— Он действительно полковник ФСБ, хотя и в отставке.
— Очень удобная «легенда» для контрразведчика: отставка, желание навестить родственников… Он же профессионал, это за версту видно, и ведет себя так, будто за спиной мощная база. Зачем вы возитесь с ним, затеваете какую-то сложную игру? Не проще ли захватить и допросить… с применением наших игрушек? Вряд ли он сможет выдержать разряд «глушака».
— Займись «мстителями», — жестко сказал полковник, — Крутова не трогай, за ним пойдут мои люди. Если он из контрразведки, тем более нельзя его спугнуть, пусть пока работает под нашим контролем. Если же это пустышка… у начальства есть на него виды. Теперь слушайте приказ.
Рефрижератор перегнать в Брянск, груз уничтожить, без следов. На время транспортные линии объекта заморозить, до особого распоряжения.
Засветившихся охранников… ликвидировать!
Майор посмотрел на Дубневича, но промолчал.
— Омоновцев отослать в Брянск. Это же черт знает что, когда пять человек спокойно захватывают казарму, разоружают бойцов и бьют им морду! Я заменю их своими парнями.
Казанов кивнул.
— И последнее: срочно установите, с кем полковник Крутов имел контакты. Это больше касается вас, капитан. Вы же, майор, отправляйтесь на объект, я подъеду позже, через часдва. Позаботьтесь о своих лихих молодцах… в том смысле, что я уже сказал. Ваш тесть сейчас где? На даче или на объекте?
— На даче.
— Пусть приедет на объект, у меня есть к нему разговор.
Сватов спрятал нож и вышел, не взглянув на Казанова, которого начала колотить нервная дрожь. Дубневич усмехнулся, понимая чувства начальника милиции.
— Садитесь, капитан, поговорим о вас. Вам предстоит убедить меня в том, что вы умеете работать. Сколько вам платит мэр Брянска за умение закрывать глаза на его незаконную деятельность в Жуковском районе?
Лицо Казанова стало серым.
— Я… н-не понимаю…
— Все вы отлично понимаете. Господин Мокшин занялся строительным бизнесом на землях, которые принадлежат государству. Мало того, эти земли имеют еще и культурно-историческую ценность и входят в реестр памятников археологии и палеокультур, подлежащих охране. Ведь вы это знаете?
— Я… э-э… м-м-м… д-да? — выдохнул Казанов. — Но, клянусь, что…
— Не клянитесь. Я не собираюсь посылать запрос в прокуратуру или докладывать вашему непосредственному начальству об использовании вам служебного положения в личных целях, ради наживы. Мне необходимо сотрудничество. Вы готовы?
— Н-ну… конечно… промямлилкапитан,поймал презрительно-насмешливый взгляд Дубневича и вытянулся. — Так точно, товарищ полковник?
— Отлично, Степан Петрович. Сегодня вам предстоит одно небольшое дельце: взять одного человечка и посмотреть, как отреагирует на это его начальство. Готовьте людей.
— ОМОН?
— Можно и ОМОН. Для этого дела сгодятся и дуболомы лейтенанта Хелемского. ***
Разговор Дубневича с Юрием Тарасовичем Бессарабом, руководителем Проекта, начальником «Объекта No 2» и тестем майора Сватова, не состоялся.
Бессараб на объекте не появился, сославшись на усталость и необходимость в течение субботы-воскресенья поправить пошатнувшееся здоровье. Дубневич вынужден был ограничиться беседой с его заместителем, осмотрел подземное хозяйство объекта, его главный корпус и полигон, проверил, как несет службу охрана, и убедился в близости к истине самых мрачных своих предположений. Объект, как лаборатория, технический комплекс, еще мог функционировать, объект, как группа единомышленников, система связей и отношений, начинал распадаться, терять психологическую устойчивость, превращаться в массу психически неполноценных людей, у которых постепенно вырабатывалась биологическая потребность в насилии. В скором времени все это должно было выплеснуться за пределы огороженной зоны, да уже практически и выплеснулось
— если принять во внимание походы на мотоциклах подчиненных майора Сватова, прошедших зомби-обработку, и Дубневич понял, что необходимо предпринимать срочные меры, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Юрий Тарасович либо не хотел видеть, что творится у него под носом, либо считал, что защита объекта — не его прерогатива.
