У противоположной стены стояла Анна, с ужасом глядя на бандита широко открытыми глазами. Лицо ее было мертвенно-бледным.
— Разве мама не учила тебя, что невежливо молчать, когда с тобой разговаривают? — обращаясь к ней, сказал нападавший.
Анна продолжала молча на него смотреть.
Подтолкнув Дэвида вперед, бандит придвинулся к ней.
— Что случилось, милочка? Кошка съела твой язычок?
Она стояла неподвижно, словно окаменела.
Мужчина слегка ткнул ее в живот стволом пистолета.
— Ну давай! Говори! — Опустив ствол на уровень лобка, он еще раз ткнул им женщину. — Клянусь, я могу заставить тебя говорить! — И, понизив голос до бесстыдного шепота, добавил:
— Я могу заставить тебя и визжать.
— Глухонемая!
Голос Джека был еле слышен, но он все-таки заставил мужчину обернуться.
— Она глухонемая, — прохрипел Джек. — Она не может говорить.
Холодные глаза смотрели подозрительно, но на лице незнакомца играла очаровательная улыбка.
— Ты ведь меня не обманываешь, а? Я этого не советую.
— Она глухонемая.
К удивлению Джека, тот откинул голову и засмеялся, обнажив ровный ряд белых зубов.
— Я не знал, можно ли этому верить, но, оказывается, это правда. Мой брат говорил… Ой!
Внезапно он вскрикнул и отбросил Дэвида в сторону.
Помахав в воздухе рукой, бандит принялся рассматривать красные следы от укуса.
— Маленький негодяй, я научу тебя, как кусаться! — Он угрожающе двинулся к Дэвиду.
— Нет! — воскликнул Джек. Анна пронзительно закричала.
— Не трогай мою маму! — взвизгнул Дэвид. Мужчина нагнулся, схватил мальчика за ворот рубашки и оторвал от пола. Дэвид начал махать руками и драться ногами. На несколько секунд руки бандита оказались заняты.
Джек, боясь, что в суматохе пистолет может выстрелить, заставил себя подняться на ноги и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к незнакомцу.
— Стой на месте! — Ткнув пистолетом в грудь Джеку, бандит оттолкнул Дэвида к Анне, которая прижала плачущего сына к груди.
Из этой ситуации Джек видел для себя только один выход.
Он мог умереть как храбрый дурак или, отступив сейчас, потом попытаться спасти Анну и Дэвида. Конечно, ему хотелось броситься на этого сукина сына. Но что толку, если его тут же пристрелят?
Поэтому он подчинился и остался стоять на месте.
Усмехнувшись, мужчина передернул плечами, как будто желая стряхнуть напряжение.
— Вот так-то лучше. Нет нужды волноваться.
— Я не волнуюсь, — спокойно промолвил Джек.
— Ну и чудесно. У нас нет проблем. И не должно быть. Мы ведь одна семья. Я вот тут ехал на юг и сказал себе: «Я не могу упустить случай повидаться с моим племянником и невесткой. Как можно? Нет, сэр». — Он широко улыбнулся Анне. — Я рад заметить, что у нас нет кровного родства. — Бандит окинул ее взглядом. — Дин был молодец. Клянусь, к чему этот парень ни прикасался, все превращалось в чистое золото, в том числе и ты, милочка.
— Чего ты хочешь, Херболд? Он резко повернулся к Джеку.
— Это не твое дело. — Но затем тщеславие взяло верх. — Ты назвал меня по имени, — склонив голову набок, сказал Карл. — Ты меня знаешь?
— Ты серьезно?
Засмеявшись, Карл слегка поклонился.
— Я теперь телезвезда, верно? — Не дав Джеку возможности ответить, он добавил:
— Погоди-ка, я сейчас угадаю. Ты тот, кто называет себя работником.
Джек промолчал.
— Ну да, Сесил говорил мне о тебе.
— А он сказал тебе о Делрее?
— Что тот вот-вот сыграет в ящик?
— Так и случилось.
— Он умер? — скептически посмотрев на него, спросил Карл.
— Могу показать некролог в газете, — предложил Джек.
— Это не обязательно. — Стволом пистолета он задумчиво почесал щеку. — Мое сердце радуется, когда я думаю о том, что этот козел теперь поджаривается в аду. — Он вновь обратился к Джеку:
— Так что насчет тебя?
— Насчет меня ничего.
— Сес думал по-другому. Он посчитал тебя легавым. Может быть, федералом.
Джек чуть не засмеялся, но из-за боли в боку вместо этого только охнул.
— Сес ошибся.
Карл ему явно не поверил.
— Значит, ты просто работник?
— Да, это так.
