"На
караул... целься... огонь!" Лиминг бешено забарабанил в дверь, но глазок не
открылся и никто не подал голоса. Через два часа он сделал из оставшейся
проволоки последнюю спираль. Полночи он провел, во всю глотку выкрикивая в
нее страшные угрозы. Никакой реакции.
В середине следующего дня им овладела глубокая безысходность. Он
прикинул, что у ригелиан на подготовку побега ушел почти год. И вот
результат: восемь трупов и тридцать один человек пока не пойманы. Если им
удастся держаться вместе и не растерять друг друга, то тридцать один
человек - достаточная команда, чтобы захватить любой корабль вплоть до
истребителя. Но, полагаясь на собственный опыт, он знал, что их шансы на
успех ничтожны.
Ведь такой крупный побег переполошил всю планету. Теперь в каждом
космопорте выставят сильную вооруженную охрану и не снимут до тех пор, пока
не поймают последнего из них. При удаче беглецы смогут продержаться на
свободе довольно долго. Но все равно они привязаны к планете и в итоге
обречены на поимку и последующую расправу.
А пока их товарищи расхлебывают кашу, которую они заварили, да и его
собственные планы оказались под угрозой. Нет, он ничуть не против побега.
Пусть им повезет. Вот только случился бы он месяца на два раньше или позже.
Лиминг мрачно заканчивал обед,- когда за ним явились четверо
охранников.
- Вас срочно требует комендант.
Вид у них был злой и подавленный. У одного на чешуйчатой башке
красовалась повязка, у другого глаз совсем заплыл.
"Не могли выбрать лучшего времени", - подумал Лиминг. Ведь комендант
взовьется, как ракета, при первом же намеке на любое возражение. Попробуй
поспорить с начальственным олухом, доведенным до белого каления, - одни
эмоции, никакой логики, слова не даст сказать. Весь вымотаешься, пока
чегонибудь добьешься.
Четверка повела его по коридору - двое спереди, двое позади. Левой,
правой, левой, правой, бух, бух, бух - это наводило на мысли о
церемониальном шествии на гильотину. Казалось, за углом, в треугольном
дворике, поджидают священник, топор на веревке, плетеная корзина да
деревянный ящик.
Все вместе они ввалились в ту же комнату, что и в прошлый раз.
Комендант сидел за столом, но младших офицеров поблизости не наблюдалось.
Кроме коменданта, в комнате был только пожилой господин в штатском,
занимавший кресло по правую руку. Когда пленник вошел, старикан устремил на
него острый, пронзительный, изучающий взгляд.
- Это Паллам, - представил его комендант с таким неожиданным радушием,
что Лиминг даже опешил. Потом добавил с оттенком благоговения - Его
направил к нам сам Зангаста.
- Психиатр, как я полагаю? - предположил Лиминг, подозревая ловушку.
- Ничего подобного, - спокойно ответил Паллам. - Меня в основном
интересуют различные аспекты симбиоза.
Волосы у Лиминга так и зашевелились. Ему вовсе не улыбалось, чтобы его
допрашивал ученый. У таких типов, как правило, цепкий, совсем не военный ум
и скверная привычка испортить хорошую байку, обнаружив в ней противоречия.
"Определенно, этот безобидный на вид старикашка и есть главная
угроза", - решил он.
- Паллам хотел бы задать вам несколько вопросов, - сообщил комендант,
- но это потом. - На лице его появилось самодовольное выражение. Для начала
я хочу сказать, что очень обязан вам за сведения, которые вы сообщили в
нашей прошлой беседе.
- Вы имеете в виду, что они сослужили вам пользу? - спросил Лиминг, с
трудом веря собственным ушам?
Весьма существенную, в свете серьезного и в высшей степени глупого
побега. Все охранники, отвечавшие за четырнадцатый барак, будут переброшены
в районы боевых действий, где их отправят в космопорты, которым угрожает
нападение. Впредь неповадно будет так грубо пренебрегать своими
обязанностями. - Он задумчиво взглянул на собеседника и продолжал: - Меня
ожидала бы такая же участь, не посчитай Зангаста побег пустяком по
сравнению с теми важными данными, которые я получим от вас.
Несмотря на изумление, Лиминг не преминул этим воспользоваться.
- Когда я к вам обратился, вы лично распорядились, чтобы меня кормили
получше. Вы, разумеется, ожидали ответного подарка?
