— Почему ты считаешь, что уже слишком поздно? — спросил Джим.
— Шш… — внезапно прервал их Чендос.
Все взглянули на старого рыцаря — он поднял одну руку и прислушался. Змеи за стенами замка, в поле, стихли.
Вдали послышался звук ломающегося дерева — далеко-далеко вдали. Это был громкий треск, будто ветки ломала чья-то огромная нога.
— Он идет, — сказал Каролинус все тем же усталым голосом, — и ни ты, Джим, ни я не в силах его остановить. Он использует магию, в которой тотемом стала леди Рррнлфа. У нас нет тотема, чтобы сразиться с ним. Это невозможно даже для меня — в считанные секунды стать мастером тотемической магии. — Его голос упал до бормотания: — Может, когда-то… Но я стар… стар. Теперь я это понял.
Он замолчал. Все стояли молча. Звук ломаемых Гранфером деревьев, по мере того как он приближался, казался очень громким в тишине. Сам Гранфер, видимый в телескопическом круге, был огромен. Теперь Джиму казалось, что он узнает вершины падающих деревьев, высота которых была ему известна, — этим лесом он владел как лорд Маленконтри.
Внезапно Джим всей душой взбунтовался против капитуляции. Каролинус снова сгорбился и смотрел безразличным взглядом.
— Ты говорил мне, — закричал Джим, повернувшись к нему, — что такому мастеру магии, как ты, достаточно немного понаблюдать за другим волшебником, чтобы понять все его секреты, суметь повторить и обойти их. Ты сказал мне это после дуэли с Сан Ван Фоном. Ты что, забыл собственные слова?
Каролинус не ответил. Похоже, он даже не слышал Джима.
— Все, что тебе нужно, это тотем! — наступал Джим, отчаянно стараясь вывести старого мага из забытья. — Тотем! И стряхнуть с себя пораженческое настроение! Я достану тебе тотем. На самом деле он у тебя уже есть! Что ты скажешь о чайнике, который позвал меня спасать тебя?
Каролинус ничего не отвечал.
— Этот чайник ты знаешь годы, может быть, столетия! — дико выкрикивал Джим.
Он поспешно составил заклинание, написал его на внутренней стороне лба, и через мгновение чайник Каролинуса, как всегда закипающий, оказался у него в правой руке.
— Вот тебе… Ух! — Джим непроизвольно вскрикнул. Чайник, слегка покачиваясь, задел своей горячей крышкой костяшки его пальцев.
— Ты не понял, — бесцветным голосом сказал Каролинус. — Ведьма, которую носит с собой Гранфер, была приделана к носу корабля. Вырезанная из дерева и раскрашенная, она олицетворяла одну из волн. Эгир, бог северных морей, и великанша Рэн имели девять дочерей-волн. Самая последняя и самая сильная, девятая звалась Жарнсакса — Железный Меч. И хотя языческие времена давно миновали, эта фигура была сделана язычниками и для язычников…
— Язычники! — Брайен положил руку на рукоять меча и смерил Рррнлфа мрачным взглядом, будто хотел бросить ему вызов.
Каролинус продолжал рассказывать, словно ничего не слышал:
— …в их глазах Жарнсакса обладала жизнью, чтобы рассекать волны, ведь она была девятой волной, которая, согласно легенде, дальше всех выбегает на берег. Когда Рррнлф нашел ее на затонувшем корабле, он восстановил стершуюся краску, освободил статую от ракушек и повреждений, которые нанесло море, и она стала как новая. Он украсил ее драгоценными камнями и прочими подарками…
— Я любил ее! — неожиданно вмешался Рррнлф, и его голос перекрыл все остальные звуки, включая шум, сопровождающий приближение Гранфера. — Мы любили друг друга! Но когда старые боги ушли, Эгир взял с собой своих дочерей. И я больше никогда ее не видел.
— Рррнлф отдал всю любовь, которую теперь не мог отдавать своей возлюбленной, этой деревянной фигуре, — продолжал Каролинус все тем же бесцветным голосом. Джим с удивлением увидел, как крупные слезы выкатились из глаз Рррнлфа. — И этим он подарил ей жизнь. Где есть любовь, есть и жизнь. Любимые вещи становятся в какой-то степени живыми. Когда Эссессили или другой морской змей по приказу Гранфера украл ее у Рррнлфа, Гранфер смог использовать эту фигуру, чтобы оживить и заставить действовать собственную магию. Вместе они образовали еще неизвестную и непобедимую магию.