— Теперь, когда Делрей умер, ты собираешься вступить во владение?
— Нет. Я буду находиться поблизости, пока миссис Делрей не встанет на ноги.
Усмехнувшись, Карл не спеша окинул его взглядом, затем посмотрел на Анну и снова уставился на Джека.
— Что-то не похоже. По-моему, вы большие друзья. Устраиваете вместе пикники и все такое, — процедил он, указывая на корзину с едой, которую Анна уронила, когда он на нее набросился.
Наклонившись, Карл поднял выкатившееся яблоко, вытер его о рукав и с хрустом надкусил.
— Ты ее еще не трахал?
Джек молчал, зная, что Карл пытается его спровоцировать, чтобы получить предлог для убийства.
Вероятно, он все равно собирается его убить, но надо постараться потянуть время. Тогда, может быть, они получат шанс спастись или бежать.
Читая по губам, Анна следила за его диалогом с Карлом.
Джек надеялся, что она видит и его правую руку, пальцы которой он медленно, стараясь не привлекать внимания бандита, складывал в буквы знакового алфавита.
Чтобы отвлечь Карла, он сказал:
— Что-то с тобой нет брата. — Его пальцы сложились, изображая букву Н.
— Да, Сесил не смог приехать.
— Где же он?
Улыбка исчезла с лица Карла.
— Так ты точно не легавый? Ты спрашиваешь о таких вещах, которые тебя совсем не касаются.
Джек надеялся, что Карл не увидит, как он изображает букву О.
— Я думаю, Сесила нет в живых.
— Заткнись, козел!
— Зачем же ты так, Карл! — насмешливо сказал Джек. — Что-то ты слишком чувствителен, когда речь заходит о твоем старшем брате. — Ж. — Что ты с ним сделал? Убил его, чтобы забрать себе все деньги?
Карл навел на него пистолет.
— Слушай, я тебя в последний раз предупреждаю. Заткнись!
Джек не питал иллюзий в отношении Херболда и понимал, насколько он опасен. Но даже у самого закоренелого преступника есть своя ахиллесова пята. У Херболда Джек ее нащупал с первой попытки. Братоубийство — чересчур тяжелое преступление даже для такого мерзавца.
Если Анна и разобрала сигналы, которые он посылал, то никак не отреагировала. Он начал снова. Н.
— А как насчет той девушки? Как ее бишь, ну, кассирша, которая помогла вам ограбить банк? — О. — Где она, Карл? Или ты отделался…
Тыльной стороной руки Карл ударил Анну по лицу.
Атака была столь неожиданной и злобной, что все на миг замерли. Потом Дэвид стал кричать на Карла, Карл стал смеяться, а Джек постарался подавить вспыхнувший в нем гнев.
Больше он ничего не мог сделать, потому что Карл по-прежнему направлял на него пистолет.
— Вот так и будет, работник или кто ты там. Как только ты заводишь идиотскую болтовню, она получает по физиономии. Для начала. — Анна прижимала руку к кровоточащей губе, но ее глаза были полны нескрываемой ненависти. — А может, я лучше оттрахаю ее в задницу, а вы с мальчишкой будете смотреть? Чем больше я об этом думаю, тем больше мне эта идея нравится.
Джек был бессилен. Если он даст Карлу хоть малейший повод его убить, тот не преминет им воспользоваться и потом будет спокойно спать. Нельзя терять голову, хотя Джеку пришлось собрать всю силу воли, чтобы не вцепиться негодяю в глотку.
Каждый вздох причинял ему боль. Было очень больно говорить, но разговор — это его единственное оружие.
— Ты действительно крутой, Карл. Над кем же ты издевался, когда сидел в тюрьме? Там ведь нет ни женщин, ни детей.
Карл тяжело вздохнул и покачал головой.
— А я так старался вести себя прилично! — Схватив Анну за волосы, он рывком поставил ее на колени.
* * *
Майрону было жарко. Не помогло и то, что он опустил стекла, поскольку снаружи было безветренно. В лобовое стекло вовсю светило солнце, так что Майрон весь покрылся потом. Он выпил уже три банки коки. Карл велел ему оставаться в машине. Раз нельзя выйти по нужде, то придется больше не пить коку, хотя и очень хочется.
К тому же ему было очень скучно, а от скуки хотелось спать. Дважды он уже засыпал, просыпаясь от судорог.
Если он уснет и не будет охранять деньги, Карл будет сердиться, будет кричать на него и назовет идиотом. Майрон не хочет, чтобы Карл сердился. Карл его друг, его нельзя подвести.
Но ему было жарко и скучно. И немного страшно.
С тех пор как Карл ушел, прошло уже много времени. Он сказал, что должен кое-что сделать.
