Собственно говоря, он и на почту-то хотел заглянуть только для того, чтобы выяснить название города и убедиться в отсутствии своей фотографии на доске разыскиваемых преступников.Он прикинул расстояние до почты и пришел к выводу, что переоценил свои возможности. Тем более что передвижение по раскаленному асфальту стоянки окончательно вымотало его.Интересно, подумал он, сколько времени ей понадобится, чтобы купить все необходимое и вернуться к машине? Успеет ли он к этому времени? И вообще, что там она собирается покупать, кроме упаковки с пивом? Она не очень-то спешила, направляясь в супермаркет…Вдруг он вспомнил, как она входила к открывшуюся дверь. Она несла в руках Кевина, большую сумку и сумку с пеленками… Сумка с пеленками! Если она забежала в супермаркет на несколько минут, то зачем же ей сумка с пеленками?Он повернулся так резко, что чуть было не потерял равновесие. Но справившись с внезапно подкатившей слабостью, заковылял так быстро, как только позволяли костыли.– Чертов дурак, – ворчал он, проклиная собственную глупость. – Идиот! Как же я выпустил ее из виду?Значит, предчувствие не обмануло. Она хотела улизнуть. Подчиняясь интуиции, он настоял на их совместной поездке в город. Но почему он не догадался, что его присутствие отнюдь не помеха?! Как глупо! Он только облегчил ей выполнение задуманного.Проклиная свою невероятную слабость, а заодно костыли, он изо всех сил старался идти быстрее.
– О Боже мой! Боже мой! – Кендал сразу и не сообразила, что произносит эти слова вслух и очень громко, а не шепотом и про себя, как ей казалось.Она застыла перед огромной стойкой с газетами, где красовалась ее фотография. Затем медленно попятилась назад и направилась к выходу, низко опустив голову. Надо как можно быстрее выбраться отсюда, пока ее еще не узнали. Неужели уже прошло пять минут, подумала она. Надо спешить, а то миссис Вильямс уже заждалась. Не застав ее на месте, женщина с чистой совестью уедет прочь.Но тут ей в голову пришла ужасная, прямо-таки жуткая мысль. Что, если эта миссис Вильямс уже просмотрела утренние газеты и с ходу узнает ее?И все же Кендал решилась рискнуть и купить машину. У нее просто не было другого выбора. Случилось самое страшное: за ней уже охотились, и она чувствовала себя намеченной жертвой.Кендал быстро покинула супермаркет и, оказавшись снаружи, совершенно ослепшая от яркого солнца, двинулась вдоль стены. Вроде бы он не должен увидеть ее из машины, но…– Ты куда-то собралась?Сердце Кендал беспомощно сжалось и она, испугавшись, тотчас повернулась. Грузно опираясь на костыли, часто и тяжело дыша, он стоял неподалеку. Волосы его растрепались и слиплись от пота.– Почему ты вышел из машины?– А ты почему вышла через черный ход? Ведь машина с противоположной стороны здания.– Ох, похоже, я заблудилась в этом огромном супермаркете.– У-гу, – многозначительно протянул он. – Понятно. А почему ты ничего не купила?Почему она ничего не купила? Думай, Кендал, думай, приказала она себе.– В супермаркете Кевин начал вести себя слишком беспокойно. Видимо, ему не очень хорошо. Может, жара на него так подействовала, а может, что другое.– А мне кажется, он вполне доволен жизнью. Кевин и в самом деле никогда еще не выглядел таким здоровым и счастливым. Он преспокойно пускал пузыри и радостно теребил ее серьги.– Ну, нет, я бы так не сказала, – поспешно стала оправдываться Кендал, понимая, что все это не очень-то убедительно. Ладно, приедем сюда еще раз.Она побрела к своей старой машине, которая находилась на автостоянке с противоположной стороны от бензозаправки, где ее безуспешно ждала раздосадованная и возмущенная миссис Вильямс.Она не будет покупать сегодня другую машину.И не будет предпринимать попыток сбежать от него. Глава девятнадцатая – Ли – это китайское имя?– Тюремный охранник равнодушно пожал в ответ плечами:– Китаеза или япошка, Бог его знает, кто он? Я не отличаю этих узкоглазых друг от друга.