– С самого начала. Большинство людей говорят «Керстен».
– Кирстен, Кирстен.
Он положил ее голову себе на руку и приблизил губы к ее губам. Первый поцелуй был легким, воздушным, как звук имени, которое ласкало его слух. Но после первого же прикосновения их языки стали играть друг с другом. Одной рукой он провел по ее шее и сложил вокруг нее загорелые пальцы.
– Нам обязательно нужно заниматься этим? – спросила она, переводя дух между двумя поцелуями.
– О да!
– Может быть, нет?
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– У меня их много.
– Ты слишком стремительная. – Он покрывал ее рот быстрыми поцелуями. – Ты не ценишь игру.
– Как насчет партии в теннис?
– Как насчет партии в страсть? Легкие поцелуи слились в один длинный и глубокий. Кончики его пальцев, едва касаясь, описывали контур ее грудей. Норт шептал ей ласковые слова, и голос его задрожал, когда рука опустилась и накрыла мягкий соблазнительный холмик. Он осторожно помассировал ее плоть под тонкой материей.
– Рэйлан… прекрати.
– Рано или поздно любая семейная хроника приедается независимо от того, насколько интересны кадры. – И продолжил собирать с ее рта сладостный урожай сочных, страстных поцелуев.
– Ах… ты… – Ее голос сорвался до писка, когда он ущипнул выпуклую серединку ее груди.
– Нравится тебе, да? – Звук, который вырвался у нее из груди, Рэйлан расценил как подтверждение. – Они становятся такими твердыми. Такими… такими сладкими.
Он сомкнул губы вокруг одного из бутонов, который жаждал прорваться из-под туго натянутой ткани; затем потрепал его зубами, пока Кирстен не начала извиваться.
Рэйлан уложил ее на спину и… потерялся в ней. Его тело знало лишь одну цель – проникнуть в плотный кулачок ее женственности и позволить ему сдоить весь сок любви, накопившийся в нем. Он набрасывался на ее рот с безумными поцелуями, а потом зарывался лицом в мягкую долинку между плечом и шеей и все плотнее и яростнее вжимался в ее лоно.
– Рэйлан! Рэйлан! – Ее задыхающийся, сбивчивый лепет наконец-то достиг его сознания. – Не здесь. Не сейчас. – Ее тело сгорало от желания, но в глазах читалась мольба.
Досадуя на то, что снова потерял контроль над собой, Рэйлан поднялся и помог ей сесть. Откинув голову на диванные подушки, он за крыл глаза. Его легкие работали, как кузнечные мехи. Наконец дыхание выровнялось, и, не поднимая головы, он посмотрел на Кирстен.
– Ну вот, я справился, – сказал он застенчиво и гордо, как мальчишка. – Здесь этого не произошло.
Он чуть не позабыл основной задачи на сегодняшний день. Они ведь собирались восстановить все, что произошло между Кирстен и ее покойным мужем, а не играть в свои собственные игры. Глубоко втянув в себя воздух, Рэйлан провел пальцем по кромке ее стриженых волос.
– Значит, Чарли не дотронулся до тебя даже пальцем. Иначе он не смог бы остановиться. Ты пахнешь сексом. Я пьянею от твоего запаха.
Он поцеловал Кирстен в шею. Его вновь одурманила гармония цветочного аромата духов с ароматом ее кожи.
– К дьяволу этот дурацкий замысел, – глухо проговорил он. – Давай не будем останавливаться.
Он поднес ее руку к низу своего живота, положил ладонью на плотный бугорок под молнией джинсов и прошептал:
– Как я тебя хочу! – И, накрыв ее руку своей, несколько раз погладил.
– Я тоже тебя хочу. – В ее голосе слышалось томление. – Но это была твоя идея проиграть последний день Чарли. – Она убрала свою руку, но прежде чуть-чуть сдавила в ладони его напряженную плоть.
Рэйлан едва не воспарил от этой ласки и очень удивился, когда увидел, что не преодолел земное притяжение. Смеясь в душе над самим собой, он проворчал:
– Эй, соблюдай дистанцию.
Эта просьба и его грозный вид заставили ее расхохотаться.
Все оставшееся время, пока смотрели записи Рамма, безопасная дистанция между ними сохранялась. Но Рэйлан держал руку Кирстен: невозможно было не дотрагиваться до нее.
Наконец досмотрели последнюю кассету, и Рэйлан, выключив видеомагнитофон, спросил:
– Что теперь?
– Теперь – ужин. Я тебя позову, когда будет готово.
Его рука легла ей на плечи, когда они шли по коридору.