— Помнишь, что я тебе говорил, Майрон? Чем займусь в первую очередь, когда выйду на свободу?
— Убьешь тех гадов, которые засадили тебя в тюрьму.
— Точно. Ну, один уже готов. Сесил. Надо замочить еще парочку. — Он проверил свой револьвер, прокрутив барабан.
Майрону нравилось, когда он это делал, потому что тогда Карл был похож на ковбоя из кино.
— Я не задержусь, Майрон.
Однако он замешкался. Сейчас ему уже пора бы возвращаться. А что, если с ним что-то случилось? Что, если его поймали? Что, если он вообще не вернется?
Эта мысль наполнила Майрона страхом. Он не знал дорогу в Мексику. Как он распорядится украденными деньгами? Где будет ночью спать?
От страха Майрон еще больше вспотел. Он вытер рукавом пот, стекавший на глаза. Рубашка прилипла к телу, в паху чесалось. Руки Майрона стали мокрыми от пота. Он положил пистолет рядом с собой на сиденье и стал вытирать руки о штаны.
Если Карл за ним не придет, ему будет очень страшно.
Но если он ослушается Карла, тот не на шутку рассердится. Он помнит, что Карл ему говорил.
— Вот какой у меня план, Майрон. Ты меня слушаешь? Ладно, хорошо. Я оставляю деньги здесь с тобой Деньги, которые мы взяли в банке, помнишь?
— Я помню, Карл.
— Отлично. Они в сумке, понятно?
— Понятно.
— Я не могу взять их с собой, потому что человек со спортивной сумкой сразу привлечет к себе лишнее внимание. Так что я должен ее здесь оставить. Понимаешь?
— Конечно, Карл.
— Смотри не засни,
— Нет, Карл.
— Ты будешь охранять деньги. Ты должен никого к себе не подпускать. Где твои пушки?
— Здесь, Карл. — Он приподнял вверх пистолет, который держал в руке, чтобы показать его Карлу. Заряженный дробовик лежал у него на коленях.
— Превосходно, — сказал Карл, и Майрон ощутил прилив гордости. — Теперь, если кто-нибудь подойдет к машине, стреляй.
— Хорошо, Карл.
— Смотри, Майрон. Это важно. Не разговаривай, ничего не делай — просто стреляй в любого, кто подойдет.
— Хорошо, Карл. Можно мне выпить коки?
— Конечно.
Карл положил на сиденье упаковку с шестью банками коки.
— Куда ты идешь, Карл?
— Я уже тебе говорил, Майрон. Мне надо кое-что сделать.
— А можно мне с тобой?
— Господи!
И он вздохнул так, как всегда, когда начинал злиться, и пробормотал что-то насчет того, что Майрон похож на страшилище с ярмарки и что если куда-то с ним идешь, то нужно обязательно прихватывать с собой «узи».
Майрон не знал, что все это означает, но Карл так сказал, поэтому он остался в машине, чтобы охранять деньги, лежавшие в багажнике, и стрелять во всех, кто подойдет.
Но Карл ушел и до сих пор не вернулся. Майрону было страшно. Он боялся остаться один. Если Карл не вернется, он пропал. Он не знает, как пересечь границу и найти себе сладкую мексиканскую письку.
Он посмотрел туда, где в последний раз видел Карла, надеясь, что тот уже возвращается. Но там никого не было.
Майрон закусил нижнюю губу. Затем, снова вытерев пот со лба, оглянулся и посмотрел назад.
То, что он там увидел, привело его в ужас.
Замедляя скорость, к нему подъезжала машина.
Глава 45
Как все изменилось за последние двадцать четыре часа, подумал Эмори Ломакс.
Вчера он насилу дождался, когда кончится рабочий день и он сможет уйти зализывать раны, которые нанес ему человек по имени Джек, напавший на него в его собственном кабинете. Поджав хвост, он поплелся домой, где проглотил несколько таблеток аспирина, чтобы избавиться от головной боли, которую причинило ему выпитое за обедом пиво. К несчастью, он затем еще усугубил ситуацию несколькими бокалами бурбона. Он не умеет пить, так что бурбон привел его в ужасное состояние.
Потом еще эта буря. Каждая вспышка молнии, каждый удар грома болью отдавались у него в голове. Однако, если не считать усилившейся головной боли, сама по себе буря его не особенно взволновала.
Он не заметил, как шквальный ветер сорвал с его окна ставни и погнал по улице его мусорные баки. Он не знал, что дождь переполнил сточные канавы и залил гараж с его драгоценным «ягуаром». Он ничего не знал о торнадо до тех пор, пока утром радиобудильник не сообщил ему о происшедшем.
