А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Завтра и ты будешь так же улыбаться, мой воин.
Бринна прижалась губами к его мускулистой шее, потом язык проложил огненную дорожку к груди. От его мужского запаха голова закружилась, словно от глотка хорошего вина. Она вспомнила, как он пил ее соски, втягивая их ненасытными, хотя и нежными поцелуями. Бринна испробовала это на муже и тайком улыбнулась, когда услышала его сдавленный стон.
– Я схожу с ума от одного твоего вида, женщина, – хрипло сказал Брэнд.
– Правда? – спросила она и провела языком по его животу.
Брэнд изогнулся, охваченный жаром, пока губы жены ласкали его тело. Бринна даже не подозревала, что дарить удовольствие столь же приятно, как и получать его.
Внезапно Брэнд подумал, что больше не сможет вынести эту пытку, и поднял ее голову.
– Иди сюда.
– Куда?
– Прямо… сюда.
Он тянул Бринну к себе, жадно ища ее рот.
Время перестало существовать, пока их тела двигались в безупречном ритме. Брэнд поднимался ей навстречу, лаская затвердевшие соски, нежно покусывая их.
– Дай твоему запаху пропитать меня, Бринна, – шептал он.
Ей казалось, что сейчас он пронзит ее насквозь и она умрет прямо на нем. Она уже в который раз выкрикнула его имя и вцепилась ногтями в его мускулистые плечи. Брэнд наслаждался реакцией жены, пока сам не закричал от ни с чем не сравнимого удовольствия.
Они заснули, когда ночь, словно дымчатый туман, покрыла Эверлох. И впервые за долгое время Брэнд не видел кошмаров.
Глава 21
– Вставай, Брэнд!
Он так резко поднялся, что сидевшая на краю постели Бринна чуть не упала.
– Ты всегда так просыпаешься? – криво улыбнулась она и покачала головой.
– Как?
– Так, словно ждешь, что кто-то ночью прокрадется в твою комнату, чтоб безжалостно убить тебя.
Брэнд по привычке сразу взглянул на очаг, где пламя жадно лизало дрова. Затем перевел взгляд на окно, за которым, будто громадный подсолнух, висело солнце, приветствуя новый день.
– Солнце давно встало? – Он не верил своим глазам, ибо всегда просыпался на рассвете.
– Уже поздно, муж. Боюсь, мы проспали все утро.
– Правда? – Брэнд посмотрел на нее и лениво улыбнулся. – Это хорошие новости.
– Отнюдь! – Радостная улыбка жены согрела ему душу, он любил, когда она улыбается. – Пока мы спали, вернулся Вильгельм.
– И что? Почему тебя вдруг так обрадовало его возвращение?
– Потому что я скучала по герцогу, дурачок, – счастливо пропела она. – Давай, одевайся.
На этот раз Брэнд не поверил своим ушам. Наверно, он еще спит.
– Ты скучала по Вильгельму? По этому дикарю из дикарей?
Бринна отмахнулась от его слов:
– Вильгельм так же безобиден, как котята в хлеву.
– Нет, красавица, – засмеялся Брэнд. – Он более опасен, чем десяток голодных львов.
– Только не для меня.
Бринна спрыгнула с постели и начала искать рубиновый обруч, брошенный куда-то прошлым вечером. Обнаружив его на полу, она быстро закрепила им волосы, чтобы медная грива не падала на лицо, и повернулась к мужу. Брэнд восхищенно смотрел на свою богиню. Яркий солнечный свет заливал ее с головы до пят, она будто купалась в нем. Ей не требуется никакого света для сияния! Бринна самая прекрасная из всех женщин, и никто, взгляни на нее сейчас, не стал бы с ним спорить. Хотя Брэнд видел в жене совсем другую красоту. Она как рассвет, как весна, пробуждающая мир от зимней спячки. Весна, заставляющая семена давать ростки, которые тянутся из земли к небу и жизнетворному солнечному теплу.
– Ты встаешь? – улыбнулась Бринна.
– Oui, встаю.
– Ты заставляешь Вильгельма ждать.
– Интересно, что произошло между вами за те несколько часов, проведенных в лесу? – Муж сдвинул черные брови, но в уголках рта скрывалась чуть заметная улыбка.
– Ничего, – снова пропела она. – Мы просто разговаривали о битвах, преданности и других скучных вещах. Ты не должен беспокоиться, любовь моя. – Бринна вернулась к постели, упала в его объятия и хихикнула. – Вильгельм слишком волосат для меня.
– Хорошая мысль. Боюсь, мне придется отрастить волосы до пояса, чтобы также понравиться тебе.
– Неужели отрастишь?
Брэнд кивнул.
– Мой любимый, – прошептала она.