– Я ведь предложил помощь, помнишь? Пока он разжигал мангал на террасе, Кирстен поставила вариться рис и принялась готовить салат из свежего шпината. Разделавшись с мангалом, Рэйлан пришел на кухню и стал насаживать мясо на шампуры.
– Могу я предложить вам стаканчик белого вина? – спросил он, когда закончил.
Кирстен обжаривала на сковородке бекон для горячего соуса с горчицей и медом, которым собиралась залить салат.
– Звучит заманчиво. Побольше льда, пожалуйста. – Она слизывала с кончиков пальцев жир бекона.
– Помочь? – галантно предложил Рэйлан. На ее лице появилась улыбка сирены.
– Ничего, я справлюсь, – сказала она сладострастным низким голосом, – но за предложение – спасибо.
С трудом сдерживая желание наброситься на нее и проглотить целиком, Рэйлан открыл холодильник, достал бутылку вина и задал невинный вопрос:
– А я что должен пить?
– Пиво. Но не больше двух банок. Чарли никогда не превышал эту дозу.
– Значит, его пропаганда против злоупотребления алкоголем была основана на искренних убеждениях?
– Все его поступки основывались на искренних убеждениях.
Кирстен с такой готовностью принялась защищать мужа, что Рэйлан тут же протянул ей бокал с вином – как бы в знак перемирия.
– Ладно, – сказал он мягко, – я просто спросил. Есть много алкоголиков, которых никто даже не заподозрил бы в этом. Особенно в моей среде.
– Чарли был не из таких, – отрезала она. – Почему ты все время пытаешься очернить его?
Рэйлан посмотрел в пол и сосчитал до десяти. Добродушное настроение исчезло. Они снова стали чужими. Ему захотелось бросить Кирстен в лицо: «Я прекрасно знаю, что ты хранишь какую-то тайну Демона. Может быть, эта тайна и есть та причина, по которой он покончил с жизнью». Но сказать такое – все равно что обвинить Кирстен во лжи. Ее гнев был бы страшнее второй мировой войны. А больше всего на свете он не хотел испортить этот вечер.
Но черта с два он станет просить прощения! И Рэйлан заговорил о шашлыке:
– Можно начинать жарить? – Он взял поднос с шампурами.
– Да, но в тот вечер я сама готовила. Чарли сидел здесь и читал газету.
Открыв дверь, Рэйлан обернулся:
– Пойдем вместе. Разговаривать с тобой в тысячу раз интереснее, чем читать газету.
Они разложили шампуры на мангал, сели, взяли бокалы, и Рэйлан спросил:
– Может быть, в тот вечер он прочел в газете нечто такое, что расстроило его? Скажем, плохой отзыв, о котором он думал на следующее утро.
– Не думаю.
– О чем вы говорили тогда?
– Не помню.
– Ты должна вспомнить, Кирстен, хоть что-то.
– Наверное, это был тот самый вечер, когда я сказала ему, что хочу написать книгу.
– О нем?
– Нет, эта идея родилась потом, после… после его смерти.
Рэйлан поставил свое пиво и перевернул шампуры.
– Какую же книгу ты собиралась писать?
– Роман.
– Не шутишь? Расскажи мне об этом.
Она смущенно опустила голову, но он знал, что его интерес польстил ей. Кирстен вкратце изложила сюжет и покраснела от удовольствия, когда актер сказал, что это явный бестселлер и что фильм по этому роману будет иметь потрясающий успех.
– Если, конечно, главную мужскую роль буду играть я.
– Тебе будет неинтересно. Это об озлобленном ветеране вьетнамской войны.
– Если я сейчас не оставлю за собой этой роли, ее будет домогаться Пачино. Кого бы ты взяла на главную женскую роль?
– Господи, ты собираешь актерский состав на фильм по книге, которая еще не написана. Он пожал плечами, выражая презрение к ее пессимизму.
– Как только закончишь «Демона», сразу возьмешься за свой роман.
Они не возобновляли разговор до тех пор, пока не наполнили тарелки на кухне и не вернулись на террасу. Разрезая кусок сочного мяса, Рэйлан спросил:
– Как тебе кажется, Чарли могли пугать твои планы стать профессиональной писательницей?
– Не вижу, в чем тут для него опасность. Я никогда не была домохозяйкой на все сто, ездила вместе с ним на соревнования. И всегда у меня крутилась парочка задумок, которыми я была занята, пока Чарли работал с командой.
– На что у него уходила большая часть времени, как я понимаю.
– Муж постоянно был с ребятами. Они… – Поймав его настороженный взгляд, Кирстен положила вилку. – Мне не нравится то, о чем ты подумал.
– Что именно?
– Считаешь, у него что-то было с одним из членов команды.
– А было?
