Даже его новая широкополая шляпа приобрела парочку таких дырок, отчего Хэл больше походил на погонщика или речного пирата, чем на лоцмана. Не в таком виде хотелось бы ему уговаривать свою любимую сестру простить своего кающегося старшего брата.
– Виола! – Он легонько постучал в дверь. И очень удивился, когда дверь от его прикосновения подалась и медленно открылась. Сердце у него екнуло.
– Виола! – снова позвал он и вошел. Унылое помещение, освещенное солнечным светом, оказалось пустым.
Кирпичные стены лачуги, оклеенные облезлыми страницами, вырванными из журналов и каталогов, говорили о жилище бедняков. Крыша из непромокаемого брезента прорвалась в углу, скорее всего от сильного ливня. Мыши пробежали по утрамбованному земляному полу и скрылись в темноте.
Хэл вспомнил, при каких обстоятельствах он видел сестру в последний раз, и сердце у него сжалось.
Она стояла посреди своей спальни лицом к нему, одетая в элегантное темно-синее утреннее платье от Уорда, знаменитого модельера. В комнату лился свет из большого эркера. Китайская мебель в стиле чиппендейл, перешедшая им от матери бабки Линдсея, и бесценный аксминстерский ковер, который адмирал выиграл в карты, украшали просторную комнату. Стены оживляли китайские обои ручной росписи, на окнах висели шелковые парчовые занавески.
Все в той комнате оставалось таким, как в памятное апрельское утро 1865 года. Капитан приказал, чтобы здесь ничего не трогали до возвращения дочери, и его приказание – одно из немногих, которое не вызвало сопротивления у Хэла.
– Боже мой!
Хэл убежал из дома в четырнадцать лет и нанялся юнгой на Миссури. Поначалу ему пришлось нелегко, он едва зарабатывал на жизнь. Он дрался с пиратами, посещал игорные салуны и публичные дома в самых худших поселках к западу от Миссисипи.
Горло у него сжалось. Редко ему приходилось видеть, чтобы жилище так явно вопило о попытках выжить, как стоявшая перед ним заброшенная лачуга. Подумать только, его любимая сестра жила здесь…
У окна валяется разбитая бутылка из-под виски, рядом рассыпаны сухие лепестки желтых роз. Острые края бутылки покрыты засохшей кровью.
– Господи, Виола. – Колени у Хэла ослабели, и он опустился на пол рядом с проклятой бутылкой. Дрожащим пальцем он прикоснулся к острым, как бритва, краям и едва удержался от слез.
Вот до чего довел его сестру брак с пьяницей-симулянтом. Лачуга на краю цивилизованного мира, лачуга, в которой нельзя держать даже осла.
Если бы он проявил больше братской заботы, если бы он не пошел против нее, если бы он откупился от Росса, на что намекал недоумок, с ней ничего бы не случилось.
У Хэла затряслись плечи. Ветер крепчал, лепестки роз взлетели в воздух в крохотном саду, который, видимо, принадлежал Виоле.
На его глаза навернулись слезы. Ок никак не мог сдержать их. И они полились ручьем, превратившись в поток. И вот он уже плакал, как не плакал с той ночи, когда убежал из дома.
Виола отодвинулась от пианино и закинула руки за голову. Сначала она наклонилась влево, потом вправо, начав серию упражнений, которые делала, с тех пор как начала учиться музыке в Цинциннати. С их помощью она приходила в себя после работы на прииске, когда стала женой рудокопа. Теперь они помогали облегчить ей последствия ночи, проведенной в постели Уильяма.
Она подумала об Уильяме и улыбнулась. Он обещал ей, что она будет летать, и так оно и оказалось, она летала не хуже птицы. Он тоже получил наслаждение не меньшее, чем она. А утром он встал так поздно, что едва успел побриться перед уходом – принять ванну уже не оставалось времени.
Виола мурлыкала, радуясь, что ей удалось хорошо отвлечь его от тревожных мыслей. Вдали послышался раскат грома. Нужно придумать на сегодняшний вечер что-то еще. Может, он почитает ей стихи, перед тем как лечь в постель; в гостиной лежал томик сонетов Элизабет Баррет Браунинг.
– Миссис Росс! Какой-то мальчишка только что принес вам записку.
В дверях стоял Абрахам, как всегда спокойный, в респектабельном черном костюме.
– От мистера Донована? – И Виола нетерпеливо схватила записку.
– Нет, мэм. Ее принес кто-то из поселковых, она не от мистера Донована.
