Но он и не подозревал, что между ними возможна столь резкая конфронтация, проявившаяся накануне вечером. По каким-то своим причинам – Господи, неужели для нее было так важно утвердить свою независимость? – она пренебрегла мнением всех своих друзей. Она же видела, что они находились рядом, так что могла просто проигнорировать появление Пинтера, чем легко поставила бы его на место. Будучи трусом по натуре, после этого он не решился бы навязывать ей свое общество. Но Софи предпочла продемонстрировать им, что заслужила право выбирать себе друзей.
У Натаниеля не стало легче на душе от того, что он признавал за ней это право, потому что за промелькнувшую как во сне неделю их связи он уже беспокоился о ней, как и о своих родственницах, как о женщине, которая нуждается в его защите и опеке.
Итак, между ними все кончено, пришел Натаниель к неизбежному выводу. Кончено, не успев начаться. И лучше бы ничего и не начиналось. Любовная связь между друзьями практически всегда обречена на неудачу. Дружба и плотские утехи – слишком разные вещи, чтобы их смешивать. Разве только в браке, но это совсем другое дело. Да и не жену же он искал!
Да, да, все кончено. Единственное, что ему не удалось для себя определить за эту бессонную ночь, – это должен ли он нанести ей визит и сообщить о своем решении или предоставить событиям развиваться своим чередом.
В своем отчаянии и раздражении Натаниель даже подумывал, не завести ли интрижку с леди Галлис. Уж с ней-то не будет никаких проблем, здесь заранее все ясно, к тому же она далеко не глупа и очень хороша. Они уже договорились через два дня поехать полюбоваться Кью-Гарденз. А потом он уложит ее в постель. Наверное, будет лучше снять дом. Она не захочет постоянно принимать его у себя, хотя вчера вечером и пригласила его зайти. Да и для него это было бы нежелательным. Хотя он не собирался афишировать свою связь, все равно скоро о ней узнал бы весь свет, а это не та известность, к которой он стремился. Те дни давно уже прошли.
Он беспокойно ворочался в кровати, упорно пытаясь заснуть, хотя комнату уже заливал солнечный свет. Но его возбужденный мозг не находил покоя, принося ему все новые тревожные образы. Он видел перед собой руку Софи со светлой полоской на безымянном пальце, где раньше всегда поблескивало ее скромное обручальное кольцо. И ее шею, словно ставшую голой без жемчужного ожерелья. Теперь у нее нет ни жемчуга, ни кольца. Это можно было объяснить тысячью причин, но какое ему дело?
И до самой Софи ему тоже дела не было.
Натаниель заставлял себя думать о леди Галлис, представить себе…
Наконец, сорвав с себя одеяло, он встал и, раздраженно дернув за шнур, вызвал камердинера.
В эту ночь София так и не смогла заснуть, хотя заставила себя пролежать в кровати целых два часа. Наконец она встала и свернулась калачиком в кресле у камина. Она просто не могла спать на этой кровати – во всяком случае, сегодня ночью. Ей казалось, что от подушки исходит слабый запах Натаниеля, и она переворачивалась на живот, чтобы зарыться в нее лицом, потом снова начинала вертеться, не находя себе места, злясь на себя и на весь белый свет.
Ее возмущало ощущение собственной беспомощности, боязнь в любой момент попасть в ловушку, расставленную коварным Пинтером. Она должна что-то предпринять. Но что именно? Что она может противопоставить наглому шантажу? Вчера она в гневе готова была отказаться и дальше быть безвольной жертвой Бориса Пинтера и считать себя свободной от его власти, предоставив ему поступать как угодно.
Да, но Сара выглядела такой молодой, невинной и счастливой рядом с виконтом Перри…
Но все-таки кое-что она могла сделать. Слава Богу, она уже не в Испании, то время давно прошло. Теперь она другой человек. Три года она жила самостоятельно, ни от кого не зависела и сама решала свои проблемы. Неужели ее старые друзья этого не понимают? Значит, пришло время, чтобы они осознали это наконец.
Как она была рада, что встретилась с ними! Ей казалось, что вернулись прежние времена и рядом с ней снова будут эти верные и такие славные молодые люди. Но нет, именно из-за их готовности постоянно ее оберегать жизнь стала куда более сложной и несчастной.