Человек же, призванный эту защиту обеспечивать, майор Сватов, был женат на его дочери, поэтому и держался так вызывающе со всеми проверяющими, в том числе с полковником, будучи уверенным в своей неуязвимости. Именно благодаря его самоуверенности и излишней самостоятельности и создались предпосылки критической ситуации, которую сам майор оценивал чересчур оптимистично. Этот порочный круг необходимо было разорвать. Судьба Проекта если и не висиле на волоске, ибо кроме «Объекта No2» над ним работали «Объекты No 1, 3 и 4», то приближалась к опасной черте раскрытия тайны, за которой мог последовать не только взрыв народного негодования, но и распад Системы, свертывание деятельности Реввоенсовета.
Уезжал из Жуковских лесов Дубневич с твердым убеждением в необходимости полной смены охраны объекта и принятия жестких превентивных мер, но прежде, чем приводить в действие комплекс страховочных мероприятий, следовало убедить в этом генерала.
В Жуковку Игорь Эдуардович заезжать не стал, послал только туда четверых своих агентов по особым поручениям, сам же выехал с территории объекта по новой трассе и через час с небольшим был в Брянске, в штабе округа, в своем кабинете, оборудованном новейшей системой прямой компьютерной связи и-мейл, которая давала возможность связаться с любым абонентом за считанные секунды. Джехангир отозвался мгновенно, будто ждал звонка.
На экране компьютера вспыхнул зеленый паучок, превратился в точку, которая вывела слова:
«Включите защиту».
«Включена хайди», — выбил на клавиатуре ответ Игорь Эдуардович.
«Докладывайте, полковник».
«Объект No2» на грани обнаружения. Предлагаю срочную зачистку по программе «зеро».
«Высоветовались с директором Проекта?»
«Он меня не принял под смешным предлогом „усталости“.
«Он действительно много работает. Но без его санкции мы не сможем свернуть объект».
«Так поговорите с ним сами, объясните, что под объект копает контрразведка. Программа испытаний „ЗГ“ практически завершена, можно ее закрывать, а техническим персоналом объекта пожертвовать. Нетрудно будет набрать новый. Зачистку же следует начать с охраны. Люди Сватова в худшем состоянии, чем я предполагал, они психически неустойчивы и практически вышли из-под контроля».
«Вы обнаружили контрагента?»
«Еще нет, но есть неплохие шансы вычислить его в ближайшее время.
Дайте мне три дня, и я назову его имя».
«Работайте. Через три дня и решим, что делать с объектом. Как ведет себя мой бывший ученик?»
«Вы имеете в виду Крутова? Он ведет себя весьма свободно и раскованно. Есть подозрение, что именно он и работает на контрразведку, хотя с другой стороны действует он слишком прямо».
«Понаблюдайте за ним. Он мне нужен в любом случае».
«Люди Сватова пытались это сделать, он их вычислил и грозился „начать отстрел“ всех, кто ему будет надоедать».
«Узнаю орла по полету. Все равно пока не трогайте его. Он человек структуры, его действия всегда можно спрогнозировать и успеть ответить. До свидания, полковник. Через двое суток жду в Москве с докладом о принятых мерах».
Зеленая звездочка перестала бегать по экрану, превратилась в линию, в паучка, погасла. Дубневич выключил компьютер, походил по кабинету, посасывая трубку, — он недавно бросил курить, но еще не отвык, — и вызвал помощника. Надо было срочно придумать для командующего округом причину своего скорого возвращения из Жуковского района.

БРЯНСК

КРУТОВ
Ночевал Крутов у бывшего своего однокашника Федора Белова, поэта и философа, закончившего лесотехнический институт, но нашедшего призвание в нетрадиционной медицине; в настоящее время Федор работал в поликлинике мануальным терапевтом и потому зарабатывал неплохо, что благотворно сказалось на его облике: он пополнел, возмужал, приобрел осанку и солидность; его вескую речь больные наверняка воспринимали сразу и верили каждому его слову. Егору он обрадовался, несмотря на его ночное прибытие, и проговорил с ним до трех часов ночи, пока не встала жена Таня. Пришлось знакомиться, пить вино, снова рассказывать о себе, и уснул Крутов лишь в половине пятого утра. Зато проснулся один: и Белов, и его жена уже ушли на работу, оставив гостю записку на столе в кухне — где стоит завтрак, что хранится в холодильнике, когда придут сами. Детей у них, как понял Егор, пока не было: жена Таня толькотолько закончила институт (местный машиностроительный), хотя работала в банке, а сам Федор в силу философской направленности мышления о детях думал весьма отстраненно, а точнее — не думал совсем. Ему казалось, что заняться их производством можно всегда.