Виола нахмурилась, глядя на затейливый почерк. Почерк ей не знаком. Пожав плечами, она развернула послание и быстро прочла.
– Господи, миссис Грэм стало хуже, и она просит меня немедленно прийти.
– Я провожу вас, миссис Росс.
Виола встревоженно посмотрела на небо. На западе оно почернело почти как деготь, что обещало сильную грозу. Если поторопиться, они доберутся до дома Грэмов еще до дождя.
– Да, конечно. Я только надену новую шляпку, и мы пойдем.
Сегодня она оделась необычайно пристойно – полная противоположность вчерашнему вечеру: бледно-синее платье для прогулок из толстого льна, обшитое белыми и голубыми лентами, и такая же шляпка. Белье из тонкого батиста, отделанного изящной синей лентой и вышивкой. Даже на Джульетту такое могло бы произвести сильное впечатление.
Виола и Абрахам быстро прошли по Мэйн-стрит и вошли в магазин. Мистер и миссис Грэм жили над магазином, и тех посетителей, которых ожидали, внизу обычно встречал мистер Грэм.
В магазине стояла странная тишина, отсутствовали обычные неторопливые покупатели, никто не обсуждал последние безумные пари. Вдоль стен шли полки с бутылками и консервными банками. Витрины с более дорогими товарами вроде револьверов стояли неподалеку от стен вперемежку с массивными прилавками, под которыми хранились товары.
Хозяина магазина вообще нигде не видно, разве что он скрывался под одним из таких столов.
Виола медленно поворачивалась, озираясь, и обратилась к Абрахаму:
– Вы не могли бы посмотреть, нет ли мистера Грэма снаружи? Я еще поищу его здесь.
– Хорошо, миссис Росс, но стойте так, чтобы я мог вас видеть.
– Конечно.
И она повернулась к боковой двери, недоумевая, что же произошло, и задела тяжелый прилавок.
Вдруг чья-то рука прижала к ее носу и рту тряпку, от которой разило чем-то тошнотворно-сладким, а другая рука тут же прижала ее к сильному телу.
От острого запаха голова у молодой женщины закружилась, но она все же двинула локтем в живот негодяю. Тот резко хрюкнул, но тряпку с носа не снял.
– Миссис Росс! – закричал Абрахам. Что-то с грохотом упало.
Виола почувствовала, что глаза ее застилает пелена, а все мускулы ослабели. Прежде чем все почернело у нее в глазах, нападавший подхватил ее на руки.
Виола очнулась от сильнейшей головной боли. Рядом слышались мужские голоса. Она с трудом старалась побороть тошноту и попыталась понять, где находится. Виола лежала на каменистом полу с крепко связанными за спиной грубой веревкой руками. На землю у ее ног капала вода. Ноги, к счастью, не связали.
Она осторожно приоткрыла глаза, но голова сразу же закружилась, и она тут же их закрыла.
– Вы двое возвращайтесь в тоннель и следите, не появится ли кто-нибудь, – приказал Леннокс. – И не умничайте. Просто дайте мне знать.
Леннокс. Проклятие. Конечно, он, пронеслось в голове Виолы.
– Да, сэр. – Шаги загрохотали по камню и стихли.
– Откройте глаза, миссис Росс. Хлороформа вам дали немного, вы уже очнулись.
Виола открыла глаза и холодно посмотрела на своего врага. Голова у нее болела уже не так сильно.
– Мистер Леннокс, – проговорила она.
– Добро пожаловать на золотоносный прииск Мюллера, миссис Росс, – игриво произнес Леннокс, поглаживая свои бачки забинтованной рукой. – Здесь великолепно, не так ли? Конечно, после того как мы закончим наши с вами дела, я займусь его разработкой.
– Правда? Как же вы его нашли? – Виола медленно приподнялась, села и отодвинулась подальше от воды, особенно от того места, где струйка исчезала в каком-то углублении. Она не желала ползать по земле, как червяк, перед Ленноксом. Шляпку она потеряла, но одежда ее находилась в относительном порядке, хотя и порвана кое-где, смята и запачкана землей. По крайней мере ее не изнасиловали в бессознательном состоянии.
Более разительного контраста с вчерашней ночью, проведенной с Уильямом, нельзя себе представить.
Леннокс уселся на камень лицом к ней, держа в правой руке фонарь и положив на колено «кольт». Он не предложил ей помощи, пока она пыталась приподняться и сесть, только холодно смотрел на нее.
