У нее есть красивое платье. У нее очень привлекательный спутник. Там ее будет ждать подруга. У нее даже имеется поддержка, если это можно так назвать, семьи. Так почему же она так боится? Почему так сосет от страха под ложечкой? Это всего-навсего большое скопище некоторых из наиболее важных и богатых людей Англии. Это всего лишь суд мнений по вопросам внешности, моды и поведения со смертельным приговором для тех, кого найдут виновным в нарушении.
И она, без сомнения, и будет таковой. Нарушительница. Притворщица. Самозванка.
Внезапно ей захотелось, чтобы Джулиана там не было. Разумеется, если не будет его, то и ее тоже. И все же мысль, что он станет свидетелем ее жалкого провала, была невыносимой.
Он первый человек за много лет, который слушает ее, смеется с ней. Она любит его глаза, когда он с ней, то, как он по-настоящему смотрит на нее, по-настоящему видит ее. Ей не хочется, чтобы этот взгляд в его глазах померк, сменившись презрением или равнодушием.
Однако деваться ей некуда. Она вынуждена пойти, ибо он попросил ее об этом. Она пыталась внушить себе, что все это не имеет значения, что скоро она уплывет за океан и забудет и об Англии, и о Маршвеллах. И о Джулиане.
Впервые она задумалась о том, что, возможно, ей стоило бы и в самом деле выйти за него. Он просил ее со всей искренностью, и маловероятно, чтобы она получила другие предложения. Она вздохнула.
О браке не может быть и речи. Несмотря на явно искреннюю симпатию Джулиана к ней, она знает, что на самом деле не нужна ему. Во всяком случае, не настолько, чтобы связать с ней свое будущее. И пройти по жизни рука об руку, деля страсть и смех, как это было у ее родителей.
На меньшее она не согласна. Уж лучше пойти своей дорогой, чем согласиться на брак без любви, как у Мел-вина и Хильдегарды.
Закончив работу, Иззи отнесла инструмент в сарай и вернулась в дом. Если у нее получится умилостивить кухарку на несколько ведер горячей воды, ванна успокоит ее нервы. Если повезет, то ей удастся подольше растянуть процесс одевания.
Войдя в свою комнату, она была изумлена, обнаружив в ней незнакомую служанку. Высокая девушка с внушительной грудью и смеющимися карими глазами раскладывала одно из новых платьев и нижнее белье к нему. Вещи превосходного качества просто сияли на фоне жалкой обстановки. Комната еще никогда не видела такой демонстрации пышного убранства. Иззи покраснела, осознав, что даже платье служанки гораздо лучше, чем то, что на ней.
– Здравствуйте, мисс. Я Элли. Миледи послала меня помочь вам подготовиться к сегодняшнему вечеру. И самое время начать, мисс.
Ошеломленная, Иззи позволила рослой брюнетке снять с нее поношенное платье и усадить за туалетный столик.
– Миледи говорила, что у вас есть свои достоинства, и я вижу, она права. Какие волосы, мисс. Ах, каким удовольствием будет укладывать их! И вы такая изящная, да вы будете похожи на принцессу в этом голубом платье, вот увидите. Миледи заказала все новое нижнее белье для ваших платьев, и начнем-ка мы с кожи. Давайте-ка быстренько примем ванну. У нас времени в обрез.
Иззи ужасно не хотелось прерывать ее веселую болтовню, но когда она сообщила Элли, что с ее ванной придется подождать, девушка рассмеялась:
– Нет, мисс. Ваша ванна уже готова и стоит за ширмой. Миледи велела не позволять прислуге мешать мне. Так что пойдемте-ка.
Элли помогла Иззи забраться в успокаивающую горячую воду и начала мыть ей голову.
– Право, мисс. Это же просто богатство, а не волосы. А какие длинные, до самой талии. Не вздумайте подстричь их, мисс, хоть это сейчас и в моде. Они ваше главное достоинство, вот что я вам скажу. Обрезать такую красоту – преступление. Я могу уложить их в греческом стиле или поднять наверх и распустить.
– Элли, – спросила Иззи, хотя уже поняла, – а кто эта миледи?
– Миледи Боттомли, мисс. Она послала меня, потому что знает, как вам хочется быть красивой на балу. Поэтому я уложила в сумку кое-какие секреты.
– Секреты?
– Право, мисс, разве вы не знаете, что у миледи есть несколько секретов? Уж приходится потрудиться, да, чтобы быть такой красивой каждый день. Нет, конечно, миледи ослепительна, даже когда прямо из ванны, – заявила служанка, – но миледи знает, как все время оставаться хорошенькой.
