А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но отрадно то, что мы знаем, пусть и в общих чертах, содержание письма, присланного Бонапартом к графу Румянцеву. Кроме того, мы знаем и то, кто передал это письмо. У нас есть человек, который, надеюсь, и в дальнейшем будет сообщать нам сведения исключительной ценности. И, наконец, мы своевременно узнали о приезде в Вильну графа де Нарбонна, и у нас есть возможность подготовиться к встрече с эмиссаром императора Франции.
Слова, сказанные Александром Павловичем, меня совершенно успокоили. Конечно, тут сыграл свою роль ласковый, мягкий тон государя, но главное – смысл его слов, исключительная ясность того, как он говорил.
Я вернулся к себе и тут же написал записку майору Бистрому.
Сообщил ему, что граф де Нарбонн уже выехал и что нужно готовиться к его встрече, напомнив, что графа с его свитой необходимо пустить непролазными проселками – просчета тут быть никак не должно.

Мая 2 дня. Одиннадцатый час ночи

Завтракал с полицмейстером Вейсом в трактире Кришкевича.
Вейс рассказал мне, что получил сегодня утром письмо из Берлина от обер-полицмейстера Грунера уведомление, что генерал-адъютант Бонапарте граф де Нарбонн уже отправился в Вильну.
Грунер известил также Вейса, что в свите графа де Нарбонна находятся следующие лица: капитан Фибер Себастиани, поручик Роган Шабо, курьер Гаро, камердинер Батист Гранто, лакеи Кристиан Мере и Франсуа Пери.
Днем я получил записку от сына аптекаря. Он сообщал, что он и месье Вуатен около полудня имели встречу в городском саду с графом де Шуазелем. Тот велел передать канцлеру Румянцеву следующее.
Дивизионный генерал Нарбонн уже прибыл в Белосток, а из Белостока отправился в Варшаву, где ненадолго задержался.
В Варшаве графа де Нарбонна принял командующий польскими войсками Иосиф Понятовский, коему граф вручил личное послание Бонапарта. Еще он имел встречу с послом и резидентом императора Франции в герцогстве Варшавском бароном Биньоном: заслушал отчет, дал ему инструкции и т.д. Из Варшавы Нарбонн сначала отправится в Ковно, а уже оттуда – в Вильну.
Граф де Шуазель велел также передать канцлеру, что Нарбонн везет к императору Александру письмо мира.
Эту записку я показал Барклаю-де-Толли и потом отнес государю, рассказав ему и о беседе с Вейсом (информация из Берлина).
Александр Павлович заметил, что, конечно, сведения, доставленные обер-полицмейстером Грунером, немаловажны, но все-таки особой ценностью обладает именно записка, присланная сыном аптекаря: она позволяет вычислить маршрут и время ориентировочного прибытия Нарбонна в Вильну.
Государь попросил меня также, дабы я еще раз написал в Ковно и напомнил, что необходимо уже готовиться к встрече графа де Нарбонна. Еще он предложил как можно быстрее послать кого-нибудь в помощь ковенской полиции, человека, который бы специально занимался там Нарбонном.
Государь также заметил, что одного присутствия в доме графа Румянцева сына аптекаря – мера недостаточная и что необходимо установить наружное наблюдение за домом. Это было очень дельное предложение.
В самом деле, сын аптекаря, при всех своих гениальных способностях, не в состоянии уследить за всеми обитателями румянцевского особняка, а ведь нужно в точности знать, кто и когда выходит из дому, куда направляется и когда возвращается.
Вернувшись к себе, я тут же вызвал квартального надзирателя Шуленберха, вручил ему записку к майору Бистрому и без промедления велел Шуленберху отправляться в Ковно.
Незамедлительно вызвал я и полковника Розена, приказав ему и Лангу как можно быстрее установить круглосуточное наблюдение за домом Николая Петровича Румянцева и ежедневно представлять мне отчеты.
Кстати, поручик рассказал мне, что сегодня к вечеру (около семи часов) шевалье де Местр и купец Менцель отправились на прогулку в Ковно. Интересная прогулочка у них. Полагаю, что путешествие это предпринято с целью подготовки к приезду графа де Нарбонна: хотят выведать, все ли спокойно в Ковно. Да, надо поразмыслить над этим как следует и непременно помешать исполнению тех планов, что они задумали.