– На прошлой неделе мои ребята нашли неизвестный старый штрек, – ответил он. – В стене какие-то странные кусочки кварца, чем-то похожие на знаки. Они не захотели его исследовать, сказав, что порода слишком неустойчива, так что я послал О'Флэрти. Они и нашли эту пещеру.
Виола прислонилась к каменной стене и старалась выровнять дыхание. Фонарь Леннокса и полдюжины свечей, расставленных в помещении давали достаточно света, чтобы она могла оценить свое положение. Пещера имела форму овала, в нескольких шагах справа от Виолы в стене виднелся довольно глубокий и темный карман. Пещера гораздо просторнее обычных для таких мест пещер и, вероятно, образовалась в результате размыва водой. И уж конечно, она гораздо больше, чем все подземные выработки, в которых Виоле выпадало когда-то работать с Эдвардом.
Какие-то толстые синие жилы выступали из каменистой породы за спиной у Леннокса. Место явно подходило для разработки, если вести ее осторожно и избегать обрушений.
Вода сочилась по стене как раз слева от Леннокса и бежала по полу, исчезая в углублении у стены слева от Виолы, что говорило о неустойчивости скальной породы.
К несчастью, стены старых копей не имели укреплений современными квадратными крепями, применявшимися на «Голконде».
Что-то пробежало по краю освещенного места. Пещерные крысы, можно не сомневаться. Она достаточно времени работала в штреках и относилась к крысам как к друзьям, хотя к таким друзьям, от которых нужно держаться подальше.
Леннокс поднял «кольт» и навскидку выстрелил в темноту. От выстрела скальная порода содрогнулась.
Виола вздрогнула и отчаянно поискала глазами, где можно спрятаться. Господи, да ведь этот идиот своими выстрелами вполне способен обрушить на них свод пещеры.
Тихий писк, мягкий шлепок, и мертвая крыса выкатилась на свет, а вокруг Леннокса посыпались камешки и пыль.
– Терпеть не могу мерзких тварей, – задумчиво проговорил он, бросив смущенный взгляд на потолок, и передвинул свое сиденье ближе к фонарю. – А здесь слишком мало света, чтобы распугать их.
С трудом пошевелившись, Виола задала еще вопрос, чтобы выгадать время.
– Откуда вы узнали, что здесь прииск Мюллера? – Леннокс рассмеялся.
– А кому же еще он мог принадлежать, кроме как сумасшедшему немцу, которого унесло потоком? И потом, его стоянка чуть выше, примерно в пяти футах справа от вас.
Виола внимательнее всмотрелась в карман и подавила дрожь. Спальный мешок, ямка для костра и висящий над ней чайник – все выглядело так, словно хозяин только что вышел.
Ямка для костра? Она присмотрелась к свечам. Та, что стояла между нею и бывшей стоянкой Мюллера, прерывисто мерцала, в отличие от остальных, стоявших рядом с Ленноксом. Крупные камни затеняли эту часть стены, скрывая выход.
Изначальный проход должен находиться рядом со свечой, раз ее пламя колеблется от ветерка. Может, она найдет выход отсюда, если удастся освободить связанные руки.
Действовать нужно быстро. Надвигающаяся гроза обещает быть очень сильной, такой же, при которой погиб Мюллер.
Пещера может обрушиться в любой момент, особенно если вода ворвется сюда или Леннокс опять выстрелит. Замкнутое пространство увеличит эффект от выстрела, сотрясет потолок и, возможно, вызовет обрушение породы.
– Вы уже оправились от хлороформа, дорогая? – спросил Леннокс, и в голосе его звучала смесь заботливости и самодовольства. – Нам нужно обсудить ваше положение.
Виола подняла бровь и выжидала, ощупывая пальцами веревки на запястьях.
– У вас есть два варианта – стать моей женой либо умереть. Для меня оба варианта одинаковы. Если вы умрете, я просто подделаю брачный контракт и предъявлю права на ваши деньги. Но вам, конечно, приятнее остаться в живых.
– Я небогата, – возразила Виола. Господи, неужели он хочет убить ее? Ее обдало холодом.
К счастью, веревки завязаны не так туго, и руки не затекли. Она быстрее завертела кистями так, чтобы он не заметил.
– Ваша бабка оставила вам четверть миллиона долларов.
– Боже мой! – Так бабушка Линдсей умерла? На мгновение ее охватила печаль, но она тут же подавила ее. Она будет горевать о своей бабушке потом.
