Дед оказался понятливым, цыкнул на заворчавшую жену, попытавшуюся было «качать права», и расспрашивать гостей о причинах ночного визита и их бедственного положения не стал. Лишь поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости.
К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме на улице Воропаева, и ответил уклончиво:
— С ним все в порядке, поехал по своим делам…
Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома, — поливали друг друга по очереди из ведра, — бывший магистр Жуковского филиала Ордена чести и его бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена, источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых собирал по улице пастух.
Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина, выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел откуда-то еще.
— Пора уходить, — проговорил задумчиво Ираклий. — Нас ждут пусть и не великие, но дела.
— Смерть как не хочется! — признался Корнеев, тоже прислушиваясь к долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась городом, но ее окраины всегда жили по-деревенски.
— Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске?
— Позвони — узнаешь.
— У деда Ивана есть телефон?
— Спроси.
Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив ночной бой и гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением:
— Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана!
Умылись, позавтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти яиц, поставила на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики, хозяин притащил штоф водки, но выпил один — гости отказались. После этого Ираклий засел за телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке и Брянске. Жуковские не отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в Брянске ответил лишь один номер — начальника группы информации и связи:
— Полковник?! Ты жив?! Не может быть!
— Не понял! — удивился Ираклий.
— Пришло сообщение из центра, тебя убили… и Серегу Корнеева…
— Что там стряслось? — понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось лицо полковника.
Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя.
— Нас оказывается убили, майор… — Поднес трубку к уху. — Где Пастухов, Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить.
— Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь?
Федотов положил трубку на рычаг, встретил взгляд Сергея.
— Нас окончательно сдали? — утвердительным тоном спросил тот.
— Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул нас из списка живых. Ладно, разберемся. Какие-нибудь идеи есть?
— Надо ехать в контору. Что они, обалдели все?
— А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить?
Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия.
— Ты предлагаешь…
— Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего.
— Не темни, полковник.
— Собираем наших, кто еще не уехал, едем к зоне и ждем выезда какого-нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь… а уж с материалами и вот с этим, — Ираклий похлопал по карману брюк, где лежал «глушак», — можно будет и в контору заявиться.
— Ты гений, Кириллыч, — сказал Корнеев, — или сумасшедший.
— Что примерно одно и то же. Ты со мной?
— А куда я денусь? Я ведь тоже похоронен.
— Тогда начинаем, майор.
Попрощавшись с дедом Иваном и поблагодарив его и хозяйку за гостепримство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав за своим домомбазой некоторое время и не обнаружив следов ночного боя, спокойно вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жив!
Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато, но бодрился. Быстро поведал историю нападения на базу и о том, как его спас Крутов. Выжидающе глянул на Федотова.
— Мощный мужик этот твой Крутов, — проворчал Корнеев. — Нам бы его в команду.
— Да уж, — согласился Ираклий. — Если он ушел, полковнику Дубневичу спать спокойно не придется. А остальные наши ребята?
Олег опустил голову.
— Николаша и Лева убиты, Армен был ранен… увезли их всех, милиция понаехала, ОМОН… сразу после стрельбы.
Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий обвел подчиненных странным шалым взглядом и тихо сказал:
— Ну что, разведка боем закончилась? Выходим на тропу войны? Пощупаем зону в натуре?
— Очень хочется взглянуть, чем же они там занимаются, — признался Корнеев, — что потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться в столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал.
— Дойдет очередь и до столицы.
В течение часа они собирались, меняли пробитое пулями колесо на джипе «чероки», проверяли оружие и экипировку, переодевались и уничтожали следы своего пребывания в доме, который принадлежал тетке Людмиле, переехавшей недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до остальных членов команды Ираклию не удалось. Видимо, посчитав командира погибшим, ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра.