— Нет! — воскликнул Джим. — Ты вселил в этот чайник жизнь тем же путем. Он пошел спасать тебя. Он живой! Ты можешь использовать его так же. Надо только перевести то, что ты знаешь, в магию Гранфера.
Каролинус так ничего и не ответил. Джиму показалось, что внутри него что-то взорвалось.
— Тогда я сам! — закричал он, и в этот момент Гранфер прорвался через последние деревья и вышел на поле перед замком, в самую гущу морских змеев.
Он остановился. По пути он раздавил нескольких змеев, но остальные не обратили на это никакого внимания. Они собрались вокруг него, как гончие вокруг хозяина.
Джим, взявшись обеими руками за ручку чайника, поднял его и держал между собой и Гранфером. Он лихорадочно составлял заклинание.
Он нашел слова, а чтобы придать им побольше силы, громко произнес их вслух.
— Саймон сказал… — отчаянно выкрикнул он, — Саймон сказал: Гранфер, замри!
Но Гранфер был занят разговором со змеями. Магия Джима даже не помешала ему. Джим понял, что его магия никогда и не действовала на это существо. На дне моря Гранфер всего лишь притворился, что замер, чтобы скрыть от Джима собственную магию.
Сейчас его щупальца раскачивались в воздухе — все, кроме одного, в котором он держал вырезанную из дерева голову Жарнсаксы. Гранфер говорил змеям о том, какая трусость бояться драконов над головой, особенно теперь, когда он здесь. Он говорил, что проложит путь через стены и они войдут в замок, чтобы убить и съесть все, что там можно убить и съесть.
Все было бесполезно. Джим опустил чайник. Только Каролинус может это сделать. Отчаяние переполняло Джима. Он должен расшевелить этого человека, даже если они навечно останутся врагами. Он повернулся к магу:
— Черт тебя побери, Каролинус! Ты здесь извиваешься, как червь, и еще осмеливаешься называть себя англичанином и магом!
Мгновение казалось, что даже эти слова не пробились через темное облако, окутавшее Каролинуса.
Но внезапно плечи мага резко расправились. Он опять стал самим собой и повернул к Джиму перекошенное от ярости лицо.
Глава 41
— Дай мне это! — Сверкая глазами, Каро-линус выхватил чайник из рук Джима.
— Каролинус! — воскликнула Энджи, так как маг держал чайник не за ручку, как Джим, а крепко обхватив его обеими руками за бока, где металлические стенки были горячими от закипающей внутри воды.
Не обращая внимания на восклицание Энджи, Каролинус повернулся лицом к змеям и Гранферу. Он держал чайник на уровне груди, его глаза застыли на Гранфере.
Он и сам теперь был словно отлит из металла. Такой твердый, такой напряженный, он, казалось, вот-вот задрожит, его лицо заблестело от пота, он стоял и смотрел вперед.
Старик потел неспроста. Стоящие вокруг чувствовали чудовищные усилия, которые прилагал Каролинус, — усилия не физические или умственные, а магические.
Его глаза, казалось, пожирали движения Гранфера, а сжимавшие чайник руки словно окаменели, хотя кожа на ладонях и пальцах начала распухать из-за волдырей и ожогов.
Все вокруг стояли неподвижно. Неподвижно и безмолвно. Джим чувствовал, что Энджи пытается что-то сделать или сказать, но его рука, сжавшая локоть жены, бессознательно заставила ее остановиться.
— Мы здесь ничего не можем поделать, — прошептал он.
Они стояли и наблюдали.
Вдруг из носика чайника вырвалась струйка пара. И тоненький, воздушный голосок, который они уже слышали, когда чайник стоял на столе в большом зале и взывал о помощи Каролинусу, запел. Но на этот раз он пел совсем по-другому.
— Каро-ли-нус, Каро-ли-нус… — мягко пел чайник. Мелодия была очень простой, как колыбельная, снова и снова повторяющая всего одно слово — имя Каролинуса. Но так же, как колыбельная, слышимая вновь и вновь, она не надоедала. Джим сообразил, что имя Каролинуса было единственным словом, которое мог сказать чайник сам по себе.
Но чайник превратил это слово в песнь любви и покоя, и, как ни странно, Каролинус, казалось, черпал в этом силы. Он расслабился и, похоже, даже вырос. Он казался не только выше, но шире и сильнее. Опять он предстал перед ними таким, каким они его всегда знали, — командиром в любой ситуации.
Гранфер внезапно прекратил говорить, и его голос поднялся до тоненького визга, а змеи вокруг нестройно закричали.