Никогда особенно не задумываясь о красоте и ее поддержании, Иззи теперь гадала, что Селия уготовила ей.
После шести часов купания, притираний, похлопываний, массирования, выщипывания, подрезания и расчесывания Иззи решила, что быть дурнушкой не так уж и плохо. Но благодаря веселой болтовне Элли время пролетело быстро, и не успела Иззи опомниться, как настало время надевать платье и встречать Джулиана внизу.
– Очень хорошо, что миледи подобрала по две пары перчаток к каждому платью. Вы не должны никогда ходить без них, мисс. Не с такими руками. Я не видела ничего подобного с тех пор, как моя бабушка стирала белье в реке. Матушка моя тоже всю жизнь работала руками, но они были у нее мягкими, как масло, в сравнении с вашими. Вот вам крем, мисс, и мажьтесь им каждый вечер и утро. И надевайте перчатки для работы. Никогда не слышала, чтобы леди работала руками, как вы.
Иззи не слушала. Она ошеломленно смотрела на отражение в зеркале.
Это не она. Эта девушка почти хорошенькая. Да, почти хорошенькая, с красивыми волосами, в великолепном платье из мерцающего голубого шелка. На секунду, прикрыв глаза, Иззи снова открыла их. Платье облегало талию по последней моде, а косточки корсета приподнимали грудь. Горизонтальный вырез обнажал соблазнительную грудь, о наличии которой у себя она и не подозревала.
И у нее есть фигура! Не идеальная, возможно, но очень выгодно подчеркиваемая красивым платьем.
И волосы! То, что раньше было беспорядочной массой бесформенных, непослушных локонов, теперь ниспадало блестящими прядями до самой талии. Стиль, который Элли изобрела для нее, поднимал волосы на затылке, переплетал с жемчугом и лентой и позволял ниспадать свободным каскадом ухоженных локонов по спине. Крошечные колечки обрамляли лицо, смягчая тяжелый вес волос.
Лицо ее выглядело как обычно, поскольку Элли отказалась от косметики, сохранив естественный цвет лица, но нестрогая прическа украшала его, а лазурный оттенок платья делал кожу светящейся.
Платье не было обычным белым нарядом девушки в ее первый сезон. Скорее к нему больше подходило определение броскости, эффекта. Голубизна была насыщенно-сапфировой, как у ее матери.
Иззи улыбнулась. Милая Селия. Она не могла дождаться, когда поблагодарит ее, поэтому пока довольствовалась тем, что запечатлела поцелуй на щеке испуганной Элли.
Когда Спирс сообщил Элли, что его милость прибыл, Иззи перестала дышать. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Джулиан увидел ее преображение, но в то же время было боязно. А вдруг ему это не понравится? Вдруг он этого не увидит? Она не красавица и никогда ею не будет, даже со всем прекрасным оперением, которое только можно купить за деньги.
А если он ожидал чего-то большего? Надеялся, что в ней есть скрытая красота? И хотя они всего лишь играют в обручение, Иззи поймала себя на том, что хочет быть безупречной в своей роли. Судорожно сглотнув, она нащупала позади себя спинку стула.
– Ну, будет вам, мисс! Вы выглядите превосходно, точно вам говорю. И вы настоящая леди. В вас есть достоинство, и от вас исходит настоящая доброта. И от этого вы выглядите еще лучше, да. Просто будьте собой, мисс, и богатеи будут плясать под вашу дудку, вот увидите.
Иззи по-настояшему услышала лишь одно слово. Достоинство. Она расправила плечи, делая глубокие вдохи. Спустя несколько мгновений горячей молитвы она взяла свою элегантную бархатную накидку и вышла за дверь.
Глава 7
Джулиан стоял, локтем опершись о мраморного Адониса в переднем холле Маршвеллов. Милли – кузина Иззи, бледное белокурое дитя с отголосками Хильдегарды в лице и манерах – без умолку болтала, не обращая ни малейшего внимания на то, что он ее не слушает.
Хильдегарда ждала позади него, в который раз браня своего тряпку-мужа, очевидно, за само его существование. Спирс чопорно стоял у входной двери, прилагая все усилия, дабы выглядеть так, словно он живет лишь для того, чтобы открывать двери семейству Маршвеллов. Он был неубедителен, но куда интереснее, чем «кузины», как Иззи их называет.
Когда Милли умолкла, он не заметил. Когда придирки Хильдегарды оборвались, он испытал лишь облегчение. И лишь когда Спирс отбросил свои манеры истинного дворецкого и воскликнул «Оу!» с чистым акцентом уроженца Ист-Энда, Джулиан поднял глаза и увидел хорошенькую молодую незнакомку, спускавшуюся по лестнице.