Таким образом из всей контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую губернию для выявления таинственной деятельности негосударственной организации Российский Легион, осталось всего три человека, да и те считались погибшими. С одной стороны это обстоятельство развязывало руки Федотову, с другой он понимал, что вряд ли в службе обрадуются, когда узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался.
Только имея на руках неопровержимые доказательства о противозаконной деятельности секретной лаборатории в Брянских лесах, можно было появляться в контразведке пред светлые очи начальства. Оставался пустяк: добыть сведения, выжить и доставить их в Москву.
В начале третьего выехали из Жуковки, не обнаружив ни слежки, ни преследования. Уверенный в гибели контрразведчиков Федеральной службы Дубневич дал отбой своим собственным контрразведчикам. Чувствовать себя свободным человеком, а не букашкой под микроскопом, было непривычно и приятно, чувство свободы пьянило, кружило голову не хуже бокала шампанского, и у Ираклия даже мелькнула мысль бросить все к чертовой матери, уехать на родину, на Алтай, и, сменив профессию, остаться там жить. Но мысль мелькнула и ушла, нейтрализованная более трезвыми мыслями, чувством долга и холодной ненависти. Следовало все-таки довести начатую работу до финала и восстановить попранную справедливость. Дубневич и иже с ним занимались здесь слишком гнусными делами, чтобы все им сошло с рук, даже если кому-то в верхах и выгодна была их возня с психотроникой.
За Велеей их лихо обогнал коричневого цвета микроавтобус «крайслер» с московскими номерами, и Федотов, сидевший сзади, вдруг встрепенулся.
— Ну-ка, давай за этим лихачем.
Корнеев кивнул, увеличивая скорость.
— Мы с тобой одинаково думаем. Чего в наших лесах и болотах делать такому красавцу?
Гнались за микроавтобусом, соблюдая осторожность, недолго, через десять километров он свернул по узкой асфальтовой ленте налево в лес, и Корнеев притормозил, оглядываясь.
— Дальше тупик, склад ГСМ. Но вряд ли они свернули, чтобы заправиться, «крайслер» кроме девяносто пятого ничего не потребляет, а на складе такого бензина нет.
— Давай за ними.
Джип свернул с шоссе в лес, проехал полкилометра и, свернув еще раз, заехал в балочку, остановился за кустами. Теперь с дороги его увидеть было невозможно.
— Останься, — сказал Олегу Ираклий. — Мы скоро.
Взяв оружие и бинокли, они с Корнеевым углубились в заросли изрядно вытоптанной малины и вскоре вышли к складу, огороженному колючей проволокой и охраняемому двумя часовыми — на вышке и у ворот. «Крайслер» стоял у домика коменданта склада, никакого движения возле него не наблюдалось. Полежав с биноклем у глаз пять минут, Корнеев прошептал:
— Слева, за сортиром, ничего не видишь?
— Вижу, — отозвался Ираклий, тоже заметивший металлический блик: в зарослях высокой травы за будочкой туалета и штабелем металлических бочек прятался человек, а так как часовые не обращали на него никакого внимания, вывод мог быть только один — это был дополнительный скрытый пост охраны.
— Что они там прячут?
— И кто?
Из домика вышел громадный, как асфальтовый каток, парень в камуфляже с бритым наголо черепом. За ним появился еще один мужчина в белой тенниске и бежевых брюках. Федотов подался вперед, плотнее прижал к глазам бинокль, впиваясь глазами в незнакомца.
— Ешь твою медь!
— Ты кого-то узнал?
— Если только память мне не изменяет… это полковник Джехангир, инструктор по рукопашному бою из ГРУ… я видел его пару раз, водил курсантов на тренинг…
— Когда водил?
— Давно, года три назад… Черт! Что он тут делает?!
Мужчина что-то сказал бритоголовому, быстро вернулся в дом, но тут же вышел в сопровождении еще одного человека, одетого во все черное, несмотря на жару. Все трое деловито сели в микроавтобус и выехали за пределы склада.
— За ними? — приподнялся Корнеев.