- Подарка? - комендант опешил. - Я ни о чем таком не думал.
- Тем лучше, - одобрительно заметил Лиминг, восхищенный великодушием
тюремщика - Благое дело - благо вдвойне, если оно не сопряжено ни с какими
скрытыми мотивами. Юстас это непременно учтет.
- Вы хотите сказать, - вставил Паллам, - что его нравственные принципы
идентичны вашим?
Черт бы побрал этого типа! Однако он не дремлет. Теперь держи ухо
востро!
- В некотором отношении сходны, но не идентичны.
- Каково же самое важное отличие?
- Видите ли, - сказал Лиминг, стараясь выиграть время, - это трудно
сформулировать. - Он потер лоб, а в голове его в это время бешено роились
мысли. - Я бы сказал, что у нас разный подход к вопросу о мести.
- Тогда объясните разницу, - потребовал Павлам, устремляясь по следу,
как голодная ищейка.
С моей точки зрения, - признался Лиминг, мысленно посылая собеседника
ко всем чертям, - он слишком склонен к садизму.
Неплохо, теперь он сумеет оправдаться, если и нему начнут приставать
со всевозможными претензиями.
- В каком смысле? - не отставал Паллам.
- Я предпочитаю действовать сразу, не откладывая дело в долгий ящик.
Он же норовит продлить мучения жертвы.
- Продолжайте, - настаивал Паллам, проявляя невыносимое занудство.
- Если бы мы с вами были смертельными врагами и если бы у меня, в
отличие от вас, было ружье, я бы выстрелил и убил вас. Если же Юстас
приговорит вас к смерти, он поведет дело медленно, не торопясь.
- Опишите его метод.
Для начала он даст вам почувствовать, что вы обречены. А потом и
пальцем не пошевельнет до тех пор, пока вы полностью не поверите, что все
это только иллюзия, что вам ничего не грозит. Тут он напомнит о себе легким
ударом. Когда возникшие страхи и опасения улягутся, он снова ударит, уже
посильнее. И так далее, и так далее, по нарастающей - причем столько раз,
сколько нужно.
- Нужно для чего?
- Для того чтобы вам стала ясна ваша участь, а муки ее ожидания
оказались невыносимыми. - На мгновение задумавшись, он добавил: - Ни один
Юстас еще никого не убил. Они используют свою оригинальную тактику. Либо
устраивают несчастный случай, либо вынуждают жертву наложить на себя руки.
- Доводят жертву до самоубийства?
Именно это я имел в виду.
- И нет никакой возможности избежать подобной участи?
- Почему же, есть, - возразил Лиминг. - Жертва может в любую минуту
обезопасить себя и освободиться от всех страхов, если искупит зло,
нанесенное партнеру Юстаса.
- И такое искупление немедленно прекратит вендетту?
- Совершенно верно.
- А вы лично это одобряете?
Да. Если моя обида перестает быть реальной и превращается в
воображаемую, Юстас ее больше не замечает и никак на нее не реагирует.
- Значит, вот к чему все сводится, - многозначительно произнес Паллам.
- Его метод дает мотив и возможность для раскаяния, а ваш - нет?
- Пожалуй, так.
- И это означает, что у него чувство справедливости развито более
гармонично?
- Но он бывает и совершенно безжалостен, - возразил Лиминг, не в силах
придумать ничего более удачного.
- Это к делу не относится, - отрезал Паллам.
Он задумчиво помолчал, потом заметил коменданту:
- Похоже, что в данном союзе партнеры не равны. Невидимый компонент к
тому же еще и высший. В сущности он - господин материального раба, но
проявляет свое господство так тонко, что раб первый же начнет отрицать свою
участь.
Он испытующе взглянул на Лиминга, но тот сжал губы и ничего не сказал
"Ах ты, хитрый боров, - подумал Лиминг, - если ты пытаешься спровоцировать
пленного на бурный спор, то ничего у тебя не выйдет. Оставайся в
заблуждении, что ты взвесил меня на весах и обнаружил недовес: нет ничего
зазорного в том, что меня считают менее развитым, чем плод моего же
собственного воображения".
Теперь уже явно лукавя, Паллам кинул пробный шар:
- Когда ваш Юстас берет отмщение в свои руки, он поступает так потому,
что обстоятельства не позволяют ни вам, ни сообществу землян свершить
надлежащую кару?
- Приблизительно, - осторожно подтвердил Лиминг.
