Хоакин что-то говорил о том, что она якобы не одобряет происхождения Фрэнка и того, откуда он явился… Может, в детстве его постоянно били? Но все это было очень давно и уже прошло. Он добился такого успеха, что детство больше не должно омрачать его жизнь. Или все же?..
Когда Фрэнк снова поднял на нее взгляд, глаза его сверкали.
– Вот так я и стал тем, кто я есть, Клэр. Больше мне не нужно унижать других для того, чтобы почувствовать себя увереннее. Я не шел по трупам, не убирал конкурентов в команде, чтобы добиться успеха, можешь мне поверить. Что же касается кондитерской, в которой трудно не попробовать всего… мне жаль женщин, которые в ней находятся, потому что их никто не научил ценить самих себя. Им кажется, если они получат кусочек меня, их жизнь изменится к лучшему. Однако такого не происходит. Все изменения к лучшему должны идти изнутри.
Фрэнк говорил так горячо, так убежденно, что Клэр невольно задумалась: а верно ли она о нем судила? Что с того, что он перестал стремиться унижать других людей. Да, помощь ее отца оказалась неоценимой. Но неужели он отвергает всех симпатичных куколок, которые постоянно предлагают ему себя?
– Я не трахаю своих фанаток, Клэр, – продолжал он, словно читая ее мысли. – Но мне доставляет радость то, что меня любят болельщики, я пытаюсь доставить им удовольствие своей игрой. А когда я выступаю по телевидению, я пропагандирую здоровый образ жизни. Мне будет приятно, если после моих слов хотя бы один уличный мальчишка задумается и попытается измениться к лучшему. Кэм меня понимал. Странно, что ты думаешь иначе.
Вот здорово! Оказывается, Фрэнк просто святой, да к тому же такой душка!
– Ты мужчина, – выпалила она, не в силах больше терпеть его самодовольство. – А твои слова… чистой воды коммерция. Ты просто утешаешь публику и говоришь с экрана то, что все хотят услышать. Очень умно, Фрэнк!
Он с грустью покачал головой.
– Ты всеми силами пытаешься затолкать меня обратно в ту грязь, откуда я вылез. Разве не так, Клэр?
– Нет, не так. Ведь тебя ждут блистающие высоты Голливуда!
– Конечно… до тех пор, пока я предоставляю тебе право управлять Буэна-Виста, как тебе заблагорассудится. Почему ты так ожесточилась?
Кажется, ты скорее умрешь, чем примешь помощь от мужчины!
Его неожиданный выпад ошеломил Клэр, и она с жаром воскликнула:
– Я вовсе не ожесточилась!
– Что же с тобой произошло? Может быть, какой-то парень тебя обидел? Хотел от тебя только секса и не интересовался тобой как человеком?
– Не твое дело!
– Нет, мое. Ты сама заставила меня влезть в твои дела тем, как ты со мной обращаешься. Ты заранее считаешь меня презренным животным, которому все равно, чье тело использовать для своего сексуального удовлетворения.
– Ладно, допустим, ты другой, – нехотя проговорила она, начиная сдаваться. – Но ты не можешь винить меня за такое отношение. Всем известно, что известные футболисты привыкли получать то, чего им хочется.
– У меня хорошая репутация. И тем не менее ты считаешь меня таким же, как и все. Почему? Потому, что я мужчина?
– Потому что ты Красавчик Фрэнки, – ехидно ответила Клэр. Как ловко ему удалось перевести разговор на нее! – Не станешь же ты утверждать, будто женщины тобой не интересуются.
– Только не Клэр Келли, – парировал он. – Уж она-то ни за что не станет такой же, как все. Она стоит особняком и чуждается моего общества!
7
Как в игре «холодно – горячо». Он подошел слишком близко. Клэр решила перевести разговор в более безопасное русло.
– Фрэнк, в чем дело? Ты не выносишь мысли, что кто-то тебя не боготворит?
Не обращая внимания на ее последние слова, он гнул свое:
– Клэр, почему ты с такой готовностью обливаешь меня грязью? Я никогда в жизни не обижал тебя. Может, парень, в которого ты влюбилась в колледже, оказался бабником и прыгал из одной постели в другую?
– Кстати, если ты сам не бабник, почему до сих пор не женился? – спросила она, из последних сил пытаясь удержаться на твердой почве.
Фрэнк поморщился.
– Не встретил такую женщину, которую мог бы привезти сюда. Ни одной за все долгие годы. – Он задумчиво покачал головой, встал, отвернулся и подошел к шахматному столику. – Вот Трой, когда встретил Элисон, сразу понял, что ее можно показать тебе и Кэму…
Клэр не понимала, при чем тут Трой.