Чю-то в нем изменилось, об этом сказали его глаза, только Бринна не смогла определить что. Что-то живое появилось в них, может быть, долгожданный ответ на ее любовь.
– Иди, женщина, – улыбнулся Брэнд. – Встречай своего разлюбезного воина, пока я не заставил его прождать еще два часа.
Бринна помедлила. Увы, что бы ей ни почудилось во взгляде мужа, это уже исчезло. Она встала, поцеловала его в подбородок и начала разглаживать ладонью замявшийся бархат юбок.
– Почему служанки не приносят мне одежду в супружескую спальню? – возмутилась она. – Я не могу ходить в твоих вещах или надевать одно и то же платье два дня подряд.
– Может, они просто боятся заходить сюда. У тебя слишком горячий нрав, – поддразнил Брэнд, вспомнив бедную Ребекку.
– Глупый, – миролюбиво ответила Бринна.
Ничто уже не могло испортить ей настроение. Вернулся ее король, и она торопилась рассказать ему о своих пусть маленьких, но все же победах.
– Я передам Вильгельму твои извинения. Скажу, что ты слишком утомлен страстью жены, чтобы спуститься и приветствовать его должным образом.
Брэнд засмеялся, поймав ее торжествующий взгляд.
– Тогда, любовь моя, передай герцогу, что мне потребуется еще не меньше десяти часов отдыха.
Закрыв дверь, Бринна остановилась. Кажется, муж сказал ей сейчас «любовь моя»? Он впервые произнес это слово. Она прижала руки к груди, потом глубоко вздохнула и с радостной улыбкой побежала по винтовой лестнице в зал, как в детстве, когда ей хотелось поскорее узнать, какие подарки привез отец из долгого путешествия.
Остановившись в дверном проеме, она сразу увидела Вильгельма, оживленно разговаривающего с Данте. Огромный кубок в руке герцога выглядел игрушечным. Темные с проседью волосы были перевязаны сзади наподобие конского хвоста, что позволило увидеть резкие черты его лица, обычно скрытого растрепанной гривой. Вильгельм, будто почувствовав ее взгляд, посмотрел в ее сторону с такой нежностью, словно обнял.
– Весна пришла на землю, – с благоговением сказал герцог достаточно громко, чтобы она услышала. – Как ветерок, что шевелит опавшие листья, она укрепляет мою утомленную душу.
Он протянул к ней руки для объятия, и Бринна поспешила навстречу, сама удивляясь, как соскучилась по этому грубому мошеннику, который жестоко дразнил ее, когда появился в Эверлохе.
– Мой король, – прошептала она ему на ухо, пока его руки обхватывали ее, словно толстые ветви дерева.
– Как дела у моего прекраснейшего воина? – Герцог изучающе взглянул на Бринну и хищно усмехнулся, заметив блеск в ее глазах. – Хорошо, а? И так быстро! Дорогая моя, нужно, пожалуй, взять тебя на следующую битву. Мы в два счета завоюем Англию.
Бринна засмеялась и прижала изящный палец к губам, призывая герцога к молчанию. Данте стоял достаточно близко, чтобы слышать их, но молодой рыцарь пропустил мимо ушей изменническое замечание Вильгельма. Герцог игриво подмигнул ей и огляделся.
– Где он?
– В постели.
– Не в силах встать? Хорошая работа. – Вильгельм гордо улыбнулся, легонько хлопнул ее по плечу и допил свой эль.
– Как, Брэнд спит? До сих пор? – Данте с таким восхищением посмотрел на нее, что Бринна опустила глаза, стыдясь того, что он мог сейчас подумать. – Леди Бринна, простите меня, – смешался красавец рыцарь, заметив ее неловкость. – Это потому, что милорда очень долго мучила бессонница…
Герцог похлопал Данте по спине:
– Она молодец, верно?
– Oui, – согласился Данте.
Восхищенный герцог хлопнул в ладоши, Кейос и Шреддер тут же бросились к нему.
– Ладно, то, что я должен ему сказать, вполне подождет несколько часов. А я пока проведу время с его женой.
– Без вас, милорд, здесь было спокойно, – насмешливо ответила на его слова Бринна. – Но вы уехали, даже не простившись! Впрочем, так и быть, я прощаю вам вашу грубость и невоспитанность.
– Прощение – счастливая добродетель, милая, – надулся Вильгельм. – Я должен был позаботиться о неотложных делах.
– Вы уехали сражаться за меня, – заявила Бринна. – Отец мне сказал.
– Я оторву ему голову.
– Нет! – Она хлопнула его по мускулистой руке, но герцог притянул ее к себе.
– Я сохраню ему жизнь только ради тебя.
– Спасибо.
– Ах, весна, – мечтательно вздохнул герцог и повел ее к столу, куда его, словно давно потерянного любовника, призывали ароматы утренней трапезы.