В то злосчастное утро она встретилась с ними в парке, когда гуляла с Сарой. Интересно, каждое ли утро они туда выезжают? Пожалуй, да. Кажется, об этом упомянул кто-то из гостей в Роули-Хаусе. Будет очень удачно, если она застанет там сразу всю четверку друзей; а главное, необходимо это сделать как можно скорее. И тогда она сможет как-то наладить свою жизнь.
Может быть, хотя бы на время у нее снова появится иллюзия свободы… до тех пор, пока он не «обнаружит» очередное письмо. И тогда ей придется взглянуть действительности в лицо и понять, что у нее нет ни денег, ни чего-нибудь для продажи, чтобы заплатить ему.
Но это будет позднее, потом, вот тогда она и будет искать выход. А пока будет жить одним днем!
И вот, дождавшись наступления утра, София отправилась в парк, взяв с собой обрадованную Лесси. Сэмюел предложил позвать Памелу для сопровождения и укоризненно покачал головой, когда София отказалась, но, в конце концов, слуги ей не указ, и она сама знает, что делает, мрачно подумала она про себя, выйдя на улицу.
Больше получаса она расхаживала по парку, прежде чем увидела быстро приближающиеся верхом знакомые фигуры всадников, но только троих. Кто же из них отсутствует, гадала София, только бы не Натаниель. Ей не хотелось говорить с ним отдельно.
Но не было именно Натаниеля. Казалось, судьба настроена против нее.
Разумеется, друзья еще издали ее заметили и теперь приближались, весело и приветливо улыбаясь, как будто вчерашнего вечера и не было. Что ж, возможно, в отличие от нее для них этот инцидент и не имел столь огромного значения. Но это ее не остановит.
– Софи! – воскликнул Кеннет, в то время как Лесси радостно металась около всадников, как будто нашла потерянных друзей. – утро! И сегодня оно действительно доброе – видите, для разнообразия и солнышко выглянуло!
– Вы совсем одна, Софи? – спросил Рекс, посматривая по сторонам, словно ожидал, что из-за ближайших деревьев покажется ее горничная.
– Как видите, Софи, – усмехнулся Иден, подъезжая ближе, – мы все на месте, за исключением Ната. Даже вы пришли на раннюю прогулку. И вы, конечно, поможете нам его подцепить. Понимаете, вчера после вечера он поехал провожать леди Галлис! – И он подмигнул Софии.
– А Софи, разумеется, много потеряла бы, если бы ты утаил от нее эти сведения, – холодно заметил Рекс. – Надеюсь, ты не намерен поделиться этой новостью с Кэтрин.
– Ничего, наша Софи сделана из более прочного материала, – отмахнулся от него Иден. – Должен же я похвастаться своими способностями свата перед человеком, который в состоянии их оценить.
«Какие они довольные и беспечные», – думала Софи, без улыбки глядя на всадников.
– Мы давно уже не на войне, Иден, – наконец заговорила она. – И я давно уже не жена Уолтера, не ваша старая добрая подружка Софи. Те времена давно прошли, и я была бы вам очень признательна, если бы вы помнили об этом.
Кеннет усмехнулся, а Иден положительно растерялся.
– Послушайте, Софи! Мне… Я крайне сожалею… Прошу вас извинить меня! Я думал, вам понравится шутка.
– Но она мне не понравилась, – сказала она. – Также как мне не нравится ваша склонность относиться ко мне как к человеку, который не может самостоятельно жить, иметь свой образ мыслей и выбирать себе друзей. – Она переводила взгляд с одного на другого, и радостные улыбки на их лицах уступили место серьезному и слегка недоумевающему выражению. – И я не потерплю непрошеного вмешательства в свою жизнь.
– Очевидно, вы имеете в виду вчерашний вечер, – после неловкого молчания решился сказать Рекс. – Но, Софи, мы просто не хотели повторения того, что произошло у Шелби. Не хотели, чтобы он вас напугал.
– О чем вы говорите?! Я ничуть не испугалась, – возмущенно возразила она. – В зале, где мы ужинали, было очень душно, поэтому я едва не потеряла сознание. А мистер Пинтер – мой друг. Я знаю, на войне его никто из вас не любил, включая Уолтера. Но я – это я, Софи, и мне он нравится. Я выбрала его себе в друзья, и вчера вечером меня крайне возмутило ваше поведение, когда вы и не подумали скрывать, что считаете себя моими телохранителями, и специально собрались вокруг меня, чтобы держать его на дистанции. Я этого не потерплю.
– Но, Софи… – начал было Иден, но она стегнула его яростным взглядом.