Какие волосы! И вполне складная фигурка. Сколько же у Иззи кузин…
– Иззи! – воскликнула Милли. – Ты выглядишь так…
Иззи? Блэкуорт резко оттолкнулся от статуи и едва не опрокинул Адониса.
Иззи? Он заглянул ей в лицо, пытаясь отыскать тот невзрачный полевой цветок, который знал. Глаза у нее серые, впервые заметил он. Нет, серо-голубые. Они, казалось, то и дело меняют цвет.
С волосами, свободно обрамляющими лицо маленькими изящными завитками, и фарфоровой кожей, выгодно оттеняемой платьем цвета лазури, его Иззи была прехорошенькой. Сам того, не сознавая, он двинулся к нижней ступеньке, взирая на нее, словно застывшую на полпути вниз.
Такая хорошенькая! Он ожидал некоторого улучшения, надеялся, что она будет презентабельной, но даже не предполагал ничего подобного. Она сияла в своем мерцающем платье. Лицо было дорогим и знакомым и все же другим. Глаза казались огромными.
Его реакция, как ни удивительно, была отнюдь не одобрением. Он испытывал какое-то странное чувство, словно сорвал простую маргаритку, а обнаружил в руке розу. Замена определенно приятная, и все же он поймал себя на том, что скучает по маргаритке.
Чепуха, отругал он себя. Она безупречна. Теперь все увидят ее, и ни у кого не возникнет сомнений, что она была пылкой соблазнительницей на загородной вечеринке Черриморов. Это именно то, чего он все время хотел. Его сомнения – полнейшая чушь.
Он громко рассмеялся и, хлопнув в ладоши, повернулся к разинувшим рты Маршвеллам.
– Вы удивлены, да? Идем, Иззи. Давай покажем высшему свету, что побуждает меня заползать в темные спальни. Идем, дорогая. Мне не терпится похвастаться тобой.
Схватив Иззи за руку, Джулиан резво потащил ее за собой к карете. В преотличном настроении затолкав девушку внутрь, велел своему кучеру трогать, не обращая внимания на три ошеломленные фигуры, оставшиеся стоять на подъездной дорожке.
В своем затененном углу Иззи молча сидела на протяжении долгой поездки по Лондону. Ее молчаливость нисколько не волновала ее спутника. Он просто смотрел в темнеющую ночь, лишь время, от времени бросая в ее сторону веселую улыбку и самодовольную усмешку.
С каждой секундой ее раздражение росло. К тому времени, когда они приехали, Иззи охватило бешенство.
Когда карета остановилась, Джулиан выпрыгнул, чтобы самому опустить ступеньки и помочь ей выйти. Почти не касаясь его руки, она вышла из кареты.
Перед ней возвышался очень красивый городской дом, расположенный, словно бриллиант, в ожерелье других импозантных домов. Относительно тихая улица была обсажена высокими деревьями, и пахло здесь освежающе лишь древесным дымом и чуть-чуть лошадьми.
Когда до Иззи дошло, что улица чересчур тихая, она резко повернулась к Джулиану.
– Здесь сегодня нет бала.
– Наконец забеспокоились о своей репутации, дорогая?
– Не глупите, – огрызнулась Иззи. – Это меня нисколько не волнует. Я просто не хочу опоздать.
– Бал начнется не раньше чем через час. А поскольку продлится до утра, я подумал, что должен вначале накормить вас.
Как лошадь, пришло ей в голову. Как собачку, которую скоро попросят выступить. Кипя от нового прилива злости, Иззи последовала за ним мимо склонившегося в поклоне дворецкого в красивый дом. Когда статный седовласый мужчина забрал у нее накидку, она не могла не оценить по достоинству окружение, в котором оказалась. Живя столько лет в разукрашенных комнатах ужаса, она изголодалась по красоте.
Полированные деревянные панели безо всякой позолоты украшали стены, приятной естественной структурой контрастируя с шелковыми драпировками успокаивающих оттенков синего и голубого. Элегантные скамьи, расставленные в переднем холле, были обиты зелено-голубым бархатом, который мягко гармонировал с жизнеутверждающими цветами обюссонской ковровой дорожки. Несмотря на кипящий в ней гнев, в глубине души Иззи наслаждалась изящной, со вкусом подобранной обстановкой.
– Это мой дом, – объявил Джулиан. – Я не могу жить со своим отцом, поэтому купил этот несколько лет назад, чтобы использовать во время светского сезона.