Брэнд одевался не спеша. Какие бы сведения Вильгельм ни привез из Кентербери, они могут подождать. Герцог ездил к Фредерику де Марсону, чтобы узнать правду насчет жениха Колетт, однако Брэнда совершенно не интересовало, существует ли этот жених или она просто солгала о нем, как подозревал Вильгельм. Его даже не интересовало, увидит ли он ее снова.
Брэнд улыбнулся. Бринна обвиняла его в том, что он еще любит Колетт, но сам-то он знал, что все кончено. Это даже хорошо, что бывшая возлюбленная приехала в Эверлох: увидев ее наяву, он понял, что все его чувства к ней умерли.
Брэнд вышел в коридор с радостью узника, наконец выпущенного на свободу, и направился к лестнице. Прямо на запах свежевыпеченного хлеба, на встречу с женщиной, которая вернула его к жизни.
– Милорд?
Брэнд остановился, поглядел через плечо и увидел Колетт, выходившую из своей комнаты. Пока она с ангельской улыбкой шла к нему, он скользнул взглядом по ее фигуре, задержавшись на молочно-белой груди, едва прикрытой бирюзовым шелком.
– Когда-то, не так давно, один мой вид в этом платье сводил тебя с ума. Вижу, он и сейчас производит такое же действие, – Колетт обошла вокруг него, словно кошка. – Я всегда знала, что ты простишь меня, Брэнд. Память о том, что я чувствовала в твоих объятиях, вернет тебя ко мне. – Сделав полный круг, она встала перед ним. – Я понимаю, сколько боли причинила тебе.
Брэнд покачал головой:
– Ты ничего, Колетт, не понимаешь. Я был дураком, позволив тебе остаться здесь.
Вызывающая улыбка тронула ее губы, она шагнула к нему, и он почувствовал жар ее дыхания. Колетт гипнотизировала его своими мягкими движениями, мерцанием глаз, тем, как ее пальцы играли шнурками его туники. Она таким способом околдовывала мужчин, подавляла их волю, лишала самообладания, подчиняла себе. Но в ее глазах было то, на что Брэнд раньше не обращал внимания, хотя не сомневался, что это было в них всегда. Колетт де Марсон эгоистична, она жаждет лишь собственной выгоды. Интересовал ли он ее когда-нибудь на самом деле? Или она просто говорила ему то, что он хотел слышать, чтобы избавиться от жесткой опеки отца? Значит, он и правда был слеп, раз не видел этого раньше. Тогда он готов был отдать ей все, что она хотела. И сделал это. Отдал ей свою жизнь.
А теперь хотел ее вернуть.
– Вы разрешили мне остаться, милорд, потому что вы еще любите меня. – Она провела пальцами по его груди и положила руки на плечи. – Вы хотите пробовать сладость моих губ. Ваше сердце жаждет меня так же, как и ваше тело. – Колетт вдруг надула губы. – Я очень рассердилась на вас за то, что вы меня отослали, любовь моя. Но теперь вы поняли, что это была ваша ошибка?
– Нет.
– Лжец, – прошептала она ему в ухо. – Зачем еще ты взял дочь Дюмона в свою постель? Разве не ради того, чтоб удовлетворить свою безумную страсть ко мне?
Брэнд чуть заметно улыбнулся, когда ее губы, словно розовые лепестки, двинулись по его щеке. Но это была улыбка не удовольствия, а осознания еще одной истины, которую он по глупости отказывался видеть.
– Твои представления неверны, Колетт, – сказал он, коснувшись пальцами нежной кожи над ее грудью. – Прекрасная Колетт. Ты покоряешь мужчин своей фальшивой ангельской невинностью. Твои волосы как тончайшие крылья за спиной. Твои плечи как алебастр и манят каждого мужчину прикоснуться к ним. – Рот Брэнда угрожающе скривился, пока он вел рукой по ее горлу. На миг Колетт испугалась, что он может без труда придушить ее, она даже не успеет вскрикнуть. – Твои губы созданы для поцелуев, такие жаждущие и нежные, даже когда изливают ложь.
– Брэнд…
– Но пробудить во мне безумную страсть? Ты хороша, спору нет. И все же ты ни разу не заставила меня почувствовать безумную страсть. Готовь своих людей, Колетт, ты отправляешься домой.
Брэнд слегка поклонился ей и, оставив Колетт наедине с ее унижением, пошел в большой зал.
Еще с лестницы он услышал громкий, радостный смех Вильгельма и не мог сдержать улыбку. Знакомый смех, полный жизни, по которой он тосковал, к которой так хотел вернуться. Любовь к Колетт принесла ему смерть. А теперь жизнь взывала к нему, как луна взывает к морю, она манила его вспомнить солнечное тепло, насладиться ветром, бьющим в лицо, когда жеребец мчится по полям, раскрашенным изумрудным цветом… как глаза Бринны. Он улыбнулся, подумав о жене. Сердце жаждало вернуться к жизни. И он знал, с чего начать.
