— Вперед! — вскричал капитан. — За мной, друзья!
— Вперед! — повторили охотники.
Они кинулись вперед, размахивая факелами, которые кидали во все хижины, и стреляя во врагов, осмеливавшихся им сопротивляться.
Несмотря на все просьбы капитана, Анжела последовала за ним и упрямо держалась все время около него.
Пробежав несколько шагов, молодой офицер зашатался упал.
Тщетно пытался он подняться, он не мог этого сделать: увлеченный пылом сражения и горя желанием отомстить за похищение, молодой человек забыл, что, как только он вошел в хижину совета, с него сняли сапоги. Его нежные ноги, исцарапанные колючками, камнями и шипами, были в ужасном состоянии; кровь текла из ран, причинявших ему ужасные страдания и нестерпимую боль.
Анжела первая заметила состояние, в каком он находился; она подозвала отца, и несмотря на энергичное сопротивление графа, охотники положили его на носилки и понесли из зоны огня.
— Нам надо уйти подальше от этой свалки, — сказала Анжела, — вы больше не можете сражаться, друг мой.
— Мое место здесь, я его не покину.
— Боже мой! — в отчаянии вскричала девушка, — мы умрем здесь!
Бой становился все ожесточеннее. Индейцы сомкнулись в ряды в нескольких пунктах и, в свою очередь, грозили уже перейти в наступление; пули падали, как град, вокруг носилок. Анжела, вся поглощенная своей любовью, видела только любимого человека, которого хотела спасти во что бы то ни стало, тогда как сам он упорно хотел умереть. Она бросила умоляющий взор на своего отца.
Изгнанник тотчас же подбежал к ней.
— Господин граф, — отрывисто проговорил он, — мы вломились очертя голову в эту западню, из которой, может быть, ни один из нас не выберется, только с единственной целью спасти вас. Неужели вы хотите, чтобы все труды наши пропали даром? Жизнь ваша драгоценна, и, кроме того, кто же отомстит за вашего брата, если вы дадите убить себя здесь?
Капитан вздрогнул при этих словах, лицо его вспыхнуло.
— Я не хочу больше спорить, — сказал он, — я покоряюсь вам. Но, прежде чем мы расстанемся, я дам вам сначала одно поручение. Бегите в дом к графине и спасите ее, если возможно… Вы должны это сделать.
— Господин граф, эта женщина…
— Никаких но!.. Или я пойду сам! Эта женщина мой непримиримый враг; она должна быть спасена, я этого хочу!
— Я повинуюсь, раз вы этого требуете и, если только она может быть спасена, я ее спасу!
— Благодарю вас!
— А теперь позвольте Анжеле вас проводить. Недалеко отсюда приготовлены лошади. Достанет у вас силы держаться на лошади?
— Надеюсь.
— Хорошо! Завтра на закате солнца вы будете уже в форте Дюкэне. Прощайте, господин де Виллье. — Вы мне дали слово, помните! — Я никогда не изменял своему слову. Изгнанник нежно поцеловал свою дочь, прошептав ей несколько слов на ухо; потом, когда он увидел, как исчезли носилки, на которых уносили капитана, собрал канадцев и кинулся с ними в бой, а следом за ним пошел и Тонкий Слух; они проложили себе путь оружием сквозь толпу индейцев, которые тщетно пытались загородить им дорогу.
В ту же почти минуту отряды Бержэ и барона де Гриньи напали на дом графини.
Индейцы, обезумевшие от страха, покинули деревню, всю пылавшую в огне, и бежали по всем направлениям, оставив позади себя довольно значительное количество трупов.
Успех канадцев был гораздо больше, чем они сами могли ожидать, потому что они остались полными хозяевами поля битвы; но, несмотря на это, они не могли терять ни минуты, если не хотели пасть жертвами пожара, который сами же и зажгли.
Дом был оцеплен со всех сторон охотниками, и главные из них ворвались внутрь дома.
Они проникли в салон, где находились три женщины; две из них ухаживали за третьей, которая лежала на циновке и, по-видимому, была серьезно ранена.
— Маркиза де Буа-Траси! — вскричал барон, остолбенев. При звуке этого голоса, который маркиза тотчас же узнала, она приподнялась.
— Да, — сказала она, — это я, барон, вы не ожидали увидеть меня здесь?
— Извините, маркиза, но я знал о вашем присутствии в этой деревне, равно как и о присутствии в ней графини де Малеваль.