Укоризненный взгляд Кендал заставил его замолчать. Стражник, несколько смущаясь, открыл дверь маленькой комнаты, где адвоката уже ждал очередной клиент. Как только она появилась на пороге, обвиняемый в изнасиловании Майкл Ли вскочил на ноги.– Я буду здесь, за дверью, – громко произнес охранник, адресуя эти слова скорее заключенному, чем адвокату.Кендал, закрыв за охранником, повернулась и приблизилась к Ли, который так вытянулся по струнке, что у нее чуть было не вырвалось «вольно». Представившись и пожав ему руку, она указала на стул, приглашая сесть, сама же расположилась напротив.– Вам что-нибудь нужно? Например, воды? – Нет, мадам, – сдержанно ответил он.У восемнадцатилетнего Майкла Ли оказалось совершенно чистое, без каких-либо признаков растительности лицо и прямые черные волосы. Маленького роста, очень тщедушный, он с тревогой и вместе с тем с любопытством смотрел черными блестящими глазами, как она, открыв портфель, достала оттуда ручку и записную книжку.– Тюрьма, конечно, заведение не очень приятное, – между тем заговорила она. – Хотя, пожалуй, слишком мягко сказано.– А вы когда-нибудь сидели в тюрьме? – поинтересовался он.– Да, однажды, – честно призналась она. – Меня арестовали среди протестующих против запрета на некоторые книги в публичной библиотеке.Он понимающе кивнул, как бы одобряя ее поступок.– Я сейчас же договорюсь, чтобы вас выпустили под залог.– Моя семья себе этого не может позволить, – грустно произнес он, не теряя чувства собственного достоинства. – Миссис Бернвуд, мне не хотелось бы доставлять беспокойство родителям. Они и так достаточно настрадались из-за этого недоразумения.– Я надеюсь договориться о какой-нибудь приемлемой для вас сумме.– О, если это возможно, я бы хотел продолжить учебу в школе, – воскликнул он взволнованно. – Мне очень важно окончить школу со своим классом.– Вы уже выпускник, не так ли?– Совершенно верно.– Ваши родители, должно быть, весьма гордятся вами.– Да, мадам, очень. Мне уже предложили несколько стипендий для обучения в одном из университетов. Правда, я еще не решил куда именно поступать. – Он опустил глаза и гневно сжал кулаки. – Хотя теперь, может, вообще никуда поступать не придется.Кендал решила больше не продолжать разговор о его будущем. Одно лишь упоминание о том, чего он может лишиться, полностью деморализует подзащитного. Она просто старалась уловить суть и понять человека, которого придется защищать.– Итак, вы принимаете активное участие в общественной жизни школы и ее организаций, включая Национальное Общество Чести.– Да, мадам. Кстати, именно во время одной из поездок в Гетлинбург я впервые познакомился с Ким.– Почему бы нам не начать с этого самого момента. Расскажите, пожалуйста, о ваших взаимоотношениях вплоть до сегодняшнего дня.– Мы познакомились во время туристической поездки в Теннесси, в этот маленький городок в горах, и с тех пор нередко встречались. Вместе проводили все свободное время, но я никогда не бывал у нее. Приходилось договариваться о каком-то условном месте, поскольку Ким не сомневалась, что родители не одобрят ее выбор. Я для них иностранец.Но мгновенно преисполнившись гордости за свою принадлежность к этой стране, он вдруг как-то сразу просветлел:– Я американец, – твердо произнес он. – Такой же, как и Ким. Такой же, как и мистер Джонсон. Моя мать родилась в Америке. А родители отца приехали сюда, когда он был еще совсем маленьким. Он и китайский-то никогда не изучал, а по-английски говорит лучше, чем мистер Джонсон.Кендал охотно поверила Майклу. Она не была близко знакома с Германом Джонсоном, но частенько видела его в загородном клубе. Всегда навеселе, громко хохоча и отпуская сальные шуточки, он производил впечатление шута горохового.Правда, Кендал не знала и мистера Ли, но они с женой воспитали замечательного сына, с хорошими манерами. Из того, что она услышала, было ясно, что это трудолюбивые люди, которыми не без оснований гордится их сын.Со временем связь Майкла Ли с Ким Джонсон только упрочилась.– У нас очень серьезные отношения, – тихо уточнил он. И признал, что сексуально сблизились они примерно месяца два назад.