Джулиан прошел через элегантный холл в маленькую уютную столовую.
Еще один пример сдержанного вкуса. Декорированная в цвете слоновой кости и зеленом, комната могла бы привести Иззи в восторг, не будь она так взвинчена. Велев еще одному ненавязчивому слуге подать холодные закуски, Джулиан жестом указал на стул, усадив ее с рассеянной учтивостью.
И тут же снова начал выводить ее из себя.
– Сегодня вы познакомитесь с таким количеством людей, что не сможете их всех запомнить. Не волнуйтесь. Просто обращайтесь ко всем «милорд» или «миледи», и не ошибетесь. Если они не титулованы, то будут слишком польщены, чтобы возразить вам. Более того, если они не титулованы, то в любом случае не имеют большого значения. – Не замечая ее растущего гнева, Джулиан продолжал: – Но вот герцогов и герцогинь постарайтесь запоминать. Им не нравится, если их не называют «ваша светлость».
– Джулиан, – строго прервала его Иззи. – Да?
– Прекратите.
Он заморгал.
– Что прекратить?
– Перестаньте обращаться со мной как с цирковой собачкой или ребенком, который будет грызть ногти или чесать зад!
– Иззи!
Отодвинув стул, Иззи поднялась.
– Вы удивлены, что я могу быть грубой? Судя по тому, как вы разговариваете со мной, вы должны были этого ожидать. Я не вращаюсь в высшем свете, но это не означает, что я не знаю правил поведения. Моя мать была дочерью графа, мой отец – рыцарем. Перед именем у меня не стоит «леди», но это не значит, что я не являюсь ею!
Какое зрелище представляла она собой! Она склонилась над ним, подбоченившись, с рассыпавшимися по плечам длинными локонами. Щеки разрумянились от гнева, грудь негодующе вздымалась.
Миниатюрная и хрупкая и в то же время бесстрашная. Карманная амазонка. Он широко улыбнулся ей:
– Вы правы, Изадора. Извините.
Его извинение выпустило из нее весь пыл, как воздух из шарика. Она обмякла и опустилась на стул. Ему пришлось наклониться поближе, чтобы услышать, как она прошептала:
– Ох, Джулиан. Я так нервничаю, что не могу есть. Мне даже дышать трудно. Пожалуйста, не заставляйте меня идти туда. Нельзя нам просто побыть здесь? Мы могли бы поиграть в пикет, или в шахматы, или…
– Иззи.
– Да?
– Перестаньте.
Он поднялся и, опершись бедром о стол, взял ее руку. Даже в перчатке пальцы были такими холодными, что он невольно стал их растирать.
– Иззи, ты не должна волноваться. – Джулиан перешел на доверительное «ты». Мы пойдем, и будем танцевать, и пусть все смотрят на нас. А когда ты захочешь уйти, уйдем. Но я не думаю, что ты захочешь.
– А вдруг никто не пригласит меня танцевать? Я смогу просто посидеть и понаблюдать?
Он рассмеялся и покачал головой:
– Иззи, ты даже не представляешь себе, насколько знаменита. Высший свет до смерти хочет увидеть тебя. Уже целый месяц не утихают сплетни о загородной вечеринке леди Черримор. Молодые повесы будут из кожи вон лезть, чтобы потанцевать с тобой, а лорды постарше станут с интересом разглядывать будущую герцогиню. Жены и дочери выстроятся в очередь, чтобы быть тебе представленной, и ни у кого не возникнет ни малейшего сомнения, что ты соблазнительна сверх меры.
– О нет! – Волна страха накатила на нее, грозя затопить с головой. Желудок подкатил к горлу, готовый вырваться на волю и улететь. – О Господи!
– Иззи, Иззи, разве ты не видишь? Ты уже Несравненная. Даже если б ты появилась в одном из тех своих черных мешков, то это лишь послужило бы толчком к моде на черные мешки. Ты не можешь потерпеть неудачу. Ты Джульетта, Изольда и Клеопатра, вместе взятые. Ты огненная соблазнительница, которая завлекла меня в свою постель. Ты пылкая любовница, которая двинула меня по голове в порыве исступленной ярости. Ты таинственная женщина, которая всегда была, но никто не помнит, чтобы когда-либо видел тебя. Если ты скинешь туфли и спляшешь французский канкан на столе, все равно не станешь более скандальной и вызывающей, чем сейчас.
– О Боже, – прошептала Иззи. Когда смысл его слов стал мало-помалу проникать в ее сознание, страх отступил. Скандально известная? Таинственная? Иззи показалось, будто она парит в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28