Пока буря неистовствовала в его округе, Эмори все пил и пил, иногда плача от жалости к себе, иногда цепенея от страха при воспоминании о том, к чему могут привести его махинации, но все время негодуя при мысли о тех оскорблениях, которые нанес ему ковбой Джек.
Теперь, сидя в комфортабельном салоне своей машины, которая мчалась по дороге, ведущей на ранчо Корбетта, он уже в сотый раз спрашивал себя: за кого принял его этот тип, посмевший так с ним разговаривать? Он без приглашения вошел в его кабинет. Он угрожал ему телесными повреждениями — приставив нож к горлу, ни больше ни меньше! Господи, какая наглость!
По сравнению с ним этот Джек вообще никто. Пусть он физически крепок и рожа у него как на рекламе «Мальборо» — парень же гол как сокол!
Эмори никак не мог понять, как он позволил этому ничтожеству побить его на его собственной территории.
Конечно, здесь сработал фактор внезапности. Мерзавец застал его врасплох. Несомненно, это одна из причин, по которым Эмори так быстро сдался.
Другая же заключалась в том, что он только что провел неприятную встречу с Коннотом и компанией, на которой надавал этим шишкам трудновыполнимых обещаний.
Упоминание о Джесси Гарсии тоже сыграло свою роль, но откуда Эмори знает, что Джек с ним вообще встречался? Эмори никогда не слышал, чтобы Гарсия когда-нибудь сдавал кого-то из своих клиентов. Боясь повредить своей деловой репутации, он вряд ли станет это делать сегодня — даже ради священной памяти дяди-сапожника.
Ладно, Бог с ней, с этой историей. Спишем ее на одно из отягчающих обстоятельств. Или на выпивку за обедом. Или на вчерашнюю угнетающую жару. В общем, на что угодно.
Сейчас главное то, что он разгадал маневр ковбоя.
Работник Анны Корбетт просто его ревнует, вот и пытается играть мускулами. Эмори не боится пустых угроз человека, который недостоин чистить ему ботинки.
Проснувшись нынче утром, Эмори испытывал легкое похмелье, но в целом голова у него была ясной и он хорошо понимал, что делать. Завоевание Анны Корбетт нельзя откладывать. Надо начать его немедленно.
Она может по-прежнему холодно его встретить, но когда узнает его получше, то оттает. А единственный способ познакомиться с ним поближе — это проводить время в его обществе. Такую возможность он намерен ей предоставить. Сегодня он нанесет визит вежливости. Он предложит ей свои услуги, а потом несколько недель будет оказывать ей расположение — как в профессиональном, так и в личном плане.
Когда же она почувствует зависимость от его щедрости и доброты, Эмори использует все свое обаяние и убедит ее в том, что за ней ухаживает, — но только до заключения сделки.
Он готов совершать добрые дела, но будь он проклят, если позволит охмурить себя глухой бабе с ее отродьем.
Ковбой Джек предупреждал, чтобы он держался от нее подальше.
— О-о-о, как мне страшно! — сказал Эмори, обращаясь к роскошной приборной доске своего «ягуара». И что этот парень сделает? Перережет ему горло? Изобьет его? Эмори фыркнул. Это только пустые угрозы, и он на них не поддастся. — Дай ковбою большой ножик, и он сразу думает, что он Джим Боуи, — нажимая на тормоза, пробормотал он.
Впереди на обочине дороги стояла какая-то машина. В ней как будто находился только один пассажир.
Эмори никогда не был альтруистом, зато всегда был политиком. Он гордился тем, что хорошо умеет прикрывать свою задницу. Если машина сломалась и ее водитель окажется клиентом их банка, который потом скажет, что Эмори Ломакс просвистел мимо, не остановившись, чтобы оказать помощь, это будет плохая реклама. Даже очень плохая, учитывая, что его отношения с президентом и без того напряженные.
А вот если будут говорить, что Эмори Ломакс — настоящий добрый самаритянин, который всегда готов помочь, то он заработает несколько важных очков.
Радушно улыбаясь, он остановился.
* * *
— Ты мог бы позвонить.
Голос Коры был прямо-таки ледяным. Такого тона от нее Эззи еще никогда не слышал. Она расстроена, что, учитывая нынешнее состояние Эззи, очень и очень плохо. Сейчас его так и подмывало сказать: «Я подумаю над этим» — и повесить трубку.
— Ты знал, что я буду беспокоиться, — сердито сказала она.
— Разве?
Это саркастическое замечание окончательно вывело ее из себя.
