Однако придется сделать это до того, как проснутся слуги. Никто не должен знать, что она провела несколько часов в его комнате.
Ему совсем не нравилось, что Эмми дрожит от страха даже под крышей его дома, когда для этого нет никаких оснований. Она пыталась храбриться. Все уговаривали ее позволить кому-нибудь спать в ее комнате, но она категорически отказалась, не желая опускаться до такой слабости. Милая Эмми. Ему хотелось, чтобы в ее жизнь снова вернулись покой и уверенность, чтобы она стала прежней Эмми. Его маленьким олененком.
Как только забрезжил рассвет, он поцеловал ее и легонько подул на щеку возле уха. Она пошевелилась во сне и прижалась к нему. Эшли с трудом подавил охватившее его желание.
– Эмми, – позвал он, снова целуя ее, – проснись. – Она, конечно, не слышала слов, но он провел вверх и вниз кончиками пальцев вдоль ее позвоночника.
Это ее разбудило, она открыла глаза, обвела взглядом комнату. Наверное, он правильно догадался: Эмми проснулась, когда действие лауданума стало проходить, и испугалась, не понимая, где находится, и поэтому инстинктивно примчалась к нему, ища защиты. Возможно, она даже не помнит, что они занимались любовью.
– Ты пришла ко мне за помощью, – сказал он. – Ты поступила правильно, Эмми, ведь я всегда здесь, к твоим услугам. Как и ты была для меня, когда я вернулся в Англию. Я отведу тебя в твою комнату, пока еще никто не встал. Не надо, чтобы кто-нибудь узнал, что ты была здесь.
Она послушно поднялась с кровати и подождала, пока он завязал пояс халата. Эшли выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, обнял ее за талию и повел в комнату. Постель стояла раскрытой, как она ее оставила, когда помчалась к нему. Он обнял ее и поцеловал.
– Ничего, что ты останешься здесь одна? – спросил он. – Она кивнула. – Обещай не выходить утром из дома. Она снова кивнула. – Ложись в постель. Поспи еще немного, Эмми. Ты будешь здесь в полной безопасности, я тебе обещаю. – Он отпустил ее и уже хотел повернуться к двери, когда его внимание привлек предмет, лежавший на кровати.
Он сразу же узнал его и похолодел от страха.
– Как попал сюда портрет Элис, Эмми? – спросил он.
Она взглянула на портрет и побледнела. Когда она обернулась к нему, в ее взгляде была растерянность.
– Ты принесла его сюда? – спросил он с помощью жестов. – Зачем?
Эмили нахмурилась.
Зачем она ходила в ту комнату? Зачем принесла сюда портрет Элис? Он лежал на кровати, скрепленный с таким же портретом Грегори Керси. На постели, с которой она встала ночью, чтобы прибежать к нему. Она была тогда страшно напугана, даже зубы стучали, а глаза были широко раскрыты от ужаса.
– Идем, – сказал он. Он поискал глазами шаль или халат, но, не найдя ничего, обнял ее одной рукой и, захватив с собой портреты, снова вывел в коридор.
Дверь в комнату Элис была распахнута настежь. Постель была раскрыта, простыни смяты, на подушке – вмятина от головы. В изножье кровати лежал атласный халатик.
Эмили всплеснула руками. Руки дрожали. Она указала на халатик, потом на себя. Мой, – жестом показала она.
Ящик секретера, где хранились портреты, был открыт.
Эшли вернул портреты на место и закрыл его. Потом повернулся к Эмили и приподнял за подбородок ее лицо, бледное как мел.
– На некоторых людей лауданум оказывает странное воздействие, – проговорил он. – Тебе не следует расстраиваться Эмми. Уверяю тебя, с твоим рассудком все в порядке. Я сейчас провожу тебя в твою комнату и оставлю на несколько минут. Хочу позвать к тебе Анну. Ты не должна оставаться одна, пока не уедешь из Пенсхерста. Мне невыносимо видеть, что ты здесь всегда испугана, всегда бледна. Я отправлю тебя отсюда, а потом, как только продам Пенсхерст, приеду за тобой. – Она застонала. – Ты у меня снова будешь счастлива и спокойна. Клянусь тебе, любовь моя.