– Хоакин привез сюда Бекки… – Фрэнк поднял черного короля, которого она положила на доску, и погладил фигурку, словно пытаясь оживить.
О чем он сейчас думает? Может, вспоминает, как Кэмерон играл в шахматы с Бекки и Хоакином?
– Они обе сразу поняли, кто такой Кэм и какое место занимает в нашей жизни Буэна-Виста, – продолжал Фрэнк, понижая голос. – И сразу пришлись здесь ко двору.
Но они не жили здесь, мысленно возразила Клэр. Их жизнь протекала в городе.
Фрэнк поставил короля на место и кивнул, словно выражая ему свое уважение. Потом круто развернулся на каблуках и посмотрел на нее в упор. На губах его играла печальная улыбка.
– Те женщины, которые у меня были, были рады разделить славу Красавчика Фрэнки, но настоящий Фрэнк Фиорентино им был не нужен.
Клэр в замешательстве покачала головой.
– Ты меня не так понял.
– Я давно перестал тебя понимать, Клэр, – протянул он, склоняя голову набок и внимательно оглядывая ее с ног до головы. – Думаю, ты и сама себя не понимаешь. Ты из кожи вон лезешь, чтобы тебя считали прежде всего человеком, а получается, что ты какое-то бесполое существо. Зачем ты рядишься в мужскую одежду, убираешь волосы в пучок?
– Такая прическа и одежда больше подходят для работы, – возразила она.
Он опустил взгляд на ее скрещенные на груди руки.
– Все твои жесты словно сигнализируют: убирайся! Видимо, тот парень в колледже сильно тебя обидел. Мне-то всегда казалось, что дочери Кэмерона хватит ума не стать жертвой, уметь ценить себя по достоинству…
– Я и ценю, черт побери! – взорвалась она, вскидывая руки вверх, словно отвергая любое его вмешательство. Особенно ее злило то, что он так точно все угадал. – Вот почему меня не купишь такой дешевкой, как твое предложение!
– Клэр, можешь назвать меня провокатором. – Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке. – Но мне удалось расшевелить тебя, ведь так?
Она едва не сгорела от стыда. Какая дура! Почти раскрылась перед ним! А он… он даже и не думал предлагать ей руку и сердце. Просто шутил, провоцировал, пытался ее расшевелить. Она невольно обернулась, желая сесть в кресло отца, словно оно подпитывало ее силы, и все-таки не села. Фрэнк будет презирать ее, если она сейчас сядет в кресло.
Кое-как ей удалось взять себя в руки. Резко повернувшись, она обошла письменный стол и оперлась о столешницу руками. В голову пришел единственный ответ, способный выбить почву из-под ног самоуверенного Фрэнка Фиорентино.
– А что, если бы я согласилась выйти за тебя замуж?
Ему хватило наглости улыбнуться в ответ, и ей захотелось отхлестать его по щекам. Хуже всего было то, что его ответ прозвучал с убийственной серьезностью:
– Тогда мы могли бы начать обдумывать нашу свадьбу.
Он просто шутит. Разумеется, он просто издевается над ней! Следит за ней и высматривает брешь в ее броне, через которую он может выпустить ее кровь. Она презрительно вскинула голову и процедила:
– Ты, наверное, так шутишь?
– Ни в коем случае! Кстати, еще совсем недавно браки совершались главным образом в целях объединения собственности. – Не сводя с нее внимательного, испытующего взгляда, он протянул: – А также рождения наследников.
При мысли о том, что Фрэнк Фиорентино может стать отцом ее детей, у нее внутри все сжалось. Разум ее яростно отвергал любые мысли об их интимных отношениях, и она судорожно подыскивала по возможности более язвительный ответ.
– Мы больше не живем во времена феодализма, к тому же я не хотела бы выходить замуж без любви и сидеть дома, пока мой муженек разъезжает по всей стране и делает карьеру.
Его брови удивленно-насмешливо взлетели вверх.
– А я-то думал, что главная любовь всей твоей жизни – это Буэна-Виста. Какое тебе дело до того, чем занимается твой муж, раз он обеспечит тебе здесь достойное существование?
Он выворачивал все ее слова наизнанку, и в результате невозможное становилось вполне возможным.
– Я сама позабочусь о своем будущем, – подчеркнуто холодно заявила Клэр.
– Но тебе все равно так или иначе придется иметь дело со мной, – напомнил ей Фрэнк.
– Только не в таком… не в интимном смысле!