Мая 3 дня. Десятый час утра

Может быть, граф Нарбонн и везет послание к нашему государю, исполненное самых мирных предначертаний, но все-таки едет он прежде всего за тем (в этом я не сомневаюсь ни одного мгновения), чтобы узнать об истинном состоянии русских войск и доложить потом своему императору.
Собственно, быть или не быть войне во многом зависит от того, что расскажет граф Нарбонн по возвращении своем от императора Александра.
Расскажет этот многоопытный придворный хитрец, конечно, только то, чего хочется Бонапарту, но надо при этом сделать так, чтобы ему ничего не удалось выведать. Как же этого добиться? Даже если выстроить вокруг графа стену из моих бравых ребят, то все равно невозможно отгородить его от тех или иных впечатлений. Что-то обязательно просочится.
Как же все-таки быть? Что придумать?
Мне кажется, что спасение заключено в быстроте. А что если сразу выявить истинно шпионскую цель его приезда?! В таком случае государь вынужден будет выслать графа за пределы Российской империи. Надо только сделать так, чтобы граф до этого момента ничего не успел узнать.
Нужно сего посланца Бонапарта каким-то образом продержать герметически закупоренным, никоим образом не посягая одновременно на его свободу.
Итак, нашим козырем должна стать ошеломляющая быстрота.
Но о какой быстроте может идти речь, если в Ковно уже выехали шевалье полковник де Местр и Менцель, дабы встретить Нарбонна и сразу же ввести его в курс дела?! Значит, эту парочку нужно незамедлительно убрать из Ковно или вообще убрать, ибо они страшно мешают нам и ставят под угрозу все, что я замыслил.
Итак, срочно вызываю своих господ полковников и направляю их в Ковно – с шевалье де Местром и купцом Менцелем нужно что-то сделать до появления в нашем краю графа де Нарбонна, а он ведь тут может появиться с минуты на минуту, и тогда все пропало.
Желательно, дабы виленским бонапартистам де Местру и Менцелю не удалось первыми встретить личного посланца Бонапарта.

Мая 3 дня. Двенадцатый час ночи

Только что ушли Розен и Ланг. Они влетели ко мне в кабинет около половины одиннадцатого ночи, грязные, усталые, но безмерно счастливые. Вот вкратце то, что я смог извлечь из их довольно сумбурного рассказа.
По приезде в Ковно они прежде всего отыскали на окраине города полуразвалившийся дом, в котором уже давно никто не обитал. Затем они отправились к майору Бистрому и, особенно не вдаваясь в подробности, сказали, что им нужен на пару часиков квартальный надзиратель Шуленберх и еще двое полицейских. И вместе с этой троицей Розен и Ланг начали розыски шевалье де Местра и поручика Менцеля. Найти их оказалось чрезвычайно легко: они пили чай в жидовской корчме. Хозяин корчмы, некто Хацкель, был необыкновенно весел, быстр, услужлив и к тому же он бегло болтал по-французски.
Оставив квартального надзирателя и двух полицейских на улице, Розен и Ланг вошли в корчму и присоединились к шевалье де Местру и купцу Менцелю.
Выпив с ними не менее шести стаканов чая, Розен и Ланг заявили, что хотят угостить их вином. Те отвечали, что лучшее тут вино дают в трактире Олешкевича. Туда все сразу и отправились.
Когда допились до полубесчувственного состояния, полковник Розен, едва, кстати, державшийся на ногах, слабо махнув рукой, поманил к себе квартального надзирателя и полицейских. Те мигом вбежали в трактир и поочередно вынесли де Местра, а потом Менцеля, уложив их аккуратно в карету.
Пьяную парочку свезли в давно отобранный дом и оставили там накрепко связанными. Розен сказал полицейским, что пленников надо стеречь дней десять, а потом можно будет отпустить, но если в течение этих десяти дней будет сделана попытка к бегству, то их следует убить, но живыми не отпускать.
Квартальному же надзирателю Шуленберху Розен и Ланг передали мой приказ встретить графа Нарбонна и сопроводить его до вплоть до самой Вильны и делать все для того, дабы в дороге он ни с кем не имел встреч и продолжительных разговоров наедине.
Шуленберх остался в Ковно дожидаться посланца Бонапарта, а Розен вернулся ко мне за новыми приказаниями. Еще он представил отчет наблюдения за домом канцлера Румянцева, но там ничего интересного не было – особняк покидали только мсье Вуатен и его помощник, то есть наш сын аптекаря.
Что ж, пока все складывается неплохо. Бонапартисты, отправленные на встречу графа де Нарбонна, нейтрализованы – это крайне важно.
Надеюсь, что Шуленберх не подведет нас: никоим образом нельзя допустить, дабы этот то ли граф, то ли принц хоть что-то сумел выведать.
А не послать ли в Ковно еще и Розена (естественно, с Лангом)? Так, для пущей надежности. Сейчас поразмышляю еще, но, скорее всего, отправлю утром полковников назад в Ковно, будет вернее. Неудача для нас теперь просто невозможна. Мы просто не в состоянии себе позволить, дабы Бонапарт теперь обхитрил нас: граф де Нарбонн должен вернуться к нему ни с чем.
Еще несколько слов о событиях сегодняшнего вечера. Около семи часов принесли записку от сына аптекаря. Он сообщил о своей беседе с канцлером.
Граф сказал ему, что верит в гений Бонапарта и что напрасно его (Бонапарта) считают нашим врагом. Заметив во взгляде мальчишки невольную улыбку, канцлер воскликнул со всею своею запальчивостью: «Да, да, император Франции сам написал мне об этом в последнем своем письме».
Да, граф наивен. Он, видимо, полагает, что Бонапарт способен обмануть только своих друзей. Видимо, канцлер все-таки недостаточно знает императора Франции. А я никогда не забуду слова, сказанные как-то Бонапартом: «Тех, кто против меня, – я ненавижу, а тех, кто со мной, – я презираю».
Я убежден, что Бонапарт просто хочет использовать нашего канцлера, чтобы вытянуть из него необходимые сведения, а потом безжалостно бросит его.
Записку, присланную сыном аптекаря, я сегодня же передал государю, и он прямо при мне с большим интересом прочел ее, тут же отчеркнув карандашом несколько мест.
Александр Павлович со смехом рассказал мне, что Балашов донес ему со ссылкой на свои источники, что Наполеон Бонапарт направляет в Вильну своего эмиссара. Он лукаво добавил, что министр полиции выдает это за величайшее свое открытие.
Ужинал я у графа Барклая-де-Толли. Было чинно, скучно (очень не хватало генерал-интенданта Канкрина с его забавными выходками и оригинальным, неподражаемым остроумием), но сытно и вкусно.