– Чарли не гей. Между ним и любым из тех, с кем он работал, не было ничего, кроме дружбы, тесной дружбы.
– Я тебе верю.
Она взяла вилку и вернулась к еде, но раздражение полностью не исчезло. Рэйлан решил направить разговор в другое русло.
– Так, значит, ты разъезжала вместе с ним?
– Да. В последние лет пять поездок было уже меньше. Чарли стал знаменит и мог позволить себе выбирать, на какие соревнования ездить, а на какие нет. Мы купили этот дом и обосновались здесь.
– Вы никогда не обсуждали вопрос о ребенке?
Рэйлан заметил, что вилка в ее руке на секунду замерла, движения замедлились, как если бы воздух вокруг стал густым и плотным.
– Обсуждали.
– И?..
– Просто обсуждали. Этим все и кончилось.
– Кому из вас эта идея пришлась не по душе?
– Никому. – Она снова отложила вилку. – Я же сказала «обсуждали», а не «спорили».
– То есть вы оба были за?
– Да.
– Что-то я не замечаю здесь детей, Кирстен, – сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Я никогда не была беременна.
– Кто-то из вас был стерилизован?
– Ничего такого я не знаю.
– Ты не проходила медицинское обследование? – Рэйлан подумал, что, быть может, рассеянность Рамма в то утро была вызвана разногласиями по поводу бездетности, особенно если он чувствовал себя виноватым в бесплодии Кирстен.
– Не делай поспешных выводов, Рэйлан. Ты рассуждаешь, как старая дева. И Чарли, и я, мы хотели ребенка. Мы… мы просто не довели дело до конца. Понятно? Удовлетворен?
Он развалился на стуле в ленивой позе и с минуту смотрел на нее, обдумывая про себя что-то.
– А у меня был ребенок.
Это неожиданное заявление сразило Кирстен. Глаза ее стали круглыми от удивления, рот открылся.
– Где же он?
– Его мать убила его.
Гнев, который Рэйлан испытал, когда узнал от молодой актрисы про аборт, вновь охватил его. Кулаки невольно сжались. Тот случай помог ему понять, что любой человек может совершить насилие. Тогда он был готов разорвать на куски эгоистичную дрянь, убившую его ребенка. Даже сейчас Рэйлану было страшно снова пережить эти чувства. Слава Богу, в тот день что-то удержало его от убийства.
Рэйлан заморгал и вдруг заметил, что Кирстен сочувственно положила ладонь на его руку. Он накрыл ее ладонь своей и большим пальцем погладил нежную кожу.
– Аборт? – спросила она.
Он отрывисто кивнул, давая понять, насколько это слово ему ненавистно.
– Я согласен, что в некоторых случаях прерывание беременности необходимо. Может быть, даже простительно. Но ведь это был мой ребенок!
– Кто эта женщина?
Он посмотрел на нее с благодарностью за то искреннее участие, которое выражало ее лицо.
– Для меня она ничего не значит. – Его веки сомкнулись, словно скрывая боль. – Но ребенок – другое дело. До сих пор не могу без содрогания подумать о том, что у него отняли право на жизнь.
– Ты так хотел иметь ребенка?
– Я не думал об этом. Но когда она сказала, что беременна, я очень его захотел. Наверное, потому, что вырос в очень дружной семье. А ты? – вдруг спросил он. – Где твои родители?
– Мой отец ушел от нас, когда я была еще совсем маленькой. Я его не помню, он женился, у него другая семья. Мы не поддерживаем отношений. А мама умерла через несколько месяцев после моей свадьбы с Чарли. – Кирстен грустно улыбнулась. – Мама обожала его, и Чарли тоже был к ней очень привязан. Я рада, что жизнь свела их вместе.
Они долго молчали, думая каждый о своем и глядя на роскошную картину заката. Грозовые тучи у самого горизонта были похожи на фантастические цветы.
– Что-то мы совсем загрустили, – сказал со вздохом Рэйлан, встал и сложил тарелки. – Пойдем, надо все убрать.
Приведя в порядок кухню, они вернулись на террасу. Вечер был восхитительный. Кирстен включила подсветку в бассейне. Кроме этого света, был только блеск полной луны.
– Чем вы занимались после ужина? – спросил Рэйлан.
– Купались.
– Вот как? Я как раз собирался предложить то же самое. – Он обхватил руками ее талию и притянул к себе, затем легонько поцеловал и прошептал:
– Спасибо, что не стала читать мне лекций на тему о праве женщины выбирать и тому подобном, когда мы говорили про аборт.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое…
– Никто на свете не знает об этом.
– Я счастлива, что ты доверяешь мне.
– Правда?