— Я звоню не для того, чтобы ругаться с тобой, Эззи. Я слышала сообщения о вчерашней буре в восточном Техасе. По телевизору говорят, что Блюэр практически сровняло с землей. Я часами звонила и не могла дозвониться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Разве мама не учила тебя, что невежливо молчать, когда с тобой разговаривают? — обращаясь к ней, сказал нападавший.
Анна продолжала молча на него смотреть.
Подтолкнув Дэвида вперед, бандит придвинулся к ней.
— Что случилось, милочка? Кошка съела твой язычок?
Она стояла неподвижно, словно окаменела.
Мужчина слегка ткнул ее в живот стволом пистолета.
— Ну давай! Говори! — Опустив ствол на уровень лобка, он еще раз ткнул им женщину. — Клянусь, я могу заставить тебя говорить! — И, понизив голос до бесстыдного шепота, добавил:
— Я могу заставить тебя и визжать.
— Глухонемая!
Голос Джека был еле слышен, но он все-таки заставил мужчину обернуться.
— Она глухонемая, — прохрипел Джек. — Она не может говорить.
Холодные глаза смотрели подозрительно, но на лице незнакомца играла очаровательная улыбка.
— Ты ведь меня не обманываешь, а? Я этого не советую.
— Она глухонемая.
К удивлению Джека, тот откинул голову и засмеялся, обнажив ровный ряд белых зубов.
— Я не знал, можно ли этому верить, но, оказывается, это правда. Мой брат говорил… Ой!
Внезапно он вскрикнул и отбросил Дэвида в сторону.
Помахав в воздухе рукой, бандит принялся рассматривать красные следы от укуса.
— Маленький негодяй, я научу тебя, как кусаться! — Он угрожающе двинулся к Дэвиду.
— Нет! — воскликнул Джек. Анна пронзительно закричала.
— Не трогай мою маму! — взвизгнул Дэвид. Мужчина нагнулся, схватил мальчика за ворот рубашки и оторвал от пола. Дэвид начал махать руками и драться ногами. На несколько секунд руки бандита оказались заняты.
Джек, боясь, что в суматохе пистолет может выстрелить, заставил себя подняться на ноги и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к незнакомцу.
— Стой на месте! — Ткнув пистолетом в грудь Джеку, бандит оттолкнул Дэвида к Анне, которая прижала плачущего сына к груди.
Из этой ситуации Джек видел для себя только один выход.
Он мог умереть как храбрый дурак или, отступив сейчас, потом попытаться спасти Анну и Дэвида. Конечно, ему хотелось броситься на этого сукина сына. Но что толку, если его тут же пристрелят?
Поэтому он подчинился и остался стоять на месте.
Усмехнувшись, мужчина передернул плечами, как будто желая стряхнуть напряжение.
— Вот так-то лучше. Нет нужды волноваться.
— Я не волнуюсь, — спокойно промолвил Джек.
— Ну и чудесно. У нас нет проблем. И не должно быть. Мы ведь одна семья. Я вот тут ехал на юг и сказал себе: «Я не могу упустить случай повидаться с моим племянником и невесткой. Как можно? Нет, сэр». — Он широко улыбнулся Анне. — Я рад заметить, что у нас нет кровного родства. — Бандит окинул ее взглядом. — Дин был молодец. Клянусь, к чему этот парень ни прикасался, все превращалось в чистое золото, в том числе и ты, милочка.
— Чего ты хочешь, Херболд? Он резко повернулся к Джеку.
— Это не твое дело. — Но затем тщеславие взяло верх. — Ты назвал меня по имени, — склонив голову набок, сказал Карл. — Ты меня знаешь?
— Ты серьезно?
Засмеявшись, Карл слегка поклонился.
— Я теперь телезвезда, верно? — Не дав Джеку возможности ответить, он добавил:
— Погоди-ка, я сейчас угадаю. Ты тот, кто называет себя работником.
Джек промолчал.
— Ну да, Сесил говорил мне о тебе.
— А он сказал тебе о Делрее?
— Что тот вот-вот сыграет в ящик?
— Так и случилось.
— Он умер? — скептически посмотрев на него, спросил Карл.
— Могу показать некролог в газете, — предложил Джек.
— Это не обязательно. — Стволом пистолета он задумчиво почесал щеку. — Мое сердце радуется, когда я думаю о том, что этот козел теперь поджаривается в аду. — Он вновь обратился к Джеку:
— Так что насчет тебя?
— Насчет меня ничего.
— Сес думал по-другому. Он посчитал тебя легавым. Может быть, федералом.
Джек чуть не засмеялся, но из-за боли в боку вместо этого только охнул.
— Сес ошибся.
Карл ему явно не поверил.
— Значит, ты просто работник?
— Да, это так.
— Теперь, когда Делрей умер, ты собираешься вступить во владение?