Ираклий придавил его к земле.
— Лежи. Я хочу знать, зачем они сюда приезжали. Возможно, это их база. Видишь? — пост остался.
— Может быть, разведчики тоже сидят здесь по той же причине, что и мы? Дублируют?
— Такой дубляж никому не нужен, да и не занимаются «грушники» такими делами. Хотя связь, может, и существует. Гони за Олегом, бери «винторезы» и ко мне. Посмотрим, что тут устроили коллеги.
Через несколько минут рядом улеглись Олег и майор.
— Расходимся, — сказал Ираклий. — Я возьму замаскированный пост, вы часовых. Убивать ребят не надо, они люди подневольные и просто несут службу. Попробуйте обезвредить обоих.
— Может, чпокнем их из «глушака»?
— Я не знаю, с какой дистанции он работает, не хочу рисковать. Сигнал атаки — свист. На подготовку даю двадцать минут.
Не спрашивая, как поняли задачу подчиненные, и не оглядываясь, Ираклий отполз вглубь леса, встал и бесшумно побежал, делая петлю, заходя к складу с той стороны, где сидел в секрете еще один часовой. Через несколько минут он увидел его зеленоватый головной убор над высокой травой и невольно пожалел парня: тот выбрал позицию на самом солнцепеке и мучился наверное от жары, то и дело прикладываясь к металлической фляге с какой-то жидкостью; именно фляга и стала причиной его обнаружения.
От кромки леса до колючего забора в этом месте было около тридцати метров свободного пространства. К счастью, травы и кустов хватало, и Федотову удалось подобраться к забору почти вплотную, хотя приходилось ползти с оглядкой на часового, дремавшего на вышке. Еще раз оглядев территорию склада в бинокль, Ираклий прицелился из винтовки на ладонь ниже берета, беззвучно прошептал: прости меня, Господи! — и плавно потянул за спусковую скобу.
Чпок!
Берет исчез. Ни крика, ни стона. Ираклий подождал еще немного и свистнул. Часовой на вышке поднял голову, прислушиваясь, затем вдруг выронил карабин, схватился за голову и упал. Чертыхнувшись в душе, — неужели промазали и залепили парню в черепушку?! — Ираклий змеей пролез под колючей проволокой забора и, прячась за бочками и баками, подскочил к домику коменданта с тыла. Выстрелов и криков он не услышал, значит, и часовой у ворот потерял сознание или был убит, не успев ничего предпринять.
Слева мелькнула тень, обошла площадку заправки со стоящими на ней «Зилом» и легковушкой, со следами мазута, бензина и солярки, нырнула в заросли травы и оформилась возле угла домика в Олега. Ираклий поманил его к себе.
— Где Корнеев?
— Туточки мы, — возник сзади майор.
— Кто стрелял в часового на вышке?
— Ну, я.
— В голову?
— Обижаешь, командир, конечно в голову, но гарантирую, что не насквозь, а скользом, по темечку… проверь, если хочешь.
— Я тоже… в голову, — прошептал Олег, — чиркнул по лбу.
— Миллиметровщики, мать вашу!.. В локоть надо стрелять, шок обеспечен.
— Так ведь локоть лечить потом долго, а голове что — даже сотрясения не будет, потому как там одна кость.
— Юморист… Я — в дверь, вы — в окна. Пошли!
Ираклий ударом ноги распахнул дверь и ворвался в домик, состоящий всего из двух комнат. В первой сидели за столом двое мужчин, пили пиво и играли в карты: молодой, сейфообразный, с могучей шеей, бритоголовый, как две капли воды похожий на того, что уехал с Джехангиром, и пожилой толстякстарший лейтенант, олицетворявший собой местную власть — коменданта склада. Со звоном вылетело стекло окна, в комнату ногами вперед влетел Олег. Одновременно с ним ворвался в другую комнату и Корнеев: там раздался треск, звон и испуганный женский вскрик.