– Да. И это не просто слова.
– Я не сомневаюсь. – Рэйлан снова поцеловал ее, языком раздвигая отзывчивые губы и лаская влажный шелк десен. – Ты готова? – спросил он хрипло.
Кирстен тут же отпрянула. Он засмеялся:
– Я имел в виду купаться.
– А-а. – На ее щеках заиграл предательский румянец, а темно-синие глаза заблестели. – Да., нет… Только надену купальник.
Но он не дал ей уйти.
– Лучше, наоборот, все снять. Я так и делаю.
– Знаю. Я видела.
– Ага. Значит, ты подсматривала в первый же день. – Самодовольно ухмыляясь, он запрокинул голову.
– Ничуть. Просто невозможно было не увидеть, – ответила Кирстен с вызовом.
– Что ты подумала?
– Я подумала: «Каков наглец – разгуливает здесь голышом!» – Она высвободилась из объятий и пошла за купальником, слыша за спиной его смех.
Без тени смущения Рэйлан разделся и прыгнул. Вода не могла скрыть его наготы, поскольку бассейн был подсвечен, так что ему было вдвойне приятно, когда Кирстен вышла из раздевалки в очень смелом зеленом бикини, подошла к трамплину и сделала изящный прыжок.
Он уплыл в неглубокую часть бассейна и лег спиной на ступени. Прежде чем присоединиться к нему, Кирстен поплавала и покувыркалась в воде.
Отдышавшись и стряхнув воду с лица, она взглянула на Рэйлана.
– Ты никогда-никогда не стесняешься?
– Не-а. В колледже я позировал для студентов факультета искусств.
– Твои родители не были против? На его лице заиграла озорная ухмылка.
– У меня близкие отношения с родителями, но это не значит, что я рассказываю им все о себе. – Он перевернулся на бок и, широко растопырив пальцы, положил ладонь на ее голый живот. – Как эротично!
В приглушенном сиянии подсвеченной воды его рука темнела на ее светлой коже.
– Кирстен?.. Ты занималась любовью с Чарли в тот вечер?
Ее нерешительность была почти совсем незаметна, если она вообще колебалась с ответом. Глядя ему прямо в глаза, Кирстен кивнула и прошептала:
– Возьми меня.
Она жалобно всхлипнула и в ту же секунду обняла его голову обеими руками и притянула к себе для поцелуя.
Мерцающая вода плавно вздымала и опускала тело Рэйлана, и волосы на его груди приятно щекотали ее гладкую кожу. Она обвила руками его шею. Их языки жадно ласкали друг друга, поцелуи казались еще жарче оттого, что вода охлаждала кожу. Самый кончик его напряженного мужского естества касался ее живота, уплывал, вновь возвращался.
– Неудивительно, что океан так густо населен, – пробормотала она, касаясь его губ своими. – Просто блаженство.
Целуя ее, Рэйлан почувствовал, что скоро не сможет удерживать и себя, и ее. Оборвав поцелуй, он выругался и сказал:
– Проклятие, так не годится. Ты исцарапаешь себе спину о край ступеньки, а я не могу тебя держать, иначе мы оба утонем.
Положение было довольно забавным, и они бы наверняка от души посмеялись над собой, если бы не новый поцелуй.
– Сауна, – задыхаясь, предложила она.
– Отличная идея.
Рэйлан вскарабкался по ступенькам и протянул ей руку. Не было никакой возможности утаить от нее эрекцию. Он и не старался, просто вел за собой. От бассейна к сауне пролегла мокрая дорожка.
– Подожди, – сказала она, дергая его за руку. – Ты иди один, а я… я сейчас. Дай мне полминуты, – добавила Кирстен умоляющим тоном, заметив, что он собирается возразить.
Рэйлан вошел в обшитое красным деревом квадратное помещение. Жара была адская. Он с иронией посмотрел на свое тело. Спасения нет. Снаружи пылает жар, и внутри его пылает огонь вожделения такой силы, какой прежде он никогда не ощущал.
Он плеснул воды на камни. Облако пара с шипением взвилось в воздух и наполнило комнату. Из него показалась Кирстен, на которой теперь было лишь полотенце. Если его глаза смотрели сейчас так же, как ее, Рэйлан мог быть уверен, что их близость будет страстной и ненасытной. Здесь горела только одна лампочка, распространявшая вокруг красноватое свечение, в котором темно-голубые глаза Кирстен казались почти черными.
Казалось, пар тоже обожал эту женщину. Белые клочья вились вокруг ее головы, плеч и ног, как водоросли, льнущие к телу богини морских глубин.
Вдруг застеснявшись, она села на среднюю ступеньку полка, плотно сжав колени и положив на них руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Кирстен, Кирстен.