Мая 4 дня. Двенадцатый час ночи

Граф де Нарбонн уже в Ковно. С уведомлением об этом прислал срочную эстафету майор Бистром: «Сей час появился в городе Ковно французской службы адъютант Его Императорского Величества Императора Французского генерал граф Нарбонн, который послан с письмом к Его Императорскому Величеству Императору Российскому и будучи уже пропущен чрез границу в пределы Российские. В таковом случае, видя я при нем несколько офицеров, сделал ему в Ковно в даче лошадей надлежащее вспомоществование, а дабы таковое и в пути было чинимо, долгом почел препоручить прибывшему сюда посланному от Вашего Высокопревосходительства Виленскому квартальному офицеру Шулемберху проводить до Вильно и по тракту делать все возможное вспомоществование и вежливости, причем иметь за ним скрытый надзор».
Прислал донесение и полковник Розен. Там было довольно много сведений, достаточно разнообразных и весьма любопытных, как будто мелких, но точных и выразительных (в основу этого донесения, несомненно, легли факты, собранные сотрудниками в ведомстве майора Бистрома в течение последних нескольких дней).
Граф де Нарбонн, бывши в Тильзите, осматривал тамошнюю сторону, осведомлялся о ценах съестных припасов, даже был в мясных лавках и купил телятины.
Прибывши в Юрбург и потребовавши почтовых лошадей, он пошел в трактир к жиду Арону и там ужинал, после чего пришли к нему здешний помещик Соколовский, таможенный чиновник Симаненский, но так как ни один из них не говорил по-французски, то он немного разговаривал с бухгалтером Пастзербским. Между прочим, он сказал ему: «Бог знает, мир ли я везу или войну». Нарбонн должен быть очень скуп: заплатя за 10 лошадей, он взял 14. Уезжая из Юрбурга, он неоднократно говорил: «Мой великий император отправил меня с письмом к своему любезному брату Императору Российскому»».
В Ковно он разговаривал час по-французски с тамошним жидом часовщиком Мозесом. Он сказывал, что уже две части мира сделаны, остается только третья, но и та скоро будет сделана. Потом у него был полицмейстер, который, поговорив с ним, сказал, что можно отправляться в Вильну, куда сопровождать его должен виленской полиции офицер Шуленберх.
Поздно вечером принесли вторую записку от Розена – Ланга, совсем краткую. В ней сообщалось, что шевалье де Местр и купец Менцель были застрелены при попытке к бегству.