Реакция у бритоголового «сейфа» была неплохая, он почти успел достать пистолет из подмышки, но Ираклий выстрелил из «глушака», не вынимая его из кармана, и гигант обмяк.
Из соседней комнаты вышел Корнеев, ведя перед собой бледную молодую девушку, обхватившую плечи руками. На Федотова глянули огромные зеленоватые глаза, полные страха и надежды.
— Кто вы? — мягко спросил Ираклий.
— Лиза… Елизавета Качалина.
— Где живете?
— В Брянске… родные в Ковалях…
Контрразведчики переглянулись. Корнеев кивнул на обомлевшего коменданта, сидевшего в ступоре с открытым ртом и державшего в одной руке бутылку пива, а в другой карты. Ираклий выстрелил в телефон. Девушка слабо вскрикнула, комендант вздрогнул, со стуком захлопнул рот.
— Поехали, — спокойно сказал Ираклий, — по дороге поговорим.
Уже в кабине «чероки» Елизавета рассказала свою историю, заставившую контрразведчиков пережить чувство, выражаемое словами «мир тесен», и заплакала. Ираклий вынужден был потратить несколько минут на то, чтобы ее успокоить, прговорил, разглядывая умолкшую подругу Крутова:
— М-да-а… чего только не случается в жизни. Такого поворота я не ожидал.
— Выходит, Джехангир тоже с ними? — подал голос Корнеев. — С Дубневичем, Сватовым?
— Выходит, так. Куда он поехал, хотел бы я знать?
— Куда же еще, кроме зоны? Знаешь, о чем говорит его самодеятельность с жен… с Елизаветой? О том, что он ждет Крутова.
Девушка рядом с Ираклием подняла голову, поглядела на Корнеева за рулем, потом на полковника.
— Он… жив?!
— Скорее да, чем нет, — хмыкнул Корнеев. — Кстати, командир, куда мы с ней? Может, высадим? Тут до Ковалей рукой подать.
— Довезем, — твердо сказал Ираклий.
— Больше они не разговаривали. Заехали в Ковали, высадили Елизавету у ее дома и уехали, пообещав вернуться с Крутовым.
— Посидите пока в хате, не показывайтесь никому, — посоветовал Ираклий.
— Хорошо, — покорно согласилась девушка.
Джип проехал мимо строящегося киоска взамен сгоревшего у одного из домов села, и Федотову очень не понравился взгляд стоящего на пороге дома молодого человека с короткой стрижкой, но выяснять, кто он такой, не было времени. Через полчаса добрались до новой асфальтовой автострады, проложенной военными строителями к зоне, и оставили машину в балочке, под сенью кленов и акаций. Вооружились, прислушиваясь к глубокой первозданной тишине леса, и устремились вдоль дороги к главному въезду на территорию секретной части. А когда вышли к забору, услышали стрельбу: в зоне шел бой…
ЖУКОВСКИЕ ЛЕСА
КРУТОВ
Тремя выстрелами Погорелов расчистил путь к лесу, и Крутов даже подумал, что это возможно его последний шанс прорваться и уйти, но решение своего не изменил, лишь ускорил бег до предела и, добрвшись до места своего недавнего боя с майором Сватовым, разрядом из псигенератора обезвредил двух боевиков майора, пытавшихся привести командира в чувство.
Обшарил карманы его брюк и куртки.
Ключей там не оказалось. По карманам Сватова было рассовано множество разных предметов от набора сюрикэнов до ножа и зажигалки, но ключи отсутствовали. Крутов повертел в руках связку каких-то черных шайбочек с металлическим ободком и хвостиком, похожих на батарейки для часов, хотел было выбросить и передумал. Ничего ненужного майор с собой не носил, «батарейки» наверняка для чего-то предназначались.
В камень неподалеку цвинькнула пуля. Крутов оглянулся.
