Гвен вовсе не считала, что они должны просто забыть о потере своего единственного отпрыска, но она относилась к тем, кто был уверен, что жизнь должна продолжаться, хотя бы во имя того, кто их покинул.— Грифон… Тройя… Вы, конечно же, знаете, что я разделяю ваше горе, но мне нужно знать, что же случилось. Мне нужно знать, и, я думаю, вам надо рассказать мне.— Конечно, ты права, моя Янтарная Леди. Прости мне мою слабость.Он повернулся к женщинам. Между ними находился накрытый стол, на котором стояли еда и вино. Никто, даже волшебница, ни к чему не притронулись, но теперь Грифон подошел к столу, взял графин и налил в серебряный с золотом кубок игристого сливового вина. Совершенно внезапно черты птицеподобного стали человеческими, он превратился в красивого седовласого мужчину с благородными чертами лица. Но это продолжалось, только пока птица-лев одним быстрым глотком выпил вино.Грифон поставил бокал на стол и взглянул на жену.— Я буду краток… ради нас всех.Тройя кивнула, но ничего к этому не добавила. Она подняла глаза, но ее взгляд не был направлен ни на мужа, ни на волшебницу. Этот взгляд мог быть обращен только к неизвестному волку-рейдеру, который похитил драгоценную для нее жизнь.— Как это случилось? — пыталась подбодрить его Гвен. — На войне…Он, казалось, отмел войну как нечто, не относящееся к делу.— Война шла успешно. Моргис и предводитель охраны скрытого Сирвэк Дрэгота помогли многим порабощенным государствам обрести свободу. Мы также внесли в это свою малую ленту.Действительно малую лепту! — подумала волшебница с огненными локонами. Она знала из посланий дрейка Мориса, что Грифон добился осуществления многих вещей. Он более чем кто-либо другой был движущей силой восстания, направленного против сыновей волка и охватившего весь континент. Как ни странно, но многое из того, что знали они с Кейбом, они узнали от одного из потомков Синего Дракона. Еще более странным было то, что дрейк стал Грифону таким верным другом и соратником. От уважаемого противника до товарища по оружию.— Война шла успешно, — повторил он, — но из-за этого арамиты становились… стали… более отчаянными, и их действия становились предательскими. Когда мы захватили Люперион, они начали собирать свои силы у себя на родине, в основном в Канисаргосе, там, где сосредоточились их силы. — Грифон замолчал и с отчаянием посмотрел на хозяйку дома. — Леди Бедлам, Гвендолин, ты должна понять, что мы не такие, как вы. Я прирожденный охотник, да и народ Тройи рожден таким же.— Я убила своего первого рейдера, когда мне было восемь лет, — прошептала женщина-кошка. Глаза у нее были теперь, словно узкие щелочки. — Трое моих братьев сделали то же самое, когда им было всего семь. Такие уж мы есть.Птица-лев кивнул в знак согласия.— Я хочу сказать этим то, что нельзя было согласиться, что Демион был не знаком с войной. Он сражался и первый раз убил только несколько месяцев назад… много, много позже, чем мог бы. У нас едва хватало сил, чтобы сдерживать его все эти последние четыре года, и, поверь мне, мы старались, как могли.Гвен с пониманием кивнула. Она очень хорошо понимала, что такое расти в военное время.— Это был Ченилон, — монарх Пенаклеса опять выпустил все свои когти. — Ченилон, который теперь вечно будет означать для нас отчаяние.Они взяли порт арамитов всего лишь около трех месяцев до этого, но он быстро стал одной из ключевых точек их западной кампании. Ченилон дал им возможность ближе подвозить кораблями припасы для армии, которая медленно, но верно приближалась к сердцу империи, Канисаргосу. После всех этих лет главная цитадель империи была в пределах досягаемости. Арамиты были готовы охотно отдать любое из порабощенных государств, но оставлять укрепленный сверх всякой меры Канисаргос. Теперь даже это не могло спасти их. Конфедерация трех королевств с помощью Грифона и герцога Моргиса собрала вместе объединенную армию, которая вскоре должна была начать атаку на город арамитов. Было вполне возможным, что империя волков-рейдеров прекратит существование в ближайшие три года.Но это не значит, что с волками-рейдерами будет покончено. Будут еще очаги сопротивления, и немало кораблей еще уйдет в открытое море.