— Нет. Я буду находиться поблизости, пока миссис Делрей не встанет на ноги.
Усмехнувшись, Карл не спеша окинул его взглядом, затем посмотрел на Анну и снова уставился на Джека.
— Что-то не похоже. По-моему, вы большие друзья. Устраиваете вместе пикники и все такое, — процедил он, указывая на корзину с едой, которую Анна уронила, когда он на нее набросился.
Наклонившись, Карл поднял выкатившееся яблоко, вытер его о рукав и с хрустом надкусил.
— Ты ее еще не трахал?
Джек молчал, зная, что Карл пытается его спровоцировать, чтобы получить предлог для убийства.
Вероятно, он все равно собирается его убить, но надо постараться потянуть время. Тогда, может быть, они получат шанс спастись или бежать.
Читая по губам, Анна следила за его диалогом с Карлом.
Джек надеялся, что она видит и его правую руку, пальцы которой он медленно, стараясь не привлекать внимания бандита, складывал в буквы знакового алфавита.
Чтобы отвлечь Карла, он сказал:
— Что-то с тобой нет брата. — Его пальцы сложились, изображая букву Н.
— Да, Сесил не смог приехать.
— Где же он?
Улыбка исчезла с лица Карла.
— Так ты точно не легавый? Ты спрашиваешь о таких вещах, которые тебя совсем не касаются.
Джек надеялся, что Карл не увидит, как он изображает букву О.
— Я думаю, Сесила нет в живых.
— Заткнись, козел!
— Зачем же ты так, Карл! — насмешливо сказал Джек. — Что-то ты слишком чувствителен, когда речь заходит о твоем старшем брате. — Ж. — Что ты с ним сделал? Убил его, чтобы забрать себе все деньги?
Карл навел на него пистолет.
— Слушай, я тебя в последний раз предупреждаю. Заткнись!
Джек не питал иллюзий в отношении Херболда и понимал, насколько он опасен. Но даже у самого закоренелого преступника есть своя ахиллесова пята. У Херболда Джек ее нащупал с первой попытки. Братоубийство — чересчур тяжелое преступление даже для такого мерзавца.
Если Анна и разобрала сигналы, которые он посылал, то никак не отреагировала. Он начал снова. Н.
— А как насчет той девушки? Как ее бишь, ну, кассирша, которая помогла вам ограбить банк? — О. — Где она, Карл? Или ты отделался…
Тыльной стороной руки Карл ударил Анну по лицу.
Атака была столь неожиданной и злобной, что все на миг замерли. Потом Дэвид стал кричать на Карла, Карл стал смеяться, а Джек постарался подавить вспыхнувший в нем гнев.
Больше он ничего не мог сделать, потому что Карл по-прежнему направлял на него пистолет.
— Вот так и будет, работник или кто ты там. Как только ты заводишь идиотскую болтовню, она получает по физиономии. Для начала. — Анна прижимала руку к кровоточащей губе, но ее глаза были полны нескрываемой ненависти. — А может, я лучше оттрахаю ее в задницу, а вы с мальчишкой будете смотреть? Чем больше я об этом думаю, тем больше мне эта идея нравится.
Джек был бессилен. Если он даст Карлу хоть малейший повод его убить, тот не преминет им воспользоваться и потом будет спокойно спать. Нельзя терять голову, хотя Джеку пришлось собрать всю силу воли, чтобы не вцепиться негодяю в глотку.
Каждый вздох причинял ему боль. Было очень больно говорить, но разговор — это его единственное оружие.
— Ты действительно крутой, Карл. Над кем же ты издевался, когда сидел в тюрьме? Там ведь нет ни женщин, ни детей.
Карл тяжело вздохнул и покачал головой.
— А я так старался вести себя прилично! — Схватив Анну за волосы, он рывком поставил ее на колени.
* * *
Майрону было жарко. Не помогло и то, что он опустил стекла, поскольку снаружи было безветренно. В лобовое стекло вовсю светило солнце, так что Майрон весь покрылся потом. Он выпил уже три банки коки. Карл велел ему оставаться в машине. Раз нельзя выйти по нужде, то придется больше не пить коку, хотя и очень хочется.
К тому же ему было очень скучно, а от скуки хотелось спать. Дважды он уже засыпал, просыпаясь от судорог.
Если он уснет и не будет охранять деньги, Карл будет сердиться, будет кричать на него и назовет идиотом. Майрон не хочет, чтобы Карл сердился. Карл его друг, его нельзя подвести.
Но ему было жарко и скучно. И немного страшно.
С тех пор как Карл ушел, прошло уже много времени. Он сказал, что должен кое-что сделать.
— Помнишь, что я тебе говорил, Майрон? Чем займусь в первую очередь, когда выйду на свободу?