Наверное, Леннокс говорит о бабушкином яйце-копилке, ее любимом хранилище, с которым вправе делать все, что ей заблагорассудится. Бабушкины сыновья частенько подшучивали, что их матушка знает больше о «Чайна Трейд», чем любой мужчина.
– На них я смогу построить очень впечатляющий особняк, вам не кажется? – ухмыльнулся Леннокс.
– Нет, мне кажется, что вы вообще не построите никакого особняка, – бросила ему в ответ Виола. – Лучше развяжите меня, и мы забудем о пустом разговоре.
Его глаза сверкнули.
– Прежде чем вы откажете мне с такой поспешностью, миссис Росс, – проревел он, – подумайте еще кое о чем – о деятельности вашей матушки во время недавней заварушки.
Виола похолодела от ужаса и перестала дергать непокорную веревку.
– Ах, миссис Росс, если бы вы могли видеть сейчас ваше лицо! – Леннокс с торжеством рассмеялся. – Да, я знаю все о тысячах ружей вашей матушки и о том, как они попали в Ричмонд.
Последнее слово он произнес протяжно. Виола сжалась, но продолжала с вызовом смотреть на него. Конец веревки терся об ее запястье.
– В Ричмонд, в столицу последнего мятежа. За что еще и отправлять на виселицу, если не за такое? – ласково заверил он.
– Никто не станет судить женщину теперь, через шесть лет после окончания войны, – возразила Виола, выгнув руки, чтобы поймать кончик веревки.
Леннокс прищелкнул языком.
– В таких делах, миссис Росс, суды действуют очень неуклюже и медленно. Нет, я уверен, что деятельность вашей матушки нужно прежде всего обсудить с ее мужем. В конце концов, мужчина ведь отвечает за поведение своей жены, разве не так? Не могу себе представить, что капитан Линдсей воспримет такое сообщение с удовольствием. Хэла Линдсея как представителя следующего поколения семьи тоже следует проинформировать, – добавил Леннокс.
Виоле показалось, что оживает ее старый кошмар. Господи, она уже один раз вышла замуж, чтобы скрыть материнское предательство; неужели придется сделать подобное еще раз?
Ручеек, текущий по земле, выпрямился, образовав поток в один фут шириной. Теперь отверстие, в котором он исчезал, превратилось в небольшую лужицу. Вода капала с потолка.
– Нет, – с трудом проговорила она, отползая от воды. Больше она не подчинится шантажисту. – Нет, сэр, Вы говорите вздор, за мной скоро придет Донован.
– Ах, вот здесь-то вы совершенно неверно оцениваете обстановку. Я предложил Доновану помощь при вступлении в клуб «Перикл», если он согласится на нашу свадьбу. Ведь вы понимаете, как высоко он оценит такое выгодное предложение.
Виола знала, как сильно жаждет Уильям общественного признания. Он мечтал, чтобы его семья обедала в великолепном клубе среди роскоши и комфорта, чтобы им не пришлось голодать и умирать от холода, сырости и ветра, как случилось с его матерью и братом.
Теперь она прямо-таки видела его пухленькую жену с рубинами, играющими на шее, видела, как он сопровождает ее на обед в клуб «Перикл», а четверо их сыновей смотрят на них из окна особняка.
Виола стиснула зубы.
Но нужно верить Уильяму. Он дал ей слово, и он его сдержит. Должен сдержать.
Виола медленно покачала головой.
– Он обещал мне защищать меня. Он придет за мной.
Глава 16
Уильям тихонько насвистывал, работая над корреспонденцией, которую собирался отослать с вечерним дилижансом. Чертовски трудно думать о припасах в Санта-Фе, в то время как его тело все еще довольно мурлыкало после вчерашней ночи. Виола так необычайно красива, когда вся отдается страсти. Уильям отчаянно гордился тем, что именно он вызывал в Виоле чувства счастья и удовлетворения.
Может быть, сегодня они проведут спокойный вечер, наслаждаясь зарождающимся между ними доверием. Немного музыки и поэзии или он просто отнесет ее в постель.
В дверь вежливо постучали, и Уильям поднял голову:
– Войдите.
– Вам письмо, босс, – сообщил Лоуэлл. – Только что принес клерк от Леннокса. Сказать, чтобы подождал?
Уильям поднял брови:
– Он ждет ответа?
– Сказал, что дело ваше.
Уильям повертел письмо в руках, оценивая высокое качество бумаги. Оно походило на официальное приглашение, а такие вещи он получал редко.
– Нет, пусть идет, – рассеянно ответил он. И вскрыл конверт перочинным ножиком.