– Я этого не потерплю! – непримиримым тоном повторила она. – Если уж мне приходится выбирать между вами и мистером Пинтером, то я выбираю его. Он ничем меня не оскорбил, зато вы оскорбляете постоянно. Может быть, из лучших соображений, но вы обошлись со мной как с ребенком. Нет, хуже чем |пг с ребенком. Вы думаете, Иден, что мне нравятся ваши грубые замечания, что я всего лишь ваша приятельница. Это не так. Я женщина, и мне свойственна такая же чувствительность, как Кэтрин, Мойре и другим леди. Может, я и не леди, но у меня такие же чувства, как и у них.
– Софи, – огорченно начал Иден, – дорогая моя…
– Я вам не дорогая Софи, – сказала она. – Я для вас никто, Иден. Также и для всех вас. Неплохо было бы вам это запомнить. Когда-то мы были с вами друзьями, и я с радостью встретилась с вами снова. Мне доставил истинное удовольствие вечер воспоминаний о прежних временах в вашем доме, Рекс. Я благодарна и вам, и Кеннету за то, что вы познакомили меня со своими женами. Но времена меняются. И я больше не желаю иметь дело ни с одним из вас.
Они пораженно смотрели на нее, видимо, думая, что она в истерике, и не зная, чего от нее ожидать дальше.
Первым пришел в себя Кеннет. Он коснулся полей шляпы и учтиво поклонился ей.
– Примите мои глубочайшие извинения, Софи. И позвольте пожелать вам доброго утра.
Двое остальных друзей пробормотали что-то в этом же роде и поскакали прочь. Никто из них, к счастью, не обернулся, иначе они увидели бы, что София стояла как вкопанная и вся дрожала, оглушенная взрывом собственного раздражения.
Устремившись в парк на розыски молодых людей, она намеревалась положить конец дружеским отношениям с ними в своей обычной спокойной и рассудительной манере. Но не таким образом! У нее и в мыслях не было отчитывать Идсна за вульгарные шутки или обвинять их в том, что они относятся к ней не так, как к леди. Но ведь она и сама никогда не считала себя знатной леди. Казалось, сегодня слова вылетали сами собой из ее уст. И вместо того чтобы спокойно распрощаться, она с ними поссорилась, оскорбив всех и каждого!
Теперь она навеки их потеряла, с отчаянием думала она, пытаясь унять дрожь. Ее охватила невыразимая горечь утраты. Неизвестно, что хуже – вот это безнадежное состояние или огромное унижение, которое она перенесла вчера? Но Софии еще предстоял разговор с Натаниелем. Как-то пройдет этот разговор и что он ей принесет? Как плохо, что сегодня его не оказалось среди товарищей!
Он был у леди Галлис, провел ночь у нее в постели, занимаясь с ней любовью, как только позавчера ночью занимался с ней самой. Было ужасно это сознавать и не только из-за мучительной ревности, которую эти мысли вызывали – к ее унижению, она испытывала ревность, – но и потому, что этот факт лишал ее достоинства, превращая всего лишь в одну из женщин, с которыми Натаниель развлекается в Лондоне.
За сравнительно короткий период пребывания в городе он уже успел провести ночь в публичном доме, две ночи с Софией и одну ночь с леди Галлис.
А она-то думала, что в этих совместно проведенных с ним ночах было что-то замечательное, что-то особенное! София со стыдом вспомнила, как сама предложила ему встречаться всю эту весну. Как же он, должно быть, смеялся над своей легкой победой!
Она ненавидела и его, и себя. Но своим поведением возмущалась еще больше. Неужели она до сих пор не поняла, что мечты о счастье – не для нее? Она слишком бесцветна и неинтересна, слишком заурядна и не способна вызвать страсть мужчины. И лишена женственности! Отдавая в этом отчет, она вместе с тем ненавидела себя за недооценку собственной личности.
И надо же, чтобы, мечтая о мужчине, она выбрала себе настоящего распутника. Да он никогда и не был иным. Неужели она не видела этого в годы, проведенные на войне?
Итак, она выполнила то, что задумала совершить утром. Можно не сомневаться, что Натаниелю будет передано каждое ее слово, и больше она может об этом не беспокоиться.
Но нет! Как ни странно, в ссоре с друзьями оскорбленная душа Софии находила удивительное удовлетворение. И еще большее наслаждение она думала испытать, когда бросит презрительный вызов в лицо Натаниелю. София до сих пор видела его холодные глаза, пронизывающие ее вчера вечером, после чего он так бесцеремонно оттащил Лавинию, оставив ее в глупейшем и унизительном положении.