Эшли отвел ее в комнату и поспешил к Люку. Сейчас он пошлет Анну к Эмми, оденется и отправится к Роду.
Если Род еще спит, он разбудит его, чтобы срочно поговорить о продаже Пенсхерста.
Глава 26
– Кэти? Ты хотела поговорить со мной? – Сэр Генри снял с головы треуголку, когда Кэтрин открыла дверь коттеджа.
Вчера вечером она передала свою просьбу с управляющим Верни, который приезжал навестить ее отца. Вчера было слишком поздно ехать к ней. Всю ночь он почти не сомкнул глаз и рано утром был у нее. Но если у пего теплилась надежда, то при первом взгляде на ее осунувшееся лицо, она угасла.
– Да, – сказала она. – Я не знала, с кем поговорить.
Папу это только расстроит. Оставался только ты или лорд Кендрик Эшли. Но я не могу ни пойти к нему, ни позвать ко мне сюда. Он может сказать об этом... – Она замолчала, взглянув на него встревоженными глазами.
– Возьми шаль, и мы с тобой прогуляемся, – сказал он.
Они направились к мосту. Сэр Генри предложил ей руку и обрадовался, когда она не отказалась опереться на нее. Перейдя мост, они свернули на тропинку вдоль реки на противоположной стороне от Пенсхерста.
– Чем ты так расстроена? – спросил он, дав ей время немного успокоиться. – Чем я могу помочь тебе, Кэти?
– Не знаю, с чего начать. – Она подняла на него влажные карие глаза.
– Начни с чего хочешь. Все утро, а если потребуется, то и целый день в твоем распоряжении.
Она несколько раз порывалась начать. Наконец решилась.
– Я всегда предполагала, что мы поженимся. Я имею в виду – ты и я, – сказала она. – Не думаю, что разница в нашем положении остановила бы тебя. И ты.., мне нравился.
– Да, – согласился он, – я тоже всегда предполагал это. Я любил тебя.
– Не знаю даже, как назвать то, что у меня было с Грегори, – продолжала она. – Неожиданно оказалось, что я ему нужна. Не думаю, что он любил меня, но он принялся с таким упорством ухаживать за мной, что я, сама не зная, почему, поддалась его настойчивости.
Возможно, мне льстило его внимание. Он был из Пенсхерста, а папа работал у него. А может быть, я почувствовала, что нужна ему. Любовь, которая связывала нас с тобой, была спокойным чувством, и я только впоследствии поняла, насколько глубоким. Я не могу объяснить, почему я ответила на его ухаживания.
– Я думал, – заметил он обиженно, – что ты разлюбила меня, Кэти. Что ты полюбила его.
– Я и сама пыталась убедить себя в этом, хотя еще до того, как он погиб, понимала, что это не так. И не было никакого мистера Смита, Генри. Я не была замужем.
– Знаю, – спокойно отозвался он.
– Ты знал? – Она взглянула на него и закусила губу.
– Еще до того, как ты сюда вернулась, – подтвердил он. – А если бы даже не знал, то сразу понял бы все, как только увидел Эрика.
– Он очень похож на Грегори, не так ли? – печально проговорила она.
– Кэти! – Надежда снова проснулась в его сердце. – Ты поэтому отказала мне вчера? Ты думала, что я не знаю?
Что не захочу жениться на тебе, узнав, что ты не была замужем и Эрик – незаконнорожденный ребенок? Это не имеет для меня ни малейшего значения. Ты стала бы моей женой, а он – моим сыном.
– Думаю, я виновата кое в чем более серьезном, чем это, – произнесла она дрожащим голосом.
– Расскажи мне обо всем наконец, – попросил он. – После возвращения сюда ты стала такой молчаливой и грустной, какой не бывала никогда. У тебя чудесный сынишка, Кэти, и ты очень хорошая мать. У тебя нет причин чувствовать себя несчастной. И о каких это ужасных провинностях ты упоминала?
– Я уехала на время к родственникам моей матери.