– Но подошли к этому очень ответственно, – подчеркнул он горделиво. – Я всегда предохранялся, – добавил он через минуту. – И к тому же все происходило по обоюдному согласию. Клянусь вам. Я бы никогда Ким и пальцем не тронул. Разве мог я ее обидеть! – На глаза юноши навернулись слезы. – Ни за что, – произнес он с жаром.– Я верю тебе, – дружески ободрила его Кендал. – А теперь расскажи все по порядку о вчерашнем происшествии.Он встретился с Ким в библиотеке. Почему бы не позаниматься вместе? Сидя за одним столом, они усиленно старались показать, что не знакомы друг с другом, ибо библиотекарша внимательно за ними следила.Каждый сам по себе вышел из библиотеки, но потом, как и договаривались, он подсел в ее машину на стоянке. Майкл в смущении отвел глаза, тем не менее признавшись Кендал, что они сразу же предались любовным утехам на заднем сиденье.– Я понимаю, что ты чувствуешь себя неловко, как можно участливее сказала Кендал, – но если будет предъявлено обвинение в изнасиловании, то тебе придется выложить суду гораздо больше, чем мне сейчас. Прокурора не разжалобить. Поэтому прошу тебя быть предельно откровенным со мной. Я могу рассчитывать на это?Он молча кивнул, и Кендал приступ ила к вопросам по существу.– Ким разделась?– Нет. Только трусы сняла.– Значит, она осталась в юбке?– Да.– И в блузке?– Да.– А бюстгальтер был?– Да.– Значит, ничего из этого она не сняла? Расстегнула, но осталась в одежде.– А ты?– Я просто расстегнул молнию на брюках.– Рубашку снял?– Нет.– Но расстегнул?– Да.– Когда вас застали в машине, кто-нибудь видел, что рубашка на тебе расстегнута?– Думаю, что да. Неужели это имеет какое-то значение?– Разумеется, – подтвердила Кендал. – Дело в том, что насильнику наверняка не хватило бы времени расстегивать пуговицы своей рубашки. Обычно такие вещи делают только любовники.Он с облегчением вздохнул, на лице появилось слабое подобие улыбки.– Вы закончили половой акт к тому моменту, когда к машине подошел мистер Джонсон?– Да.– Ты кончил?– В презерватив, – тихо отозвался Ли и опустил глаза.Значит, это физическое доказательство, отправленное на анализ в лабораторию, не вызовет никаких сомнений?– Да. – Юноша поднял голову и посмотрел на нее в упор. – Я не отрицаю сексуальных отношений между мной и Ким, миссис Бернвуд. Но это не было изнасилованием, как утверждает мистер Джонсон. Ему позвонила библиотекарша и сообщила, что я вслед за Ким вышел из библиотеки. Она, видите ли, заботилась о безопасности Ким. Если у вас узкие глаза, значит, вы обязательно подозрительный тип. Так что ли? – добавил он упавшим голосом.– Как бы то ни было, Ким еще не вернулась домой, и мистер Джонсон запаниковал. Он начал разыскивать ее и с пеной у рта подскочил к машине. Вытащив меня оттуда, он заорал на всю улицу, размахивая кулаками. Я даже испугался, что он меня убьет.– А что же Ким? Она-то что делала в этот момент?– Истерически рыдала. Прибыла полиция и ее вытащили из машины. Она так и не успела привести себя в порядок.Ли на мгновение замолчал и закрыл лицо руками.– Она, должно быть, чувствовала себя отвратительно. Вся библиотека высыпала на стоянку поглазеть на происходящее, и я, к сожалению, не смог избавить ее от такого позора.Кендал задумчиво отложила ручку и положила руки одна на другую.– Как ты думаешь, что Ким ответит на вопросы в полицейском участке?– Что я никогда не насиловал ее, – тотчас воскликнул Ли без тени сомнения. – Ведь я даже никогда не провоцировал. Она непременно так и скажет, если, конечно, уже не сказала. Ким не позволит, чтобы меня обвинили в изнасиловании. Как только полиция все выяснит и получит неопровержимые доказательства моей невиновности, меня сразу же выпустят.Кендал не разделяла его безоговорочной веры в Кимберли Джонсон. Герман Джонсон отличался весьма крутым нравом, и, застав свою дочь в объятиях Майкла Ли, он, вероятно, до смерти запугал дочь. Не исключено, что от страха она наврет полиции, окружному прокурору и суду присяжных. Короче говоря, приложит все усилия, чтобы избежать отцовского гнева и наказания.