Он положил ее голову себе на руку и приблизил губы к ее губам. Первый поцелуй был легким, воздушным, как звук имени, которое ласкало его слух. Но после первого же прикосновения их языки стали играть друг с другом. Одной рукой он провел по ее шее и сложил вокруг нее загорелые пальцы.
– Нам обязательно нужно заниматься этим? – спросила она, переводя дух между двумя поцелуями.
– О да!
– Может быть, нет?
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– У меня их много.
– Ты слишком стремительная. – Он покрывал ее рот быстрыми поцелуями. – Ты не ценишь игру.
– Как насчет партии в теннис?
– Как насчет партии в страсть? Легкие поцелуи слились в один длинный и глубокий. Кончики его пальцев, едва касаясь, описывали контур ее грудей. Норт шептал ей ласковые слова, и голос его задрожал, когда рука опустилась и накрыла мягкий соблазнительный холмик. Он осторожно помассировал ее плоть под тонкой материей.
– Рэйлан… прекрати.
– Рано или поздно любая семейная хроника приедается независимо от того, насколько интересны кадры. – И продолжил собирать с ее рта сладостный урожай сочных, страстных поцелуев.
– Ах… ты… – Ее голос сорвался до писка, когда он ущипнул выпуклую серединку ее груди.
– Нравится тебе, да? – Звук, который вырвался у нее из груди, Рэйлан расценил как подтверждение. – Они становятся такими твердыми. Такими… такими сладкими.
Он сомкнул губы вокруг одного из бутонов, который жаждал прорваться из-под туго натянутой ткани; затем потрепал его зубами, пока Кирстен не начала извиваться.
Рэйлан уложил ее на спину и… потерялся в ней. Его тело знало лишь одну цель – проникнуть в плотный кулачок ее женственности и позволить ему сдоить весь сок любви, накопившийся в нем. Он набрасывался на ее рот с безумными поцелуями, а потом зарывался лицом в мягкую долинку между плечом и шеей и все плотнее и яростнее вжимался в ее лоно.
– Рэйлан! Рэйлан! – Ее задыхающийся, сбивчивый лепет наконец-то достиг его сознания. – Не здесь. Не сейчас. – Ее тело сгорало от желания, но в глазах читалась мольба.
Досадуя на то, что снова потерял контроль над собой, Рэйлан поднялся и помог ей сесть. Откинув голову на диванные подушки, он за крыл глаза. Его легкие работали, как кузнечные мехи. Наконец дыхание выровнялось, и, не поднимая головы, он посмотрел на Кирстен.
– Ну вот, я справился, – сказал он застенчиво и гордо, как мальчишка. – Здесь этого не произошло.
Он чуть не позабыл основной задачи на сегодняшний день. Они ведь собирались восстановить все, что произошло между Кирстен и ее покойным мужем, а не играть в свои собственные игры. Глубоко втянув в себя воздух, Рэйлан провел пальцем по кромке ее стриженых волос.
– Значит, Чарли не дотронулся до тебя даже пальцем. Иначе он не смог бы остановиться. Ты пахнешь сексом. Я пьянею от твоего запаха.
Он поцеловал Кирстен в шею. Его вновь одурманила гармония цветочного аромата духов с ароматом ее кожи.
– К дьяволу этот дурацкий замысел, – глухо проговорил он. – Давай не будем останавливаться.
Он поднес ее руку к низу своего живота, положил ладонью на плотный бугорок под молнией джинсов и прошептал:
– Как я тебя хочу! – И, накрыв ее руку своей, несколько раз погладил.
– Я тоже тебя хочу. – В ее голосе слышалось томление. – Но это была твоя идея проиграть последний день Чарли. – Она убрала свою руку, но прежде чуть-чуть сдавила в ладони его напряженную плоть.
Рэйлан едва не воспарил от этой ласки и очень удивился, когда увидел, что не преодолел земное притяжение. Смеясь в душе над самим собой, он проворчал:
– Эй, соблюдай дистанцию.
Эта просьба и его грозный вид заставили ее расхохотаться.
Все оставшееся время, пока смотрели записи Рамма, безопасная дистанция между ними сохранялась. Но Рэйлан держал руку Кирстен: невозможно было не дотрагиваться до нее.
Наконец досмотрели последнюю кассету, и Рэйлан, выключив видеомагнитофон, спросил:
– Что теперь?
– Теперь – ужин. Я тебя позову, когда будет готово.
Его рука легла ей на плечи, когда они шли по коридору.