Они меня хорошо приняли и были ко мне очень добры. В этом мне повезло. Но я была зла на себя, мне было горько, что я испортила себе жизнь, легкомысленно отказавшись от того, что могло бы дать мне счастье Даже шанс стать респектабельной женщиной судьба отобрала у меня, когда Грегори погиб вдень нашего бракосочетания. Мой сын, который мог бы унаследовать Пенсхерст после смерти отца, стал незаконнорожденным. А папа, ни в чем не повинный папа, который всегда так гордился своей работой, был уволен. И во всем этом была виновата она Не знаю, за что она меня так ненавидела. Возможно, просто потому, что я была дочерью управляющего ее отца Но я была леди, а папа – джентльменом. Грегори все равно женился бы рано или поздно. Она, должно быть, понимала это, но ненавидела меня. Мне кажется, что она возненавидела и его, когда он рассказал ей обо мне. Знаешь, Генри, я всегда думала, что она убила его. Наверное, нехорошо подозревать такое?
– Нет, – возразил он.
– Так это правда? – тихо спросила Кэтрин, вскинув на него округлившиеся глаза.
– Да, – кивнул он. – Думаю, это правда, Кэти.
– Там был один человек, приятель моего двоюродного брата. Он был очень богат, потому что унаследовал большие деньги после смерти нескольких родственников. Его удручала мысль о том, что у него нет земельных владений Он был красив, обаятелен, внимателен и относился ко мне с сочувствием. Мне нравилось его внимание. Грегори погиб, тебя я потеряла навсегда. Я была ему благодарна и выложила все свои обиды, все подозрения.
– Возможно, ты поступила опрометчиво, Кэти, но тебя можно понять. Хотя лучше бы ты обратилась тогда ко мне – Нет, – сказала она, – ты тогда не стал бы меня слушать, Генри. Ты был сердит на меня и обижен. И тебя можно понять. А если бы я сказала тебе тогда, что жду от Грегори ребенка...
– Да, – тихо согласился он. – Ты права. В то время я ненавидел тебя.
– Я не знала, что этот человек воспылал ко мне чувствами и вздумал отомстить за меня. Он говорил, что отомстит за зло, которое мне причинили. Он был армейским офицером, и его полк должны были в скором времени перевести в Индию. Он обещал позаботиться о том, чтобы Эрик со временем по праву называл Пенсхерст своим домом, а я, как его мать, жила там. Я не возражала ему, эти разговоры тешили мою душу, да мне и самой хотелось насолить обидчице.
– Значит, в Индию, – задумчиво произнес сэр Генри.
– А потом, когда я давно забыла об этих разговорах и о нем самом, мы услышали об ужасной гибели Элис и ее сына. Несколько дней спустя пришло письмо, в котором этот человек сообщал, что служит в Индии и что ему там очень нравится. И только. Ни слова об Элис. С тех пор у меня возникли подозрения. Мне было тревожно, по ночам меня мучили кошмары.
– Это – совпадение, Кэти. – заметил Генри. – Клянусь, это всего лишь совпадение. Забудь об этом. Элис и ее сын погибли во время пожара.
– Но он появился в Пенсхерсте, – прервала его Кэтрин. – Он друг лорда Эшли, Генри. Его друг из Индии.
Майор Родерик Каннингем.
– Черт побери! Ну и дела! – воскликнул он, непроизвольно сжимая ее руку.
– Он говорил со мной, – продолжала Кэтрин. – Сказал, что скоро Эрик и я будем жить в Пенсхерсте, с ним.
Он меня пугает, Генри. Что он натворил и что еще намерен натворить ради меня? Вчера утром кто-то стрелял в леди Эмили Марлоу. Кто? Почему? Боюсь, я знаю ответ, по крайней мере на первый вопрос.
– Ты правильно сделала, что рассказала мне, – сказал Генри. – Я позабочусь обо всем, Кэти.
– Я боюсь и за тебя. Что, если он увидит, как мы прогуливаемся вместе? Мне не следовало открыто появляться с тобой.
– За меня не бойся.
– Но я теперь виновна в убийстве? – спросила она. – Ведь если он...
– Нив чем тыне виновна, Кэти. Но я должен рассказать Кендрику все, что узнал от тебя. Ты позволишь?
– А вдруг он обо всем расскажет майору Каннингему?