Гвен вздрогнула, когда услышала последнее. Она все еще не сказала гостям о слухах, касающихся волков-рейдеров, отчасти из-за того, что боялась, что они, как только узнают об этом, тотчас покинут ее, а отчасти из-за того, что ей надо было самой узнать, что же произошло за морем.То ли арамиты знали о готовящемся штурме, то ли это было просто неудачное стечение обстоятельств, но что бы это ни было, однажды утром Ченилон сам подвергся нападению. Шесть военных кораблей просто вошли в гавань. Гавань превратилась в сумасшедший дом. Они использовали специальные катапульты, чтобы бомбить город. Там были гриф… грифоны-всадники были всюду. Хуже того, с каждого корабля высаживалась целая армия. Мы сумели отбить первую волну, но отбить вторую не было никакой возможности. — Взгляд птицы-льва стал отсутствующим. Он опять был в центре битвы. — Западный Ченилон был в огне. Арамиты установили контроль над доками, а потом начали расползаться по городу.Леди Бедлам вспомнила давнюю осаду Пенаклеса. Она и Кейб бежали от Королей-Драконов, которые искали внука Натана Бедлама и которому предоставил убежище Грифон. Дрейки не так-то легко согласились с этим. Несколько дней они пытались захватить Пенаклес. И хотя это сражение не разрослось до размеров битвы, произошедшей в Ченилоне, все равно оно было достаточно ужасным. Она может только догадываться о том, что пережили два ее гостя.— Мы никогда не узнаем точно, что же случилось.— Мы знаем достаточно, — прошипела Тройя. — Мы знаем, что это был опять Д'Фарани или кто-нибудь из его щенков.— Д-а-а, мы знаем это. Мы знаем, что это был Д'Фараньевский выводок, Тройя, иначе зачем бы мы пришли в первую очередь именно сюда. — Гвен хотела было что-то сказать, но Грифон, не заметив ее реакцию на последнее его высказывание, продолжил свой ужасный рассказ. — Это случилось во время боя. Мы были уверены, что там, где мы его оставили, он будет в безопасности. Вы понимаете, леди Бедлам, что мы больше всего дорожили сыном. Он был нашей гордостью. Невзирая на его желания, мы старались держать его в стороне, насколько могли.Они перевели Демиона и еще кое-кого в самый, по их расчетам, безопасный район города. Достаточно далеко за временную линию огня. Там была не только линия обороны, прикрывающая его, в этом квартале не было ничего, что могло бы заинтересовать волков-рейдеров. Ченилон был одним из центров картографии в империи, и там было построено большинство архивов, содержащих навигационные карты. В этих архивах были собраны не только карты, которым уже тысячи лет, но и самые современные. Карты, составленные самими арамитами, и карты, захваченные ими на других кораблях, во время их пиратских набегов, — все они заботливо хранились там для использования в будущем. Большая часть района, где находился Демион, и была занята только лишь разросшимися архивами. Там были совсем незначительные запасы провианта и оружия. Все, что представляло хоть какую-нибудь ценность для захватчиков, находилось в районе боев.И все же, очевидно, кому-то из захватчиков потребовались эти карты. Этого было вполне достаточно, чтобы послать туда для захвата архивов небольшой, но эффективно действующий отряд. Они каким-то образом проскочили через линию обороны, их путь был отмечен несколькими убитыми часовыми. До своей цели они добрались, встретив минимальное сопротивление, так как все внимание было обращено к центру битвы. Захватив здания, они начали прочесывать архивы.Здесь-то, очевидно, они и столкнулись с Демионом, который покинул безопасное здание, куда первоначально был помещен своими родителями.На этом месте Грифон опять выпрямился. Его грива ощетинилась, и, когда он продолжил, в его голосе звучали одновременно и гордость, и горечь.— Мы знаем, что он и те несколько солдат, которые были с ним, сделали все, что было в их силах. Девять рейдеров нашли там свою смерть, трое из них были, несомненно, убиты нашим сыном, — он сжал кулаки. — Но их там было больше девяти.— И трус, который убил его, нанес удар в спину! — взревела в ярости и в полном отчаянии женщина-кошка.В этот момент Тройя вскочила. Она выпускала и убирала когти, без сомнения, представляя себе эту гнусную картину.