Просторная комната, обставленная современной, красивой мебелью. Уютное кресло, письменный стол. На низком столике стояла даже ваза с фруктами, а на тумбочке – цветы. И тут она увидела то, что вызвало недовольство Тэйна.
– О! – уставилась она на огромную двуспальную кровать.
– Поверь, Сапфи, – зло проговорил Тэйн, – я не подстраивал это специально. Я просил двухкомнатный номер, честно. Но в Греции, как тебе известно, в большинстве гостиниц в каждом номере стоят, как правило, две отдельные кровати. Я думал, здесь то же самое, и это нас вполне бы устроило.
– Наверное, эта комната обычно предназначается для новобрачных, предположила Сапфира, забавляясь его бурной реакцией. Сама она не придала этому такого значения. Может, потому что очень устала, а может, весь этот вечер воссоздал атмосферу прошлого, о потере которого она так сожалела.
Грациозной походкой она пересекла комнату и открыла дверь ванной.
– Здесь просто роскошно, – бросила она через плечо. – Две раковины.
Море позолоты. Но ванна слишком мала для тебя, так что, боюсь, ты не сможешь переночевать в ней.
– Я буду спать здесь. – Тэйн решительно плюхнулся в кресло. – Можешь первая принять ванну. – Он закрыл глаза. – Только побыстрее.
Она повиновалась без возражений. В ванной она разделась и наскоро приняла душ, стараясь не думать о том прекрасном времени, когда они принимали душ вместе.
Она свою кожу холила, лелеяла, Тэйн же, как правило, яростно скреб свое золотистое тело, словно стараясь смыть с себя груз лет. Таким образом, ее полотенце оставалось почти сухим, его же можно было выжимать. Как же ей не хватало теперь этих его мокрых насквозь полотенец…
Она внимательно оглядела себя в зеркале. Боже, неужели это она? Довольная тем, что она увидела, она провела пальцами по своей красивой, полной груди.
В зеркале отражалась красивая длинноногая девушка с матово блестящей кожей. Коротенькая грация едва прикрывала ее бедра тонкой полоской кружев. Да, отметила она с удовольствием, теперь она выглядела так же, как когда-то, до свадьбы.
Сапфира быстро завернулась в чистое полотенце и вышла из ванной.
Тэйн по-прежнему сидел в кресле, спинка которого доходила ему лишь до лопаток, голову же положить было и вовсе некуда. Только мазохисту могла прийти мысль провести таким образом ночь. И только садист мог позволить ему сделать это.
– Тэйн, ванна свободна, – мягко произнесла Сапфира, уверенная, что заснуть в такой позе он не мог. – Слушай, я не понимаю, почему бы нам обоим не провести эту ночь в удобной постели. Она достаточно широкая. Я уверена, что ты не подстроил это все специально, так что в сложившейся ситуации это будет самым разумным.
– Это очень милосердно с твоей стороны, Сапфи. – Он посмотрел на нее из-под прикрытых ресниц. – Я учту твое предложение.
– Отлично. – Она скользнула под простыню, сняла с себя полотенце и бросила его на пол. – Тогда спокойной ночи!
Тэйн поднялся на ноги и пошел в ванную. Через несколько минут он опустится на кровать радом с ней. Почему она с таким возбуждением ждет этою? Просто она весь вечер думала именно об этом. Ей было так хорошо отличная еда, великолепное вино и чудесная компания. Она ни в чем себе не отказывала и чуть ли сама не уверилась, что они по-прежнему идеальные любящие супруги, имеющие в довершение картины двух очаровательных крошек. Так пусть эта иллюзия продлится еще несколько часов. А утром она постарается спокойно вернуться к суровой реальности.
Она лежала без сна, каждая клеточка ее тела напряженно ждала Тэйна. Вскоре она заснет, убаюканная собственными мыслями о том, что могло бы сейчас произойти.
Она услышала, как отворилась дверь ванной, потом Тэйн щелкнул выключателем, и она всем существом и всеми нервами почувствовала его приближение. И – ничего, только тишина и пустота рядом с ней.
– Тэйн? – Она потянулась к настольной лампочке. Тэйн, по-прежнему в брюках и рубашке, скрючился в кресле, подперев голову ладонями. – Тэйн! – резко окликнула она его.
Ответа не последовало. Она раздраженно вздохнула, выбралась из кровати и подошла к нему.
– Тэйн! – Сапфира потрясла его за плечо. Ресницы его дрогнули, скулы напряглись. – Что ты делаешь? Мы же договорились, что ты ляжешь в кровать!