– Не думаю, Кэти. У меня есть свои причины недолюбливать этого человека, но негодяем его не назовешь.
Скажи, Кэти, почему ты отказала мне вчера? Потому, что была напугана? Потому, что думала, будто виновна в тяжком преступлении? Потому, что ты незамужняя мать? Или потому, что ты не хочешь меня?
– Наверное, по всем причинам, кроме последней, – со слезами на глазах проговорила она.
– В таком случае, как только мы уладим эту проблему, я снова попрошу тебя выйти за меня замуж, – сказал он.
– Генри, что ты собираешься делать? – спросила она.
– Прежде всего посоветоваться с Кендриком. Но одно я тебе обещаю твердо, Кэти: Каннингем больше не посмеет запугивать тебя. Могу поклясться, Кендрик тоже сделает все ради леди Эмили Марлоу.
– Но ты не... – Она ухватилась за лацканы его камзола под плащом. – Я не пережила бы, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Он поцеловал ее впервые за долгие годы. Кэтрин еще теснее прижалась к нему и с готовностью ответила на его поцелуй.
– Послушай, – сказал он. – Ты не будешь жить в Пенсхерсте. Но возможно, тебе придется по душе жить в поместье Уиллоудейл? И не кажется ли тебе, что «леди Верни» звучит красивее, чем «миссис Смит»? И не думаешь ли ты, что «Эрик Верни» – очень подходящее имя для преуспевающего адвоката, или делового человека, или священника?
– Ах, Генри! – воскликнула она. – Будь осторожен.
Умоляю тебя, будь осторожен!
Люк, Эшли и майор Каннингем вывезли детей на верховую прогулку, а затем около часа играли с ними на свежем воздухе. Анна осталась дома с Эмили, потом обе отправились в детскую, куда Люк привел детей.
Завтра они собирались вернуться в Боуден. Они уехали бы сегодня, но было трудно так быстро собрать детей и багаж. Анна заверила Эшли, что позаботится, чтобы Эмили ни на минуту не оставалась одна. Она решила остаться в комнате Эмили на всю ночь.
О том, что случилось в комнате Элис, никто не упоминал, хотя Эмили была уверена, что Эшли рассказал им. Мысль об этом случае смущала и вселяла тревогу. Неужели под воздействием лауданума она ходила во сне? Она, очевидно, ложилась на кровать Элис и принесла к себе портреты. А потом отправилась в комнату Эшли. Она не помнила, как оказалась там. Помнила лишь, что утром лежала в его постели и ей было уютно, тепло и не хотелось просыпаться. И еще помнила, что ночью он любил ее.
Сегодня ей было трудно улыбаться и следить за губами людей, уделять внимание детям. Больше всего хотелось бы спрятаться в своем уединенном безмолвном мире.
Ей было неприятно думать, что они уезжают, а Эшли ради нее собирается покинуть Пенсхерст. Неужели он утром говорил серьезно о его продаже? Этого нельзя допустить. Тем более ради нее. Она должна убедить его отказаться от такого глупого поступка. Но ему никогда не захочется привезти ее сюда. Да и ей, наверное, будет страшно сюда возвратиться. Но если он не продаст это поместье, то...
Эмили не верила, что сможет жить без него. Это раньше она думала, что сможет. Она прожила без него семь лет и еще целый месяц в Лондоне. Да, решительно сказала она себе, она сможет сделать это снова, но при этой мысли она лишь усилием воли удержалась на краю черной пучины панического страха. Подняв глаза, она увидела Эшли. Он улыбался, но она-то заметила следы усталости и напряжения на его лице.
– Следующие полчаса я побуду с Эмми, – обратился. он к Люку. – Потом мне нужно будет уехать: Верни хочет встретиться, чтобы поговорить о каком-то срочном деле.
Но как только я вернусь, мы все поедем на прогулку. Возьмем с собой еды и питья, устроим чай на свежем воздухе. Род уже спустился вниз, чтобы обсудить с экономкой и поваром, как нам лучше организовать пикник. Мы должны как следует отпраздновать ваш последний день пребывания здесь.
