
- Впрочем, какая разница? - прорычал он. - Давай пропустим их,
Трехпалый. Костолом сам с ними разберется!
- Самое время! - рявкнул Холмотоп.
Не тратя времени на дальнейшие разговоры, он направился к воротам и
мгновение спустя уже шагал по травянистому склону к видневшимся вдали
бревенчатым строениям, красным в лучах заходящего солнца.
Когда они подошли ближе, Билл увидел, что строения различны по
размеру - нечто вроде лыжной базы с разбросанными вокруг коттеджами для
гостей. Главное здание, длинное, одноэтажное, стояло поперек дороги: его
большие двойные двери были широко открыты, и за ними скрывалось черное,
неосвещенное нутро. Когда Холмотоп приблизился к зданию, Билл почувствовал
запах жарившегося мяса и каких-то овощей. Очевидно, наступал ужин,
который, как было известно Биллу из гипноинформации, подавался у дилбиан
примерно в это время. Холмотоп вошел внутрь и остановился, давая глазам
привыкнуть к царившей там темноте.
Глаза Билла тоже привыкали к темноте. Постепенно из мрака возникли
очертания длинного узкого помещения с голыми балками над головой и
каменным очагом в стене справа. В нем потрескивали поленья, хотя день был
теплым. Возле очага стоял небольшой квадратный стол, четыре табурета,
дальше тянулись длинные столы со скамьями. Взгляд Билла словно магнитом
потянуло к столу перед камином - его заинтересовал не высокий дилбианин с
угольно-черной шкурой, сидевший на табурете, а его собеседник напротив.
Этот второй не был дилбианином. Закутанный в темные блестящие одежды,
он был на полголовы ниже дилбианина - чуть меньше восьми футов роста. Лицо
покрыто складками, напоминавшими жир. Но Билл знал, что это не так.
Собеседник черного дилбианина был представителем инопланетной расы,
которая серьезно конкурировала с человечеством в борьбе за влияние на
планеты типа Дилбии и вообще за жизненное пространство в космосе.
Существо, с которым разговаривал черный дилбианин, было гемноидом, а
его кажущийся жир - мощной мускулатурой, необходимой расе, развивавшейся
на планете с гравитацией в полтора раза выше земной.
Слишком поздно Биллу стало ясно, что имела в виду Красотка, когда
упоминала о совете, полученном от Толстяков. Где-то внизу живота он ощутил
неприятный холодок.
Очевидно, Костолом воспользовался советом Толстяков - или, в
частности, этого Толстяка. Неожиданно Билл оказался лицом к лицу с
гемноидом в щекотливой ситуации, ради избежания которой и было подписано
соглашение между землянами и гемноидами о невмешательстве в дела Дилбии.
Он понял, что ввязался в инцидент, который мог разрешить лишь человек
ранга Представителя Дипломатической службы. А не ассистент-стажер -
будущий инженер-механик, которого, словно вытащенную из воды рыбу, бросили
на сельскохозяйственный проект. Тем более он не в состоянии был связаться
со своим начальством и действовал без какого-либо разрешения по
собственной инициативе.
- Поворачивай обратно! - неистово прошипел Билл в ухо Холмотопу. -
Мне нужно немедленно убираться отсюда!
- Убираться? Почему? - удивленно спросил Холмотоп. - Впрочем, все
равно уже поздно.
- Поздно?..
Билл так и не договорил.
Прямо из-за двери позади него донесся звук, несхожий на удар
металлического гонга. Чей-то голос прокричал:
- Солнце село! Закрыть ворота!
Последовала пауза в секунду-две, а затем из долины, во всю мощь
дилбианских легких, донесся ответный крик:
- Ворота закрыты!

5
Едва стих протяжный крик от ворот, Холмотоп направился к столу перед
очагом. Билл открыл было рот, пытаясь протестовать, но тут же осекся,
разглядев, что помещение заполнено дилбианами, и стоявшими, и сидевшими на
скамьях. Сначала вся эта толпа не заметила в дверях Холмотопа и Билла, но,
когда они двинулись к квадратному столу перед очагом, все взгляды
обратились к ним. Тишина распространилась по комнате, словно круги от
брошенного в пруд камня. Когда Холмотоп подошел к столу, где сидели
гемноид и черный дилбианин, тишина стала абсолютной.
Холмотоп остановился и с высоты своего роста глянул на сидящих
гемноида и дилбианина.
- Добрый вечер, Костолом, - сказал он дилбианину и перевел взгляд на
гемноида. - Добрый вечер, Брюхо-Бочка.
- Добрый вечер и тебе, Почтальон, - ответил Костолом.
Его невероятно низкий бас отдавался эхом, от которого, казалось, все
вокруг звенело. Вожак разбойников почти настолько же превосходил размерами
среднего дилбианина, как и Холмотоп. Возможно, он был и не столь высок, но
более мощного телосложения и определенно шире в плечах. По спине Билла
пробежала холодная дрожь. В самой внешности этого дилбианина,
отличавшегося от других представителей той же расы, которых Билл встречал
до сих пор, чувствовались ум и авторитет. Глаза, глядевшие на него из
полуночной черноты мохнатой морды, внимательно, пронизывающе изучали его.
Мог ли такой держать в плену человека - по причинам, которые приписывала
ему Красотка?