– Ни о чем мы не договорились! – рявкнул он в ответ. – Я сказал, что учту твое предложение. И я его учел, но не принял. Ради Бога, иди спать, Сапфи, и оставь меня в покое!
– Но это же глупо! – Сапфира стояла, расставив ноги, уперев в бока руки, не думая о том, как она выгладит в его глазах. Она была разгневана, потому что ей было невыносимо видеть Тэйна в такой неудобной позе. Она была расстроена, потому что ее планы хоть эту ночь провести рядом с ним рухнули. Она была озадачена, потому что не понимала причину его сопротивления. – Ты что думаешь, я стану приставать к тебе?
– Нет. – Он распрямился в кресле и вдруг, к удивлению Сапфиры, встал во весь свой рост. – Нет, Сапфи, – повторил он уже мягче. – Дело в том, что я не уверен, смогу ли я сам оставаться спокойным и не стану ли сам приставать к тебе.
Сказанное было настолько неожиданным, что у нее перехватило дыхание, и она в изумлении уставилась на него.
– Думаешь, я вру?
Сапфира не двигалась с места – даже когда он протянул к ней руки, даже когда он прижал ее к себе, даже когда он стал гладить ее, – она не сопротивлялась, только подняла голову и, задрожав от удовольствия, приоткрыла губы в ожидании поцелуя.
Тэйна тоже охватила дрожь. И не какая-нибудь поверхностная, нет, она исходила из самых глубин его существа. Она обвила руками его шею и притянула к себе его голову. Она так ждала его поцелуя, такого желанного для нее, предопределенного всеми событиями предыдущего вечера, что, когда Тэйн выпустил ее из объятий, ее охватило опустошающее ощущение потери.
– Теперь ты понимаешь, почему я отказываюсь лечь вместе с тобой? – спросил он хриплым голосом, в котором слышалась насмешка. – Оставь меня в покое, иначе я за последствия не ручаюсь. Понимаешь?
– Понимаю. – Свои мысли Тэйн изложил достаточно четко, но она все равно не отодвинулась от него, лишь провела языком по пересохшим губам, что не ускользнуло от Тэйна, внимательно следившего за ней глазами, потемневшими от возбуждения. – Я… я не смогу заснуть, если ты будешь спать в этом кресле.
– Десять секунд, Сапфи, – с усилием проговорил он. – Даю тебе десять секунд, чтобы вернуться в постель и выключить свет, иначе…
Сапфира про себя досчитала до десяти, не двигаясь с места. Она слышала его затрудненное дыхание, понимая, что ведет себя вызывающе. Ну и что? Почему бы не довести до логического завершения этот чудесный вечер? Одна, самая последняя, ночь, пусть даже она не станет ночью их взаимной любви, но она проведет ее подле самого близкого человека. Воспоминаниями о ней она будет жить в ожидающем ее одиночестве.
Тэйн легко поднял ее на руки, отнес в кровать и выключил свет. Она потянулась к нему, дотрагиваясь руками до его шеи, ощущая напрягшиеся мышцы. Он застонал, и она стала смелее, продвигаясь ладонью к его животу поверх ремня на брюках. Еще чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть…
Он скрипнул зубами и немного отодвинулся, но она поняла – он не отвергает ее. Когда он снова приник к ней, одежды на нем уже не было. Она возобновила свои ласки, вспоминая со сладким замиранием сердца его знакомое до последней клеточки такое любимое тело.
Сапфира вновь почувствовала себя молодой и беззаботной, она упивалась радостью физической близости, растворяясь в чувственном удовольствии от ласк Тэйна. Он, спустив с ее плеч тоненькие бретельки, нежно целовал ее грудь, проводя языком по напрягшимся соскам.
Тэйн стянул с нее алую грацию, и Сапфира застыла от ужаса – в памяти ясно всплыло выражение отвращения на его лице в последний раз, когда они были вместе. Но уже через мгновение она испустила вздох облегчения: темень ночи скроет ее обезображенную родами фигуру и, уж конечно, он не сможет почувствовать пальцами маленький шрам.
Он говорил с ней руками и губами, она отвечала невнятным бормотанием и вздохами наслаждения, горя от желания, так долго дремавшего в ней. Через несколько минут их разгоряченные тела были охвачены огнем страсти. Словно в агонии, Тэйн выдохнул ее имя: Сапфи! – и она отдалась ему со сладостной щедростью, ничего не требуя взамен. Он застонал, достигнув пика экстаза, и Сапфира возликовала от доставленного ему счастья.