Иными словами, он действует только в том случае, когда вы или закон
бессильны?
- Он берется за дело, когда возникает необходимость.
Вы что-то скрываете. Необходимо выяснить вопрос до конца. Если вы сами
или ваши товарищи могут кого-то наказать и приводят приговор в исполнение -
станет ли кто-то из Юстасов его наказывать тоже?
- Нет, - ответил Лиминг, беспокойно ерзая.
Если вы сами или ваши товарищи не могут кого-то наказать или не
наказывают, вмешивается ли тогда Юстас, чтобы привести приговор в
исполнение?
- Только в том случае, если оставшийся в живых землянин пострадал
безвинно.
- Тогда Юстас пострадавшего действует от лица своего партнера?
Да.
- Прекрасно! - заявил Паллам. - Он подался вперед и, пристально
уставившись на собеседника, зловеще произнес: - А теперь давайте
предположим, что ваш Юстас найдет вескую причину, чтобы наказать другого
землянина. Как тогда поступит Юстас? Жертвы?
ГЛАВА 10
Западня была расставлена ловко и основана на знании того факта, что
ответы на вопросы, касающиеся реальных, знакомых, повседневных вещей,
должны следовать автоматически, почти без раздумий. Обманщику же для поиска
спасительной лжи всегда нужно какое-то время, чтобы придать ответу
правдоподобие. По всему, Лиминг должен был бы попасться. И если этого не
случилось, то вовсе не из-за его особой сообразительности.
Мысли его все еще беспорядочно кружились, а рот уже открылся и из него
сами собой вылетели слова:
- Да ничего особенного.
На какой-то безумный миг он даже подивился - уж не сам ли Юстас
пожаловал сюда, чтобы разделить их компанию?
- Почему же?
Воодушевленный тем, как ловко его язык овладел ситуацией, Лиминг
предоставил ему полную свободу.
- Я уже говорил вам и повторяю еще раз, никого из Юстасов ни на
секунду не озаботит обида, которая является целиком воображаемой. У
землянина, виновного в преступлении, нет никакого повода для жалоб. Он сам
навлек на себя месть и только сам может себя спасти. Если он не любитель
неприятностей, тогда ему нужно понять это и исправить то зло, которое он
кому-то причинил.
А его Юстас станет принуждать или подталкивать своего партнера к
совершению поступка, необходимого для того, чтобы отвести наказание?
- Поскольку сам я никогда не бывал в роли преступника, - с глубочайшим
достоинством ответствовал Лиминг, - то не могу сообщить на этот счет ничего
определенного. Полагаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что
земляне потому ведут себя в рамках правил, что их вынуждает к этому связь с
Юстасами. У них просто нет особого выбора.
- А если подойти с другой стороны - есть ли у землян какой-то способ
принудить Юстасов вести себя в рамках правил?
- Тут не нужно никакого принуждения. Юстас всегда прислушивается к
доводам партнера и действует в рамках общепринятых понятий о
справедливости.
Я ведь уже говорил вам, - сказал Паллам в сторону, обращаясь к
коменданту, - что этот землянин - низшая форма данной парочки. Он снова
обратился ж пленнику: - Все то, что вы нам рассказали, вполне приемлемо,
поскольку соответствует действительности - до известной степени.
- Что значит "до известной степени"?
- Дайте мне закончить, - попросил Паллам. - Я не вижу никакой разумной
причины, исходя из которой Юстас любого преступника позволит, чтобы его
партнера довели до самоубийства. Поскольку они - существа, независимые от
окружающих и, наоборот, взаимозависимые друг от друга, бездеятельность
Юстаса противоречит основному закону самосохранения.
- Никто не кончает жизнь самоубийством, пока не получит сдвига по
фазе.
- Пока что?
- Не сойдет с ума, - пояснил Лиминг. - Ведь сумасшедший как
интеллектуальный партнер никуда не годен. Для Юстаса он все равно что умер.
Нет никакого смысла его оберегать или мстить за него. Юстасы водятся только
с нормальными.
Паллам уцепился за это и взволнованно спросил:
- Так, значит, та польза, которую они извлекают из партнерства,
коренится где-то в умах землян? Может быть, они извлекают из вас
необходимую для себя умственную пищу?
- Вот уж не знаю.
- А бывает, что вы устаете от своего Юстаса, ощущаете изнеможение,
может быть даже некоторое отупение?