– А что? Мне нравится…
– Фрэнк, прекрати! – с досадой выпалила она, отталкиваясь руками от стола и невольно снова скрещивая руки на груди. – Не считай меня полной дурой!
Внезапно он посерьезнел.
– Я вовсе не считаю тебя дурой, Клэр. Ты долгие годы относилась ко мне предубежденно. Причем судила меня несправедливо. Надеюсь, теперь ты изменишь свое мнение обо мне и мы подружимся.
Она вовсе не хочет дружить с ним! Она хочет…
– У нас общая цель, – продолжал он. – Мы должны спасти Буэна-Виста. Не имеет значения то, откуда я прибыл. Неважно, что было в прошлом у тебя. Нам обоим небезразлична судьба Буэна-Виста. Так пусть все идет своим чередом! У меня есть деньги. Ты находишь им нужное применение. Вот и все. Очень просто! Именно этого хотел твой отец.
Она посмотрела на Фрэнка и поняла, что его решимость непоколебима.
Он не собирается уходить до тех пор, пока она не согласится.
Бороться с ним бесполезно.
Хуже того, перепалка с ним всколыхнула в Клэр чувства, которые она так долго и так тщательно скрывала от него.
Отец предопределил ее судьбу.
Отец…
От нахлынувших чувств у нее перехватило горло. Слезы жгли глаза. Пытаясь отвлечься, она снова обошла стол, помедлила у отцовского кресла, погладила мягкую кожаную спинку, схватилась за деревянный подлокотник, словно пытаясь перелить в себя заключенную в нем скрытую силу. Потом тяжело вздохнула и с трудом произнесла те слова, которые он от нее ждал:
– Хорошо. Договоримся так. Ты даешь деньги, а я нахожу им достойное применение… Так будет лучше для Буэна-Виста. А сейчас, будь добр, позови Хоакина, и мы обсудим финансовые вопросы…
– Клэр!
Нежность в его голосе заставила ее вздрогнуть.
– Прошу тебя, Фрэнк… уходи.
Она услышала, как он вздохнул.
– Я только хотел сказать… Я знаю, ты считаешь Буэна-Виста своей по праву рождения, а я кажусь тебе захватчиком. Но в некотором смысле я тоже родился здесь. Родился заново. Буэна-Виста – дом и для меня. И навсегда останется домом.
Навсегда?.. Дрожь сотрясала ее тело. Все мышцы напряглись, когда она услышала, как он уходит. Она успокоилась только после того, как за ним закрылась дверь.
Ушел…
Но он вернется.
И если Буэна-Виста действительно является его домом, даже когда здесь больше нет отца, значит, Фрэнк обязательно вернется. Он имеет на это право. Ему принадлежит сорок девять процентов поместья. И ей придется делить Буэна-Виста с ним. Ничего не поделаешь.
Что, если бы она сказала, что выйдет за него замуж?
Неужели он бы и правда женился на ней, бросив всех остальных… пока смерть не разлучит их?
Несбыточная мечта. Замок на песке.
А правда заключается в том, что он в любую минуту волен уехать, чтобы заниматься своими делами, и здесь она ему не помощница. Ведь все ее время и внимание будут заняты Буэна-Виста, и ей останется лишь гадать, кто находится рядом с ним в той, другой жизни.
Да, нечего сказать, из них вышла бы замечательная пара!
Но в случае его неверности она могла бы развестись с ним и, возможно, в качестве алиментов потребовать его долю Буэна-Виста.
Господи! Она рассуждает, как настоящая стерва. Мерзкая, расчетливая стерва. И все потому, что… Клэр закрыла глаза и задумалась. Истинная правда, скрытая в тайниках ее души, заставляла ее язвительно отвечать Фрэнку Фиорентино с тех самых пор, как она выросла и разобралась в своих чувствах. Она хочет, чтобы он любил ее. Она хочет стать для него единственной и самой желанной.
День для Фрэнка выдался длинным и трудным, и он был рад, когда Хоакин и Трой предложили после обеда прогуляться на сеновал. Женщины были заняты подготовкой к завтрашним похоронам. Муж Кэтрин, который прилетел из Нью-Йорка, извинился и ушел к себе. Скоро все лягут спать. Всем необходимо выспаться, ведь завтра тяжелый день. Завтра они навсегда расстанутся с Кэмероном.
Какое облегчение выйти на воздух и посмотреть на бархатно-черное техасское небо, усыпанное крупными звездами! Какая радость общаться со старыми друзьями! С ними не нужно слов, они молча понимают друг друга. Они приехали сюда на полгода, когда им было по шестнадцать лет, и вот теперь вернулись двадцать лет спустя. Их объединяют воспоминания, которые принадлежат только им, и человек, память о котором навсегда останется в их сердцах.
