О.С. Иоффе объясняет положение закона (ст. 222 ГК 1964 г.) о том, что доказывание отсутствия вины возлагается на того, кто нарушил обязательство, следующим образом: «Истец обязан доказать, что понес убытки, вызванные поведением ответчика, иначе для предъявления иска не было бы вообще никаких оснований. Но нельзя требовать от истца представления доказательств по поводу психических переживаний ответчика - относительно того, действовал ли он виновно или невиновно. При этой линии бремя доказывания переносится на ответчика, который, добиваясь отклонения предъявленного иска, должен доказать свою невиновность».
Особо примечательна развернувшаяся в юридической литературе советского периода дискуссия по поводу понятия вины применительно к юридическим лицам. Именно здесь сознательно - волевая концепция понятия вины как психического отношения нарушителя к своему поведению и его результату вызывала наибольшие сомнения. В работах советских правоведов высказывались самые различные позиции: от объяснений понятия вины юридического лица через «психическое отношение» к допущенным нарушениям со стороны его работников или его органов до категорического неприятия концепции «психического отношения» к ответственности юридического лица.
Как известно, А.В. Венедиктов определял юридическое лицо как «коллектив трудящихся, осуществляющий предусмотренные законом, административным актом или уставом задачи, имеющий урегулированную в том же порядке организацию, обладающий на том или ином праве и в той или иной мере обособленным имуществом и выступающий в гражданском обороте от своего имени в качестве самостоятельного (особого) носителя гражданских прав и обязанностей».
По утверждению С.Н. Братуся, правосубъектность юридического лица (и прежде всего такие ее признаки, как организационное единство и имущественная обособленность) проявляется вовне через его имущественную ответственность. Именно С.Н. Братусем в рамках учения о юридических лицах впервые был поставлен вопрос о соотношении коллективной и индивидуальной воль. При этом отмечалось, что воля и действия юридического лица состоят из воли и действий его органов. Однако воля и деятельность юридического лица не могут быть сведены к простой сумме воль и действий лиц, его составляющих, и лиц, им управляющих. Деятельность юридического лица хотя и складывается из индивидуальных волевых действий, но не сводится к ним механически. Она представляет собою новое качество, отличающееся от своих слагаемых.
Представления о юридическом лице как о коллективе трудящихся, действующем вовне через свои органы, деятельность которого слагается из действий его участников (работников) и органов, однако же не сводится лишь к их сложению, а представляет собой новое качество, нечто самостоятельное, служили теоретической базой для выработки различных концепций вины юридического лица.
К примеру, Г.К. Матвеев утверждал, что, «возлагая ответственность на юридическое лицо, суды и арбитражи имеют в виду его вину. Психологическим ее содержанием является порочная воля (и сознание) работников юридического лица в виде умысла или неосторожности. Однако, будучи выраженной в противоправных действиях (например, в поставке недоброкачественного товара или в причинении увечья), эта воля приобретает затем относительно самостоятельный и независимый характер и рассматривается как новое качество в виде субъективного (психологического) отношения коллектива к своим противоправным действиям и их вредным последствиям». По пути к этому выводу Г.К. Матвеев делает ряд весьма примечательных заключений, на которые нельзя не обратить внимание. В частности, Г.К. Матвеев указывал, что, решая вопрос об ответственности юридических лиц, судебные и арбитражные органы не должны упускать из поля своего зрения субъективную сторону допущенных правонарушений, «т. е. субъективное отношение конкретных лиц к своим противоправным действиям и их вредным последствиям независимо от того, являются ли эти лица работниками органа юридического лица (его руководителями) либо рядовыми членами (рабочими и служащими) данной организации, учреждения, предприятия. Таким представляется принцип вины в отношении ответственности юридических лиц».
Говоря о вине юридического лица как о совокупности индивидуальных провинностей его органа и членов (участников), Г.К. Матвеев специально подчеркивал, что вина одного из них не обязательно должна быть связана во всех случаях с виной другого, и, более того, рассматривал три различные ситуации соотношения вины соответственно органа юридического лица и его работников (участников), когда: вина органа есть, но нет вины членов (участников) юридического лица; вины органа нет, но есть вина членов (участников) юридического лица; вина органа и вина члена (участника) юридического лица совпадают. Но самым парадоксальным выглядит вывод Г.К. Матвеева из анализа этих трех ситуаций: оказывается, что «юридическое лицо может быть признано невиновным только в том случае, если докажет невиновность своего органа и своих членов (участников), т. е. только тогда, когда будет установлено, что противоправное действие (бездействие) юридического лица и последовавший за ним ущерб явились результатом таких обстоятельств, которые ни орган, ни члены (участники) юридического лица предотвратить не могли»(?!).