«Натаниель, как ты мог так поступить со мной?»
София решительно направилась в сторону Аппер-Брук-стрит.
Глава 14
Пребывая в отвратительном настроении после бессонной и тревожной ночи, Натаниель спустился к раннему завтраку, равнодушно посмотрел на накрытый стол и стал раздумывать, не отправиться ли в клуб почитать утренние газеты. Нет, не хотелось. Тогда, может, он застанет там кого-нибудь из знакомых, хотя бы Идена. Нет, с Иденом он не был настроен встречаться – он начнет донимать его расспросами насчет вчерашнего вечера и интересоваться, чем закончилось провожание леди Галлис.
Прекрасное утро, машинально отметил он, стоя у окна маленькой гостиной, отличное для верховой прогулки в парке. Надо было поехать, все равно он не смог заснуть. Но видеться с друзьями ему тоже не хотелось. Они потребовали бы объяснений того, что произошло вчера вечером, и обязательно завели бы разговор о Софи.
А что толку о ней говорить?
– Да, в чем дело? – обернулся Натаниель, когда дворецкий вошел в гостиную и смущенно покашлял, привлекая его внимание.
– К вам пришла леди, – сказал дворецкий. – Без сопровождения, сэр. Я спросил, не желает ли она поговорить с молодыми леди, хотя они еще спят, но она сказала, сэр, что хотела бы повидаться с вами.
Леди? Одна, без сопровождения? Леди Галлис? Но она не позволила бы себе настолько пренебречь приличиями и проявить в нем большую заинтересованность, чем он в ней.
– Но леди назвала свое имя? – спросил он.
– Миссис Армитидж, сэр, – сообщил дворецкий. Софи?!
– Благодарю вас, – сказал Натаниель. – Я сейчас приду. Проводите ее пока в салон для гостей.
– Да, сэр. – Дворецкий поклонился и ретировался.
Софи?! Что за черт! Натаниель недоумевающе нахмурился. А он-то ломал голову, нужно ли поговорить с ней, чтобы положить решительный конец их отношениям. Своим приходом она освободила его от сомнений, но почему решилась прийти к нему – к тому же в такой ранний час и без сопровождения? Может, у нее что-то случилось? Может, первоначальная догадка друзей была верной, и ее поведение вчера и в тот вечер на балу у Шелби было продиктовано страхом? И в конце концов она решила прибегнуть к их помощи!
Он быстро зашагал в комнату для гостей.
София стояла в середине гостиной лицом к двери, сняв и положив капор на стул. Как обычно, она была аккуратно и скромно одета в практичное платье для прогулок синего цвета, ее волосы, как всегда, немного выбились из прически. Но вместе с тем в ней появилось что-то новое – сегодня она вовсе не выглядела безмятежной и веселой, напротив, казалась настроенной решительно и даже воинственно.
Она невероятно хороша, подумал Натаниель, не отрывая от Софи взгляда и машинально нагибаясь и почесывая за ухом Лесси, которая лениво подошла к нему поздороваться, размахивая хвостом.
– Софи! – сказал он. – Вызвать для вас горничную?
– Нет, не надо.
– Вы пришли к Лавинии? – спросил он. – Тогда, боюсь, вы пришли слишком рано.
– Нет!
Это повторное отрицание прозвучало как объявление войны. Уж не намерена ли она с ним поссориться? Натаниель был заинтригован.
– Тогда в чем же дело? – спросил он, сделав несколько шагов в ее сторону и сцепив руки за спиной. – Чем могу вам служить, Софи?
Он прислушивался к своим словам с каким-то удивлением. Разве он только что не решил порвать с ней? Но что бы там ни было, она оставалась для него дорогим другом.
– Я полагаю, – сказала она, вздернув голову и всем своим видом выражая враждебность, – что должна перед вами извиниться. Мне не следовало представлять вашу кузину мистеру Пинтеру, а нужно было переадресовать его просьбу вам.
Вчерашний инцидент, который так возмутил Натаниеля и стал причиной бессонной ночи, во время которой он решил расстаться с Софи, теперь, когда она о нем заговорила, показался таким тривиальным, что Натаниель растерялся.
– Иногда, – примирительно заговорил он, – обстоятельства застают нас врасплох и не дают времени сообразить, как лучше поступить. Вот и я привлек к вам внимание своим поступком, тогда как мог просто что-нибудь сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33