В практике Кендал встречалось немало случаев, когда даже менее пугливые давали ложные показания перед присяжными с одной-единственной целью – защитить себя. Ким, наверное, испугается остракизма со стороны всех своих домочадцев за добровольное сожительство с этим парнем. В особенности если они настроены против Майкла Ли по причине расовых предрассудков.Но и в противном случае, пусть даже Ким признается родителям в своей симпатии к Майклу, они все равно попытаются заставить ее солгать суду. Посчитав, например, оскорбительным для семьи факт взаимоотношений их дочери с парнем азиатского происхождения. Или, к примеру, побоятся общественного мнения несмотря на то, что Майкл Ли является отличником в школе и подает большие надежды.Кендал чувствовала себя омерзительно, подозревая людей в самом низменном, тем более что достаточно их не знала. Но ей надо предусмотреть самое худшее. По всей вероятности, родители сделают все возможное, чтобы доказать факт изнасилования дочери. Что же касается самой Ким, то она, вероятно, пойдет у них на поводу, чтобы избавить себя от скандала и всевозможных упреков.Однако Кендал не хотелось подрезать своему подзащитному крылья, важно, чтобы сам он верил в благополучный исход дела.– Надеюсь, твои одноклассники подтвердят, что вы с Ким были хорошей парой. И свидетельства учителей нам бы не помещали. В общем, придется здорово поработать.Она бросила в портфель записную книжку и собралась уходить.– Надеюсь, мистер Джонсон откажется от своего обвинения. В противном случае постараюсь, чтобы обвинение тебе предъявили завтра.Майкл с жаром уверял Кендал в том, что дело не зайдет так далеко.– Ким любит меня всем сердцем, так же, как и я ее. Она честно признается, и отцу девушки не останется ничего другого, как отказаться от этого дикого обвинения.Ах, как Кендал хотелось верить в то, что именно так все и произойдет!
Кендал никогда не уходила с работы, не перекинувшись парой слов с Бамой. Но бедняга, очевидно, уехал куда-то на проходящем поезде. Во всяком случае, именно эта мысль пришла в голову одновременно и ей, и Роско.– Он ведь прирожденный бродяга, – заметил тот, когда Кендал поинтересовалась странным отсутствием нищего. – Бама странным образом очутился здесь однажды утром. Думаю, – добавил с сожалением Роско, – он вернулся туда, откуда приехал. Видимо, здесь он больше не появится.Уже больше недели прошло с момента исчезновения Бамы. Сегодня, после встречи с Майклом Ли, Кендал особенно остро вспомнила их разговоры, вроде бы ничего не значащие фразы, которыми они с Бамой обычно обменивались на прощание. Она вдруг почувствовала, что соскучилась, ей очень не хватает этого. Он первым и последним встречал и провожал ее каждый день и стал кем-то вроде верного друга.Сегодня вечером она осталась без дружеской поддержки.В кабинете адвоката все еще не навели полный порядок, после стараний небезызвестных братьев. Она по-прежнему считала их основными виновниками этого беспримерного вандализма, хотя абсолютно никаких доказательств не было. Как она и предполагала, полиция и не собирал ась ничего расследовать.Разгромленный офис породил у нее что-то похожее на клаустрофобию. Беседа с Майклом Ли добила девушку окончательно. Физически ощущая, что заперта в четырех стенах, она, поразмыслив, решила прихватить с собой папку с делом миссис Линэм и отправиться к ней домой. Кендал надеялась взбодриться на свежем воздухе, а тогда уж на обратном пути заняться другими делами.Ее сильно угнетали в последнее время не профессиональные, а сугубо личные проблемы. Больше суток уже прошло с тех пор, как она узнала, что носит в себе ребенка Мэта. Но Кендал все еще не сообщила ему об этом.Вчера вечером он сам лишил ее такой возможности, заявив, что она уделяет ему слишком мало внимания, отдавая все свое время, силы и энергию работе. Ее крайне шокировали такие старомодные взгляды мужа на семейную жизнь и жесткую заданность роли каждого из супругов.