Он лежал возле нее обессиленный, не способный шевельнуть пальцем, словно Самсон, лишившийся сил, когда вероломная Далила остригла его волосы. Сапфире интуитивно захотелось защитить его, и она обняла его за спину, будто укрывая от грозящей ему невидимой стрелы.
Теперь ее мечта исполнилась. У нее оставалось еще немного времени, утром уже все кончится. Тэйн заворочался и перевернулся на спину. Сапфира положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Она ощущала прилив энергии, словно Тэйн поделился с ней своей жизненной силой, наполнив ее внутренним огнем. Когда утром она проснулась, Тэйна рядом не было. Сапфира припомнила ночные события и решила, что жалеть ей не о чем. Ей не надо кривить душой перед самой собой – она знала наверняка, что любит Тэйна по-прежнему. Сейчас было уже поздно сожалеть о том, что она сама разрушила свое счастье, но по крайней мере ей не надо было больше лгать себе.
– А, уже проснулась. – Тэйн, полностью одетый, вышел из ванной. Лицо его было сурово. – Я провожу тебя вниз позавтракать. Не задерживайся, ладно? Чем раньше мы вернемся на Андромеду, тем лучше.
Сапфира кивнула, с трудом проглотив комок в горле, а Тэйн, не произнеся больше ни слова, вышел из комнаты.
Чего же другого она ожидала? Борясь с отчаянием, она спустила с кровати длинные ноги. По крайней мере он поступил благоразумно, оставив ее одну, чтобы она без смущения могла одеться. Она и не рассчитывала, что утром он встретит ее с прежней пылкостью. Тэйн был воплощением мужественного самца, он легко возбудился при виде полуголой женщины, и она сама поощрила его на дальнейшие действия.
Во всем виновата только она. Она снова поступила безрассудно, как в прошлом. Тэйн сполна расплатился за ту ее первую ошибку. Ей тогда стоило только взглянуть в его суровое лицо, чтобы понять, в какой он был ярости оттого, что пошел ей на уступку.
Сапфира быстро приняла душ и переоделась, а алую грацию скомкала и засунула в сумку, отправив туда же и алый вечерний костюм. Своим поведением она добилась только того, что теперь он еще больше станет ее презирать, но она не сожалела о прошедшей ночи.
Завтрак прошел в молчании, так же как и последующая поездка в машине домой. Тэйн открыл дверь их виллы и пропустил ее вперед. Эфими уже спешила им навстречу, приветливо улыбаясь.
– Как малыши? – спросила Сапфира, заранее читая ответ на довольном лице пожилой женщины.
– Как всегда.
– Я пойду взгляну на них.
– Подожди минуту. – Тэйн удержал ее за руку. – Сперва я хочу поговорить с тобой наедине. Пожалуйста, пройдем в кабинет.
Что еще? Разбор ее вчерашнего поведения? Взаимные обвинения? Она хотела отказаться от разговора, но его просьба была больше похожа на приказ, и у нее не хватило духу ослушаться. Самое лучшее, что они могли сделать, – это забыть об этой ночи. Стереть ее из памяти. Если бы он начал анализировать события, он бы все опошлил, а ей этого вовсе не хотелось.
– Стоит ли? Нам вроде не о чем говорить.
– Ошибаешься, Сапфи. – Голос его звучал с грустью. Он ввел ее в кабинет и плотно закрыл дверь, указав на кресло. Сам же стал мерить шагами комнату. – Я хочу сказать что-то важное.
– Да? – Она почувствовала стеснение в груди, дышать стало трудно, сердце учащенно забилось.
– Ты была права, когда говорила, что мы не можем жить так дальше. Он остановился напротив и посмотрел на нее сверху вниз как судья, готовящийся произнести приговор. – Я передумал, Сапфи. Я приложу все усилия, чтобы ты могла как можно скорее со мной развестись.
Глава 11
Ошеломленная словами Тэйна, Сапфира буквально онемела, только расширенные от изумления глаза да внезапная бледность выдавали ее состояние. – Каким я был глупцом, полагая, будто раздельное проживание может помочь нам, – произнес он суровый приговор. – Ты оказалась права с самого начала: развод – вот единственный выход. С моей стороны было безумием думать, что я смогу силой привязать тебя к себе навсегда.
– А дети? – почти шепотом вырвалось у нее. Она согласилась отдать ему детей, считая само собой разумеющимся, что всегда сможет быть рядом. Не собирается ли Тэйн использовать это против нее в суде?
