Римо отступил на шаг и, потянув кольцо на себя, открыл прямоугольной формы крышку люка. Крышка упала на землю — за ней оказался бетонированный колодец. Римо заглянул вниз.
— Похоже на потайной ход, — сказал он. — Вот тебе и марсиане.
— Я поверю только в доказательства, — сухо заявил Чиун.
— Пошли, — сказал Римо, забираясь в лаз.
Это был настоящий туннель. Ярдов на двенадцать в него еще проникали солнечные лучи, потом наступила кромешная тьма, как в тех туннелях во вьетнамских джунглях, в которые Римо отправляли лазутчиком.
Когда они вступили в неосвещенную зону, в сетчатке их глаз вновь произошел синтез зрительного пурпура, что дало им возможность различать контуры туннеля, как если бы его заливали сумерки, — иными словами, глаза их привыкли к темноте.
Их ноздри начали щекотать различные запахи.
— Чем-то пахнет, — сказал Римо.
— Едой, — подсказал Чиун.
— Едой тоже. Но еще какой-то химией.
— Затаившимися марсианами, — предположил Чиун.
— Понятия не имею, как пахнет марсианин, — так что спорить не стану.
— Значит, я выиграл, — сказал Чиун.
Туннель круто забрал вправо, потом еще раз.
Таким образом они неуклонно приближались к тому месту, над которым прежде горделиво возвышался купол «Биобаббла».
После второго поворота туннель стал заметно шире, и в нос им ударили отчетливые запахи картофеля, салата и других знакомых продуктов. Откуда-то доносился шум холодильных установок, от которого вибрировал воздух.
Вокруг появились очертания кухонного оборудования.
— Похоже на ресторанную кухню, — сказал Римо.
Они двигались между плитами и холодильниками, открывали контейнеры с продуктами. Здесь были: первосортная говядина в вакуумной упаковке, полуфабрикаты в фольге для быстрого приготовления, различные напитки, включая тридцать галлонов охлажденного молока.
— Даже не просроченное. — Римо поставил в холодильник бутылку молока и захлопнул дверцу. Подойдя к одной из плит, он включил горелку. Из конфорки вырвалось синее пламя. Над плитами висели вытяжные шкафы, поглощающие тепло и улавливающие продукты горения газа.
— Это секретная марсианская база, — сказал Чиун.
— Продовольственный склад? — скептически промолвил Римо. — Брось. Это секретная кухня «Биобаббла». Так вот где они готовили пиццу. Вероятно, этим и объясняется недостаток кислорода в атмосфере «Биобаббла». Они готовили на газе, а газ при горении поглощает кислород.
— Что-то не видно марсиан, — заметил Чиун. — Даже не пахнет.
— Похоже, часть тепла поступала от газовых плит, — сказал Римо, осматривая выложенный акустической плиткой потолок. — Мне кажется, отсюда каким-то образом можно было попасть наверх, в «Биобаббл». Идем.
Пройдя несколько шагов, Римо обнаружил складную алюминиевую стремянку, которая стояла под люком, похожим на шлюз подводной лодки. Шлюз был задраен.
— "Биобаббл" прямо над нами, — сообщил Римо.
— Там же и марсианская бестия, — мрачно изрек Чиун.
Римо поднялся по лестнице и одним указательным пальцем отвернул стальное колесо. Люк заскрежетал, словно протестуя, наконец отвалился, обнажив стальную пасть шлюза. Даже трое «качков», вооруженных разводными ключами, вряд ли смогли бы открыть люк, тогда как Римо проделал это без видимых усилий.
Римо просунул голову в отверстие люка. Пахло серой.
— Римо, что ты там видишь? — спросил Чиун.
— Похоже на растаявший мрамор. И здорово воняет.
— Марсианином не пахнет?
— Нет, — ответил Римо. — Разве что предположить, что его тело пахнет так же, как стекло и пластик.
Римо, оставаясь стоять на перекладине стремянки, повернулся, чтобы осмотреться, затем произнес:
— Я поднимаюсь.
— Я за тобой, — сказал мастер Синанджу.
Чиун взлетел по лестнице, и они оказались в помещении, напоминавшем воздушный карман, который образовался в результате оседания купола «Биобаббла» после того, как расплавленная масса застыла. Из этого центрального котла в трех различных направлениях расходились причудливой формы туннели.
— Выбери себе какой-нибудь туннель, — сказал Римо. — Любой.
Чиун по-собачьи повел носом, принюхиваясь.
— Марсианских запахов нет, поэтому я выбираю вот этот.
— Почему же тогда именно его? — не понял Римо.