– Как Клэр? – спросил Трой.
– Она согласилась принять от меня финансовую помощь, – уклончиво ответил Фрэнк.
– Мы с Троем и не сомневались в этом, – досадливо поморщился Хоакин. – Фрэнк, он спрашивает о другом.
Фрэнк тяжело вздохнул.
– Вначале она держалась враждебно, теперь стала пассивно-нейтральной. Я стараюсь изо всех сил, Трой. Дай мне время.
– У тебя его не так много, – негромко напомнил Трой.
– Клэр тяжело свыкнуться с моим… образом жизни. Но я надеюсь, что сегодня мы кое-что поняли друг о друге.
– Я волнуюсь за нее, – заметил Хоакин. – Она очень подавлена.
Фрэнк нахмурился. Слово «подавлена» ему не понравилось.
– Клэр – дочь Кэмерона. Она справится.
– Фрэнк, постарайся наладить с ней отношения до отъезда, – сказал Трой.
– Я стараюсь, – угрюмо ответил он.
– Трудность в том, что она еще очень молода, – заметил Хоакин.
– Несмотря на молодость, она здорово управляется здесь. Она все выдержит. Насчет этого у меня нет ни малейших сомнений, – уверенно сказал Фрэнк.
– Я имел в виду, она слишком молода, чтобы понять тебя. Тебе, Фрэнк, иногда не хватает чуткости. Ты ведь у нас крепкий парень. Настоящий ковбой. Надеюсь, сегодня ты не слишком давил на нее?
– Давил? Я?! Знаешь, уж если я ковбой, то она – колючий кактус!
Трой рассмеялся.
– Иголки вонзаются прямо под кожу, да?
Фрэнк пока не готов был согласиться с другом.
– Я же сказал. Я стараюсь.
– Легче на поворотах, – посоветовал Хоакин. – Ты же мастер все сглаживать.
Да, только его знаменитое обаяние совершенно не действует на Клэр.
– Подружись с ней, – сказал Трой.
8
Подружись!
Легко сказать – подружись. Хотя утром он сам выразился примерно так – они, мол, будут друзьями, объединенными общей целью. Однако при данных обстоятельствах Клэр лучше всего откликнулась на эти слова. И надо отдать ей должное, она тоже постаралась сделать шаг ему навстречу. Она вовремя прикусывала язычок, когда ей хотелось съязвить или сказать что-то обидное в его адрес, активно участвовала в составлении документов, а после обеда перечислила ему наиболее насущные проблемы, стоящие перед Буэна-Виста. Однако в глазах ее мелькало отчуждение, голос был невыразительным и скучным. Хотя Фрэнк оценил ее профессионализм и опыт, ему в ходе делового разговора все время хотелось приласкать и утешить ее. Но не как ребенка.
Как ни странно, Клэр все больше привлекала его внимание как женщина. Он украдкой разглядывал ее губы, уши, маленькие завитки волос на затылке, выбившиеся из пучка, ее руки… Он подметил ее привычку время от времени надавливать большим пальцем на ногти, и ему захотелось сжать ее руку в своей и погладить.
Видимо, утренний разговор о ее неудачном сексуальном опыте возымел действие, пробудив мысли и желания, которые трудно было назвать благородными. Интересно, хорошо ли ей было с ее первым мужчиной или же тот парень из колледжа (а может, он был не один!) оказался эгоистом в постели? Фрэнк подозревал, что Клэр не случайно замкнулась в себе. Так неправильно, нечестно! Ему хотелось освободись ее от дурных воспоминаний, чтобы она перестала растрачивать себя попусту.
А может, он просто хочет ее?
Ее гордыня странным образом пробудила в нем инстинкты пещерного человека. Ему захотелось затащить ее в постель, сорвать с нее одежду, которую она носила, чтобы скрыть свою привлекательность, и, если можно так выразиться, убедить ее в том, что она женственна и желанна. Если бы только она позволила ему…
Однако он ее как мужчина не привлекает.
И еще меньше – в качестве мужа.
Кроме того, ему обязательно нужно вернуться в Чикаго и закончить картину. А она останется вести дела в Буэна-Виста. Сейчас не время торопить Клэр. Пока что им надо поддерживать дружеские и партнерские отношения и поставить Буэна-Виста на ноги. Когда он вернется – а это будет лишь через несколько месяцев, – она, возможно, взглянет на него более благосклонно. Приятно было бы увидеть радость в ее глазах. Как ни странно, даже насмешки и презрение с ее стороны предпочтительнее невыразительного, тусклого взгляда.