Но у Билла не было возможности подумать над этим вопросом. Гемноид
уже обращался к нему, глядя поверх мохнатого плеча Холмотопа; голос его,
хотя и не столь низкий, как у дилбиан, был тягучим и густым, словно
тяжелое масло, вытекающее из огромного кувшина.
- Мюла-ай, к вашим услугам, - пробулькал гемноид с каким-то зловещим
весельем.
Он говорил по-дилбиански, и это заставило Билла, проявив
бдительность, ответить на том же языке - и не совершить ошибку, заговорив
на языке людей или языке гемноидов, который он изучил под гипнозом.
- Или Брюхо-Бочка, как меня здесь называют наши друзья, - продолжал
Мюла-ай. - Я журналист и нахожусь здесь, чтобы написать серию статей об
этом очаровательном народе. Что привело сюда вас, мой юный друг-человек?
- Билл Уолтхэм, - осторожно ответил Билл. - Я здесь в качестве
участника нашего сельскохозяйственного проекта в деревне Мокрый Нос.
Мюла-ай действительно мог быть журналистом, но, без сомнения, и
секретным агентом - для гемноидов это в порядке вещей.
- Только участника?
Мюла-ай издал хлюпающий звук, будто бочку патоки опорожнили в
глубокую цистерну. В этом звуке чувствовалась насмешка, он как бы
приглашал остальных пошутить вместе с ним над Биллом. Любовь к жестокости,
насколько знал Билл, была характерна для гемноидов. Их культура скорее
превозносила ее, нежели порицала. Оказаться объектом шутки Мюла-ая, какой
бы она ни была, не слишком приятно. Почувствовав себя нелепо, Билл
освободил ноги от ремней упряжи Холмотопа и, соскользнув вниз, оказался на
полу.
Теперь, стоя лицом к сидящим Мюла-аю и Костолому, Билл мог смотреть
на гемноида чуть свысока и глаза в глаза Костолому.
- Присаживайся к моему столу, Кирка-Лопата, - прогремел предводитель
разбойников. Тон был официальным, слова прозвучали как приказ. - И ты
тоже, Почтальон.
Без колебаний Холмотоп плюхнулся на свободный табурет. Билл
вскарабкался на другой и оказался между Костоломом и массивной фигурой
Мюла-ая, на лице которого, напоминавшем маску Будды, все еще блуждала
насмешливая улыбка. Сидевший напротив Холмотоп, единственный союзник
Билла, казался далеким и пассивным.
Алые языки огня, красноватые отблески на голых закопченных балках над
головой, громадные фигуры, окружавшие Билла, внезапно вызвали у него
ощущение, что он провалился в преисподнюю, населенную черными гигантами и
странными чудовищами. На мгновение его охватило чувство собственной
беспомощности. Ситуация показалась ему непосильной - физически,
эмоционально и даже профессионально. Он поспешно повернулся к Костолому.
- Как я понял, у тебя здесь находится Коротышка - Коротышка по имени
Грязные Зубы?
В течение долгих секунд разбойник молча смотрел на него.
- Что ж, да, - ответил Костолом. Затем неожиданно мягко добавил: -
Она появилась здесь недавно, и я думаю, все еще где-то поблизости. Она
говорила мне вчера, что пока не собирается уходить - нравится мне это или
нет.
Он продолжал пристально смотреть на Билла, расстроенного собственной
неосторожностью и прямым ответом Костолома. Пока Билл приходил в себя,
Костолом заговорил снова:
- Но не будем сейчас об этом, Кирка-Лопата, - сказал предводитель
разбойников, все гак же удивительно мягко. - Самое время поесть и выпить.
Чувствуй себя как дома. Сначала пообедаем. Потом поговорим.
Билл видел, что Мюла-ай все еще улыбается, явно наслаждаясь его
смущением и замешательством.
- Что ж... спасибо, - сказал Билл Костолому.
К столу подошли две дилбианки с огромными деревянными блюдами - в них
было что-то напоминавшее то ли вареное, то ли жареное мясо, громадные,
неправильной формы коричневые куски чего-то похожего на хлеб - и с
большими деревянными сосудами для питья.
- В чем дело, Кирка-Лопата? - мягко спросил Костолом, пока деревянные
сосуды наполнялись темной жидкостью, чем-то вроде пива. - С едой и питьем
все в порядке, верно? Вгрызайся.
- Вполне, - эхом отозвался Мюла-ай с маслянистым кудахтаньем, набивая
свой вместительный рот хлебом и мясом и поднимая деревянную кружку. -
Лучшая еда на многие мили вокруг.
- Не совсем, - ответил Костолом, с той же обманчивой мягкостью
обращаясь на этот раз к гемноиду. - Я думал, я тебе говорил. Красотка -
лучший повар в этих краях.
- О да, да, - поспешно согласился гемноид, громко сглатывая и
лучезарно улыбаясь разбойнику, - конечно. Как я мог забыть? Как бы все это
ни было вкусно. Красотка готовит много лучше. Ну конечно!
Костолом, додумал Билл, обладает железным кулаком внутри бархатной
перчатки, судя по реакции гемноида. Взгляд черного разбойника снова
обратился к Биллу, и тот поспешно начал жевать кусок мяса. Ладно, подумал
он, кто не рискует, тот не выигрывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24