— А почему бы и нет? — С этими словами мастер Синанджу двинулся в глубь туннеля.
Римо, остановив свой выбор на соседнем лазе, незамедлительно нырнул в него. Двигаться ему приходилось осторожно, поскольку свод туннеля даже в самой высокой точке не превышал пяти футов.
Стены главным образом состояли из отвердевшего стекла. Кое-где можно было различить вкрапления цвета, а в одном месте взгляд Римо наткнулся на обугленные кости человеческой руки, несчастный обладатель которой — один из обитателей «Биобаббла» — сварился среди прочих в кипящей стеклянной массе. Затем на глаза ему попался светлый алюминиевый стул, подвешенный, словно экспонат музея, в стеклянной матрице.
Римо словно очутился внутри удивительного аквариума, по чьей-то странной прихоти заполненного не водой, а стеклом, в котором вместо рыб плавали диковинные предметы и существа. Было полно насекомых, в особенности тараканов со скрученными от жары усиками.
Свод опускался все ниже и ниже. Римо уже хотел повернуть назад, как вдруг услышал приглушенное биение человеческого сердца.
Он замер как вкопанный.
Но не успел он установить источник звука, туннель озарила ярчайшая, нестерпимо белая, вспышка. Такого Римо еще не видел. Это была квинтэссенция белого света. Еще не успев зажмуриться, Римо догадался, что его ослепили. Он понял это по острой, пронзившей зрительные нервы, боли. Боль была такой, что он почувствовал ее кончиками ногтей. Внутри у него все оборвалось, и где-то там, где по идее должен был находиться желудок, зашевелилось незнакомое липкое чувство всепоглощающего страха...
* * *
Мастер Синанджу шел по стеклянному туннелю со скользкими на ощупь стенами. Ничего подобного прежде ему видеть не доводилось, поэтому он решил описать свои впечатления в священных свитках в назидание будущим мастерам Синанджу.
В одном месте проход расширялся, образуя нечто вроде купола — здесь воздух был особенно спертым. Чиун осмотрелся. Перед его взором проплывали странные картины стеклянного царства — странные в своей неподвижности, словно окоченевшие, тараканы, застигнутые в той или иной позе холодеющей массой.
Убедившись, что здесь, в этой стеклянной камере, его никто не подстерегает, Чиун пустился в обратный путь.
В этот самый момент одну из стен озарила яркая вспышка, и до его слуха долетел истошный крик его приемного сына.
— Римо! Сын мой! — воскликнул Чиун.
Подобрав рукава кимоно, мастер Синанджу устремился назад по сюрреалистическому туннелю на душераздирающий крик своего ученика.
Глава 8
Достигнув конца туннеля, мастер Синанджу заметил, что из другой стеклянной трубы — той, в которой исчез Римо, — на него пятится странная фигура.
Это был не Римо.
Экипировка незнакомца — серая стеганая роба — наводила на мысль о древних китайских воинах династии Син. На голове его была капсула из какого-то серебристого материала.
— Повернись лицом к своей смерти, марсианин, — громогласно рявкнул Чиун.
Неведомое существо повернулось, взмахнув при этом длинным, светлого металла, жезлом, на кончике которого мерцал красный огонек. Огонек явно искал Чиуна. Однако еще не родился воин, который превосходил бы мастера Синанджу по части боевых искусств.
Чиун зажмурился, чтобы уберечь глаза, выгнул гибкое, как тростник, тело, развернулся, выбросив вверх одну ногу, и, оттолкнувшись второй, взмыл в воздух. Тело его описало полный круг.
Движения его казались плавными и неторопливыми — словно демонстрировалась на замедленном просмотре техника нанесения какого-то сокрушительного удара, — но лишь до того момента, когда ступня его поравнялась с подбородком. В следующий миг нога его буквально выстрелила, мелькнув в воздухе одним смазанным пятном.
Таинственный недруг только-только повернулся к Чиуну закрытым черной стеклянной панелью лицом, когда на голову ему обрушился смертельный удар.
Даже сквозь сомкнутые веки Чиун различил всполох ослепительно белого света, произведенного странным жезлом с красным мерцающим огоньком на наконечнике.
Чиун сжался и, точно пружина, молниеносно отскочил в сторону и тут услышал, как тело его противника безжизненно рухнуло ниц под сводами воздушного котла в самом сердце «Биобаббла».
Лишь когда до слуха его донесся предсмертный хрип, Чиун позволил себе открыть глаза.
Чиун осторожно приблизился к телу поверженного противника.
Тот лежал, раскинув в разные стороны конечности, похожий на огромную морскую звезду. Недоставало лишь головы.