- Да! - с энтузиазмом подхватил Лиминг. Приятель, до чего же ты прав!
Сейчас он с превеликим удовольствием придушил бы этого чертова Юстаса.
- Я бы изучал этот феномен месяцами, - обратился Паллам к коменданту.
- Невероятно интересная тема! У нас нет никаких данных о симбиотической
связи у живых организмов, за исключением растений и шести видов низших
зламов. И вдруг - обнаружить ее у высших позвоночных, причем у разумных
разновидностей, да к тому же один из них - невидимый! Замечательно,
поистине замечательно!
На лице коменданта застыло воодушевление, хотя он понятия не имел, что
привело собеседника в такой восторг.
- Ознакомьте его с рапортом, - напомнил Паллам.
- Из Латиансиого сектора получен рапорт от нашего офицера связи,
полковника Шомута, - сообщил Лимингу комендант. - Шомут владеет космоарго,
и это позволило ему допросить множество пленных землян, не прибегая и
помощи латианского переводчика. Мы дали ему еще кое-какие дополнительные
сведения, поэтому результат очень важен.
- А вы чего ожидали? - небрежно обронил Лиминг, в душе сгорая от
любопытства.
Не удостоив его вниманием, комендант продолжал:
- Он сообщил, что большинство пленных отказались отвечать на вопросы
или давать какие бы то ни было объяснения. Они решительно и бесповоротно
молчали. И это вполне понятно. Они никак не могли поверить, что из них не
пытаются вытянуть военной тайны. Никакие уговоры полковника Шомута не
подействовали - они так и не открыли рта. - Он вздохнул при мысли о
подобном упрямстве. - Но кое-кто все же заговорил.
- Любители поболтать везде найдутся, - заметил Лиминг.
Некоторые офицеры заговорили, и среди них - капитан крейсера Томпас...
Томпус...
- Томас?
Да-да, именно так. - Повернувшись в кресле, комендант нажал на кнопку
в стене. - Вот запись беседы с ним, которую мы получили по радио.
Из перфорированной решетки, вделанной в стену, донеслось хриплое
шипение. Оно сделалось громче, потом стихло, превратившись в отдаленный
шум. Послышались голоса:
Шомут: Капитан Томас, я получил приказ проверить кое-какие поступившие
к нам сведения. Вы ничего не потеряете, ответив на мои вопросы, и ничего не
выиграете, если откажетесь отвечать. Здесь нет латиан, только я и вы.
Можете высказываться совершенно свободно. Все, что вы сообщите, мы сохраним
в полной тайне.
Томас: Ну и ловко же вы это - про латиан! Только ваши фокусы меня не
одурачат. Враг - всегда враг, независимо от внешности и названия. Валите
отсюда - все равно ничего из меня не вытянете.
Шомут, терпеливо: Капитан, Томас, предлагаю вам сначала выслушать и
обдумать вопросы, а потом уже решать - отвечать на них или нет.
Томас, недовольно: Ну, ладно. Что там у вас?
Шомут: Правда ли, что наши союзники латиане - Шизики?
Томас, после продолжительного молчания: Вы хотите знать истинную
правду?
Шомут: Безусловно.
Томас, с оттенком злорадства: Терпеть не могу говорить о ком-то плохо
за глаза, даже если это вонючий латианин, но бывают моменты, когда
приходится- признать: грех есть грех, грязь есть грязь, а латианин - тот,
кто он есть, ясно?
Шомут: Прошу вас, отвечайте на вопрос.
Томас: Латиане - шизики!
Шомут: И у них есть Гомики?
Томас: Послушайте, где вы набрались таких сведений?
Шомут: Это наше дело. Будьте любезны отвечать.
Томас, с вызовом: Мало того, что у латиан есть гомики - их появится
еще чертова уйма, пока мы с вами тут чирикаем.
Шомут, в недоумении: Разве это возможно? Нам стало известно, что
каждым латианином на подсознательном уровне руководит его Гомик. Значит,
общая численность Гомиков должна быть ограничена. Она не может возрастать,
разве что при рождении новых латиан.
Томас, поспешно: Вы меня не так поняли. Вот что я имел в виду. По мере
роста потерь у латиан, численность непристроенных Гомиков будет все
возрастать. Ясно, что даже самый распрекрасный Гомик не способен руководить
трупом, ведь так? Поэтому слоняющихся без дела Гомиков будет куда больше,
чем уцелевших латиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18