— Что привело вас в этот дом, сударь? — спросила графиня высокомерно. — Вы пришли объявить нам, что мы ваши пленницы?
— Упаси меня Бог, графиня! — вскричал молодой человек. — У меня одно только желание — спасти вас. Я за этим и явился сюда.
— Слишком поздно, барон, — возразила маркиза, — по крайней мере, для меня: моя рана смертельна, я это чувствую.
— О! Вы ошибаетесь, маркиза!
— Нет, барон, я чувствую, что смерть моя уже близка: мне остается жить всего несколько минут.
Она сделала знак графине, та наклонилась к ней, и они поговорили шепотом несколько минут.
— Докажите мне, что вы пришли сюда с добрым намерением, барон, — сказала затем маркиза, обращаясь к молодому человеку.
— Говорите, маркиза: ваше желание для меня равносильна приказанию.
— Предоставьте графине де Малеваль возможность уйти куда она пожелает.
— Никто из нас не станет сопротивляться этому, никто не последует за ней! Даю вам мое честное слово!
— Благодарю вас, барон, но одной ей не выбраться отсюда.
— Я провожу ее! Пусть только она скажет, куда ей хочется отправиться, — сказал Изгнанник, выдвигаясь вперед.
— Хорошо, я согласна! — сказала графиня. Затем, поцеловав в последний раз маркизу, она прибавила с угрозой: — Господин де Гриньи, между вашим другом и мной не все еще кончено! До свидания!
Она знаком приказала служанке следовать за ней и вышла одновременно с Изгнанником в сопровождении трех или четырех охотников, высокомерная и спокойная, точно все, что происходило в эту минуту в деревне, ее нисколько не касалось.
Маркиза проводила ее взором; потом, когда приятельница, наконец, вышла из комнаты, глубокий вздох вырвался из ее стесненной груди, и она повернулась к барону.
— Подойдите, барон, — проговорила она голосом, который с каждой минутой слабел все более и более, — мне нужно сказать вам несколько слов, которых не должен слышать никто, кроме вас.
Молодой человек сделал два или три шага вперед.
— Я весь к вашим услугам, маркиза, — печально проговорил он
— Ближе, пожалуйста, еще ближе Барон стал возле нее на колени, а так как силы, по-видимому, ее покидали, то по настоятельной просьбе маркизы, он обнял ее правой рукой за талию
— Так, хорошо, — продолжала она. — Надеюсь, что Бог даст мне силы сказать вам все.
Эти слова были произнесены голосом таким слабым и взволнованным, что барон невольно вздрогнул.
— Теперь слушайте меня барон. Теперь, когда всего несколько секунд отделяют меня от смерти, мне хочется, чтобы вы знали, что меня убивает любовь к вам.
— Не говорите этого, маркиза
— Я люблю вас с той поры, как в первый раз увидела; вы не поверили мне и оклеветали меня.
— Но…
— Да, я хорошо знаю, вы оскорбляли меня, но это было очень несправедливо! Вы не имели права осуждать меня, не выслушав того, что я могла сказать в свое оправдание. Арман, я вас всей душой любила! Избегая меня, вы разбили счастье двух людей.
— Леона! Леона!
— Да, зовите меня Леоной! Мне приятно слышать мое имя из ваших уст. Как дурно поступили вы со мной в последний раз, когда судьба нас свела вместе!
— Маркиза, неужели вы находите нормальным, что я встретил вас в то время, когда вы пытались умертвить меня и де Виллье?
— Неблагодарный! — прошептала она, — неблагодарный! Я, если и последовала за графиней, которой руководил демон ненависти и мщения, то только затем, чтобы охранять, так как она хотела убить и вас вместе с вашим другом. Если бы не я, вы сто раз могли бы погибнуть.
— Неужели это правда?
— Клянусь Богом, перед которым я скоро предстану, что это правда!
— Прости меня Леона, прости!
— Прощаю и люблю вас, Арман! Поцелуйте меня в первый и последний раз!
Молодой человек нагнулся и поцеловал маркизу, которая, казалось, только и ждала этого момента, чтобы умереть.
Барон де Гриньи продолжал стоять на коленях возле тела умершей; он плакал, как ребенок Грубая рука опустилась на его плечо; он поднял голову. Это был Бержэ.
— Послушайте, господин барон, вы будете плакать потом. Уходите! Сначала надо подумать о живых, а потом уже и о мертвых! Уходите! Здесь нам нечего больше делать.
С этими словами Бержэ бросился вон. Охотники последовали его примеру, спеша выбраться из горевшего дома.