Вполне удовлетворенный зрелищем содеянного, Чиун кинулся на поиски ученика.
Римо стоял, одной рукой опираясь на стеклянную стену туннеля. Глаза его были широко распахнуты, но при этом совершенно безжизненны. Зрачки сузились до размеров булавочной головки, а белки пронизывали кроваво-красные жилки.
Мастер Синанджу на мгновение опешил, настолько потрясло его беспомощное выражение, застывшее на лице Римо.
Наконец, собравшись с духом, он сделал шаг вперед:
— Римо! Что случилось?
— Чиун, я... я ничего не вижу, — сдавленным голосом ответил Римо.
Морщинистое лицо Чиуна исказила гримаса боли.
— Но хоть что-то ты видишь? — спросил он.
— Все вокруг белое.
— Не черное?
— Нет. Белое.
— Странно. Если бы ты ослеп, то перед глазами у тебя стоял бы непроглядный мрак.
— Этот малый был здесь. Будь осторожнее.
— Я его видел. Его больше нет, Римо. Я отомстил за тебя.
После секундного колебания Римо хриплым голосом проронил:
— Благодарю тебя, отец.
— Я сделал бы то же самое для любого другого приемного сына — имей я его.
Римо беспомощно протянул к нему руку.
— Помоги мне.
Чиун уже было направился к нему, но вдруг остановился. Нет, сейчас не время и не место для того, чтобы потакать слабости.
— Нет, — сказал он.
— Нет? Что ты хочешь сказать?
— Если ты слеп, учись обходиться за счет остальных чувств.
— Слушай, дай мне руку — только и всего, — начиная терять терпение, произнес Римо.
— Нет. Ты помнишь дорогу, которая привела тебя сюда, к месту твоего поражения. Ты должен двигаться в обратном направлении, следуя по собственным следам.
Римо внимал ему с каменным лицом. Похоже, он не на шутку рассердился. Наконец он выпрямился и, собрав волю в кулак, положился на свои слух, обоняние и осязание.
Сначала Римо двигался на ощупь, но по мере того, как уверенность возвращалась к нему, он все реже касался стен кончиками пальцев, все более доверяясь сверхострому слуху. Было очевидно, что он следует за биением сердца мастера Синанджу.
Тогда Чиун усилием воли замедлил сердечный ритм. Сердце не остановилось — просто удары его стали редкими и практически неслышными. Подобный прием в конечном итоге мог привести к каталепсии — симуляции смерти.
— Это нечестно, — возмутился Римо. — Я не слышу, как бьется твое сердце.
Чиун, затаив дыхание, молчал. Неслышно ступая черными сандалиями по остекленевшей массе, он отошел в сторону, чтобы Римо миновал его, не заподозрив подвоха.
Римо проделал весь путь до центрального воздушного мешка, ни разу не оступившись и не поскользнувшись. Только там он наткнулся на распростертое на стеклянном полу тело неизвестного.
— Так это он и есть? — спросил он, ощупывая его руками.
— Да, — ответил Чиун, уже восстановив нормальный сердечный ритм.
— Кажется, у него нет головы?
— Еще одно неопровержимое доказательство его марсианского происхождения. Головы у него не было.
— Но я его видел. Правда, всего миг. Но голова у него была на месте.
— Шлем. Я его снял. Но головы под шлемом не было.
Римо тем временем ощупывал плечи.
— Здесь торчит какой-то обрубок, — заметил он.
Чиун, скорчив гримасу, поднял шлем-капсулу.
Он энергично встряхнул его, и оттуда выпала голова.
— Это то, что я думал? — спросил Римо, выпрямляясь.
— Да, — нехотя промолвил Чиун. — Голова.
— Какая она?
— Отвратительная.
— Что значит отвратительная? — спросил Римо с нескрываемым любопытством.
— Омерзительная.
— Какого цвета у него кожа?
— Желтая.
— Выходит, марсианин желтокожий?
— Да. С ужасными глазами и плоским носом.
— Надо бы показать Смиту.
— Само собой, — сказал Чиун. Подняв голову, он бросил ее в шлем, который держал в руке наподобие бейсбольного мяча. — А теперь пора покинуть это проклятое место.
Римо со скорбным лицом поплелся за ним.
— Я видел его всего какое-то мгновение, — удрученным тоном сообщил он. — Я хотел напасть, как вдруг все вокруг сделалось ослепительно белым.
— У тебя до сих пор в глазах все белое?
— Да. Хотелось бы мне знать, что все это значит.