Барак был пуст, так как сейчас сезонников в поместье не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Когда Фрэнк снова поднял на нее взгляд, глаза его сверкали.
– Вот так я и стал тем, кто я есть, Клэр. Больше мне не нужно унижать других для того, чтобы почувствовать себя увереннее. Я не шел по трупам, не убирал конкурентов в команде, чтобы добиться успеха, можешь мне поверить. Что же касается кондитерской, в которой трудно не попробовать всего… мне жаль женщин, которые в ней находятся, потому что их никто не научил ценить самих себя. Им кажется, если они получат кусочек меня, их жизнь изменится к лучшему. Однако такого не происходит. Все изменения к лучшему должны идти изнутри.
Фрэнк говорил так горячо, так убежденно, что Клэр невольно задумалась: а верно ли она о нем судила? Что с того, что он перестал стремиться унижать других людей. Да, помощь ее отца оказалась неоценимой. Но неужели он отвергает всех симпатичных куколок, которые постоянно предлагают ему себя?
– Я не трахаю своих фанаток, Клэр, – продолжал он, словно читая ее мысли. – Но мне доставляет радость то, что меня любят болельщики, я пытаюсь доставить им удовольствие своей игрой. А когда я выступаю по телевидению, я пропагандирую здоровый образ жизни. Мне будет приятно, если после моих слов хотя бы один уличный мальчишка задумается и попытается измениться к лучшему. Кэм меня понимал. Странно, что ты думаешь иначе.
Вот здорово! Оказывается, Фрэнк просто святой, да к тому же такой душка!
– Ты мужчина, – выпалила она, не в силах больше терпеть его самодовольство. – А твои слова… чистой воды коммерция. Ты просто утешаешь публику и говоришь с экрана то, что все хотят услышать. Очень умно, Фрэнк!
Он с грустью покачал головой.
– Ты всеми силами пытаешься затолкать меня обратно в ту грязь, откуда я вылез. Разве не так, Клэр?
– Нет, не так. Ведь тебя ждут блистающие высоты Голливуда!
– Конечно… до тех пор, пока я предоставляю тебе право управлять Буэна-Виста, как тебе заблагорассудится. Почему ты так ожесточилась?
Кажется, ты скорее умрешь, чем примешь помощь от мужчины!
Его неожиданный выпад ошеломил Клэр, и она с жаром воскликнула:
– Я вовсе не ожесточилась!
– Что же с тобой произошло? Может быть, какой-то парень тебя обидел? Хотел от тебя только секса и не интересовался тобой как человеком?
– Не твое дело!
– Нет, мое. Ты сама заставила меня влезть в твои дела тем, как ты со мной обращаешься. Ты заранее считаешь меня презренным животным, которому все равно, чье тело использовать для своего сексуального удовлетворения.
– Ладно, допустим, ты другой, – нехотя проговорила она, начиная сдаваться. – Но ты не можешь винить меня за такое отношение. Всем известно, что известные футболисты привыкли получать то, чего им хочется.
– У меня хорошая репутация. И тем не менее ты считаешь меня таким же, как и все. Почему? Потому, что я мужчина?
– Потому что ты Красавчик Фрэнки, – ехидно ответила Клэр. Как ловко ему удалось перевести разговор на нее! – Не станешь же ты утверждать, будто женщины тобой не интересуются.
– Только не Клэр Келли, – парировал он. – Уж она-то ни за что не станет такой же, как все. Она стоит особняком и чуждается моего общества!
7
Как в игре «холодно – горячо». Он подошел слишком близко. Клэр решила перевести разговор в более безопасное русло.
– Фрэнк, в чем дело? Ты не выносишь мысли, что кто-то тебя не боготворит?
Не обращая внимания на ее последние слова, он гнул свое:
– Клэр, почему ты с такой готовностью обливаешь меня грязью? Я никогда в жизни не обижал тебя. Может, парень, в которого ты влюбилась в колледже, оказался бабником и прыгал из одной постели в другую?
– Кстати, если ты сам не бабник, почему до сих пор не женился? – спросила она, из последних сил пытаясь удержаться на твердой почве.
Фрэнк поморщился.
– Не встретил такую женщину, которую мог бы привезти сюда. Ни одной за все долгие годы. – Он задумчиво покачал головой, встал, отвернулся и подошел к шахматному столику. – Вот Трой, когда встретил Элисон, сразу понял, что ее можно показать тебе и Кэму…
Клэр не понимала, при чем тут Трой.