Он повел Эмили в библиотеку, усадил в мягкое кожаное кресло, а сам уселся на подлокотнике. Она испытывала смущение. Думает ли он о том, зачем она ночью ходила в комнату Элис? И лежала на ее постели? И принесла к себе портрет Элис? А потом прибежала в его комнату? Она робко заглянула ему в глаза. И увидела в них глубокую нежность.
– Еще не знаю как, – начал он, – но я сделаю все, чтобы ты снова была счастливой и спокойной, Эмми. Возможно, сделав это для тебя, я искуплю самые тяжкие проступки, которые совершил в своей жизни.
Она попыталась улыбнуться ему.
– Я собираюсь задать тебе вопрос, который уже задавал однажды. Но надеюсь, что на этот раз ответ будет другим. Но я задам его не сейчас и не здесь. Здесь ты не чувствуешь себя счастливой, а следовательно, и я тоже. Я собираюсь продать Пенсхерст, Эмми. Куплю другой дом, где, надеюсь, тебе будет хорошо. И мне тоже.
– Нет, – произнесла она, качая головой. – Нет, Ахшли. – Ей хотелось сказать больше, чтобы он понял.
– Род собирается купить его, – продолжал он, целуя ей руку. – Мы уже предварительно обо всем договорились. Он, кажется, искренне рад тому, что будет жить здесь. А мне будет приятно знать, что поместье принадлежит моему другу.
Эмили поняла не все, что он сказал, но главное было ясно. Она по-прежнему не любила майора Каннингема, и ей было больно слышать, что Эшли продает Пенсхерст именно ему.
– Нет, – повторила она.
– Ему здесь будет хорошо, – добавил Эшли. – С этим местом у него не связано никаких воспоминаний. Он никогда не бывал в этих краях и никого не знает, кроме меня, Так будет лучше всего, Эмми, поверь мне.
– Нет, – снова сказала она и нахмурилась.
Нет, это не правда. Она вспомнила, как однажды вместе с Анной и майором заходила в коттедж Бинчли и видела через окно прогуливающихся по саду майора Каннингема и миссис Смит. Но как об этом сказать? Может, это не так уж важно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Ему совсем не нравилось, что Эмми дрожит от страха даже под крышей его дома, когда для этого нет никаких оснований. Она пыталась храбриться. Все уговаривали ее позволить кому-нибудь спать в ее комнате, но она категорически отказалась, не желая опускаться до такой слабости. Милая Эмми. Ему хотелось, чтобы в ее жизнь снова вернулись покой и уверенность, чтобы она стала прежней Эмми. Его маленьким олененком.
Как только забрезжил рассвет, он поцеловал ее и легонько подул на щеку возле уха. Она пошевелилась во сне и прижалась к нему. Эшли с трудом подавил охватившее его желание.
– Эмми, – позвал он, снова целуя ее, – проснись. – Она, конечно, не слышала слов, но он провел вверх и вниз кончиками пальцев вдоль ее позвоночника.
Это ее разбудило, она открыла глаза, обвела взглядом комнату. Наверное, он правильно догадался: Эмми проснулась, когда действие лауданума стало проходить, и испугалась, не понимая, где находится, и поэтому инстинктивно примчалась к нему, ища защиты. Возможно, она даже не помнит, что они занимались любовью.
– Ты пришла ко мне за помощью, – сказал он. – Ты поступила правильно, Эмми, ведь я всегда здесь, к твоим услугам. Как и ты была для меня, когда я вернулся в Англию. Я отведу тебя в твою комнату, пока еще никто не встал. Не надо, чтобы кто-нибудь узнал, что ты была здесь.
Она послушно поднялась с кровати и подождала, пока он завязал пояс халата. Эшли выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, обнял ее за талию и повел в комнату. Постель стояла раскрытой, как она ее оставила, когда помчалась к нему. Он обнял ее и поцеловал.
– Ничего, что ты останешься здесь одна? – спросил он. – Она кивнула. – Обещай не выходить утром из дома. Она снова кивнула. – Ложись в постель. Поспи еще немного, Эмми. Ты будешь здесь в полной безопасности, я тебе обещаю. – Он отпустил ее и уже хотел повернуться к двери, когда его внимание привлек предмет, лежавший на кровати.