Суета на центральной площади городка почти улеглась, охранники и работники лаборатории, поднятые по тревоге, уже не метались, как угорелые, по территории, а начали сосредоточиваться у главного корпуса, возле гаража и решетчатой мачты с прожекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме на улице Воропаева, и ответил уклончиво:
— С ним все в порядке, поехал по своим делам…
Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома, — поливали друг друга по очереди из ведра, — бывший магистр Жуковского филиала Ордена чести и его бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена, источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых собирал по улице пастух.
Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина, выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел откуда-то еще.
— Пора уходить, — проговорил задумчиво Ираклий. — Нас ждут пусть и не великие, но дела.
— Смерть как не хочется! — признался Корнеев, тоже прислушиваясь к долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась городом, но ее окраины всегда жили по-деревенски.
— Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске?
— Позвони — узнаешь.
— У деда Ивана есть телефон?
— Спроси.
Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив ночной бой и гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением:
— Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана!
Умылись, позавтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти яиц, поставила на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики, хозяин притащил штоф водки, но выпил один — гости отказались. После этого Ираклий засел за телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке и Брянске. Жуковские не отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в Брянске ответил лишь один номер — начальника группы информации и связи:
— Полковник?! Ты жив?! Не может быть!
— Не понял! — удивился Ираклий.
— Пришло сообщение из центра, тебя убили… и Серегу Корнеева…
— Что там стряслось? — понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось лицо полковника.
Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя.
— Нас оказывается убили, майор… — Поднес трубку к уху. — Где Пастухов, Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить.
— Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь?
Федотов положил трубку на рычаг, встретил взгляд Сергея.
— Нас окончательно сдали? — утвердительным тоном спросил тот.
— Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул нас из списка живых. Ладно, разберемся. Какие-нибудь идеи есть?
— Надо ехать в контору. Что они, обалдели все?
— А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить?
Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия.
— Ты предлагаешь…
— Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего.
— Не темни, полковник.
— Собираем наших, кто еще не уехал, едем к зоне и ждем выезда какого-нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь… а уж с материалами и вот с этим, — Ираклий похлопал по карману брюк, где лежал «глушак», — можно будет и в контору заявиться.
— Ты гений, Кириллыч, — сказал Корнеев, — или сумасшедший.
— Что примерно одно и то же. Ты со мной?
— А куда я денусь? Я ведь тоже похоронен.
— Тогда начинаем, майор.
Попрощавшись с дедом Иваном и поблагодарив его и хозяйку за гостепримство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав за своим домомбазой некоторое время и не обнаружив следов ночного боя, спокойно вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жив!
Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато, но бодрился. Быстро поведал историю нападения на базу и о том, как его спас Крутов. Выжидающе глянул на Федотова.
— Мощный мужик этот твой Крутов, — проворчал Корнеев. — Нам бы его в команду.
— Да уж, — согласился Ираклий. — Если он ушел, полковнику Дубневичу спать спокойно не придется. А остальные наши ребята?
Олег опустил голову.
— Николаша и Лева убиты, Армен был ранен… увезли их всех, милиция понаехала, ОМОН… сразу после стрельбы.
Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий обвел подчиненных странным шалым взглядом и тихо сказал:
— Ну что, разведка боем закончилась? Выходим на тропу войны? Пощупаем зону в натуре?
— Очень хочется взглянуть, чем же они там занимаются, — признался Корнеев, — что потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться в столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал.
— Дойдет очередь и до столицы.
В течение часа они собирались, меняли пробитое пулями колесо на джипе «чероки», проверяли оружие и экипировку, переодевались и уничтожали следы своего пребывания в доме, который принадлежал тетке Людмиле, переехавшей недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до остальных членов команды Ираклию не удалось. Видимо, посчитав командира погибшим, ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра.
Таким образом из всей контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую губернию для выявления таинственной деятельности негосударственной организации Российский Легион, осталось всего три человека, да и те считались погибшими. С одной стороны это обстоятельство развязывало руки Федотову, с другой он понимал, что вряд ли в службе обрадуются, когда узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался.