Произнеси он это в порыве страсти или гнева, она не придала бы его дурацким упрекам никакого значения. Но Мэт рассуждал спокойно и убежденно, что прямо-таки на весь день выбило ее из колеи.Конечно, сын во всем вторил отцу, на самом деле не желая видеть своей женой покорную и забитую женщину. В противном случае он никогда бы на ней не женился. В общем, все бы еще полбеды, если бы Гиб не оказывал столь сильного влияния на сына, его образ мыслей и образ жизни. Мало того, Гиб, оказывается, чуть ли контролировал некоторые сферы общественной жизни города, которые, на ее взгляд, к нему не имели ни малейшего отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– О Боже мой! Боже мой! – Кендал сразу и не сообразила, что произносит эти слова вслух и очень громко, а не шепотом и про себя, как ей казалось.Она застыла перед огромной стойкой с газетами, где красовалась ее фотография. Затем медленно попятилась назад и направилась к выходу, низко опустив голову. Надо как можно быстрее выбраться отсюда, пока ее еще не узнали. Неужели уже прошло пять минут, подумала она. Надо спешить, а то миссис Вильямс уже заждалась. Не застав ее на месте, женщина с чистой совестью уедет прочь.Но тут ей в голову пришла ужасная, прямо-таки жуткая мысль. Что, если эта миссис Вильямс уже просмотрела утренние газеты и с ходу узнает ее?И все же Кендал решилась рискнуть и купить машину. У нее просто не было другого выбора. Случилось самое страшное: за ней уже охотились, и она чувствовала себя намеченной жертвой.Кендал быстро покинула супермаркет и, оказавшись снаружи, совершенно ослепшая от яркого солнца, двинулась вдоль стены. Вроде бы он не должен увидеть ее из машины, но…– Ты куда-то собралась?Сердце Кендал беспомощно сжалось и она, испугавшись, тотчас повернулась. Грузно опираясь на костыли, часто и тяжело дыша, он стоял неподалеку. Волосы его растрепались и слиплись от пота.– Почему ты вышел из машины?– А ты почему вышла через черный ход? Ведь машина с противоположной стороны здания.– Ох, похоже, я заблудилась в этом огромном супермаркете.– У-гу, – многозначительно протянул он. – Понятно. А почему ты ничего не купила?Почему она ничего не купила? Думай, Кендал, думай, приказала она себе.– В супермаркете Кевин начал вести себя слишком беспокойно. Видимо, ему не очень хорошо. Может, жара на него так подействовала, а может, что другое.– А мне кажется, он вполне доволен жизнью. Кевин и в самом деле никогда еще не выглядел таким здоровым и счастливым. Он преспокойно пускал пузыри и радостно теребил ее серьги.– Ну, нет, я бы так не сказала, – поспешно стала оправдываться Кендал, понимая, что все это не очень-то убедительно. Ладно, приедем сюда еще раз.Она побрела к своей старой машине, которая находилась на автостоянке с противоположной стороны от бензозаправки, где ее безуспешно ждала раздосадованная и возмущенная миссис Вильямс.Она не будет покупать сегодня другую машину.И не будет предпринимать попыток сбежать от него. Глава девятнадцатая – Ли – это китайское имя?– Тюремный охранник равнодушно пожал в ответ плечами:– Китаеза или япошка, Бог его знает, кто он? Я не отличаю этих узкоглазых друг от друга.Укоризненный взгляд Кендал заставил его замолчать. Стражник, несколько смущаясь, открыл дверь маленькой комнаты, где адвоката уже ждал очередной клиент. Как только она появилась на пороге, обвиняемый в изнасиловании Майкл Ли вскочил на ноги.– Я буду здесь, за дверью, – громко произнес охранник, адресуя эти слова скорее заключенному, чем адвокату.Кендал, закрыв за охранником, повернулась и приблизилась к Ли, который так вытянулся по струнке, что у нее чуть было не вырвалось «вольно». Представившись и пожав ему руку, она указала на стул, приглашая сесть, сама же расположилась напротив.– Вам что-нибудь нужно? Например, воды? – Нет, мадам, – сдержанно ответил он.