– Разумеется, останутся с тобой, – с трудом сохраняя самообладание, выдавил он сквозь зубы. – После вчерашнего вечера я вряд ли могу претендовать на право считать себя достойным отцом!
Тэйн испытывал неподдельную боль, казня себя презрением за свою поруганную philotimo. Он считал, что подверг себя унижению и позору, и сознание этого причиняло ему невыносимую боль.
Облегчение, испытанное было Сапфирой, теперь уступило место чувству сострадания и одновременно гнева на него за то, что он осмелился предположить, будто она манипулирует им в своих целях, а также чувству вины за то, что произошло между ними утром.
– Ты считаешь, что я использую это против тебя в суде? – гордо спросила она. – Ты действительно думаешь, что я способна на это, или, может быть, ты считаешь, что я все это спланировала заранее, чтобы отобрать у тебя детей? – Сапфира почувствовала, как дрожит ее голос.
– При том, что я сам заказал комнату? – горько усмехнулся Тэйн. Нет, Сапфи, ни в каком злонамеренном умысле я тебя не подозреваю. Ты думаешь, я не знаю, что ты пострадала невинно?
Да, она действительно пострадала, но вовсе не так, как это представляется Тэйну. Невинно? О нет! Вряд ли. Она с недоумением отметила напряженность всей его позы.
– Я… я понимаю, почему ты изменил свое первоначальное решение о разводе. – Какое будущее может ожидать человека, наделенного таким жизнелюбием и силой, как Тэйн, и связанного с женщиной, любить которую он не может? – Но ведь однажды ты мне сказал, что никогда не отдашь своего сына.
– Да, – Тэйн с шумом втянул в себя воздух. – Но это было до того, как ты Доказала, что настоящая любовь не боится жертв и не знает эгоизма, что, как бы сильно и глубоко ты ни любил, если приходит время расстаться, нужно суметь это сделать просто и красиво, как бы невыносимо тяжело тебе ни было. Ты была права, говоря, что Стефанос и Виктория нуждаются друг в друге, но это еще не все. Как бы сильно я этого ни хотел, я не могу заменить им материнской любви и ласки. И не только потому, что я большую часть времени нахожусь вне дома, все гораздо серьезнее. Я пытался закрыть глаза на собственные недостатки, но после отдыха на острове, когда ты стала жить на новой квартире, я уже не в состоянии был их скрывать. И травма Стефаноса была лишь верхушкой айсберга.
Он помолчал, и Сапфира силилась понять, что же означают эти слова Тэйна.
– Ну и вот… – он улыбнулся ей грустной улыбкой. – Теперь, когда благодаря тебе я стал лучше понимать нужды детей, у меня нет иного выбора, как забыть о собственных желаниях и потребностях и решить все в твою пользу. Не буду отрицать, мне это нелегко, но, в конце концов, я это заслужил. Я принес в твою жизнь одни несчастья, сначала соблазнив тебя, затем увезя за тысячи миль от родного дома и друзей, поселив в стране с незнакомыми обычаями и языком. Ты забеременела, не прожив со мной и года… – Тэйну стало трудно дышать… – А потом, когда та заболела, я умудрился ничего не заметить. Мне недостало терпения и способности понять… Theos mou, Сапфи! Ты вправе была ожидать от меня всяческой поддержки, но не получила ничего! Я заслуживаю того, чтобы ты не чувствовала ко мне ничего, кроме отвращения.
– Это была не твоя вина, Тэйн! – Ее захлестнула волна сочувствия и желание разделить с ним его вину. – Я была слишком эгоистична и неопытна. Я даже не попыталась понять и разделить твою жизнь. – Боясь встретиться с ним взглядом. Сапфира смотрела на свои руки. – К тому же это я соблазнила тебя. Я бросилась к тебе, не задумываясь о последствиях. Даже когда ты сказал моему брату, что собираешься жениться на мне, я заставила себя поверить, будто ты любишь меня, не обращая внимания на тот очевидный факт, что ты оказался жертвой мимолетного увлечения и чувствовал себя обязанным по долгу чести «сделать из меня порядочную женщину», после того как нас застали на месте преступления.
Услышав его смех, она с удивлением подняла на него глаза.
– Дорогая Сапфи, я ведь действительно любил тебя! Я не был настолько неопытен и наивен, чтобы позволить себя соблазнить помимо моей воли. Бели бы у меня не возникло твердого намерения жениться на тебе, я бы никогда не оказался в такой заведомо опасной ситуации. Твое столь лестное для меня внимание очаровало меня и намного ускорило мои планы, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– О! – уставилась она на огромную двуспальную кровать.