Только имея на руках неопровержимые доказательства о противозаконной деятельности секретной лаборатории в Брянских лесах, можно было появляться в контразведке пред светлые очи начальства. Оставался пустяк: добыть сведения, выжить и доставить их в Москву.
В начале третьего выехали из Жуковки, не обнаружив ни слежки, ни преследования. Уверенный в гибели контрразведчиков Федеральной службы Дубневич дал отбой своим собственным контрразведчикам. Чувствовать себя свободным человеком, а не букашкой под микроскопом, было непривычно и приятно, чувство свободы пьянило, кружило голову не хуже бокала шампанского, и у Ираклия даже мелькнула мысль бросить все к чертовой матери, уехать на родину, на Алтай, и, сменив профессию, остаться там жить. Но мысль мелькнула и ушла, нейтрализованная более трезвыми мыслями, чувством долга и холодной ненависти. Следовало все-таки довести начатую работу до финала и восстановить попранную справедливость. Дубневич и иже с ним занимались здесь слишком гнусными делами, чтобы все им сошло с рук, даже если кому-то в верхах и выгодна была их возня с психотроникой.
За Велеей их лихо обогнал коричневого цвета микроавтобус «крайслер» с московскими номерами, и Федотов, сидевший сзади, вдруг встрепенулся.
— Ну-ка, давай за этим лихачем.
Корнеев кивнул, увеличивая скорость.
— Мы с тобой одинаково думаем. Чего в наших лесах и болотах делать такому красавцу?
Гнались за микроавтобусом, соблюдая осторожность, недолго, через десять километров он свернул по узкой асфальтовой ленте налево в лес, и Корнеев притормозил, оглядываясь.
— Дальше тупик, склад ГСМ. Но вряд ли они свернули, чтобы заправиться, «крайслер» кроме девяносто пятого ничего не потребляет, а на складе такого бензина нет.
— Давай за ними.
Джип свернул с шоссе в лес, проехал полкилометра и, свернув еще раз, заехал в балочку, остановился за кустами. Теперь с дороги его увидеть было невозможно.
— Останься, — сказал Олегу Ираклий. — Мы скоро.
Взяв оружие и бинокли, они с Корнеевым углубились в заросли изрядно вытоптанной малины и вскоре вышли к складу, огороженному колючей проволокой и охраняемому двумя часовыми — на вышке и у ворот. «Крайслер» стоял у домика коменданта склада, никакого движения возле него не наблюдалось. Полежав с биноклем у глаз пять минут, Корнеев прошептал:
— Слева, за сортиром, ничего не видишь?
— Вижу, — отозвался Ираклий, тоже заметивший металлический блик: в зарослях высокой травы за будочкой туалета и штабелем металлических бочек прятался человек, а так как часовые не обращали на него никакого внимания, вывод мог быть только один — это был дополнительный скрытый пост охраны.
— Что они там прячут?
— И кто?
Из домика вышел громадный, как асфальтовый каток, парень в камуфляже с бритым наголо черепом. За ним появился еще один мужчина в белой тенниске и бежевых брюках. Федотов подался вперед, плотнее прижал к глазам бинокль, впиваясь глазами в незнакомца.
— Ешь твою медь!
— Ты кого-то узнал?
— Если только память мне не изменяет… это полковник Джехангир, инструктор по рукопашному бою из ГРУ… я видел его пару раз, водил курсантов на тренинг…
— Когда водил?
— Давно, года три назад… Черт! Что он тут делает?!
Мужчина что-то сказал бритоголовому, быстро вернулся в дом, но тут же вышел в сопровождении еще одного человека, одетого во все черное, несмотря на жару. Все трое деловито сели в микроавтобус и выехали за пределы склада.
— За ними? — приподнялся Корнеев.
Ираклий придавил его к земле.
— Лежи. Я хочу знать, зачем они сюда приезжали. Возможно, это их база. Видишь? — пост остался.