Мая 5 дня. Десятый час вечера

Утром я отнес записки Бистрома и Розена – Ланга (первую), касающиеся пребывания графа Нарбонна в Ковно и окрестностях, к Барклаю-де-Толли для передачи государю.
Прибегал сын аптекаря. Он сообщил, что только что встречался в городском саду с графом де Шуазелем и аббатом Лотреком. Они просили передать канцлеру Румянцеву, что граф де Нарбонн уже находится в Ковно, но шевалье де Местр и поручик Менцель его не встретили – они заблаговременно прибыли в Ковно, но затем вдруг неожиданно исчезли, последний раз их видели в трактире, пьющими чай.
Около трех часов дня принесли записку от сына аптекаря. Он уведомлял меня, что он встречался у Замковых ворот с графом Тышкевичем и камергером Коссаковским. Они известили его, что шевалье де Местр и купец Менцель найдены застреленными на окраине Ковно во дворе полуразрушенного дома. Просили известить о происшедшем месье Вуатена.
Обедал с полицмейстером Вейсом в трактире у Кришкевича. Потом, когда уже пили кофий, я сказал, что поручаю Вейсу дать графу де Нарбонну кучеров и лакеев из служащих в полиции офицеров – тех, что владеют французским и польским.
Около трех часов дня столкнулся на Доминиканской улице с министром Балашовым. Он горделиво-презрительно поглядел на меня и спросил: «Вы слышали, что в Вильну собирается граф Нарбонн, посланец Бонапарта? Сообщаю вам это совершенно конфиденциально». Я засмеялся и, ни слова не говоря, отошел.
У нас не министр полиции, а, кажется, шут. Или он действительно хотел меня удивить прошлогодними новостями?! Нет, скорее всего он хотел проверить, знаю ли я о готовящемся визите. В любом случае он смешон.
Вечером виделся с государем.
Александр Павлович доволен работой майора Бистрома и полковников Розена – Ланга. Просил не оставлять наблюдение за домом канцлера Румянцева и доставлять ему буквально каждое донесение сына аптекаря, к коему Александр Павлович явно благоволит.
Ужинал у графа Александра Ивановича Кутайсова.
Все разговоры шли о Нарбонне, о том, вестник мира он или войны. Правда, коснулись и произошедшего на окраине Ковно, в полуразрушенном доме, загадочного убийства двух жителей Вильны.
Хозяин спросил, кто ведет розыск убийц. «Полковники Розен и Ланг, но под моим присмотром», – сухо и сдержанно отвечал я. «Ну, значит, скоро преступники будут обнаружены», – улыбаясь, почти радостно сказал Кутайсов.
Однако я предпочел эту тему не развивать, и мы опять вернулись к разговору о графе Луи де Нарбонне и его очень скором появлении в Вильне.
Неприятная новость. Принесли записку от Розена. Купец Менцель был действительно убит, а вот полковник шевалье де Местр, видимо, всего лишь был тяжело ранен. Во всяком случае, тело сего мнимого покойника решительно исчезло.
Полагают, что он сбежал. Я отдал приказ во что бы то ни стало разыскать его и упрятать подальше.

Мая 6 дня. Двенадцатый час ночи

Началось! Граф Луи де Нарбонн появился сегодня в Вильне в 9 часов утра.
Он снял квартиру у Мюллера в доме номер 143.
Выбираясь из кареты, граф вынес лакированную шкатулку, держа ее осторожно и бережно.
Обо всем этом донес мне квартальный надзиратель Шуленберх, наблюдавший за ним.
В десять часов Нарбонн ездил в Виленский замок к князю Кочубею, заправляющему вместе с Нессельроде нашими внешними сношениями.
С часу до двух граф в сопровождении своего адъютанта поручика Шабо и ротмистра Себастиани прогуливался до Замковых ворот.
В три часа на квартиру к Нарбонну приходил камердинер графа де Шуазеля. Убежден, что он приносил отчет виленских бонапартистов или же Шуазель через посланную записку уславливался с Нарбонном о встрече. Не исключено, что визит камердинера преследовал целью своей решение обеих этих задач.
О встрече они точно договорились через камердинера – других предварительных контактов не было. В семь часов к Нарбонну, гулявшему по Доминиканской улице, подошли граф де Шуазель и аббат Лотрек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17