– Поверь, Сапфи, – зло проговорил Тэйн, – я не подстраивал это специально. Я просил двухкомнатный номер, честно. Но в Греции, как тебе известно, в большинстве гостиниц в каждом номере стоят, как правило, две отдельные кровати. Я думал, здесь то же самое, и это нас вполне бы устроило.
– Наверное, эта комната обычно предназначается для новобрачных, предположила Сапфира, забавляясь его бурной реакцией. Сама она не придала этому такого значения. Может, потому что очень устала, а может, весь этот вечер воссоздал атмосферу прошлого, о потере которого она так сожалела.
Грациозной походкой она пересекла комнату и открыла дверь ванной.
– Здесь просто роскошно, – бросила она через плечо. – Две раковины.
Море позолоты. Но ванна слишком мала для тебя, так что, боюсь, ты не сможешь переночевать в ней.
– Я буду спать здесь. – Тэйн решительно плюхнулся в кресло. – Можешь первая принять ванну. – Он закрыл глаза. – Только побыстрее.
Она повиновалась без возражений. В ванной она разделась и наскоро приняла душ, стараясь не думать о том прекрасном времени, когда они принимали душ вместе.
Она свою кожу холила, лелеяла, Тэйн же, как правило, яростно скреб свое золотистое тело, словно стараясь смыть с себя груз лет. Таким образом, ее полотенце оставалось почти сухим, его же можно было выжимать. Как же ей не хватало теперь этих его мокрых насквозь полотенец…
Она внимательно оглядела себя в зеркале. Боже, неужели это она? Довольная тем, что она увидела, она провела пальцами по своей красивой, полной груди.
В зеркале отражалась красивая длинноногая девушка с матово блестящей кожей. Коротенькая грация едва прикрывала ее бедра тонкой полоской кружев. Да, отметила она с удовольствием, теперь она выглядела так же, как когда-то, до свадьбы.
Сапфира быстро завернулась в чистое полотенце и вышла из ванной.
Тэйн по-прежнему сидел в кресле, спинка которого доходила ему лишь до лопаток, голову же положить было и вовсе некуда. Только мазохисту могла прийти мысль провести таким образом ночь. И только садист мог позволить ему сделать это.
– Тэйн, ванна свободна, – мягко произнесла Сапфира, уверенная, что заснуть в такой позе он не мог. – Слушай, я не понимаю, почему бы нам обоим не провести эту ночь в удобной постели. Она достаточно широкая. Я уверена, что ты не подстроил это все специально, так что в сложившейся ситуации это будет самым разумным.
– Это очень милосердно с твоей стороны, Сапфи. – Он посмотрел на нее из-под прикрытых ресниц. – Я учту твое предложение.
– Отлично. – Она скользнула под простыню, сняла с себя полотенце и бросила его на пол. – Тогда спокойной ночи!
Тэйн поднялся на ноги и пошел в ванную. Через несколько минут он опустится на кровать радом с ней. Почему она с таким возбуждением ждет этою? Просто она весь вечер думала именно об этом. Ей было так хорошо отличная еда, великолепное вино и чудесная компания. Она ни в чем себе не отказывала и чуть ли сама не уверилась, что они по-прежнему идеальные любящие супруги, имеющие в довершение картины двух очаровательных крошек. Так пусть эта иллюзия продлится еще несколько часов. А утром она постарается спокойно вернуться к суровой реальности.
Она лежала без сна, каждая клеточка ее тела напряженно ждала Тэйна. Вскоре она заснет, убаюканная собственными мыслями о том, что могло бы сейчас произойти.
Она услышала, как отворилась дверь ванной, потом Тэйн щелкнул выключателем, и она всем существом и всеми нервами почувствовала его приближение. И – ничего, только тишина и пустота рядом с ней.
– Тэйн? – Она потянулась к настольной лампочке. Тэйн, по-прежнему в брюках и рубашке, скрючился в кресле, подперев голову ладонями. – Тэйн! – резко окликнула она его.
Ответа не последовало. Она раздраженно вздохнула, выбралась из кровати и подошла к нему.
– Тэйн! – Сапфира потрясла его за плечо. Ресницы его дрогнули, скулы напряглись. – Что ты делаешь? Мы же договорились, что ты ляжешь в кровать!