– Я ведь предложил помощь, помнишь? Пока он разжигал мангал на террасе, Кирстен поставила вариться рис и принялась готовить салат из свежего шпината. Разделавшись с мангалом, Рэйлан пришел на кухню и стал насаживать мясо на шампуры.
– Могу я предложить вам стаканчик белого вина? – спросил он, когда закончил.
Кирстен обжаривала на сковородке бекон для горячего соуса с горчицей и медом, которым собиралась залить салат.
– Звучит заманчиво. Побольше льда, пожалуйста. – Она слизывала с кончиков пальцев жир бекона.
– Помочь? – галантно предложил Рэйлан. На ее лице появилась улыбка сирены.
– Ничего, я справлюсь, – сказала она сладострастным низким голосом, – но за предложение – спасибо.
С трудом сдерживая желание наброситься на нее и проглотить целиком, Рэйлан открыл холодильник, достал бутылку вина и задал невинный вопрос:
– А я что должен пить?
– Пиво. Но не больше двух банок. Чарли никогда не превышал эту дозу.
– Значит, его пропаганда против злоупотребления алкоголем была основана на искренних убеждениях?
– Все его поступки основывались на искренних убеждениях.
Кирстен с такой готовностью принялась защищать мужа, что Рэйлан тут же протянул ей бокал с вином – как бы в знак перемирия.
– Ладно, – сказал он мягко, – я просто спросил. Есть много алкоголиков, которых никто даже не заподозрил бы в этом. Особенно в моей среде.
– Чарли был не из таких, – отрезала она. – Почему ты все время пытаешься очернить его?
Рэйлан посмотрел в пол и сосчитал до десяти. Добродушное настроение исчезло. Они снова стали чужими. Ему захотелось бросить Кирстен в лицо: «Я прекрасно знаю, что ты хранишь какую-то тайну Демона. Может быть, эта тайна и есть та причина, по которой он покончил с жизнью». Но сказать такое – все равно что обвинить Кирстен во лжи. Ее гнев был бы страшнее второй мировой войны. А больше всего на свете он не хотел испортить этот вечер.
Но черта с два он станет просить прощения! И Рэйлан заговорил о шашлыке:
– Можно начинать жарить? – Он взял поднос с шампурами.
– Да, но в тот вечер я сама готовила. Чарли сидел здесь и читал газету.
Открыв дверь, Рэйлан обернулся:
– Пойдем вместе. Разговаривать с тобой в тысячу раз интереснее, чем читать газету.
Они разложили шампуры на мангал, сели, взяли бокалы, и Рэйлан спросил:
– Может быть, в тот вечер он прочел в газете нечто такое, что расстроило его? Скажем, плохой отзыв, о котором он думал на следующее утро.
– Не думаю.
– О чем вы говорили тогда?
– Не помню.
– Ты должна вспомнить, Кирстен, хоть что-то.
– Наверное, это был тот самый вечер, когда я сказала ему, что хочу написать книгу.
– О нем?
– Нет, эта идея родилась потом, после… после его смерти.
Рэйлан поставил свое пиво и перевернул шампуры.
– Какую же книгу ты собиралась писать?
– Роман.
– Не шутишь? Расскажи мне об этом.
Она смущенно опустила голову, но он знал, что его интерес польстил ей. Кирстен вкратце изложила сюжет и покраснела от удовольствия, когда актер сказал, что это явный бестселлер и что фильм по этому роману будет иметь потрясающий успех.
– Если, конечно, главную мужскую роль буду играть я.
– Тебе будет неинтересно. Это об озлобленном ветеране вьетнамской войны.
– Если я сейчас не оставлю за собой этой роли, ее будет домогаться Пачино. Кого бы ты взяла на главную женскую роль?
– Господи, ты собираешь актерский состав на фильм по книге, которая еще не написана. Он пожал плечами, выражая презрение к ее пессимизму.
– Как только закончишь «Демона», сразу возьмешься за свой роман.
Они не возобновляли разговор до тех пор, пока не наполнили тарелки на кухне и не вернулись на террасу. Разрезая кусок сочного мяса, Рэйлан спросил:
– Как тебе кажется, Чарли могли пугать твои планы стать профессиональной писательницей?
– Не вижу, в чем тут для него опасность. Я никогда не была домохозяйкой на все сто, ездила вместе с ним на соревнования. И всегда у меня крутилась парочка задумок, которыми я была занята, пока Чарли работал с командой.
– На что у него уходила большая часть времени, как я понимаю.
– Муж постоянно был с ребятами. Они… – Поймав его настороженный взгляд, Кирстен положила вилку. – Мне не нравится то, о чем ты подумал.
– Что именно?
– Считаешь, у него что-то было с одним из членов команды.
– А было?