Выглянув за стену, Джим и остальные увидели, как Гранфер медленно поднимается в воздух. Сцена чем-то напоминала старт космического корабля с космонавтами, который отправлялся на Луну, — Джим видел это еще мальчишкой на мысе Кеннеди. Как и ракета, Гранфер сначала поднимался медленно, постепенно набирая скорость.
Он поднялся над полем на высоту, в несколько раз превышающую его собственный рост, и остановился. Затем так же медленно начал вращаться в вертикальной плоскости, как секундная стрелка на часах, пока не повис вниз головой.
Так, вниз головой, он и поплыл в сторону замка над головами змеев, над мертвым Эссессили, над землей и рвом перед стенами замка. Пока, громадный, но беспомощный и визжащий тоненьким голоском, не оказался всего в двадцати ярдах от стены.
— Замолчи! — выпалил Каролинус, и в его голосе звучала обычная твердость, которая еще недавно отсутствовала.
Гранфер мгновенно умолк.
Каролинус опять заговорил.
— Ты знаешь, чего я хочу. — Его голос был резким и безапелляционным.
Дико размахивая щупальцами, будто желая что-то схватить, Гранфер протянул через стену раскрашенное изваяние леди Рррнлфа, все еще увешанное драгоценными камнями и золотыми цепочками; самым длинным щупальцем он вложил свою ношу через стену прямо в ожидающие руки Рррнлфа.
Морской дьявол прижал вырезанную из дерева фигуру к своей груди. Он нежно обнял ее и, склонив голову, прижался щекой к ее кудрявым золотым волосам.
— Я жду! — опять рявкнул Каролинус.
Из какого-то тайника в глубинах своей туши Гранфер извлек тяжелую черную книгу с золотыми буквами на переплете. Ее он тоже, передавая из щупальца в щупальце, протянул через стену — в руки Каролинусу.
— А теперь, сэр, — сказал Каролинус, — я мог бы и отомстить за то, что ты пытался сделать, и за то, что сделали змеи по твоей указке. Но я не меняю то, что случилось, на то, что могло бы быть. Это ход Истории позволил тебе так далеко зайти. Я не буду вмешиваться в Историю. Так что сейчас я отправлю тебя обратно и оставлю в том месте, где тебе и надлежит быть. Но не с помощью твоей отвратительной магии, а с помощью моей, так как у тебя больше нет силы противостоять моей силе. Запомни это, сколько бы еще столетий тебе ни выпало прожить. У тебя больше нет магии!
— У меня больше нет магии… — повторил Гранфер дрожащим голосом, печально и глухо.
— Тогда уходи вместе со своими змеями. Вон!
Внезапно Гранфер исчез. На серо-зеленой вытоптанной земле от рва до самого леса не осталось даже поверженных тел, только просека, проломанная Гранфером на пути к замку.
Люди на стене и дозорной площадке долго молча смотрели на пустое пространство перед собой.
Никто не прервал тишины; один за другим люди начали поглядывать наверх — сумрак, вызванный собравшимися над их головами драконами, стал рассеиваться. Они увидели, что стая парящих тел над их головами поредела.
Французские драконы потянулись к югу, а английские начали разлетаться по своим домам на севере, западе и востоке Британии.
Джим, который тоже смотрел наверх, опустил глаза, так же как и Энджи. Они улыбнулись друг другу. Джим заметил, что Каролинус протягивает ему чайник:
— Возьми.
Джим взял чайник за ручку. Он дотронулся до корпуса — металл был холодным, и тоненький поющий голосок умолк. Но чайник, казалось, приклеился к рукам Каролинуса. Джим потянул, и чайник высвободился.
— Каролинус! — воскликнула Энджи.
Кожа слезла с ладоней, обнажив плоть, а по краям виднелись пузыри и ожоги.
— Я должен был естественным образом подогревать их, чтобы не забыться, — хрипло проговорил Каролинус. — Но с этим я могу справиться. — Внезапно его руки стали такими, как всегда. Каролинус поднял глаза и встретился взглядом с Джимом: — А тебе, Джим, я должен принести свои глубочайшие извинения. В конце концов, это моя ошибка, я просто кое-что забыл. Странно, как часто мы забываем то, что знаем лучше всего.
Он протянул руку и взял чайник, держа его одной рукой, а другой лаская горячие стенки. Но на этот раз рука, касаясь чайника, не обжигалась. Джим с удивлением уставился на Каролинуса:
— Если ты можешь держать чайник не обжигаясь, зачем ты терпел такую боль?