Дорогой мистер Донован,
я в полном восторге от вашей высокой принципиальности. Я полагаю, что клуб «Перикл» сочтет за честь обрести в вас своего члена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Виола! – Он легонько постучал в дверь. И очень удивился, когда дверь от его прикосновения подалась и медленно открылась. Сердце у него екнуло.
– Виола! – снова позвал он и вошел. Унылое помещение, освещенное солнечным светом, оказалось пустым.
Кирпичные стены лачуги, оклеенные облезлыми страницами, вырванными из журналов и каталогов, говорили о жилище бедняков. Крыша из непромокаемого брезента прорвалась в углу, скорее всего от сильного ливня. Мыши пробежали по утрамбованному земляному полу и скрылись в темноте.
Хэл вспомнил, при каких обстоятельствах он видел сестру в последний раз, и сердце у него сжалось.
Она стояла посреди своей спальни лицом к нему, одетая в элегантное темно-синее утреннее платье от Уорда, знаменитого модельера. В комнату лился свет из большого эркера. Китайская мебель в стиле чиппендейл, перешедшая им от матери бабки Линдсея, и бесценный аксминстерский ковер, который адмирал выиграл в карты, украшали просторную комнату. Стены оживляли китайские обои ручной росписи, на окнах висели шелковые парчовые занавески.
Все в той комнате оставалось таким, как в памятное апрельское утро 1865 года. Капитан приказал, чтобы здесь ничего не трогали до возвращения дочери, и его приказание – одно из немногих, которое не вызвало сопротивления у Хэла.
– Боже мой!
Хэл убежал из дома в четырнадцать лет и нанялся юнгой на Миссури. Поначалу ему пришлось нелегко, он едва зарабатывал на жизнь. Он дрался с пиратами, посещал игорные салуны и публичные дома в самых худших поселках к западу от Миссисипи.
Горло у него сжалось. Редко ему приходилось видеть, чтобы жилище так явно вопило о попытках выжить, как стоявшая перед ним заброшенная лачуга. Подумать только, его любимая сестра жила здесь…
У окна валяется разбитая бутылка из-под виски, рядом рассыпаны сухие лепестки желтых роз. Острые края бутылки покрыты засохшей кровью.
– Господи, Виола. – Колени у Хэла ослабели, и он опустился на пол рядом с проклятой бутылкой. Дрожащим пальцем он прикоснулся к острым, как бритва, краям и едва удержался от слез.
Вот до чего довел его сестру брак с пьяницей-симулянтом. Лачуга на краю цивилизованного мира, лачуга, в которой нельзя держать даже осла.
Если бы он проявил больше братской заботы, если бы он не пошел против нее, если бы он откупился от Росса, на что намекал недоумок, с ней ничего бы не случилось.
У Хэла затряслись плечи. Ветер крепчал, лепестки роз взлетели в воздух в крохотном саду, который, видимо, принадлежал Виоле.
На его глаза навернулись слезы. Ок никак не мог сдержать их. И они полились ручьем, превратившись в поток. И вот он уже плакал, как не плакал с той ночи, когда убежал из дома.
Виола отодвинулась от пианино и закинула руки за голову. Сначала она наклонилась влево, потом вправо, начав серию упражнений, которые делала, с тех пор как начала учиться музыке в Цинциннати. С их помощью она приходила в себя после работы на прииске, когда стала женой рудокопа. Теперь они помогали облегчить ей последствия ночи, проведенной в постели Уильяма.
Она подумала об Уильяме и улыбнулась. Он обещал ей, что она будет летать, и так оно и оказалось, она летала не хуже птицы. Он тоже получил наслаждение не меньшее, чем она. А утром он встал так поздно, что едва успел побриться перед уходом – принять ванну уже не оставалось времени.
Виола мурлыкала, радуясь, что ей удалось хорошо отвлечь его от тревожных мыслей. Вдали послышался раскат грома. Нужно придумать на сегодняшний вечер что-то еще. Может, он почитает ей стихи, перед тем как лечь в постель; в гостиной лежал томик сонетов Элизабет Баррет Браунинг.
– Миссис Росс! Какой-то мальчишка только что принес вам записку.
В дверях стоял Абрахам, как всегда спокойный, в респектабельном черном костюме.
– От мистера Донована? – И Виола нетерпеливо схватила записку.
– Нет, мэм. Ее принес кто-то из поселковых, она не от мистера Донована.
Виола нахмурилась, глядя на затейливый почерк. Почерк ей не знаком. Пожав плечами, она развернула послание и быстро прочла.