У восемнадцатилетнего Майкла Ли оказалось совершенно чистое, без каких-либо признаков растительности лицо и прямые черные волосы. Маленького роста, очень тщедушный, он с тревогой и вместе с тем с любопытством смотрел черными блестящими глазами, как она, открыв портфель, достала оттуда ручку и записную книжку.– Тюрьма, конечно, заведение не очень приятное, – между тем заговорила она. – Хотя, пожалуй, слишком мягко сказано.– А вы когда-нибудь сидели в тюрьме? – поинтересовался он.– Да, однажды, – честно призналась она. – Меня арестовали среди протестующих против запрета на некоторые книги в публичной библиотеке.Он понимающе кивнул, как бы одобряя ее поступок.– Я сейчас же договорюсь, чтобы вас выпустили под залог.– Моя семья себе этого не может позволить, – грустно произнес он, не теряя чувства собственного достоинства. – Миссис Бернвуд, мне не хотелось бы доставлять беспокойство родителям. Они и так достаточно настрадались из-за этого недоразумения.– Я надеюсь договориться о какой-нибудь приемлемой для вас сумме.– О, если это возможно, я бы хотел продолжить учебу в школе, – воскликнул он взволнованно. – Мне очень важно окончить школу со своим классом.– Вы уже выпускник, не так ли?– Совершенно верно.– Ваши родители, должно быть, весьма гордятся вами.– Да, мадам, очень. Мне уже предложили несколько стипендий для обучения в одном из университетов. Правда, я еще не решил куда именно поступать. – Он опустил глаза и гневно сжал кулаки. – Хотя теперь, может, вообще никуда поступать не придется.Кендал решила больше не продолжать разговор о его будущем. Одно лишь упоминание о том, чего он может лишиться, полностью деморализует подзащитного. Она просто старалась уловить суть и понять человека, которого придется защищать.– Итак, вы принимаете активное участие в общественной жизни школы и ее организаций, включая Национальное Общество Чести.– Да, мадам. Кстати, именно во время одной из поездок в Гетлинбург я впервые познакомился с Ким.– Почему бы нам не начать с этого самого момента. Расскажите, пожалуйста, о ваших взаимоотношениях вплоть до сегодняшнего дня.– Мы познакомились во время туристической поездки в Теннесси, в этот маленький городок в горах, и с тех пор нередко встречались. Вместе проводили все свободное время, но я никогда не бывал у нее. Приходилось договариваться о каком-то условном месте, поскольку Ким не сомневалась, что родители не одобрят ее выбор. Я для них иностранец.Но мгновенно преисполнившись гордости за свою принадлежность к этой стране, он вдруг как-то сразу просветлел:– Я американец, – твердо произнес он. – Такой же, как и Ким. Такой же, как и мистер Джонсон. Моя мать родилась в Америке. А родители отца приехали сюда, когда он был еще совсем маленьким. Он и китайский-то никогда не изучал, а по-английски говорит лучше, чем мистер Джонсон.Кендал охотно поверила Майклу. Она не была близко знакома с Германом Джонсоном, но частенько видела его в загородном клубе. Всегда навеселе, громко хохоча и отпуская сальные шуточки, он производил впечатление шута горохового.Правда, Кендал не знала и мистера Ли, но они с женой воспитали замечательного сына, с хорошими манерами. Из того, что она услышала, было ясно, что это трудолюбивые люди, которыми не без оснований гордится их сын.Со временем связь Майкла Ли с Ким Джонсон только упрочилась.– У нас очень серьезные отношения, – тихо уточнил он. И признал, что сексуально сблизились они примерно месяца два назад.– Но подошли к этому очень ответственно, – подчеркнул он горделиво. – Я всегда предохранялся, – добавил он через минуту. – И к тому же все происходило по обоюдному согласию. Клянусь вам. Я бы никогда Ким и пальцем не тронул. Разве мог я ее обидеть! – На глаза юноши навернулись слезы. – Ни за что, – произнес он с жаром.– Я верю тебе, – дружески ободрила его Кендал. – А теперь расскажи все по порядку о вчерашнем происшествии.Он встретился с Ким в библиотеке. Почему бы не позаниматься вместе? Сидя за одним столом, они усиленно старались показать, что не знакомы друг с другом, ибо библиотекарша внимательно за ними следила.