— Может быть, разведчики тоже сидят здесь по той же причине, что и мы? Дублируют?
— Такой дубляж никому не нужен, да и не занимаются «грушники» такими делами. Хотя связь, может, и существует. Гони за Олегом, бери «винторезы» и ко мне. Посмотрим, что тут устроили коллеги.
Через несколько минут рядом улеглись Олег и майор.
— Расходимся, — сказал Ираклий. — Я возьму замаскированный пост, вы часовых. Убивать ребят не надо, они люди подневольные и просто несут службу. Попробуйте обезвредить обоих.
— Может, чпокнем их из «глушака»?
— Я не знаю, с какой дистанции он работает, не хочу рисковать. Сигнал атаки — свист. На подготовку даю двадцать минут.
Не спрашивая, как поняли задачу подчиненные, и не оглядываясь, Ираклий отполз вглубь леса, встал и бесшумно побежал, делая петлю, заходя к складу с той стороны, где сидел в секрете еще один часовой. Через несколько минут он увидел его зеленоватый головной убор над высокой травой и невольно пожалел парня: тот выбрал позицию на самом солнцепеке и мучился наверное от жары, то и дело прикладываясь к металлической фляге с какой-то жидкостью; именно фляга и стала причиной его обнаружения.
От кромки леса до колючего забора в этом месте было около тридцати метров свободного пространства. К счастью, травы и кустов хватало, и Федотову удалось подобраться к забору почти вплотную, хотя приходилось ползти с оглядкой на часового, дремавшего на вышке. Еще раз оглядев территорию склада в бинокль, Ираклий прицелился из винтовки на ладонь ниже берета, беззвучно прошептал: прости меня, Господи! — и плавно потянул за спусковую скобу.
Чпок!
Берет исчез. Ни крика, ни стона. Ираклий подождал еще немного и свистнул. Часовой на вышке поднял голову, прислушиваясь, затем вдруг выронил карабин, схватился за голову и упал. Чертыхнувшись в душе, — неужели промазали и залепили парню в черепушку?! — Ираклий змеей пролез под колючей проволокой забора и, прячась за бочками и баками, подскочил к домику коменданта с тыла. Выстрелов и криков он не услышал, значит, и часовой у ворот потерял сознание или был убит, не успев ничего предпринять.
Слева мелькнула тень, обошла площадку заправки со стоящими на ней «Зилом» и легковушкой, со следами мазута, бензина и солярки, нырнула в заросли травы и оформилась возле угла домика в Олега. Ираклий поманил его к себе.
— Где Корнеев?
— Туточки мы, — возник сзади майор.
— Кто стрелял в часового на вышке?
— Ну, я.
— В голову?
— Обижаешь, командир, конечно в голову, но гарантирую, что не насквозь, а скользом, по темечку… проверь, если хочешь.
— Я тоже… в голову, — прошептал Олег, — чиркнул по лбу.
— Миллиметровщики, мать вашу!.. В локоть надо стрелять, шок обеспечен.
— Так ведь локоть лечить потом долго, а голове что — даже сотрясения не будет, потому как там одна кость.
— Юморист… Я — в дверь, вы — в окна. Пошли!
Ираклий ударом ноги распахнул дверь и ворвался в домик, состоящий всего из двух комнат. В первой сидели за столом двое мужчин, пили пиво и играли в карты: молодой, сейфообразный, с могучей шеей, бритоголовый, как две капли воды похожий на того, что уехал с Джехангиром, и пожилой толстякстарший лейтенант, олицетворявший собой местную власть — коменданта склада. Со звоном вылетело стекло окна, в комнату ногами вперед влетел Олег. Одновременно с ним ворвался в другую комнату и Корнеев: там раздался треск, звон и испуганный женский вскрик.
Реакция у бритоголового «сейфа» была неплохая, он почти успел достать пистолет из подмышки, но Ираклий выстрелил из «глушака», не вынимая его из кармана, и гигант обмяк.