– Ни о чем мы не договорились! – рявкнул он в ответ. – Я сказал, что учту твое предложение. И я его учел, но не принял. Ради Бога, иди спать, Сапфи, и оставь меня в покое!
– Но это же глупо! – Сапфира стояла, расставив ноги, уперев в бока руки, не думая о том, как она выгладит в его глазах. Она была разгневана, потому что ей было невыносимо видеть Тэйна в такой неудобной позе. Она была расстроена, потому что ее планы хоть эту ночь провести рядом с ним рухнули. Она была озадачена, потому что не понимала причину его сопротивления. – Ты что думаешь, я стану приставать к тебе?
– Нет. – Он распрямился в кресле и вдруг, к удивлению Сапфиры, встал во весь свой рост. – Нет, Сапфи, – повторил он уже мягче. – Дело в том, что я не уверен, смогу ли я сам оставаться спокойным и не стану ли сам приставать к тебе.
Сказанное было настолько неожиданным, что у нее перехватило дыхание, и она в изумлении уставилась на него.
– Думаешь, я вру?
Сапфира не двигалась с места – даже когда он протянул к ней руки, даже когда он прижал ее к себе, даже когда он стал гладить ее, – она не сопротивлялась, только подняла голову и, задрожав от удовольствия, приоткрыла губы в ожидании поцелуя.
Тэйна тоже охватила дрожь. И не какая-нибудь поверхностная, нет, она исходила из самых глубин его существа. Она обвила руками его шею и притянула к себе его голову. Она так ждала его поцелуя, такого желанного для нее, предопределенного всеми событиями предыдущего вечера, что, когда Тэйн выпустил ее из объятий, ее охватило опустошающее ощущение потери.
– Теперь ты понимаешь, почему я отказываюсь лечь вместе с тобой? – спросил он хриплым голосом, в котором слышалась насмешка. – Оставь меня в покое, иначе я за последствия не ручаюсь. Понимаешь?
– Понимаю. – Свои мысли Тэйн изложил достаточно четко, но она все равно не отодвинулась от него, лишь провела языком по пересохшим губам, что не ускользнуло от Тэйна, внимательно следившего за ней глазами, потемневшими от возбуждения. – Я… я не смогу заснуть, если ты будешь спать в этом кресле.
– Десять секунд, Сапфи, – с усилием проговорил он. – Даю тебе десять секунд, чтобы вернуться в постель и выключить свет, иначе…
Сапфира про себя досчитала до десяти, не двигаясь с места. Она слышала его затрудненное дыхание, понимая, что ведет себя вызывающе. Ну и что? Почему бы не довести до логического завершения этот чудесный вечер? Одна, самая последняя, ночь, пусть даже она не станет ночью их взаимной любви, но она проведет ее подле самого близкого человека. Воспоминаниями о ней она будет жить в ожидающем ее одиночестве.
Тэйн легко поднял ее на руки, отнес в кровать и выключил свет. Она потянулась к нему, дотрагиваясь руками до его шеи, ощущая напрягшиеся мышцы. Он застонал, и она стала смелее, продвигаясь ладонью к его животу поверх ремня на брюках. Еще чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть…
Он скрипнул зубами и немного отодвинулся, но она поняла – он не отвергает ее. Когда он снова приник к ней, одежды на нем уже не было. Она возобновила свои ласки, вспоминая со сладким замиранием сердца его знакомое до последней клеточки такое любимое тело.
Сапфира вновь почувствовала себя молодой и беззаботной, она упивалась радостью физической близости, растворяясь в чувственном удовольствии от ласк Тэйна. Он, спустив с ее плеч тоненькие бретельки, нежно целовал ее грудь, проводя языком по напрягшимся соскам.
Тэйн стянул с нее алую грацию, и Сапфира застыла от ужаса – в памяти ясно всплыло выражение отвращения на его лице в последний раз, когда они были вместе. Но уже через мгновение она испустила вздох облегчения: темень ночи скроет ее обезображенную родами фигуру и, уж конечно, он не сможет почувствовать пальцами маленький шрам.
Он говорил с ней руками и губами, она отвечала невнятным бормотанием и вздохами наслаждения, горя от желания, так долго дремавшего в ней. Через несколько минут их разгоряченные тела были охвачены огнем страсти. Словно в агонии, Тэйн выдохнул ее имя: Сапфи! – и она отдалась ему со сладостной щедростью, ничего не требуя взамен. Он застонал, достигнув пика экстаза, и Сапфира возликовала от доставленного ему счастья.