Вставать не хотелось, спал Крутов всего четыре часа, но время торопило, и, вспомнив пословицу: леньпотягота, поди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого, — он заставил себя сделать зарядку, принял душ и позавтракал. Сил прибавилось, и в машину Егор садился уже бодро, предвкушая встречу с Елизаветой, которая грезилась ему чуть ли не в каждой встречной девушке.
Мэр Брянска Георгий Мокшин, он же муж Елизаветы Качалиной, по каким-то причинам не дающий ей развода, жил на проспекте Машиностроителей в новом шестнадцатиэтажном кирпичном доме комфортной планировки, единственный подъезд которого охранялся нарядом вневедомственной охраны.
Это осложняло задачу Крутова, так как он не хотел ни с кем делиться своими замыслами. Однако ему повезло: спустя четверть часа после его появления у дома Мокшина к подъезду подкатил мебельный фургон и рабочие принялись разгружать мебель и таскать в подъезд. Егору удалось «помочь» молодым ребятам втащить на второй этаж роскошный диван, судя по тяжести — местного производства, и путь в дом оказался свободен. На четвертый этаж, где располагалась квартира мэра, он взобрался пешком.
На звонок в дверь долго никто не реагировал, так что Крутов, разочарованный до глубины души, уже собрался уходить, когда наконец загремели засовы, дверь открылась и на пороге возник светлоголовый здоровяк в спортивном костюме, широкоплечий, с мощной шеей борца и длинными руками. Взгляд его бесцветных глаз был уныл и не предвещал ничего хорошего.
— Чего надо?
Крутов усмехнулся. По уровню культуры парень не отличался от омоновцев, с которыми общался полковник вчерашним вечером.
— Сэр Георгий Мокшин дома?
Привратник моргнул, озадаченный словечком «сэр».
— Нету.
— А его жена Елизавета?
— А в чем дело? Ты типа кто вообще?
— Типа родственник, — охотно признался Крутов. — Будь добр, позови ее или дай пройти.
Здоровяк нахмурился, уловив иронию в словах гостя, окинул его взглядом, буркнул: нет никого, — и попытался закрыть дверь, но Егор сунул в щель ногу.
— Доложи мадам, холуй, что приехал родственник из Ковалей. Со слухом у тебя хорошо? А то такое впечатление, что уши у тебя заложило.
Охранник перевел взгляд с ноги Крутова на лицо, порозовел и, распахнув дверь во всю ширь, двинулся на гостя, поднимая руки и собираясь схватить его за грудки. Драться Егор не хотел, поэтому от объятий борца уклонился и применил стандартный ваки-гатамэ, выкручивая плечо и сжимая тело охранника сбоку. Продержав его пару секунд в таком положении, — более длительное удержание привело бы к удушению противника за счет сдавливания надпочечников, — он опустил парня на пол.
— Отдохни немного, я только сообщу хозяйке о своем прибытии.
Однако в огромной патикомнатной квартире Мокшина с мебелью в стиле мобайл и спальней, которой мог бы наверное позавидовать король Франции, никого не оказалось. Елизавета отсутствовала, хотя кое-какие следы ее пребывания здесь имели место: небрежно брошенный на кровать пеньюар, помада и гребень на тумбочке трюмо, и запах ее любимых духов «Оревуар».
Настроение у Крутова упало. Не был сомнений, что Лиза ночевала в этой квартире, оставалось лишь выяснить — одна или нет. В последнем случае чувства Крутова уже роли не играли, как не играл роли факт события: заставил ли Мокшин жену спать с ним или она сделала это без принуждения.
Зазвонил телефон в прихожей.
Егор некоторое время колебался, снять ли трубку, потом все же подошел.
— Не пришла? — раздался в трубке густой, с легкой хрипотцой, голос.
— Нет, — глухо сказал Крутов.
— Громче. Не звонила?