Несмотря на то, что Гвен с трудом сохраняла самообладание, она сказала, пытаясь хоть как-то их утешить:— Но, Тройя, Грифон, он не дал им просто так сделать это. Они заплатили за это! Он с честью сражался до конца, я скорблю о вашей потере, но вы должны сохранить о нем хорошую память. Память о том, чем он был для вас, и мысль о том, что он теперь всегда будет с вами, независимо от того, где вы будете находиться. — Она знала, насколько их взгляды на жизнь отличаются от их с Кейбом. Оба, и Грифон, и его жена, были цивилизованными существами, но они все равно оставались хищниками в отличие от человека. Она просто надеялась , что эти ее несколько слов все-таки будут иметь для них хоть какое-то значение. — Я уверена, Демион хотел бы, чтобы вы смотрели вперед, а не жили бы в водовороте злости и боли.— Мы смотрим вперед, Янтарная Леди. Мы смотрим вперед, на последнюю охоту, где будет пойман и уничтожен выводок, который ответственен за его смерть. — Наполовину человеческие, наполовину птичьи глаза Грифона поднялись к небу.Оба, и он, и его супруга, немного успокоились, по крайней мере внешне. — Выводок, который, если то, что мы выяснили, — правда, сбежал в Драконье царство.— В Драконье царство? — это было подтверждением всего того, чего Гвен так боялась, но гостям она своих чувств не выдала.Не пожелав сесть, Тройя начала грациозно ходить взад и вперед.— В конце концов мы дали отпор нападению проклятых собак. Они потеряли там два корабля, но Ченилон был в руинах. Нам понадобилась большая часть дня, чтобы найти… его… тело. Вернулся ли рейдер, который его убил, вместе с другими выжившими на корабль или был убит до того, как сумел сбежать, мы, возможно, никогда не узнаем, леди. Мне бы хотелось, чтобы мы… Лично я последовала бы за ним хоть на край света… Единственное, что мы знаем, так это то, что больше всего они интересовались картами Драконьего царства.— И мы выяснили, что три корабля не вернулись в империю, — вставил Грифон. — Три корабля, включая тот, на котором был лорд Д'Фарани.— Вы уже дважды упомянули о нем… кто это?— Он Хранитель, леди Бедлам. Волшебник арамитов. Его слова поразили ее, как удар грома. Следя за войной с самого ее начала, волшебница была в курсе всех основных событий. И она вспомнила одно из них, касавшееся зловещих Хранителей.— Но они все погибли! Почти двадцать лет назад!— Вы имеете в виду, умерли или обезумели? Лорд Ивон Д'Фарани не умер; а вот обезумел он или нет — это другой вопрос.— Даже если это так, он должен быть бессилен! — неужели Кейб отправился на борьбу с мастером черной магии? — Высказали, что они…— Они потеряли связь со своим богом, безжалостным Разрушителем, да. Вы правильно упомянули. Этой потери, этого ухода было достаточно, чтобы убить одних и довести до безумия других, — по-птичьи пронзительно прокричал он. — Как бы то ни было, молодой Хранитель Д'Фарани каким-то образом выжил, и, хотя нельзя поручиться, что у него не осталось своей силы, зато было достаточно времени, чтобы собрать силы, хранившиеся в талисманах и других изделиях волшебников, которые считались умершими, и поставить их на службу рейдерам. — Птица-лев поднял свою искалеченную руку. — Это его работа. И даже моего умения недостаточно, чтобы исправить это. Тройя тоже носит отметки одного из его изобретений. — Тройя повернулась, чтобы Гвен смогла получше рассмотреть шрамы на ее лице. Впервые волшебница заметила, что они довольно ярко пылают. Пылают кроваво-красным. — Он более чем кто-либо другой затянул исход войны, по крайней мере на три, а может, и на четыре года.— И он сделал все это, несмотря на свое безумие, о котором поговаривали даже сами эти собаки, — фыркнула Тройя, все еще расхаживая по террасе.Ее быстрые, постоянные перемещения не позволяли Гвен сохранять хладнокровие.— Вы думаете, он здесь?— Должен быть, — чуть ли не оправдываясь, вмешался птица-лев. — Нет другого места, где бы он мог прятать такую огромную силу. Он не мог остаться ни в империи, ни в освобожденных землях. Выйдя из войны, Д'Фарани, без сомнения, стал врагом и для тех, и для других. Поэтому он должен быть здесь.— А что с войной? Что может произойти после вашего ухода?Он внимательно посмотрел на нее.