— Убьешь тех гадов, которые засадили тебя в тюрьму.
— Точно. Ну, один уже готов. Сесил. Надо замочить еще парочку. — Он проверил свой револьвер, прокрутив барабан.
Майрону нравилось, когда он это делал, потому что тогда Карл был похож на ковбоя из кино.
— Я не задержусь, Майрон.
Однако он замешкался. Сейчас ему уже пора бы возвращаться. А что, если с ним что-то случилось? Что, если его поймали? Что, если он вообще не вернется?
Эта мысль наполнила Майрона страхом. Он не знал дорогу в Мексику. Как он распорядится украденными деньгами? Где будет ночью спать?
От страха Майрон еще больше вспотел. Он вытер рукавом пот, стекавший на глаза. Рубашка прилипла к телу, в паху чесалось. Руки Майрона стали мокрыми от пота. Он положил пистолет рядом с собой на сиденье и стал вытирать руки о штаны.
Если Карл за ним не придет, ему будет очень страшно.
Но если он ослушается Карла, тот не на шутку рассердится. Он помнит, что Карл ему говорил.
— Вот какой у меня план, Майрон. Ты меня слушаешь? Ладно, хорошо. Я оставляю деньги здесь с тобой Деньги, которые мы взяли в банке, помнишь?
— Я помню, Карл.
— Отлично. Они в сумке, понятно?
— Понятно.
— Я не могу взять их с собой, потому что человек со спортивной сумкой сразу привлечет к себе лишнее внимание. Так что я должен ее здесь оставить. Понимаешь?
— Конечно, Карл.
— Смотри не засни,
— Нет, Карл.
— Ты будешь охранять деньги. Ты должен никого к себе не подпускать. Где твои пушки?
— Здесь, Карл. — Он приподнял вверх пистолет, который держал в руке, чтобы показать его Карлу. Заряженный дробовик лежал у него на коленях.
— Превосходно, — сказал Карл, и Майрон ощутил прилив гордости. — Теперь, если кто-нибудь подойдет к машине, стреляй.
— Хорошо, Карл.
— Смотри, Майрон. Это важно. Не разговаривай, ничего не делай — просто стреляй в любого, кто подойдет.
— Хорошо, Карл. Можно мне выпить коки?
— Конечно.
Карл положил на сиденье упаковку с шестью банками коки.
— Куда ты идешь, Карл?
— Я уже тебе говорил, Майрон. Мне надо кое-что сделать.
— А можно мне с тобой?
— Господи!
И он вздохнул так, как всегда, когда начинал злиться, и пробормотал что-то насчет того, что Майрон похож на страшилище с ярмарки и что если куда-то с ним идешь, то нужно обязательно прихватывать с собой «узи».
Майрон не знал, что все это означает, но Карл так сказал, поэтому он остался в машине, чтобы охранять деньги, лежавшие в багажнике, и стрелять во всех, кто подойдет.
Но Карл ушел и до сих пор не вернулся. Майрону было страшно. Он боялся остаться один. Если Карл не вернется, он пропал. Он не знает, как пересечь границу и найти себе сладкую мексиканскую письку.
Он посмотрел туда, где в последний раз видел Карла, надеясь, что тот уже возвращается. Но там никого не было.
Майрон закусил нижнюю губу. Затем, снова вытерев пот со лба, оглянулся и посмотрел назад.
То, что он там увидел, привело его в ужас.
Замедляя скорость, к нему подъезжала машина.
Глава 45
Как все изменилось за последние двадцать четыре часа, подумал Эмори Ломакс.
Вчера он насилу дождался, когда кончится рабочий день и он сможет уйти зализывать раны, которые нанес ему человек по имени Джек, напавший на него в его собственном кабинете. Поджав хвост, он поплелся домой, где проглотил несколько таблеток аспирина, чтобы избавиться от головной боли, которую причинило ему выпитое за обедом пиво. К несчастью, он затем еще усугубил ситуацию несколькими бокалами бурбона. Он не умеет пить, так что бурбон привел его в ужасное состояние.
Потом еще эта буря. Каждая вспышка молнии, каждый удар грома болью отдавались у него в голове. Однако, если не считать усилившейся головной боли, сама по себе буря его не особенно взволновала.
Он не заметил, как шквальный ветер сорвал с его окна ставни и погнал по улице его мусорные баки. Он не знал, что дождь переполнил сточные канавы и залил гараж с его драгоценным «ягуаром». Он ничего не знал о торнадо до тех пор, пока утром радиобудильник не сообщил ему о происшедшем.