– Хоакин привез сюда Бекки… – Фрэнк поднял черного короля, которого она положила на доску, и погладил фигурку, словно пытаясь оживить.
О чем он сейчас думает? Может, вспоминает, как Кэмерон играл в шахматы с Бекки и Хоакином?
– Они обе сразу поняли, кто такой Кэм и какое место занимает в нашей жизни Буэна-Виста, – продолжал Фрэнк, понижая голос. – И сразу пришлись здесь ко двору.
Но они не жили здесь, мысленно возразила Клэр. Их жизнь протекала в городе.
Фрэнк поставил короля на место и кивнул, словно выражая ему свое уважение. Потом круто развернулся на каблуках и посмотрел на нее в упор. На губах его играла печальная улыбка.
– Те женщины, которые у меня были, были рады разделить славу Красавчика Фрэнки, но настоящий Фрэнк Фиорентино им был не нужен.
Клэр в замешательстве покачала головой.
– Ты меня не так понял.
– Я давно перестал тебя понимать, Клэр, – протянул он, склоняя голову набок и внимательно оглядывая ее с ног до головы. – Думаю, ты и сама себя не понимаешь. Ты из кожи вон лезешь, чтобы тебя считали прежде всего человеком, а получается, что ты какое-то бесполое существо. Зачем ты рядишься в мужскую одежду, убираешь волосы в пучок?
– Такая прическа и одежда больше подходят для работы, – возразила она.
Он опустил взгляд на ее скрещенные на груди руки.
– Все твои жесты словно сигнализируют: убирайся! Видимо, тот парень в колледже сильно тебя обидел. Мне-то всегда казалось, что дочери Кэмерона хватит ума не стать жертвой, уметь ценить себя по достоинству…
– Я и ценю, черт побери! – взорвалась она, вскидывая руки вверх, словно отвергая любое его вмешательство. Особенно ее злило то, что он так точно все угадал. – Вот почему меня не купишь такой дешевкой, как твое предложение!
– Клэр, можешь назвать меня провокатором. – Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке. – Но мне удалось расшевелить тебя, ведь так?
Она едва не сгорела от стыда. Какая дура! Почти раскрылась перед ним! А он… он даже и не думал предлагать ей руку и сердце. Просто шутил, провоцировал, пытался ее расшевелить. Она невольно обернулась, желая сесть в кресло отца, словно оно подпитывало ее силы, и все-таки не села. Фрэнк будет презирать ее, если она сейчас сядет в кресло.
Кое-как ей удалось взять себя в руки. Резко повернувшись, она обошла письменный стол и оперлась о столешницу руками. В голову пришел единственный ответ, способный выбить почву из-под ног самоуверенного Фрэнка Фиорентино.
– А что, если бы я согласилась выйти за тебя замуж?
Ему хватило наглости улыбнуться в ответ, и ей захотелось отхлестать его по щекам. Хуже всего было то, что его ответ прозвучал с убийственной серьезностью:
– Тогда мы могли бы начать обдумывать нашу свадьбу.
Он просто шутит. Разумеется, он просто издевается над ней! Следит за ней и высматривает брешь в ее броне, через которую он может выпустить ее кровь. Она презрительно вскинула голову и процедила:
– Ты, наверное, так шутишь?
– Ни в коем случае! Кстати, еще совсем недавно браки совершались главным образом в целях объединения собственности. – Не сводя с нее внимательного, испытующего взгляда, он протянул: – А также рождения наследников.
При мысли о том, что Фрэнк Фиорентино может стать отцом ее детей, у нее внутри все сжалось. Разум ее яростно отвергал любые мысли об их интимных отношениях, и она судорожно подыскивала по возможности более язвительный ответ.
– Мы больше не живем во времена феодализма, к тому же я не хотела бы выходить замуж без любви и сидеть дома, пока мой муженек разъезжает по всей стране и делает карьеру.
Его брови удивленно-насмешливо взлетели вверх.
– А я-то думал, что главная любовь всей твоей жизни – это Буэна-Виста. Какое тебе дело до того, чем занимается твой муж, раз он обеспечит тебе здесь достойное существование?
Он выворачивал все ее слова наизнанку, и в результате невозможное становилось вполне возможным.
– Я сама позабочусь о своем будущем, – подчеркнуто холодно заявила Клэр.
– Но тебе все равно так или иначе придется иметь дело со мной, – напомнил ей Фрэнк.
– Только не в таком… не в интимном смысле!
– А что? Мне нравится…
– Фрэнк, прекрати! – с досадой выпалила она, отталкиваясь руками от стола и невольно снова скрещивая руки на груди. – Не считай меня полной дурой!