— Бывают времена, когда боль необходима, — сказал маг, с любовью взглянув на чайник. — Время для доброй боли. Добрая боль фокусирует, злая боль рассеивает и разрушает.
Из носика чайника опять вырвалась струйка пара. Тоненький голосок снова пропел:
— Каро-ли-нус, Каро-ли-нус.
Он замолчал, хотя пар продолжал идти.
— Я забыл, — сказал Каролинус, взглянув на чайник, — что любовь — сила, которая способна созидать. — Он покачал головой. — Потому-то магия Гранфера и была так примитивна. Если бы только я попробовал раньше, используя всю силу, которая была в моем распоряжении, я одолел бы его. Но я позволил себе пасть духом из-за болезни и слабости. И снисходительно терпел упадок духа. Мой чайник помогал мне, потому что он получил от меня жизнь, как леди Рррнлфа получила жизнь от него. Но у Гранфера не было любви, поэтому он не мог вдохнуть жизнь в свой тотем. Страха и благоговения недостаточно, как уже давно поняли люди. Таким образом, более слабая магия в конце концов уступила моей, которой помог этот маленький чайник. — Он взглянул на Джима и Энджи и улыбнулся. Каролинус редко улыбался, но уж его улыбка запоминалась, потому что в ней чувствовалось тепло горящего очага. — Итак, мы победили. Сэр Джон,
— повернулся он к Чендосу, — я не думаю, что король Франции попробует высадиться в Англии, лишившись помощи змеев.
— Ты прав, — сказал Чендос. Он тоже улыбнулся, но довольно печально: — Хей-хо, но мне придется объясниться, ведь я уговорил наших военачальников двинуть армию на юг, чтобы отрезать змеев от моря и запугать, что их перебьют по одному. Армия не любит, когда ее отправляют по дурацким маршрутам.
— Но, милорд… Я хочу сказать, сэр, сэр Джон Чендос, — заикаясь, проговорил Секох, — мы говорили об этом раньше, но потом столько всего случилось, что у меня не было возможности сказать тебе. Они не выступили.
— Не выступили? — уставился на него Чендос. — Армия не выступила? Но все военачальники на совете… — Он осекся на полуслове и внезапно разразился громким смехом: — Вот так они всегда, наши военачальники. В самый последний момент начинают соображать и меняют свое решение, и не выполняют никаких договоренностей, ни одно разумное решение не доводится до конца, если нет твердой руки, которая бы ими управляла. Ну-ну, это их манера, но в данном случае это мне на руку.
Его смех был так заразителен, что остальные засмеялись вместе с ним, даже те, кто стоял дальше на стене и не понял, о чем идет речь, или просто не слышал. Это был смех облегчения после длительного напряжения.
Внезапно Джим кое-что вспомнил. Он повернулся к водяному дракону:
— Секох, верни поручительство французским драконам.
Секох взлетел.
Смех вокруг Джима наконец утих.
— Э-хм!
Это Брайен прочистил горло — Джим и не подозревал, что можно так громко прочищать горло. Он с удивлением уставился на своего ближайшего друга. Брайен, все еще с обнаженным мечом в руках, прямо поедал Джима глазами; Джим слегка удивился, но потом сообразил, в чем дело.
Конечно же, каждая победа должна быть ознаменована празднованием. Вполне определенным. Брайен всегда мечтал устроить такой праздник, но бедность не позволяла ему это сделать. Однако замок принадлежал Джиму, и Брайен опасался, что Джим забудет о своем долге и опозорится перед самим Чендосом.
— Ну а теперь, — вскричал Джим, — отметим такой замечательный день достойным праздником!
Брайен прямо-таки осел от облегчения.
Джим повернулся к Энджи:
— Миледи! Можем мы накрыть столы в большом зале — сначала для рыцарей, затем для людей более низкого звания и, наконец, для тех сирых, которые пришли искать убежища на нашем дворе?
— Непременно, милорд! — пропела Энджи, которая, возможно, поняла состояние Брайена намного раньше Джима. — Все будет готово в одно мгновение!
Она повернулась и, подобрав свои длинные юбки, побежала вдоль дозорной площадки и дальше по лестнице во двор, на ходу выкрикивая поручения слугам.
Джим с обожанием посмотрел ей вслед и повернулся к магу:
— Каролинус, ты ведь останешься на праздник?
— Я подумаю, — сказал Каролинус, нежно тронув свой седой ус. — Похоже, да. Но сначала, если ты не возражаешь, я бы хотел побыть один и собраться с мыслями. Я могу воспользоваться той комнатой, которую ты мне отвел?
— Конечно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42