Пока буря неистовствовала в его округе, Эмори все пил и пил, иногда плача от жалости к себе, иногда цепенея от страха при воспоминании о том, к чему могут привести его махинации, но все время негодуя при мысли о тех оскорблениях, которые нанес ему ковбой Джек.
Теперь, сидя в комфортабельном салоне своей машины, которая мчалась по дороге, ведущей на ранчо Корбетта, он уже в сотый раз спрашивал себя: за кого принял его этот тип, посмевший так с ним разговаривать? Он без приглашения вошел в его кабинет. Он угрожал ему телесными повреждениями — приставив нож к горлу, ни больше ни меньше! Господи, какая наглость!
По сравнению с ним этот Джек вообще никто. Пусть он физически крепок и рожа у него как на рекламе «Мальборо» — парень же гол как сокол!
Эмори никак не мог понять, как он позволил этому ничтожеству побить его на его собственной территории.
Конечно, здесь сработал фактор внезапности. Мерзавец застал его врасплох. Несомненно, это одна из причин, по которым Эмори так быстро сдался.
Другая же заключалась в том, что он только что провел неприятную встречу с Коннотом и компанией, на которой надавал этим шишкам трудновыполнимых обещаний.
Упоминание о Джесси Гарсии тоже сыграло свою роль, но откуда Эмори знает, что Джек с ним вообще встречался? Эмори никогда не слышал, чтобы Гарсия когда-нибудь сдавал кого-то из своих клиентов. Боясь повредить своей деловой репутации, он вряд ли станет это делать сегодня — даже ради священной памяти дяди-сапожника.
Ладно, Бог с ней, с этой историей. Спишем ее на одно из отягчающих обстоятельств. Или на выпивку за обедом. Или на вчерашнюю угнетающую жару. В общем, на что угодно.
Сейчас главное то, что он разгадал маневр ковбоя.
Работник Анны Корбетт просто его ревнует, вот и пытается играть мускулами. Эмори не боится пустых угроз человека, который недостоин чистить ему ботинки.
Проснувшись нынче утром, Эмори испытывал легкое похмелье, но в целом голова у него была ясной и он хорошо понимал, что делать. Завоевание Анны Корбетт нельзя откладывать. Надо начать его немедленно.
Она может по-прежнему холодно его встретить, но когда узнает его получше, то оттает. А единственный способ познакомиться с ним поближе — это проводить время в его обществе. Такую возможность он намерен ей предоставить. Сегодня он нанесет визит вежливости. Он предложит ей свои услуги, а потом несколько недель будет оказывать ей расположение — как в профессиональном, так и в личном плане.
Когда же она почувствует зависимость от его щедрости и доброты, Эмори использует все свое обаяние и убедит ее в том, что за ней ухаживает, — но только до заключения сделки.
Он готов совершать добрые дела, но будь он проклят, если позволит охмурить себя глухой бабе с ее отродьем.
Ковбой Джек предупреждал, чтобы он держался от нее подальше.
— О-о-о, как мне страшно! — сказал Эмори, обращаясь к роскошной приборной доске своего «ягуара». И что этот парень сделает? Перережет ему горло? Изобьет его? Эмори фыркнул. Это только пустые угрозы, и он на них не поддастся. — Дай ковбою большой ножик, и он сразу думает, что он Джим Боуи, — нажимая на тормоза, пробормотал он.
Впереди на обочине дороги стояла какая-то машина. В ней как будто находился только один пассажир.
Эмори никогда не был альтруистом, зато всегда был политиком. Он гордился тем, что хорошо умеет прикрывать свою задницу. Если машина сломалась и ее водитель окажется клиентом их банка, который потом скажет, что Эмори Ломакс просвистел мимо, не остановившись, чтобы оказать помощь, это будет плохая реклама. Даже очень плохая, учитывая, что его отношения с президентом и без того напряженные.
А вот если будут говорить, что Эмори Ломакс — настоящий добрый самаритянин, который всегда готов помочь, то он заработает несколько важных очков.
Радушно улыбаясь, он остановился.
* * *
— Ты мог бы позвонить.
Голос Коры был прямо-таки ледяным. Такого тона от нее Эззи еще никогда не слышал. Она расстроена, что, учитывая нынешнее состояние Эззи, очень и очень плохо. Сейчас его так и подмывало сказать: «Я подумаю над этим» — и повесить трубку.
— Ты знал, что я буду беспокоиться, — сердито сказала она.
— Разве?
Это саркастическое замечание окончательно вывело ее из себя.
— Я звоню не для того, чтобы ругаться с тобой, Эззи. Я слышала сообщения о вчерашней буре в восточном Техасе. По телевизору говорят, что Блюэр практически сровняло с землей. Я часами звонила и не могла дозвониться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41