– Чарли не гей. Между ним и любым из тех, с кем он работал, не было ничего, кроме дружбы, тесной дружбы.
– Я тебе верю.
Она взяла вилку и вернулась к еде, но раздражение полностью не исчезло. Рэйлан решил направить разговор в другое русло.
– Так, значит, ты разъезжала вместе с ним?
– Да. В последние лет пять поездок было уже меньше. Чарли стал знаменит и мог позволить себе выбирать, на какие соревнования ездить, а на какие нет. Мы купили этот дом и обосновались здесь.
– Вы никогда не обсуждали вопрос о ребенке?
Рэйлан заметил, что вилка в ее руке на секунду замерла, движения замедлились, как если бы воздух вокруг стал густым и плотным.
– Обсуждали.
– И?..
– Просто обсуждали. Этим все и кончилось.
– Кому из вас эта идея пришлась не по душе?
– Никому. – Она снова отложила вилку. – Я же сказала «обсуждали», а не «спорили».
– То есть вы оба были за?
– Да.
– Что-то я не замечаю здесь детей, Кирстен, – сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Я никогда не была беременна.
– Кто-то из вас был стерилизован?
– Ничего такого я не знаю.
– Ты не проходила медицинское обследование? – Рэйлан подумал, что, быть может, рассеянность Рамма в то утро была вызвана разногласиями по поводу бездетности, особенно если он чувствовал себя виноватым в бесплодии Кирстен.
– Не делай поспешных выводов, Рэйлан. Ты рассуждаешь, как старая дева. И Чарли, и я, мы хотели ребенка. Мы… мы просто не довели дело до конца. Понятно? Удовлетворен?
Он развалился на стуле в ленивой позе и с минуту смотрел на нее, обдумывая про себя что-то.
– А у меня был ребенок.
Это неожиданное заявление сразило Кирстен. Глаза ее стали круглыми от удивления, рот открылся.
– Где же он?
– Его мать убила его.
Гнев, который Рэйлан испытал, когда узнал от молодой актрисы про аборт, вновь охватил его. Кулаки невольно сжались. Тот случай помог ему понять, что любой человек может совершить насилие. Тогда он был готов разорвать на куски эгоистичную дрянь, убившую его ребенка. Даже сейчас Рэйлану было страшно снова пережить эти чувства. Слава Богу, в тот день что-то удержало его от убийства.
Рэйлан заморгал и вдруг заметил, что Кирстен сочувственно положила ладонь на его руку. Он накрыл ее ладонь своей и большим пальцем погладил нежную кожу.
– Аборт? – спросила она.
Он отрывисто кивнул, давая понять, насколько это слово ему ненавистно.
– Я согласен, что в некоторых случаях прерывание беременности необходимо. Может быть, даже простительно. Но ведь это был мой ребенок!
– Кто эта женщина?
Он посмотрел на нее с благодарностью за то искреннее участие, которое выражало ее лицо.
– Для меня она ничего не значит. – Его веки сомкнулись, словно скрывая боль. – Но ребенок – другое дело. До сих пор не могу без содрогания подумать о том, что у него отняли право на жизнь.
– Ты так хотел иметь ребенка?
– Я не думал об этом. Но когда она сказала, что беременна, я очень его захотел. Наверное, потому, что вырос в очень дружной семье. А ты? – вдруг спросил он. – Где твои родители?
– Мой отец ушел от нас, когда я была еще совсем маленькой. Я его не помню, он женился, у него другая семья. Мы не поддерживаем отношений. А мама умерла через несколько месяцев после моей свадьбы с Чарли. – Кирстен грустно улыбнулась. – Мама обожала его, и Чарли тоже был к ней очень привязан. Я рада, что жизнь свела их вместе.
Они долго молчали, думая каждый о своем и глядя на роскошную картину заката. Грозовые тучи у самого горизонта были похожи на фантастические цветы.
– Что-то мы совсем загрустили, – сказал со вздохом Рэйлан, встал и сложил тарелки. – Пойдем, надо все убрать.
Приведя в порядок кухню, они вернулись на террасу. Вечер был восхитительный. Кирстен включила подсветку в бассейне. Кроме этого света, был только блеск полной луны.
– Чем вы занимались после ужина? – спросил Рэйлан.
– Купались.
– Вот как? Я как раз собирался предложить то же самое. – Он обхватил руками ее талию и притянул к себе, затем легонько поцеловал и прошептал:
– Спасибо, что не стала читать мне лекций на тему о праве женщины выбирать и тому подобном, когда мы говорили про аборт.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое…
– Никто на свете не знает об этом.
– Я счастлива, что ты доверяешь мне.
– Правда?
– Да. И это не просто слова.