– Господи, миссис Грэм стало хуже, и она просит меня немедленно прийти.
– Я провожу вас, миссис Росс.
Виола встревоженно посмотрела на небо. На западе оно почернело почти как деготь, что обещало сильную грозу. Если поторопиться, они доберутся до дома Грэмов еще до дождя.
– Да, конечно. Я только надену новую шляпку, и мы пойдем.
Сегодня она оделась необычайно пристойно – полная противоположность вчерашнему вечеру: бледно-синее платье для прогулок из толстого льна, обшитое белыми и голубыми лентами, и такая же шляпка. Белье из тонкого батиста, отделанного изящной синей лентой и вышивкой. Даже на Джульетту такое могло бы произвести сильное впечатление.
Виола и Абрахам быстро прошли по Мэйн-стрит и вошли в магазин. Мистер и миссис Грэм жили над магазином, и тех посетителей, которых ожидали, внизу обычно встречал мистер Грэм.
В магазине стояла странная тишина, отсутствовали обычные неторопливые покупатели, никто не обсуждал последние безумные пари. Вдоль стен шли полки с бутылками и консервными банками. Витрины с более дорогими товарами вроде револьверов стояли неподалеку от стен вперемежку с массивными прилавками, под которыми хранились товары.
Хозяина магазина вообще нигде не видно, разве что он скрывался под одним из таких столов.
Виола медленно поворачивалась, озираясь, и обратилась к Абрахаму:
– Вы не могли бы посмотреть, нет ли мистера Грэма снаружи? Я еще поищу его здесь.
– Хорошо, миссис Росс, но стойте так, чтобы я мог вас видеть.
– Конечно.
И она повернулась к боковой двери, недоумевая, что же произошло, и задела тяжелый прилавок.
Вдруг чья-то рука прижала к ее носу и рту тряпку, от которой разило чем-то тошнотворно-сладким, а другая рука тут же прижала ее к сильному телу.
От острого запаха голова у молодой женщины закружилась, но она все же двинула локтем в живот негодяю. Тот резко хрюкнул, но тряпку с носа не снял.
– Миссис Росс! – закричал Абрахам. Что-то с грохотом упало.
Виола почувствовала, что глаза ее застилает пелена, а все мускулы ослабели. Прежде чем все почернело у нее в глазах, нападавший подхватил ее на руки.
Виола очнулась от сильнейшей головной боли. Рядом слышались мужские голоса. Она с трудом старалась побороть тошноту и попыталась понять, где находится. Виола лежала на каменистом полу с крепко связанными за спиной грубой веревкой руками. На землю у ее ног капала вода. Ноги, к счастью, не связали.
Она осторожно приоткрыла глаза, но голова сразу же закружилась, и она тут же их закрыла.
– Вы двое возвращайтесь в тоннель и следите, не появится ли кто-нибудь, – приказал Леннокс. – И не умничайте. Просто дайте мне знать.
Леннокс. Проклятие. Конечно, он, пронеслось в голове Виолы.
– Да, сэр. – Шаги загрохотали по камню и стихли.
– Откройте глаза, миссис Росс. Хлороформа вам дали немного, вы уже очнулись.
Виола открыла глаза и холодно посмотрела на своего врага. Голова у нее болела уже не так сильно.
– Мистер Леннокс, – проговорила она.
– Добро пожаловать на золотоносный прииск Мюллера, миссис Росс, – игриво произнес Леннокс, поглаживая свои бачки забинтованной рукой. – Здесь великолепно, не так ли? Конечно, после того как мы закончим наши с вами дела, я займусь его разработкой.
– Правда? Как же вы его нашли? – Виола медленно приподнялась, села и отодвинулась подальше от воды, особенно от того места, где струйка исчезала в каком-то углублении. Она не желала ползать по земле, как червяк, перед Ленноксом. Шляпку она потеряла, но одежда ее находилась в относительном порядке, хотя и порвана кое-где, смята и запачкана землей. По крайней мере ее не изнасиловали в бессознательном состоянии.
Более разительного контраста с вчерашней ночью, проведенной с Уильямом, нельзя себе представить.
Леннокс уселся на камень лицом к ней, держа в правой руке фонарь и положив на колено «кольт». Он не предложил ей помощи, пока она пыталась приподняться и сесть, только холодно смотрел на нее.
– На прошлой неделе мои ребята нашли неизвестный старый штрек, – ответил он. – В стене какие-то странные кусочки кварца, чем-то похожие на знаки. Они не захотели его исследовать, сказав, что порода слишком неустойчива, так что я послал О'Флэрти. Они и нашли эту пещеру.