Он сразу же узнал его и похолодел от страха.
– Как попал сюда портрет Элис, Эмми? – спросил он.
Она взглянула на портрет и побледнела. Когда она обернулась к нему, в ее взгляде была растерянность.
– Ты принесла его сюда? – спросил он с помощью жестов. – Зачем?
Эмили нахмурилась.
Зачем она ходила в ту комнату? Зачем принесла сюда портрет Элис? Он лежал на кровати, скрепленный с таким же портретом Грегори Керси. На постели, с которой она встала ночью, чтобы прибежать к нему. Она была тогда страшно напугана, даже зубы стучали, а глаза были широко раскрыты от ужаса.
– Идем, – сказал он. Он поискал глазами шаль или халат, но, не найдя ничего, обнял ее одной рукой и, захватив с собой портреты, снова вывел в коридор.
Дверь в комнату Элис была распахнута настежь. Постель была раскрыта, простыни смяты, на подушке – вмятина от головы. В изножье кровати лежал атласный халатик.
Эмили всплеснула руками. Руки дрожали. Она указала на халатик, потом на себя. Мой, – жестом показала она.
Ящик секретера, где хранились портреты, был открыт.
Эшли вернул портреты на место и закрыл его. Потом повернулся к Эмили и приподнял за подбородок ее лицо, бледное как мел.
– На некоторых людей лауданум оказывает странное воздействие, – проговорил он. – Тебе не следует расстраиваться Эмми. Уверяю тебя, с твоим рассудком все в порядке. Я сейчас провожу тебя в твою комнату и оставлю на несколько минут. Хочу позвать к тебе Анну. Ты не должна оставаться одна, пока не уедешь из Пенсхерста. Мне невыносимо видеть, что ты здесь всегда испугана, всегда бледна. Я отправлю тебя отсюда, а потом, как только продам Пенсхерст, приеду за тобой. – Она застонала. – Ты у меня снова будешь счастлива и спокойна. Клянусь тебе, любовь моя.
Эшли отвел ее в комнату и поспешил к Люку. Сейчас он пошлет Анну к Эмми, оденется и отправится к Роду.
Если Род еще спит, он разбудит его, чтобы срочно поговорить о продаже Пенсхерста.
Глава 26
– Кэти? Ты хотела поговорить со мной? – Сэр Генри снял с головы треуголку, когда Кэтрин открыла дверь коттеджа.
Вчера вечером она передала свою просьбу с управляющим Верни, который приезжал навестить ее отца. Вчера было слишком поздно ехать к ней. Всю ночь он почти не сомкнул глаз и рано утром был у нее. Но если у пего теплилась надежда, то при первом взгляде на ее осунувшееся лицо, она угасла.
– Да, – сказала она. – Я не знала, с кем поговорить.
Папу это только расстроит. Оставался только ты или лорд Кендрик Эшли. Но я не могу ни пойти к нему, ни позвать ко мне сюда. Он может сказать об этом... – Она замолчала, взглянув на него встревоженными глазами.
– Возьми шаль, и мы с тобой прогуляемся, – сказал он.
Они направились к мосту. Сэр Генри предложил ей руку и обрадовался, когда она не отказалась опереться на нее. Перейдя мост, они свернули на тропинку вдоль реки на противоположной стороне от Пенсхерста.
– Чем ты так расстроена? – спросил он, дав ей время немного успокоиться. – Чем я могу помочь тебе, Кэти?
– Не знаю, с чего начать. – Она подняла на него влажные карие глаза.
– Начни с чего хочешь. Все утро, а если потребуется, то и целый день в твоем распоряжении.
Она несколько раз порывалась начать. Наконец решилась.
– Я всегда предполагала, что мы поженимся. Я имею в виду – ты и я, – сказала она. – Не думаю, что разница в нашем положении остановила бы тебя. И ты.., мне нравился.
– Да, – согласился он, – я тоже всегда предполагал это. Я любил тебя.
– Не знаю даже, как назвать то, что у меня было с Грегори, – продолжала она. – Неожиданно оказалось, что я ему нужна. Не думаю, что он любил меня, но он принялся с таким упорством ухаживать за мной, что я, сама не зная, почему, поддалась его настойчивости.