Он лежал возле нее обессиленный, не способный шевельнуть пальцем, словно Самсон, лишившийся сил, когда вероломная Далила остригла его волосы. Сапфире интуитивно захотелось защитить его, и она обняла его за спину, будто укрывая от грозящей ему невидимой стрелы.
Теперь ее мечта исполнилась. У нее оставалось еще немного времени, утром уже все кончится. Тэйн заворочался и перевернулся на спину. Сапфира положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца. Она ощущала прилив энергии, словно Тэйн поделился с ней своей жизненной силой, наполнив ее внутренним огнем. Когда утром она проснулась, Тэйна рядом не было. Сапфира припомнила ночные события и решила, что жалеть ей не о чем. Ей не надо кривить душой перед самой собой – она знала наверняка, что любит Тэйна по-прежнему. Сейчас было уже поздно сожалеть о том, что она сама разрушила свое счастье, но по крайней мере ей не надо было больше лгать себе.
– А, уже проснулась. – Тэйн, полностью одетый, вышел из ванной. Лицо его было сурово. – Я провожу тебя вниз позавтракать. Не задерживайся, ладно? Чем раньше мы вернемся на Андромеду, тем лучше.
Сапфира кивнула, с трудом проглотив комок в горле, а Тэйн, не произнеся больше ни слова, вышел из комнаты.
Чего же другого она ожидала? Борясь с отчаянием, она спустила с кровати длинные ноги. По крайней мере он поступил благоразумно, оставив ее одну, чтобы она без смущения могла одеться. Она и не рассчитывала, что утром он встретит ее с прежней пылкостью. Тэйн был воплощением мужественного самца, он легко возбудился при виде полуголой женщины, и она сама поощрила его на дальнейшие действия.
Во всем виновата только она. Она снова поступила безрассудно, как в прошлом. Тэйн сполна расплатился за ту ее первую ошибку. Ей тогда стоило только взглянуть в его суровое лицо, чтобы понять, в какой он был ярости оттого, что пошел ей на уступку.
Сапфира быстро приняла душ и переоделась, а алую грацию скомкала и засунула в сумку, отправив туда же и алый вечерний костюм. Своим поведением она добилась только того, что теперь он еще больше станет ее презирать, но она не сожалела о прошедшей ночи.
Завтрак прошел в молчании, так же как и последующая поездка в машине домой. Тэйн открыл дверь их виллы и пропустил ее вперед. Эфими уже спешила им навстречу, приветливо улыбаясь.
– Как малыши? – спросила Сапфира, заранее читая ответ на довольном лице пожилой женщины.
– Как всегда.
– Я пойду взгляну на них.
– Подожди минуту. – Тэйн удержал ее за руку. – Сперва я хочу поговорить с тобой наедине. Пожалуйста, пройдем в кабинет.
Что еще? Разбор ее вчерашнего поведения? Взаимные обвинения? Она хотела отказаться от разговора, но его просьба была больше похожа на приказ, и у нее не хватило духу ослушаться. Самое лучшее, что они могли сделать, – это забыть об этой ночи. Стереть ее из памяти. Если бы он начал анализировать события, он бы все опошлил, а ей этого вовсе не хотелось.
– Стоит ли? Нам вроде не о чем говорить.
– Ошибаешься, Сапфи. – Голос его звучал с грустью. Он ввел ее в кабинет и плотно закрыл дверь, указав на кресло. Сам же стал мерить шагами комнату. – Я хочу сказать что-то важное.
– Да? – Она почувствовала стеснение в груди, дышать стало трудно, сердце учащенно забилось.
– Ты была права, когда говорила, что мы не можем жить так дальше. Он остановился напротив и посмотрел на нее сверху вниз как судья, готовящийся произнести приговор. – Я передумал, Сапфи. Я приложу все усилия, чтобы ты могла как можно скорее со мной развестись.
Глава 11
Ошеломленная словами Тэйна, Сапфира буквально онемела, только расширенные от изумления глаза да внезапная бледность выдавали ее состояние. – Каким я был глупцом, полагая, будто раздельное проживание может помочь нам, – произнес он суровый приговор. – Ты оказалась права с самого начала: развод – вот единственный выход. С моей стороны было безумием думать, что я смогу силой привязать тебя к себе навсегда.
– А дети? – почти шепотом вырвалось у нее. Она согласилась отдать ему детей, считая само собой разумеющимся, что всегда сможет быть рядом. Не собирается ли Тэйн использовать это против нее в суде?