Чиун нахмурился:
— Не знаю. Возможно, раз ты белый, то это нормально.
Римо, покачав головой, стал нащупывать ногами перекладины лестницы стремянки.
— Всем известно, что слепые видят лишь черноту.
Чиун ничего не сказал на это, но в глазах его затаилось тревожное выражение.
Римо начал осторожно спускаться по лестнице. Чиун последовал за ним. Проделав весь путь по подземной кухне, они подошли к замаскированному люку и вскоре вновь очутились на поверхности, в сухой аризонской пустыне.
— Ступай за мной, — сказал Чиун.
Римо покорно, не произнося больше ни слова, последовал за ним. На лице его лежала печать пережитого им шока. Несколько раз он облизывал пересохшие губы, словно намереваясь что-то сказать. Однако всякий раз что-то, казалось, мешало ему, и он лишь плотнее сжимал их. Он все больше бледнел и тяжело дышал.
Впрочем, Чиун не обращал на это внимания. Им ничто не угрожало, так что эти тревожные признаки были не столь существенны. Опасности не было. Будущего — тоже. По крайней мере для Римо. И для Дома Синанджу.
Они нашли Амоса Буллу и Тома Палса возле руин «Биобаббла».
— Внутри «Биобаббла» что-то произошло, — сообщил им Том Палс.
— Ерунда, — сказал Чиун.
— Вся эта штуковина вдруг озарилась ослепительно белым светом. Словно вспыхнула гигантская лампочка. Или взлетела летающая тарелка.
— Да-да, — подтвердил Амос Булла. — Я собственными глазами видел.
— Что? — воскликнул Чиун. — Ты видел?
— Ну да.
— Ты же ослеп.
— Зрение вернулось ко мне.
— Римо, ты слышал? — завопил Чиун.
— Слышал-слышал. Я же слепой, а не глухой.
— Значит, и ты тоже прозреешь. Это временная слепота.
Римо облегченно вздохнул.
— Выходит, он и тебя достал? — спросил Булла.
— Да, но потом мы достали его, — ответил Римо, садясь на землю, чтобы дождаться, когда к нему вернется зрение.
Булла и Палс обступили мастера Синанджу.
— Что это? — спросил Булла, указывая на серебристый шлем в руке Чиуна.
— Это его шлем.
— А как же он того... отвалился?
— Приделан был на соплях. Стоило слегка стукнуть и все.
— Непрочные какие-то эти марсиане, — пробормотал Булла, избегая смотреть на лежавшую в шлеме голову.
— Не верю я в пришельцев с Марса, — пробормотал Римо, не желая оставаться в стороне от разговора.
— У него желтая физиономия и страшные, кошачьи, глаза, — сказал Чиун.
— Да ну?
— Честное слово.
— Эй! — воскликнул Римо. — Кажется, зрение возвращается ко мне. — Он поднялся на ноги, часто-часто заморгал и поводил перед глазами ладонью. Лицо его просветлело, зрачки расширились до нормального размера.
— Я вижу. Вижу.
— Все видишь? — спросил Чиун нарочито серьезным тоном, стараясь не выказывать радости.
— Нет. Пока только пальцы. И то лишь в виде расплывчатого пятна. Но и это уже кое-что.
— Попробуй зажмуриться. Это помогает, — предложил Булла.
Римо последовал его совету.
— Когда белый цвет перед глазами сменится красным, значит, все в порядке, — продолжал поучать его Булла.
— Так и есть, — затаив дыхание, пробормотал Римо.
— Римо, теперь открой глаза, — сказал Чиун.
Римо послушно открыл глаза. Красных сосудиков на его белках значительно поубавилось. Закаленный по системе Синанджу организм быстро справлялся с недугом.
Первое, что Римо увидел, когда зрение окончательно прояснилось, была голова марсианина.
— Так это и есть марсианин? — недоуменно вытаращив глаза, выпилил он.
— Да. Доводилось тебе когда-нибудь видеть более отталкивающую внешность?
Римо с выражением мрачной решимости взял голову двумя руками.
— Этот марсианин подозрительно похож на китайца.
— У меня всегда имелись сомнения относительно китайцев, — язвительно сказал Чиун. — Они как-то не слишком подходят для нашей планеты.
— Но этот малый точно китаец, — заявил Римо.
— Там, внутри шлема, есть какая-то надпись, — заметил Палс.
— И что там написано? — спросил Римо.
— "Собственность УАТ".
— Что еще за УАТ? — ворчливо проронил Булла.
— Управление аномальных технологий ВВС США.
— Никогда о таком не слышал.
— Это сверхсекретное подразделение при ВВС.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29