В ту минуту, когда дом рухнул, канадский охотник стал машинально искать барона де Гриньи.
Он его нигде не видел и стал спрашивать о нем.
Один из них издал крик ужаса и протянул руку по направлению пожара. Это было его единственным ответом.
Взор Бержэ последовал за рукой охотника, и он остановился как окаменелый. Вот что он увидел.
Барон не покинул места пожара; он все еще продолжал стоять возле тела той, в любовь которой он так долго не верил.
Не имея возможности жить для нее, он умирал вместе с ней!
Сила огня все увеличивалась. О спасении барона нечего было и думать! Впрочем, Бержэ понимал, что несчастный, наверное, отказался бы от всякой помощи с их стороны.
Крыша рухнула, погребая под своими развалинами маркизу де Буа-Траси и барона де Гриньи.
Глава XXI. РАСПЛАТА
Сильное волнение царило в форте Necessite, расположенном на Манонгахеле, одном из притоков Огио.
Гарнизон, состоявший из пятисот человек отборных солдат, усердно работал над окончанием работ по укреплению форта.
Одни втаскивали пушки на батарею, другие готовили артиллерийские снаряды, третьи носили порох, пули и т д., а там, дальше готовили туры и мешки с землей.
Англичане ожидали нападения со стороны французов; известие об этом нападении было принесено в форт два дня тому назад графиней де Малеваль. У нее был продолжительный разговор с майором Вашингтоном; она показывала ему какие-то письма, — словом, она дала ему столь убедительные доказательства того, о чем она говорила, что майор сейчас же собрал военный совет из главных офицеров гарнизона. На совете единогласно было решено, что они немедленно займутся работами по обороне форта, ибо это нужно было сделать еще и потому, что, по словам графини, командовать французскими силами поручено графу Кулону де Виллье, брату несчастного капитана де Жюмонвилля, подло убитого в западне, устроенной самим же майором Джорджем Вашингтоном.
Солдаты, под непосредственным наблюдением офицеров, усердно работали с раннего утра и до поздней ночи, стараясь привести форт в такое состояние, чтобы он мог выдержать осаду до прибытия подкрепления из Виргинии, которое, несомненно, принудит французов отступить.
Графиня де Малеваль просила позволения остаться в форте Necessite, на что комендант охотно изъявил свое согласие.
Каков бы ни был источник, из которого графиня черпала сообщенные ею сведения, она, по-видимому, отлично была осведомлена. Для доказательства стоит только припомнить, что произошло за несколько дней перед тем в форте Дюкэне.
Г. де Контркер в одно утро, в конце июня, попросил капитана де Виллье прийти к нему.
Граф, совершенно оправившийся от своих ран, поспешил на призыв.
Когда он вошел в кабинет коменданта, там, кроме него, находилось еще два лица. Эти лица были Бержэ, канадский охот ник, и Тонкий Слух, вождь племени краснокожих При виде их капитан понял, что его вызвали по важному делу.
— Дорогой капитан, — сказал ему г де Контркер после обмена обычными приветствиями, — наконец то я имею возможность исполнить обещание, данное мною вам уже давно
— Неужели это стало, наконец, возможно! — вскричал капитан, и его обычно печальное лицо осветилось лучом радости.
Последние события в которых он участвовал, и роковая смерть его друга, барона де Гриньи, оставили глубокий след в душе молодого офицера и придали чертам его лица выражение задумчивой меланхолии.
— Да, — продолжал г де Контркер, — все готово для того, чтобы попытаться напасть на форт Necessite. Вы, конечно, понимаете, что я говорю о внезапном нападении с целью захватить неприятеля врасплох; люди, которых я назначил в состав нашего отряда, прославились в подобного рода экспедициях
— Удастся или не удастся нам захватить их врасплох, господин комендант, — отвечал капитан твердым голосом, отчеканивая каждое слово, — но я головой своей ручаюсь вам за успех: форт будет взят или я буду убит во время штурма
— Я буду в отчаянии, если с вами случится какое-нибудь несчастье, дорогой капитан, и, наоборот, надеюсь, что вы еще многие и многие годы будете служить его величеству Такие офицеры, как вы, встречаются нечасто; поэтому берегите себя, друг мой, прошу вас, я приказываю вам это.