— Нет…
— Что у тебя с голосом? Я говорил — не пей пиво из холодильника.
— Это от молока, — сказал Крутов и положил трубку.
В коридоре он присел на корточки возле начинавшего приходить в себя охранника мокшинской квартиры, легонько потрепал его по щеке.
— Оклемался, болезный? Что же ты сразу не сказал, что Елизавета Романовна не ночевала дома?
— Вчера вечером… не пришла… — Парень закашлялся, прижимая ладонь ко рту. — Сбежала с подругой… сука! А мы за нее… получаем…
— Ясно. Каждому свое, как говорится. Извини, что я тебя помял немного. Сказал бы, что хозяйки нет, и в обморок бы не упал.
Через несколько минут Крутов ехал к центру города, примерно зная, где находится рекламная фирма «Навигатор», в которой работала Елизавета. Фирму он нашел по интуиции, остановившись возле старого шестиэтажного здания с колоннами, напротив которого парковались в основном иномарки. Как оказалось, здание принадлежало управлению по культуре губернской администрации, и большинство его помещений сдавалось в аренду разным конторам и компаниям, в том числе таким, как Брянский «ДиДиБи-Банк» и фирма «Навигатор», располагавшаяся на втором этаже левого крыла здания.
Вывески на фасаде не было, вероятно, рекламному начальству она были ни к чему, зато отделка принадлежащей фирме территории внушала уважение: в глазах рябило от обилия зеркал, хрустальных подвесок, декоративных панелей и панно, никелированных поверхностей, кнопок и ручек. Слегка обалдевший Крутов заметил наконец охранника в серой форме, наблюдавшего за ним из специальной ниши слева от входа, и с видом просящего милостыню обратился к нему:
— Простите, мне бы увидеть Лизу… Елизавету Романовну Качалину…
— Ее нет на работе, — равнодушно ответил охранник.
— То есть как нет? Где же она?
— Вы по какому вопросу?
— По личному, — едва не ляпнул Егор и спохватился. — Я из фирмы… э-э, «Плащ и кинжал», нам нужна реклама…
— Обратитесь в отдел «New Business».
— Мне не нужен отдел бизнеса, мне нужен менеджер Качалина, которая ведет нашу кампанию.
— Тогда ждите. Вчера она засиделась допоздна, может, сегодня придет позже. Да вот ее сотрудница идет, спросите у нее.
В коридор вышла высокая, но очень худая, с короткой прической и симпатичным личиком девушка лет двадцати пяти, одетая в короткое платьице и туфли на каблуках «серебряное копытце».
— Вам кого, гражданин?
— Хочет видеть Качалину, — буркнул охранник.
Девушка с интересом глянула на Егора.
— Вы случайно не Крутов?
Елки палки, подумал Егор, слава обо мне успела дойти и досюда!
— Да, это я. Вы не подскажете, где я могу найти Лизу?
— Подождите минутку, я сейчас. — Девушка скрылась за одной из белых дверей.
Егор поймал взгляд охранника, брошенный на чересчур худые ноги девушки, и понял его чувства. Такие ноги следовало бы прятать под длинной юбкой. Как сказал бы по этому случаю дед Осип: худая корова еще не газель.
«Минутка» напарницы Елизаветы длилась минут пятнадцать, так что Егор запаниковал: уж не забыли ли его? — но девушка наконец выпорхнула из кабинета с сумочкой в руках и увлекла полковника за собой:
— Пойдемте, мне надо организовать презентацию у клиента, по дороге поговорим. Меня зовут Катя, а вас Егор?
— Так точно, — пробормотал Крутов, не зная, радоваться или печалиться тому, что о его существовании знает посторонний человек. Однако вскоре все выяснилось. Катя оказалась не только сотрудницей Лизы, но и ее подругой, и вчерашним вечером они естественно говорили о Крутове.
— Сейчас поймаем тачку… — подняла руку на улице девушка, но Егор ее остановил:
— У меня машина, подвезу, куда скажете.
— Ой, как здорово! — обрадовалась Катя. — Лиза решила не идти на работу сегодня, да и отпуск у нее еще не кончился, и на меня свалилось столько дел…
— Но потом вы покажете, где она остановилась? — осторожно сказал Егор, унимая душевное нетерпение увидеть Елизавету немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49