Внезапно он посерьезнел.
– Я вовсе не считаю тебя дурой, Клэр. Ты долгие годы относилась ко мне предубежденно. Причем судила меня несправедливо. Надеюсь, теперь ты изменишь свое мнение обо мне и мы подружимся.
Она вовсе не хочет дружить с ним! Она хочет…
– У нас общая цель, – продолжал он. – Мы должны спасти Буэна-Виста. Не имеет значения то, откуда я прибыл. Неважно, что было в прошлом у тебя. Нам обоим небезразлична судьба Буэна-Виста. Так пусть все идет своим чередом! У меня есть деньги. Ты находишь им нужное применение. Вот и все. Очень просто! Именно этого хотел твой отец.
Она посмотрела на Фрэнка и поняла, что его решимость непоколебима.
Он не собирается уходить до тех пор, пока она не согласится.
Бороться с ним бесполезно.
Хуже того, перепалка с ним всколыхнула в Клэр чувства, которые она так долго и так тщательно скрывала от него.
Отец предопределил ее судьбу.
Отец…
От нахлынувших чувств у нее перехватило горло. Слезы жгли глаза. Пытаясь отвлечься, она снова обошла стол, помедлила у отцовского кресла, погладила мягкую кожаную спинку, схватилась за деревянный подлокотник, словно пытаясь перелить в себя заключенную в нем скрытую силу. Потом тяжело вздохнула и с трудом произнесла те слова, которые он от нее ждал:
– Хорошо. Договоримся так. Ты даешь деньги, а я нахожу им достойное применение… Так будет лучше для Буэна-Виста. А сейчас, будь добр, позови Хоакина, и мы обсудим финансовые вопросы…
– Клэр!
Нежность в его голосе заставила ее вздрогнуть.
– Прошу тебя, Фрэнк… уходи.
Она услышала, как он вздохнул.
– Я только хотел сказать… Я знаю, ты считаешь Буэна-Виста своей по праву рождения, а я кажусь тебе захватчиком. Но в некотором смысле я тоже родился здесь. Родился заново. Буэна-Виста – дом и для меня. И навсегда останется домом.
Навсегда?.. Дрожь сотрясала ее тело. Все мышцы напряглись, когда она услышала, как он уходит. Она успокоилась только после того, как за ним закрылась дверь.
Ушел…
Но он вернется.
И если Буэна-Виста действительно является его домом, даже когда здесь больше нет отца, значит, Фрэнк обязательно вернется. Он имеет на это право. Ему принадлежит сорок девять процентов поместья. И ей придется делить Буэна-Виста с ним. Ничего не поделаешь.
Что, если бы она сказала, что выйдет за него замуж?
Неужели он бы и правда женился на ней, бросив всех остальных… пока смерть не разлучит их?
Несбыточная мечта. Замок на песке.
А правда заключается в том, что он в любую минуту волен уехать, чтобы заниматься своими делами, и здесь она ему не помощница. Ведь все ее время и внимание будут заняты Буэна-Виста, и ей останется лишь гадать, кто находится рядом с ним в той, другой жизни.
Да, нечего сказать, из них вышла бы замечательная пара!
Но в случае его неверности она могла бы развестись с ним и, возможно, в качестве алиментов потребовать его долю Буэна-Виста.
Господи! Она рассуждает, как настоящая стерва. Мерзкая, расчетливая стерва. И все потому, что… Клэр закрыла глаза и задумалась. Истинная правда, скрытая в тайниках ее души, заставляла ее язвительно отвечать Фрэнку Фиорентино с тех самых пор, как она выросла и разобралась в своих чувствах. Она хочет, чтобы он любил ее. Она хочет стать для него единственной и самой желанной.
День для Фрэнка выдался длинным и трудным, и он был рад, когда Хоакин и Трой предложили после обеда прогуляться на сеновал. Женщины были заняты подготовкой к завтрашним похоронам. Муж Кэтрин, который прилетел из Нью-Йорка, извинился и ушел к себе. Скоро все лягут спать. Всем необходимо выспаться, ведь завтра тяжелый день. Завтра они навсегда расстанутся с Кэмероном.
Какое облегчение выйти на воздух и посмотреть на бархатно-черное техасское небо, усыпанное крупными звездами! Какая радость общаться со старыми друзьями! С ними не нужно слов, они молча понимают друг друга. Они приехали сюда на полгода, когда им было по шестнадцать лет, и вот теперь вернулись двадцать лет спустя. Их объединяют воспоминания, которые принадлежат только им, и человек, память о котором навсегда останется в их сердцах.