Как только Брэнд вошел в зал, глаза тут же отыскали ее, она сидела за столом между Вильгельмом и Данте. Брэнд стоял и просто смотрел на Бринну, ее улыбка, искренняя, настоящая, казалась ему более великолепной, чем захватывающая дух красота побережья Нормандии.
– А вот и наш воин наконец-то пробудился ото сна, – весело приветствовал его Вильгельм, не подозревая, насколько правдивы его слова.
– Вы долго спали, милорд, – сказала Бринна, когда он подошел к ней.
– Мне снился огонь. И поля, такие зеленые, что я хотел бы остаться в них навсегда, – ответил Брэнд, не сводя с нее глаз.
– Мы благодарны могущественному лорду Эверлоха, что он почтил нас своим присутствием, – прервал его Вильгельм, прежде чем Бринна успела покраснеть.
Улыбаясь до ушей, герцог заключил друга в столь мощные объятия, что Брэнд едва не задохнулся.
– Полегче. Ты сам не знаешь, насколько силен.
– Я знаю. Но пока ты жив, она никогда меня не полюбит.
– Она не полюбит тебя в любом случае. Ты слишком волосат. – Брэнд подмигнул жене, обошел герцога и, взяв ее за руку, поцеловал ладонь. – Я скучал по тебе.
Данте моментально освободил для него место, заметив то безмятежное счастье в глазах брата, которое уже не надеялся увидеть.
– Значит, ты не возвращаешься со мной в Грейклифф? – лукаво спросил Данте.
– Non, мои дети будут жить в Эверлохе.
– Дети? – повторила Бринна, густо покраснев, когда муж с улыбкой взглянул на нее.
– Много детей, – хрипло сказал он. – Сколько будем в состоянии произвести.
– Норманнов! – сердито проворчал Вильгельм.
– Да! – крикнула Алисия, стоявшая рядом с Данте. – За лучшую банду дикарей, когда-либо появлявшихся в Эверлохе!
Зал потрясли взрывы хохота, сопровождавшиеся приветственными криками людей Вильгельма и Брэнда.
Позже, когда на столах остались только крошки да пустые кубки, герцог поднялся с места, потянувшись так, что, казалось, сейчас достанет до потолка.
– Я устал с дороги. – Он хлопнул Брэнда по спине. – Наслаждайся остатком дня… и женой. А позже мы поговорим.
Брэнд не хотел портить себе настроение и предпочел не заметить легкой печали в глазах Вильгельма. Его больше не интересовало, что друг узнал о Колетт. Сегодня она в любом случае покинет Эверлох.
– Ты знаешь, почему Вильгельм ездил в Кентербери, муж?
– Oui, – ответил Брэнд. – Но тебе незачем беспокоиться, дорогая. Мои чувства к Колетт всего лишь воспоминание, которое тускнеет с каждым уходящим днем.
– Правда?
Он счастливо улыбнулся жене. Она была для его сердца как солнечный луч, как луч надежды.
– Правда, – сказал Брэнд, а его поцелуй вообще не оставил места для сомнений.
Глава 22
Северный ветер завывал над полями, теперь принадлежавшими лорду Ризанде, и вой его звучал обещанием суровой зимы. Первый мороз уже прихватил сено в конюшне, где, словно бросая вызов этому обещанию и утверждая новый приход весны, должен бьш появиться на свет жеребенок.
– Она легла, когда зашло солнце. – Питер сгребал пальцами сено, чтобы приготовить мягкую подстилку для новорожденного.
– Спокойно, спокойно, красавица, – ласково уговаривал кобылу Брэнд, нежно гладя ее живот.
– Она выглядит более взволнованной, чем другие лошади в ее положении, – с беспокойством сказала Бринна.
– Non, – прошептал Брэнд. – Она сильная. Она справится. Она ведь обещала мне позволить на ней прокатиться, а в Эверлохе обещания выполняют. Правда, красавица? Ты замечательная лошадь. Самая замечательная из всех, каких я видел. Твои ноги сильные, быстрые, твоя воля как железо, ее не победит ни холод, ни жара, ни грядущие жизненные испытания.
Бринна завороженно слушала мужа.
– Думаю, ты уже принимал жеребенка?
– Да, много раз.
– Хорошо, тогда перейди к крупу. Ей определенно требуется помощь. Только не слишком близко к ее ногам. Питер, стой рядом.
Кобыла вдруг подняла голову и попыталась упереться в сено, чтобы встать.
– Брэнд, она страдает! – воскликнула Бринна.
– Позволь своему малышу выйти, прекрасная лошадка, – шептал он на ухо кобыле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22