– Разумеется, останутся с тобой, – с трудом сохраняя самообладание, выдавил он сквозь зубы. – После вчерашнего вечера я вряд ли могу претендовать на право считать себя достойным отцом!
Тэйн испытывал неподдельную боль, казня себя презрением за свою поруганную philotimo. Он считал, что подверг себя унижению и позору, и сознание этого причиняло ему невыносимую боль.
Облегчение, испытанное было Сапфирой, теперь уступило место чувству сострадания и одновременно гнева на него за то, что он осмелился предположить, будто она манипулирует им в своих целях, а также чувству вины за то, что произошло между ними утром.
– Ты считаешь, что я использую это против тебя в суде? – гордо спросила она. – Ты действительно думаешь, что я способна на это, или, может быть, ты считаешь, что я все это спланировала заранее, чтобы отобрать у тебя детей? – Сапфира почувствовала, как дрожит ее голос.
– При том, что я сам заказал комнату? – горько усмехнулся Тэйн. Нет, Сапфи, ни в каком злонамеренном умысле я тебя не подозреваю. Ты думаешь, я не знаю, что ты пострадала невинно?
Да, она действительно пострадала, но вовсе не так, как это представляется Тэйну. Невинно? О нет! Вряд ли. Она с недоумением отметила напряженность всей его позы.
– Я… я понимаю, почему ты изменил свое первоначальное решение о разводе. – Какое будущее может ожидать человека, наделенного таким жизнелюбием и силой, как Тэйн, и связанного с женщиной, любить которую он не может? – Но ведь однажды ты мне сказал, что никогда не отдашь своего сына.
– Да, – Тэйн с шумом втянул в себя воздух. – Но это было до того, как ты Доказала, что настоящая любовь не боится жертв и не знает эгоизма, что, как бы сильно и глубоко ты ни любил, если приходит время расстаться, нужно суметь это сделать просто и красиво, как бы невыносимо тяжело тебе ни было. Ты была права, говоря, что Стефанос и Виктория нуждаются друг в друге, но это еще не все. Как бы сильно я этого ни хотел, я не могу заменить им материнской любви и ласки. И не только потому, что я большую часть времени нахожусь вне дома, все гораздо серьезнее. Я пытался закрыть глаза на собственные недостатки, но после отдыха на острове, когда ты стала жить на новой квартире, я уже не в состоянии был их скрывать. И травма Стефаноса была лишь верхушкой айсберга.
Он помолчал, и Сапфира силилась понять, что же означают эти слова Тэйна.
– Ну и вот… – он улыбнулся ей грустной улыбкой. – Теперь, когда благодаря тебе я стал лучше понимать нужды детей, у меня нет иного выбора, как забыть о собственных желаниях и потребностях и решить все в твою пользу. Не буду отрицать, мне это нелегко, но, в конце концов, я это заслужил. Я принес в твою жизнь одни несчастья, сначала соблазнив тебя, затем увезя за тысячи миль от родного дома и друзей, поселив в стране с незнакомыми обычаями и языком. Ты забеременела, не прожив со мной и года… – Тэйну стало трудно дышать… – А потом, когда та заболела, я умудрился ничего не заметить. Мне недостало терпения и способности понять… Theos mou, Сапфи! Ты вправе была ожидать от меня всяческой поддержки, но не получила ничего! Я заслуживаю того, чтобы ты не чувствовала ко мне ничего, кроме отвращения.
– Это была не твоя вина, Тэйн! – Ее захлестнула волна сочувствия и желание разделить с ним его вину. – Я была слишком эгоистична и неопытна. Я даже не попыталась понять и разделить твою жизнь. – Боясь встретиться с ним взглядом. Сапфира смотрела на свои руки. – К тому же это я соблазнила тебя. Я бросилась к тебе, не задумываясь о последствиях. Даже когда ты сказал моему брату, что собираешься жениться на мне, я заставила себя поверить, будто ты любишь меня, не обращая внимания на тот очевидный факт, что ты оказался жертвой мимолетного увлечения и чувствовал себя обязанным по долгу чести «сделать из меня порядочную женщину», после того как нас застали на месте преступления.
Услышав его смех, она с удивлением подняла на него глаза.
– Дорогая Сапфи, я ведь действительно любил тебя! Я не был настолько неопытен и наивен, чтобы позволить себя соблазнить помимо моей воли. Бели бы у меня не возникло твердого намерения жениться на тебе, я бы никогда не оказался в такой заведомо опасной ситуации. Твое столь лестное для меня внимание очаровало меня и намного ускорило мои планы, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19