Нельзя сказать, что изложенные здесь взгляды Г.К. Матвеева не встречали возражений со стороны некоторых авторов. Однако эти возражения зачастую лишь корректировали позицию, не затрагивая ее сути. Например, В.Т. Смирнов писал: «Говоря о воле коллектива, мы, естественно, отвлекаемся от индивидуальной воли его участников и не учитываем даже те случаи, когда воля индивидуума не согласуется с волей большинства коллектива. Но нельзя при этом забывать о процессе образования воли коллектива. Воля коллектива людей, чтобы стать их коллективной волей, должна быть согласована в своем единстве… Нет необходимости доказывать, что это может иметь место лишь при правомерной деятельности, но не при правонарушениях… Наоборот, деликт является, как правило, результатом противопоставления индивидуумом своей воли воле коллектива, членом которого он является, и воле советского народа (нашедшей свое закрепление в законе) в целом». Поэтому, заключает В.Т. Смирнов, «вина отдельных работников и вина юридического лица, по крайней мере в области деликтной ответственности, совпадают. Вина отдельного работника, допустившего упущение или неправильное действие при исполнении и в связи с исполнением своих служебных (трудовых) обязанностей, составляет вину юридического лица».
Напротив, по мнению О.С. Иоффе, поскольку «юридическое лицо - это организованный коллектив, обладающий коллективным сознанием и коллективной волей, то оно способно и к такому сознательно - волевому отношению, которое образует содержание вины. Вина юридического лица может выразиться в виновных действиях его работника, совершенных в связи с трудовыми функциями, она может быть также рассредоточена между различными подразделениями юридического лица, когда вина конкретного работника исключается. Но при всех условиях вина юридического лица - это вина не индивида, а коллектива, причем последующее полное или частичное переложение убытков, возмещенных юридическим лицом, на их конкретного виновника ничего в существе дела не меняет.
М. М. Агарков полагал, что действия отдельных представителей работников и служащих юридических лиц не могут рассматриваться в качестве вины юридического лица. Он считал, что хотя юридические лица и отвечают перед другими за вину своих представителей, но отвечают в этом случае не как за «чужую» вину. Аналогичных взглядов придерживались и некоторые другие авторы.
Вместе с тем в юридической литературе советского периода можно встретить позиции, принципиально отличающиеся от ранее изложенных. Например, Л.И. Картужанским применительно к плановым договорам вовсе отрицалась необходимость доказывания вины юридического лица - должника. Он считал, что «всякое неисполнение договора, опосредствующего обязательства, всегда недопустимо, будет ли это неисполнение по объему, по сроку, по качеству и т. д. И потому право требовать возмещения не связано с доказыванием вины в положительном или отрицательном смысле».
Заслуживает внимания позиция правоведов, которые на практике занимались правоприменительной деятельностью. В частности, Г.С. Шапкина отмечает, что «обсуждение вопроса о вине юридического лица при невыполнении обязательства ведется, как правило, в плане того, могло ли предприятие обеспечить выполнение обязательства или не могло по обстоятельствам, которые оказались для него непредотвратимыми, несмотря на принятые меры». Б.И. Пугинский указывает на логическую непоследовательность вывода о том, что вина не может быть ничем иным, как психическим отношением руководителей (коллектива, администрации) организаций и граждан к своим ненадлежащим действиям и их возможным последствиям. «Нет спора о том, что при совершении неправомерных действий работники организаций, а также граждане осознают значение своих поступков, и потому их поведение может быть квалифицировано как умышленное либо неосторожное. Однако такая самооценка, ее характер не играют никакой роли в применении ответственности… до психического отношения должника к своим поступкам нет дела ни лицу, права и интересы которого нарушены, ни юрисдикционному органу, которому придется рассматривать иск. Изучение деятельности суда и арбитража по разрешению споров показывает, что они не занимаются проверкой субъективного отношения граждан и работников организаций к допущенному нарушению».
На наш взгляд, концепция вины как психического отношения нарушителя к своему поведению и его результату, несмотря на явную ее несовместимость с традиционной цивилистикой и практическую ее бесполезность, имела (и имеет сейчас!) столь широкое распространение в силу некоторых методологических причин, свойственных советскому периоду гражданского права.
Говоря о порочной методологии, породившей на свет концепцию вины как психического отношения правонарушителя к своему поведению и его вредным последствиям, следует выделить два уровня причин ошибочного подхода с точки зрения методологии исследования понятия вины в гражданском праве: частно - научный и глобальный.