– Я не сомневаюсь. – Рэйлан снова поцеловал ее, языком раздвигая отзывчивые губы и лаская влажный шелк десен. – Ты готова? – спросил он хрипло.
Кирстен тут же отпрянула. Он засмеялся:
– Я имел в виду купаться.
– А-а. – На ее щеках заиграл предательский румянец, а темно-синие глаза заблестели. – Да., нет… Только надену купальник.
Но он не дал ей уйти.
– Лучше, наоборот, все снять. Я так и делаю.
– Знаю. Я видела.
– Ага. Значит, ты подсматривала в первый же день. – Самодовольно ухмыляясь, он запрокинул голову.
– Ничуть. Просто невозможно было не увидеть, – ответила Кирстен с вызовом.
– Что ты подумала?
– Я подумала: «Каков наглец – разгуливает здесь голышом!» – Она высвободилась из объятий и пошла за купальником, слыша за спиной его смех.
Без тени смущения Рэйлан разделся и прыгнул. Вода не могла скрыть его наготы, поскольку бассейн был подсвечен, так что ему было вдвойне приятно, когда Кирстен вышла из раздевалки в очень смелом зеленом бикини, подошла к трамплину и сделала изящный прыжок.
Он уплыл в неглубокую часть бассейна и лег спиной на ступени. Прежде чем присоединиться к нему, Кирстен поплавала и покувыркалась в воде.
Отдышавшись и стряхнув воду с лица, она взглянула на Рэйлана.
– Ты никогда-никогда не стесняешься?
– Не-а. В колледже я позировал для студентов факультета искусств.
– Твои родители не были против? На его лице заиграла озорная ухмылка.
– У меня близкие отношения с родителями, но это не значит, что я рассказываю им все о себе. – Он перевернулся на бок и, широко растопырив пальцы, положил ладонь на ее голый живот. – Как эротично!
В приглушенном сиянии подсвеченной воды его рука темнела на ее светлой коже.
– Кирстен?.. Ты занималась любовью с Чарли в тот вечер?
Ее нерешительность была почти совсем незаметна, если она вообще колебалась с ответом. Глядя ему прямо в глаза, Кирстен кивнула и прошептала:
– Возьми меня.
Она жалобно всхлипнула и в ту же секунду обняла его голову обеими руками и притянула к себе для поцелуя.
Мерцающая вода плавно вздымала и опускала тело Рэйлана, и волосы на его груди приятно щекотали ее гладкую кожу. Она обвила руками его шею. Их языки жадно ласкали друг друга, поцелуи казались еще жарче оттого, что вода охлаждала кожу. Самый кончик его напряженного мужского естества касался ее живота, уплывал, вновь возвращался.
– Неудивительно, что океан так густо населен, – пробормотала она, касаясь его губ своими. – Просто блаженство.
Целуя ее, Рэйлан почувствовал, что скоро не сможет удерживать и себя, и ее. Оборвав поцелуй, он выругался и сказал:
– Проклятие, так не годится. Ты исцарапаешь себе спину о край ступеньки, а я не могу тебя держать, иначе мы оба утонем.
Положение было довольно забавным, и они бы наверняка от души посмеялись над собой, если бы не новый поцелуй.
– Сауна, – задыхаясь, предложила она.
– Отличная идея.
Рэйлан вскарабкался по ступенькам и протянул ей руку. Не было никакой возможности утаить от нее эрекцию. Он и не старался, просто вел за собой. От бассейна к сауне пролегла мокрая дорожка.
– Подожди, – сказала она, дергая его за руку. – Ты иди один, а я… я сейчас. Дай мне полминуты, – добавила Кирстен умоляющим тоном, заметив, что он собирается возразить.
Рэйлан вошел в обшитое красным деревом квадратное помещение. Жара была адская. Он с иронией посмотрел на свое тело. Спасения нет. Снаружи пылает жар, и внутри его пылает огонь вожделения такой силы, какой прежде он никогда не ощущал.
Он плеснул воды на камни. Облако пара с шипением взвилось в воздух и наполнило комнату. Из него показалась Кирстен, на которой теперь было лишь полотенце. Если его глаза смотрели сейчас так же, как ее, Рэйлан мог быть уверен, что их близость будет страстной и ненасытной. Здесь горела только одна лампочка, распространявшая вокруг красноватое свечение, в котором темно-голубые глаза Кирстен казались почти черными.
Казалось, пар тоже обожал эту женщину. Белые клочья вились вокруг ее головы, плеч и ног, как водоросли, льнущие к телу богини морских глубин.
Вдруг застеснявшись, она села на среднюю ступеньку полка, плотно сжав колени и положив на них руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16