Капитан молча поклонился
— Ваш отряд будет состоять из шестисот канадских охотников под командой нашего друга Бержэ и из краснокожих воинов из племени волков-гуронов, цену которых вы уже успели узнать, — продолжал комендант — Тонкий Слух, самый знаменитый вождь своего племени, хочет сам вести их в бой Искренне сожалею, что не могу дать в ваше распоряжение также и отряд регулярных войск, но вам лучше, чем кому-нибудь, известно, как мало у меня здесь солдат.
— Я видел в деле как индейцев, так и канадцев, господин комендант; это люди непобедимой храбрости, львы, которых в битве не остановит никакая сила. С ними и с двумя офицерами вроде старика Бержэ и вождя Гуронов я уверен в успехе Кроме того, Бог будет за нас! Когда прикажете мне отправляться?
— Когда пожелаете! С этой минуты я предоставляю вам полную свободу действий
— Благодарю вас, я воспользуюсь вашим разрешением, чтобы отправиться как можно скорее.
— Вот вам предписание, дорогой капитан, прочтите его!
Граф де Виллье взял бумагу, которую ему протянул комендант, раскрыл ее и быстро пробежал с живым чувством радости.
Это предписание давало капитану самые широкие полномочия.
Молодой человек горячо выразил свою признательность г. де Контркеру Один пункт тронул его особенно сильно, он гласил следующее:
«Приказываем капитану атаковать их, если это окажется возможным, и истребить (англичан) окончательно, дабы этим наказать их за убийство, которым они нарушили самые священные права просвещенных народов».
Этот намек на западню, жертвой которой пал его брат, напомнив капитану клятву отомстить врагам, преисполнил его радостью и энтузиазмом.
— Наконец-то, — сказал он, — мой несчастный брат будет отомщен! Когда прибудут твои люди, Бержэ?
— Они будут здесь через два часа, господин Луи.
— Хорошо! А ваши, вождь?
— Немного раньше.
— Отлично, друзья мои! Мы дадим им отдохнуть во все остальное время дня и вместе с тем заняться последними приготовлениями; затем, сегодня вечером мы выступим на закате солнца, луна будет освещать нам путь. Согласны?
— Да! — отвечали оба в один голос
— В особенности присматривайте за тем, чтобы все взяли с собой необходимый запас провианта и боевых припасов. У ваших воинов есть ружья, вождь?
— У всех! — горделиво отвечал вождь, — и они покажут моему брату, как хорошо умеют стрелять из них.
— Вот это славно! Перед выступлением я сделаю смотр всему отряду, чтобы убедиться, что все в порядке.
В эту минуту к коменданту подошел сержант и прошептал ему на ухо несколько слов.
— Впустите его, — сказал комендант и затем, обращаясь к капитану, прибавил: — Вот и еще новости.
В кабинет вошел Изгнанник.
Его одежда, разорванная и в грязи, указывала на то, что он сделал длинный переход.
— Э! — сказал Изгнанник, переступая порог, — как мне кажется, я попал сюда в самую нужную минуту, господин комендант!
— Вы не могли бы попасть удачнее, — отвечал комендант с улыбкой.
— Вы пришли из форта Necessite? — спросил его капитан.
— Две минуты тому назад.
— И вы принесли известия?
— Самые свежие.
— Хорошие?
— Как и все новости, они заключают в себе и хорошее и дурное.
— Гм! — проговорил комендант. — Потрудитесь нам их передать; но сначала сядьте, вы, должно быть, сильно утомлены.
— Признаюсь вам, я очень устал… я шел очень быстро и по ужасным дорогам.
Изгнанник сел на стул, который комендант сам ему пододвинул, потому что г. де Контркер выказывал при всяких обстоятельствах самое большое уважение этому человеку, бывшему живой загадкой для всех на границе.
— Разве дороги так плохи, как вы говорите? — спросил его капитан.
— Успокойтесь, — отвечал Изгнанник, улыбаясь. — Я, как птицы… Я всегда иду по прямой линии; мои дороги — не ваши.
— Это меня немного успокаивает… Ну, а теперь мы вас слушаем.
— Англичане предупреждены о готовящемся нападении на них и поэтому вам не удастся захватить их врасплох!
— Это дурное известие! — сказал комендант.
— Э! Мне решительно все равно, знают они или нет о нашем намерении! — вскричал капитан с энергией. — Тем славнее будет победа.
— Продолжайте, пожалуйста, — сказал г. де Контркер Жан-Полю.
— А знаете кто их предупредил? — Графиня де Малеваль.
— Графиня де Малеваль! Вы в этом уверены?
— Да, она. Впрочем, вы, вероятно, будете иметь случай ее видеть, она пожелала остаться в форте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24