Виола прислонилась к каменной стене и старалась выровнять дыхание. Фонарь Леннокса и полдюжины свечей, расставленных в помещении давали достаточно света, чтобы она могла оценить свое положение. Пещера имела форму овала, в нескольких шагах справа от Виолы в стене виднелся довольно глубокий и темный карман. Пещера гораздо просторнее обычных для таких мест пещер и, вероятно, образовалась в результате размыва водой. И уж конечно, она гораздо больше, чем все подземные выработки, в которых Виоле выпадало когда-то работать с Эдвардом.
Какие-то толстые синие жилы выступали из каменистой породы за спиной у Леннокса. Место явно подходило для разработки, если вести ее осторожно и избегать обрушений.
Вода сочилась по стене как раз слева от Леннокса и бежала по полу, исчезая в углублении у стены слева от Виолы, что говорило о неустойчивости скальной породы.
К несчастью, стены старых копей не имели укреплений современными квадратными крепями, применявшимися на «Голконде».
Что-то пробежало по краю освещенного места. Пещерные крысы, можно не сомневаться. Она достаточно времени работала в штреках и относилась к крысам как к друзьям, хотя к таким друзьям, от которых нужно держаться подальше.
Леннокс поднял «кольт» и навскидку выстрелил в темноту. От выстрела скальная порода содрогнулась.
Виола вздрогнула и отчаянно поискала глазами, где можно спрятаться. Господи, да ведь этот идиот своими выстрелами вполне способен обрушить на них свод пещеры.
Тихий писк, мягкий шлепок, и мертвая крыса выкатилась на свет, а вокруг Леннокса посыпались камешки и пыль.
– Терпеть не могу мерзких тварей, – задумчиво проговорил он, бросив смущенный взгляд на потолок, и передвинул свое сиденье ближе к фонарю. – А здесь слишком мало света, чтобы распугать их.
С трудом пошевелившись, Виола задала еще вопрос, чтобы выгадать время.
– Откуда вы узнали, что здесь прииск Мюллера? – Леннокс рассмеялся.
– А кому же еще он мог принадлежать, кроме как сумасшедшему немцу, которого унесло потоком? И потом, его стоянка чуть выше, примерно в пяти футах справа от вас.
Виола внимательнее всмотрелась в карман и подавила дрожь. Спальный мешок, ямка для костра и висящий над ней чайник – все выглядело так, словно хозяин только что вышел.
Ямка для костра? Она присмотрелась к свечам. Та, что стояла между нею и бывшей стоянкой Мюллера, прерывисто мерцала, в отличие от остальных, стоявших рядом с Ленноксом. Крупные камни затеняли эту часть стены, скрывая выход.
Изначальный проход должен находиться рядом со свечой, раз ее пламя колеблется от ветерка. Может, она найдет выход отсюда, если удастся освободить связанные руки.
Действовать нужно быстро. Надвигающаяся гроза обещает быть очень сильной, такой же, при которой погиб Мюллер.
Пещера может обрушиться в любой момент, особенно если вода ворвется сюда или Леннокс опять выстрелит. Замкнутое пространство увеличит эффект от выстрела, сотрясет потолок и, возможно, вызовет обрушение породы.
– Вы уже оправились от хлороформа, дорогая? – спросил Леннокс, и в голосе его звучала смесь заботливости и самодовольства. – Нам нужно обсудить ваше положение.
Виола подняла бровь и выжидала, ощупывая пальцами веревки на запястьях.
– У вас есть два варианта – стать моей женой либо умереть. Для меня оба варианта одинаковы. Если вы умрете, я просто подделаю брачный контракт и предъявлю права на ваши деньги. Но вам, конечно, приятнее остаться в живых.
– Я небогата, – возразила Виола. Господи, неужели он хочет убить ее? Ее обдало холодом.
К счастью, веревки завязаны не так туго, и руки не затекли. Она быстрее завертела кистями так, чтобы он не заметил.
– Ваша бабка оставила вам четверть миллиона долларов.
– Боже мой! – Так бабушка Линдсей умерла? На мгновение ее охватила печаль, но она тут же подавила ее. Она будет горевать о своей бабушке потом.
Наверное, Леннокс говорит о бабушкином яйце-копилке, ее любимом хранилище, с которым вправе делать все, что ей заблагорассудится. Бабушкины сыновья частенько подшучивали, что их матушка знает больше о «Чайна Трейд», чем любой мужчина.