— С войной все в порядке даже без нашего участия, особенно учитывая то, что Д'Фарани им больше не помогает. Мы отдали этой войне более десяти лет собственной жизни, вдобавок к жизни нашего единственного ребенка. Никто не может обвинить нас в том, что мы не имели права уехать. И кроме того, я вовсе не покинул их, Сирвэк Дрэгот будет только безумно счастлив видеть конец этого выводка. Д'Фарани и его люди до тех пор, пока они живы, будут сражаться и будут являть собой постоянную угрозу для освобожденных земель и окружающих их вод.— Мы найдем его, Гвен, — прошипела женщина-кошка. — Это он убил Демиона, даже если и не он нанес смертельный удар. Только его смерть может стать достойной расплатой за смерть нашего сына.Взволнованная волшебница не могла удержаться и сболтнула, не подумав:— Вы действительно так думаете?Ни тот, ни другой не могли взглянуть ей в глаза, но женщина-кошка медленно повторила:— Ничто другое не может свести наши счеты, даже… — в последний момент она замолчала, очевидно, не желая делиться своими дальнейшими откровениями с хозяйкой. — Ничего больше.— Путешествие сюда только раздуло угли, тлеющие в наших душах, — добавил Грифон. Казалось, что как только один умолкал, задумавшись, другой тут же приходил на помощь и продолжал рассказ. Для Гвен это было только доказательством того, как они были близки друг другу и как, в свою очередь, они были близки к своему сыну. — Когда мы достигли берегов юго-восточного Ириллиана, я еле сдерживал желание использовать волшебство, чтобы ускорить наше путешествие и побыстрее добраться сюда. Только из уважения к Синему Дракону я сдерживался, пока мы не оказались на границе между его владениями и владениями Грозового Дракона. Там я понял, что не могу больше медлить. Невзирая на вполне возможный гнев лорда Венслиса, я телепортировался оттуда на развалины Мито-Пика, как раз рядом с вашим лесом. Нам пришлось материализоваться на самых границах ваших владений, Зеленый Дракон всегда был добрым другом для Пенаклеса, а мы бы не хотели быть причиной каких-либо неприятностей для моего бывшего дома.— Мы рассказали вам нашу историю, леди Бедлам. — Тройя остановилась перед волшебницей и чуть было не преклонила перед ней колено. — Грифон сказал, что если кто и может нам помочь, если у кого и найдется для нас хоть одно доброе слово, так это Бедламы.Грифон стоял рядом со своей супругой, положив ей на плечо свою изуродованную руку.— Даже если вы ничего не сможете нам сказать о рейдерах, я прошу вас о милости разрешить нам остаться в вашем доме на ночь, чтобы набраться сил перед предстоящей нам охотой. Положитесь на мое слово, я не причиню вам неприятностей.Она посмотрела на них, в их глаза, где одновременно светилась и мольба, и надежда, и хотела сказать, что она ничего не слышала о рейдерах и ничем не может им помочь. Они были так же одержимы своей идеей, как и Темный Конь одержим Сумраком. Но Гвен, однако, не нашла в себе сил солгать им, возможно, потому, что она знала, что при подобных обстоятельствах она бы поступила так же, как и они.— Мы думаем, что волки-рейдеры на Легаре.Они молча стояли перед ней, не сразу поняв ее прямое высказывание.— Кейб там… и Темный Конь тоже.Грифон не стал спрашивать ее, почему она не сказала об этом раньше. Возможно, он понял, что она хотела сначала услышать его рассказ. Вместо этого он спросил:— Как давно? И где конкретно?Тройя встала и схватила его за руку. Ее когти впились в него, но он, кажется, этого даже не заметил.— Мы не знаем. У Кейба… и у Аурима… было видение. Потом у Кейба было еще одно видение. Они были странными, но оба указывали на Легар. Оба указывали на Хрустального Дракона… и волков-рейдеров.— Хрустальный Дракон.Знакомая с Драконьим царством только по рассказам мужа, Тройя не понимала значения сказанного.— Можем мы поговорить с этим Королем-Драконом? Он поможет нам?И опять птица-лев ощетинился.— Хрустальный Дракон — это не то, что Синий или Зеленый, к которым мы можем обратиться при определенных обстоятельствах. Он не похож на своих собратьев, Тройя. Он и его предшественники всегда были затворниками. Он еще может потерпеть того, кто но тем или иным причинам проследует через полуостров, но горе тому, кто отважится нарушить его покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42