– Как Клэр? – спросил Трой.
– Она согласилась принять от меня финансовую помощь, – уклончиво ответил Фрэнк.
– Мы с Троем и не сомневались в этом, – досадливо поморщился Хоакин. – Фрэнк, он спрашивает о другом.
Фрэнк тяжело вздохнул.
– Вначале она держалась враждебно, теперь стала пассивно-нейтральной. Я стараюсь изо всех сил, Трой. Дай мне время.
– У тебя его не так много, – негромко напомнил Трой.
– Клэр тяжело свыкнуться с моим… образом жизни. Но я надеюсь, что сегодня мы кое-что поняли друг о друге.
– Я волнуюсь за нее, – заметил Хоакин. – Она очень подавлена.
Фрэнк нахмурился. Слово «подавлена» ему не понравилось.
– Клэр – дочь Кэмерона. Она справится.
– Фрэнк, постарайся наладить с ней отношения до отъезда, – сказал Трой.
– Я стараюсь, – угрюмо ответил он.
– Трудность в том, что она еще очень молода, – заметил Хоакин.
– Несмотря на молодость, она здорово управляется здесь. Она все выдержит. Насчет этого у меня нет ни малейших сомнений, – уверенно сказал Фрэнк.
– Я имел в виду, она слишком молода, чтобы понять тебя. Тебе, Фрэнк, иногда не хватает чуткости. Ты ведь у нас крепкий парень. Настоящий ковбой. Надеюсь, сегодня ты не слишком давил на нее?
– Давил? Я?! Знаешь, уж если я ковбой, то она – колючий кактус!
Трой рассмеялся.
– Иголки вонзаются прямо под кожу, да?
Фрэнк пока не готов был согласиться с другом.
– Я же сказал. Я стараюсь.
– Легче на поворотах, – посоветовал Хоакин. – Ты же мастер все сглаживать.
Да, только его знаменитое обаяние совершенно не действует на Клэр.
– Подружись с ней, – сказал Трой.
8
Подружись!
Легко сказать – подружись. Хотя утром он сам выразился примерно так – они, мол, будут друзьями, объединенными общей целью. Однако при данных обстоятельствах Клэр лучше всего откликнулась на эти слова. И надо отдать ей должное, она тоже постаралась сделать шаг ему навстречу. Она вовремя прикусывала язычок, когда ей хотелось съязвить или сказать что-то обидное в его адрес, активно участвовала в составлении документов, а после обеда перечислила ему наиболее насущные проблемы, стоящие перед Буэна-Виста. Однако в глазах ее мелькало отчуждение, голос был невыразительным и скучным. Хотя Фрэнк оценил ее профессионализм и опыт, ему в ходе делового разговора все время хотелось приласкать и утешить ее. Но не как ребенка.
Как ни странно, Клэр все больше привлекала его внимание как женщина. Он украдкой разглядывал ее губы, уши, маленькие завитки волос на затылке, выбившиеся из пучка, ее руки… Он подметил ее привычку время от времени надавливать большим пальцем на ногти, и ему захотелось сжать ее руку в своей и погладить.
Видимо, утренний разговор о ее неудачном сексуальном опыте возымел действие, пробудив мысли и желания, которые трудно было назвать благородными. Интересно, хорошо ли ей было с ее первым мужчиной или же тот парень из колледжа (а может, он был не один!) оказался эгоистом в постели? Фрэнк подозревал, что Клэр не случайно замкнулась в себе. Так неправильно, нечестно! Ему хотелось освободись ее от дурных воспоминаний, чтобы она перестала растрачивать себя попусту.
А может, он просто хочет ее?
Ее гордыня странным образом пробудила в нем инстинкты пещерного человека. Ему захотелось затащить ее в постель, сорвать с нее одежду, которую она носила, чтобы скрыть свою привлекательность, и, если можно так выразиться, убедить ее в том, что она женственна и желанна. Если бы только она позволила ему…
Однако он ее как мужчина не привлекает.
И еще меньше – в качестве мужа.
Кроме того, ему обязательно нужно вернуться в Чикаго и закончить картину. А она останется вести дела в Буэна-Виста. Сейчас не время торопить Клэр. Пока что им надо поддерживать дружеские и партнерские отношения и поставить Буэна-Виста на ноги. Когда он вернется – а это будет лишь через несколько месяцев, – она, возможно, взглянет на него более благосклонно. Приятно было бы увидеть радость в ее глазах. Как ни странно, даже насмешки и презрение с ее стороны предпочтительнее невыразительного, тусклого взгляда.
Барак был пуст, так как сейчас сезонников в поместье не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16