Во-первых, появлению указанной концепции в немалой степени способствовало искусственное привнесение в цивилистику чуждых ей положений и методов исследования гражданско-правовых проблем из других наук и областей познания: материалистической философии, советской психологии, уголовного права. Такой подход не скрывался, а, напротив, всячески пропагандировался сторонниками «психологической» концепции вины. Например, тот же Г.К. Матвеев утверждает: «Подлинно научное истолкование этого юридического понятия (вины. - Авт.) немыслимо в отрыве от основ общественного, государственного и правового строя. Несмотря на то что вина есть правовое понятие, раскрыть его содержание невозможно при помощи одних юридических приемов, поскольку общепсихологическими предпосылками понятия вины служат исходные философские положения о свободе воли и необходимости, об активной деятельности человека, направленной на изменение объективного мира, и т. п., которые в свою очередь могут быть уяснены лишь как исторические, т. е. применительно к условиям места и времени». В этом смысле примечательна уже сама постановка Г.К. Матвеевым задачи исследования вины как гражданско-правовой категории: «Можно ли волю и сознание человека рассматривать как свободные от биологических процессов, происходящих в мозгу человека, и от объективных условий его жизни либо же его воля и сознание закономерно и необходимо обусловлены определенными материальными факторами, которые существуют независимо от воли и сознания и с помощью мозга получают лишь отражение в психике человека? Наконец, как понимать само это отражение: как пассивный или, напротив, как активный творческий процесс? Поставив так вопрос, мы неизбежно обращаемся к общефилософской проблеме необходимости и свободы воли, а в конечном счете к проблеме соотношения общественного бытия и сознания, материи и мышления».
Не отрицая общефилософского значения такой постановки задачи перед исследователем, все же зададим себе вопрос: какое все это имеет значение применительно к выяснению сущности гражданско-правовой категории вины как одного из условий ответственности участника имущественного оборота, нарушившего субъективные гражданские права другого участника имущественного оборота, когда речь идет о возмещении убытков, причиненных таким нарушением, и восстановлении тем самым нарушенных прав? К каким выводам может прийти исследователь, поставивший перед собой такие задачи?
Несоответствие научных методов исследования его предмету при неуемном желании сделать значимые выводы, основанные на используемых методах, во многом предопределило психологическую концепцию вины.
Еще большее значение в деле утверждения психологической концепции вины имела рецепция - немудреное простое заимствование понятия вины из советской уголовно-правовой доктрины. На страницах своей книги Г.К. Матвеев многократно упрекает цивилистов в том, что они не проявляют усердия в совершенствовании и развитии категории состава правонарушения и его субъективной стороны - вины, и ставит в этом плане им в пример работы правоведов в области уголовного права. Показательный факт - в цивилистической работе Г.К. Матвеева количество ссылок на уголовно-правовые исследования едва ли не превышает число таких же ссылок на научные труды в области гражданского права! Да и в целом за научную основу исследования вины в гражданском праве Г.К. Матвеев принимает понятие уголовной вины, предложенное А.А. Пионтковским, который утверждал, что вина - это «умысел или неосторожность лица, выраженные в деянии, опасном для основ советского строя или социалистического правопорядка, и осуждаемые поэтому социалистическим законом и коммунистической нравственностью». Хотя уже из этого определения понятия уголовной вины очевидна его принципиальная неприемлемость для гражданского права: ведь главным в уголовной вине являются моменты, опасные для общества, а потому осуждаемые государством. И именно для определения степени опасности преступника для общества (и только для этого!) необходимо уяснение, каково же его психическое отношение к совершенному преступлению и его последствиям. И как раз в этом смысле уголовная вина не имеет ничего общего с понятием вины в гражданском праве!
Во-вторых, появление психологической концепции гражданско-правовой вины было во многом предопределено господствовавшей в советском обществе идеологией. Ее воплощение применительно к гражданско-правовой вине в работе Г.К. Матвеева можно обнаружить во многих местах. Например, автор указывает, что «психологическое объяснение понятия вины убедительно подтверждает сделанный ранее вывод о том, что вина есть понятие историческое, классовое. Каждый класс имеет свои представления о праве, нравственности, порождаемые определенными производственными отношениями. У каждого класса есть и свое собственное представление о вине как основании ответственности». Или в другом месте: «Всякое виновное действие, наносящее вред социалистическому обществу и посягающее на его правопорядок, получает у нас не только правовое, но и моральное осуждение. Правовое и моральное осуждение не противоречат, а дополняют друг друга и сочетаются. Отсюда - противоправная вина является вместе с тем и моральной виной; виновный в нарушении советского закона виновен и в нарушении правил коммунистической нравственности» и т. п.
Влиянием той же агрессивной идеологии можно объяснить и игнорирование выработанных в ходе тысячелетнего развития традиционных цивилистических конструкций. Свидетельством тому может служить следующая фраза из работы Г.К. Матвеева: «Советское социалистическое право, не знающее деления на публичное и частное, призвано к защите общественного, политического и экономического строя социализма. Любые посягательства на этот строй, угрожающие интересам социалистического общества и его граждан, вызывают отрицательную санкцию со стороны Советского государства, его органов, в частности судебных и арбитражных».
Сразу же оговоримся, что цитируемые места в работе Г.К. Матвеева ни в коем случае не продиктованы желанием упрекнуть автора либо принизить значение его исследования. Аналогичные подходы в той или мере присутствовали во многих трудах по гражданскому праву самых различных правоведов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126