Каждый сам по себе вышел из библиотеки, но потом, как и договаривались, он подсел в ее машину на стоянке. Майкл в смущении отвел глаза, тем не менее признавшись Кендал, что они сразу же предались любовным утехам на заднем сиденье.– Я понимаю, что ты чувствуешь себя неловко, как можно участливее сказала Кендал, – но если будет предъявлено обвинение в изнасиловании, то тебе придется выложить суду гораздо больше, чем мне сейчас. Прокурора не разжалобить. Поэтому прошу тебя быть предельно откровенным со мной. Я могу рассчитывать на это?Он молча кивнул, и Кендал приступ ила к вопросам по существу.– Ким разделась?– Нет. Только трусы сняла.– Значит, она осталась в юбке?– Да.– И в блузке?– Да.– А бюстгальтер был?– Да.– Значит, ничего из этого она не сняла? Расстегнула, но осталась в одежде.– А ты?– Я просто расстегнул молнию на брюках.– Рубашку снял?– Нет.– Но расстегнул?– Да.– Когда вас застали в машине, кто-нибудь видел, что рубашка на тебе расстегнута?– Думаю, что да. Неужели это имеет какое-то значение?– Разумеется, – подтвердила Кендал. – Дело в том, что насильнику наверняка не хватило бы времени расстегивать пуговицы своей рубашки. Обычно такие вещи делают только любовники.Он с облегчением вздохнул, на лице появилось слабое подобие улыбки.– Вы закончили половой акт к тому моменту, когда к машине подошел мистер Джонсон?– Да.– Ты кончил?– В презерватив, – тихо отозвался Ли и опустил глаза.Значит, это физическое доказательство, отправленное на анализ в лабораторию, не вызовет никаких сомнений?– Да. – Юноша поднял голову и посмотрел на нее в упор. – Я не отрицаю сексуальных отношений между мной и Ким, миссис Бернвуд. Но это не было изнасилованием, как утверждает мистер Джонсон. Ему позвонила библиотекарша и сообщила, что я вслед за Ким вышел из библиотеки. Она, видите ли, заботилась о безопасности Ким. Если у вас узкие глаза, значит, вы обязательно подозрительный тип. Так что ли? – добавил он упавшим голосом.– Как бы то ни было, Ким еще не вернулась домой, и мистер Джонсон запаниковал. Он начал разыскивать ее и с пеной у рта подскочил к машине. Вытащив меня оттуда, он заорал на всю улицу, размахивая кулаками. Я даже испугался, что он меня убьет.– А что же Ким? Она-то что делала в этот момент?– Истерически рыдала. Прибыла полиция и ее вытащили из машины. Она так и не успела привести себя в порядок.Ли на мгновение замолчал и закрыл лицо руками.– Она, должно быть, чувствовала себя отвратительно. Вся библиотека высыпала на стоянку поглазеть на происходящее, и я, к сожалению, не смог избавить ее от такого позора.Кендал задумчиво отложила ручку и положила руки одна на другую.– Как ты думаешь, что Ким ответит на вопросы в полицейском участке?– Что я никогда не насиловал ее, – тотчас воскликнул Ли без тени сомнения. – Ведь я даже никогда не провоцировал. Она непременно так и скажет, если, конечно, уже не сказала. Ким не позволит, чтобы меня обвинили в изнасиловании. Как только полиция все выяснит и получит неопровержимые доказательства моей невиновности, меня сразу же выпустят.Кендал не разделяла его безоговорочной веры в Кимберли Джонсон. Герман Джонсон отличался весьма крутым нравом, и, застав свою дочь в объятиях Майкла Ли, он, вероятно, до смерти запугал дочь. Не исключено, что от страха она наврет полиции, окружному прокурору и суду присяжных. Короче говоря, приложит все усилия, чтобы избежать отцовского гнева и наказания.В практике Кендал встречалось немало случаев, когда даже менее пугливые давали ложные показания перед присяжными с одной-единственной целью – защитить себя. Ким, наверное, испугается остракизма со стороны всех своих домочадцев за добровольное сожительство с этим парнем. В особенности если они настроены против Майкла Ли по причине расовых предрассудков.Но и в противном случае, пусть даже Ким признается родителям в своей симпатии к Майклу, они все равно попытаются заставить ее солгать суду. Посчитав, например, оскорбительным для семьи факт взаимоотношений их дочери с парнем азиатского происхождения. Или, к примеру, побоятся общественного мнения несмотря на то, что Майкл Ли является отличником в школе и подает большие надежды.