– На них я смогу построить очень впечатляющий особняк, вам не кажется? – ухмыльнулся Леннокс.
– Нет, мне кажется, что вы вообще не построите никакого особняка, – бросила ему в ответ Виола. – Лучше развяжите меня, и мы забудем о пустом разговоре.
Его глаза сверкнули.
– Прежде чем вы откажете мне с такой поспешностью, миссис Росс, – проревел он, – подумайте еще кое о чем – о деятельности вашей матушки во время недавней заварушки.
Виола похолодела от ужаса и перестала дергать непокорную веревку.
– Ах, миссис Росс, если бы вы могли видеть сейчас ваше лицо! – Леннокс с торжеством рассмеялся. – Да, я знаю все о тысячах ружей вашей матушки и о том, как они попали в Ричмонд.
Последнее слово он произнес протяжно. Виола сжалась, но продолжала с вызовом смотреть на него. Конец веревки терся об ее запястье.
– В Ричмонд, в столицу последнего мятежа. За что еще и отправлять на виселицу, если не за такое? – ласково заверил он.
– Никто не станет судить женщину теперь, через шесть лет после окончания войны, – возразила Виола, выгнув руки, чтобы поймать кончик веревки.
Леннокс прищелкнул языком.
– В таких делах, миссис Росс, суды действуют очень неуклюже и медленно. Нет, я уверен, что деятельность вашей матушки нужно прежде всего обсудить с ее мужем. В конце концов, мужчина ведь отвечает за поведение своей жены, разве не так? Не могу себе представить, что капитан Линдсей воспримет такое сообщение с удовольствием. Хэла Линдсея как представителя следующего поколения семьи тоже следует проинформировать, – добавил Леннокс.
Виоле показалось, что оживает ее старый кошмар. Господи, она уже один раз вышла замуж, чтобы скрыть материнское предательство; неужели придется сделать подобное еще раз?
Ручеек, текущий по земле, выпрямился, образовав поток в один фут шириной. Теперь отверстие, в котором он исчезал, превратилось в небольшую лужицу. Вода капала с потолка.
– Нет, – с трудом проговорила она, отползая от воды. Больше она не подчинится шантажисту. – Нет, сэр, Вы говорите вздор, за мной скоро придет Донован.
– Ах, вот здесь-то вы совершенно неверно оцениваете обстановку. Я предложил Доновану помощь при вступлении в клуб «Перикл», если он согласится на нашу свадьбу. Ведь вы понимаете, как высоко он оценит такое выгодное предложение.
Виола знала, как сильно жаждет Уильям общественного признания. Он мечтал, чтобы его семья обедала в великолепном клубе среди роскоши и комфорта, чтобы им не пришлось голодать и умирать от холода, сырости и ветра, как случилось с его матерью и братом.
Теперь она прямо-таки видела его пухленькую жену с рубинами, играющими на шее, видела, как он сопровождает ее на обед в клуб «Перикл», а четверо их сыновей смотрят на них из окна особняка.
Виола стиснула зубы.
Но нужно верить Уильяму. Он дал ей слово, и он его сдержит. Должен сдержать.
Виола медленно покачала головой.
– Он обещал мне защищать меня. Он придет за мной.
Глава 16
Уильям тихонько насвистывал, работая над корреспонденцией, которую собирался отослать с вечерним дилижансом. Чертовски трудно думать о припасах в Санта-Фе, в то время как его тело все еще довольно мурлыкало после вчерашней ночи. Виола так необычайно красива, когда вся отдается страсти. Уильям отчаянно гордился тем, что именно он вызывал в Виоле чувства счастья и удовлетворения.
Может быть, сегодня они проведут спокойный вечер, наслаждаясь зарождающимся между ними доверием. Немного музыки и поэзии или он просто отнесет ее в постель.
В дверь вежливо постучали, и Уильям поднял голову:
– Войдите.
– Вам письмо, босс, – сообщил Лоуэлл. – Только что принес клерк от Леннокса. Сказать, чтобы подождал?
Уильям поднял брови:
– Он ждет ответа?
– Сказал, что дело ваше.
Уильям повертел письмо в руках, оценивая высокое качество бумаги. Оно походило на официальное приглашение, а такие вещи он получал редко.
– Нет, пусть идет, – рассеянно ответил он. И вскрыл конверт перочинным ножиком.
Дорогой мистер Донован,
я в полном восторге от вашей высокой принципиальности. Я полагаю, что клуб «Перикл» сочтет за честь обрести в вас своего члена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27