Из соседней комнаты вышел Корнеев, ведя перед собой бледную молодую девушку, обхватившую плечи руками. На Федотова глянули огромные зеленоватые глаза, полные страха и надежды.
— Кто вы? — мягко спросил Ираклий.
— Лиза… Елизавета Качалина.
— Где живете?
— В Брянске… родные в Ковалях…
Контрразведчики переглянулись. Корнеев кивнул на обомлевшего коменданта, сидевшего в ступоре с открытым ртом и державшего в одной руке бутылку пива, а в другой карты. Ираклий выстрелил в телефон. Девушка слабо вскрикнула, комендант вздрогнул, со стуком захлопнул рот.
— Поехали, — спокойно сказал Ираклий, — по дороге поговорим.
Уже в кабине «чероки» Елизавета рассказала свою историю, заставившую контрразведчиков пережить чувство, выражаемое словами «мир тесен», и заплакала. Ираклий вынужден был потратить несколько минут на то, чтобы ее успокоить, прговорил, разглядывая умолкшую подругу Крутова:
— М-да-а… чего только не случается в жизни. Такого поворота я не ожидал.
— Выходит, Джехангир тоже с ними? — подал голос Корнеев. — С Дубневичем, Сватовым?
— Выходит, так. Куда он поехал, хотел бы я знать?
— Куда же еще, кроме зоны? Знаешь, о чем говорит его самодеятельность с жен… с Елизаветой? О том, что он ждет Крутова.
Девушка рядом с Ираклием подняла голову, поглядела на Корнеева за рулем, потом на полковника.
— Он… жив?!
— Скорее да, чем нет, — хмыкнул Корнеев. — Кстати, командир, куда мы с ней? Может, высадим? Тут до Ковалей рукой подать.
— Довезем, — твердо сказал Ираклий.
— Больше они не разговаривали. Заехали в Ковали, высадили Елизавету у ее дома и уехали, пообещав вернуться с Крутовым.
— Посидите пока в хате, не показывайтесь никому, — посоветовал Ираклий.
— Хорошо, — покорно согласилась девушка.
Джип проехал мимо строящегося киоска взамен сгоревшего у одного из домов села, и Федотову очень не понравился взгляд стоящего на пороге дома молодого человека с короткой стрижкой, но выяснять, кто он такой, не было времени. Через полчаса добрались до новой асфальтовой автострады, проложенной военными строителями к зоне, и оставили машину в балочке, под сенью кленов и акаций. Вооружились, прислушиваясь к глубокой первозданной тишине леса, и устремились вдоль дороги к главному въезду на территорию секретной части. А когда вышли к забору, услышали стрельбу: в зоне шел бой…
ЖУКОВСКИЕ ЛЕСА
КРУТОВ
Тремя выстрелами Погорелов расчистил путь к лесу, и Крутов даже подумал, что это возможно его последний шанс прорваться и уйти, но решение своего не изменил, лишь ускорил бег до предела и, добрвшись до места своего недавнего боя с майором Сватовым, разрядом из псигенератора обезвредил двух боевиков майора, пытавшихся привести командира в чувство.
Обшарил карманы его брюк и куртки.
Ключей там не оказалось. По карманам Сватова было рассовано множество разных предметов от набора сюрикэнов до ножа и зажигалки, но ключи отсутствовали. Крутов повертел в руках связку каких-то черных шайбочек с металлическим ободком и хвостиком, похожих на батарейки для часов, хотел было выбросить и передумал. Ничего ненужного майор с собой не носил, «батарейки» наверняка для чего-то предназначались.
В камень неподалеку цвинькнула пуля. Крутов оглянулся.
Суета на центральной площади городка почти улеглась, охранники и работники лаборатории, поднятые по тревоге, уже не метались, как угорелые, по территории, а начали сосредоточиваться у главного корпуса, возле гаража и решетчатой мачты с прожекторами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49