Кендал чувствовала себя омерзительно, подозревая людей в самом низменном, тем более что достаточно их не знала. Но ей надо предусмотреть самое худшее. По всей вероятности, родители сделают все возможное, чтобы доказать факт изнасилования дочери. Что же касается самой Ким, то она, вероятно, пойдет у них на поводу, чтобы избавить себя от скандала и всевозможных упреков.Однако Кендал не хотелось подрезать своему подзащитному крылья, важно, чтобы сам он верил в благополучный исход дела.– Надеюсь, твои одноклассники подтвердят, что вы с Ким были хорошей парой. И свидетельства учителей нам бы не помещали. В общем, придется здорово поработать.Она бросила в портфель записную книжку и собралась уходить.– Надеюсь, мистер Джонсон откажется от своего обвинения. В противном случае постараюсь, чтобы обвинение тебе предъявили завтра.Майкл с жаром уверял Кендал в том, что дело не зайдет так далеко.– Ким любит меня всем сердцем, так же, как и я ее. Она честно признается, и отцу девушки не останется ничего другого, как отказаться от этого дикого обвинения.Ах, как Кендал хотелось верить в то, что именно так все и произойдет!
Кендал никогда не уходила с работы, не перекинувшись парой слов с Бамой. Но бедняга, очевидно, уехал куда-то на проходящем поезде. Во всяком случае, именно эта мысль пришла в голову одновременно и ей, и Роско.– Он ведь прирожденный бродяга, – заметил тот, когда Кендал поинтересовалась странным отсутствием нищего. – Бама странным образом очутился здесь однажды утром. Думаю, – добавил с сожалением Роско, – он вернулся туда, откуда приехал. Видимо, здесь он больше не появится.Уже больше недели прошло с момента исчезновения Бамы. Сегодня, после встречи с Майклом Ли, Кендал особенно остро вспомнила их разговоры, вроде бы ничего не значащие фразы, которыми они с Бамой обычно обменивались на прощание. Она вдруг почувствовала, что соскучилась, ей очень не хватает этого. Он первым и последним встречал и провожал ее каждый день и стал кем-то вроде верного друга.Сегодня вечером она осталась без дружеской поддержки.В кабинете адвоката все еще не навели полный порядок, после стараний небезызвестных братьев. Она по-прежнему считала их основными виновниками этого беспримерного вандализма, хотя абсолютно никаких доказательств не было. Как она и предполагала, полиция и не собирал ась ничего расследовать.Разгромленный офис породил у нее что-то похожее на клаустрофобию. Беседа с Майклом Ли добила девушку окончательно. Физически ощущая, что заперта в четырех стенах, она, поразмыслив, решила прихватить с собой папку с делом миссис Линэм и отправиться к ней домой. Кендал надеялась взбодриться на свежем воздухе, а тогда уж на обратном пути заняться другими делами.Ее сильно угнетали в последнее время не профессиональные, а сугубо личные проблемы. Больше суток уже прошло с тех пор, как она узнала, что носит в себе ребенка Мэта. Но Кендал все еще не сообщила ему об этом.Вчера вечером он сам лишил ее такой возможности, заявив, что она уделяет ему слишком мало внимания, отдавая все свое время, силы и энергию работе. Ее крайне шокировали такие старомодные взгляды мужа на семейную жизнь и жесткую заданность роли каждого из супругов.Произнеси он это в порыве страсти или гнева, она не придала бы его дурацким упрекам никакого значения. Но Мэт рассуждал спокойно и убежденно, что прямо-таки на весь день выбило ее из колеи.Конечно, сын во всем вторил отцу, на самом деле не желая видеть своей женой покорную и забитую женщину. В противном случае он никогда бы на ней не женился. В общем, все бы еще полбеды, если бы Гиб не оказывал столь сильного влияния на сына, его образ мыслей и образ жизни. Мало того, Гиб, оказывается, чуть ли контролировал некоторые сферы общественной жизни города, которые, на ее взгляд, к нему не имели ни малейшего отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46