Возможно, мне льстило его внимание. Он был из Пенсхерста, а папа работал у него. А может быть, я почувствовала, что нужна ему. Любовь, которая связывала нас с тобой, была спокойным чувством, и я только впоследствии поняла, насколько глубоким. Я не могу объяснить, почему я ответила на его ухаживания.
– Я думал, – заметил он обиженно, – что ты разлюбила меня, Кэти. Что ты полюбила его.
– Я и сама пыталась убедить себя в этом, хотя еще до того, как он погиб, понимала, что это не так. И не было никакого мистера Смита, Генри. Я не была замужем.
– Знаю, – спокойно отозвался он.
– Ты знал? – Она взглянула на него и закусила губу.
– Еще до того, как ты сюда вернулась, – подтвердил он. – А если бы даже не знал, то сразу понял бы все, как только увидел Эрика.
– Он очень похож на Грегори, не так ли? – печально проговорила она.
– Кэти! – Надежда снова проснулась в его сердце. – Ты поэтому отказала мне вчера? Ты думала, что я не знаю?
Что не захочу жениться на тебе, узнав, что ты не была замужем и Эрик – незаконнорожденный ребенок? Это не имеет для меня ни малейшего значения. Ты стала бы моей женой, а он – моим сыном.
– Думаю, я виновата кое в чем более серьезном, чем это, – произнесла она дрожащим голосом.
– Расскажи мне обо всем наконец, – попросил он. – После возвращения сюда ты стала такой молчаливой и грустной, какой не бывала никогда. У тебя чудесный сынишка, Кэти, и ты очень хорошая мать. У тебя нет причин чувствовать себя несчастной. И о каких это ужасных провинностях ты упоминала?
– Я уехала на время к родственникам моей матери.
Они меня хорошо приняли и были ко мне очень добры. В этом мне повезло. Но я была зла на себя, мне было горько, что я испортила себе жизнь, легкомысленно отказавшись от того, что могло бы дать мне счастье Даже шанс стать респектабельной женщиной судьба отобрала у меня, когда Грегори погиб вдень нашего бракосочетания. Мой сын, который мог бы унаследовать Пенсхерст после смерти отца, стал незаконнорожденным. А папа, ни в чем не повинный папа, который всегда так гордился своей работой, был уволен. И во всем этом была виновата она Не знаю, за что она меня так ненавидела. Возможно, просто потому, что я была дочерью управляющего ее отца Но я была леди, а папа – джентльменом. Грегори все равно женился бы рано или поздно. Она, должно быть, понимала это, но ненавидела меня. Мне кажется, что она возненавидела и его, когда он рассказал ей обо мне. Знаешь, Генри, я всегда думала, что она убила его. Наверное, нехорошо подозревать такое?
– Нет, – возразил он.
– Так это правда? – тихо спросила Кэтрин, вскинув на него округлившиеся глаза.
– Да, – кивнул он. – Думаю, это правда, Кэти.
– Там был один человек, приятель моего двоюродного брата. Он был очень богат, потому что унаследовал большие деньги после смерти нескольких родственников. Его удручала мысль о том, что у него нет земельных владений Он был красив, обаятелен, внимателен и относился ко мне с сочувствием. Мне нравилось его внимание. Грегори погиб, тебя я потеряла навсегда. Я была ему благодарна и выложила все свои обиды, все подозрения.
– Возможно, ты поступила опрометчиво, Кэти, но тебя можно понять. Хотя лучше бы ты обратилась тогда ко мне – Нет, – сказала она, – ты тогда не стал бы меня слушать, Генри. Ты был сердит на меня и обижен. И тебя можно понять. А если бы я сказала тебе тогда, что жду от Грегори ребенка...
– Да, – тихо согласился он. – Ты права. В то время я ненавидел тебя.
– Я не знала, что этот человек воспылал ко мне чувствами и вздумал отомстить за меня. Он говорил, что отомстит за зло, которое мне причинили. Он был армейским офицером, и его полк должны были в скором времени перевести в Индию. Он обещал позаботиться о том, чтобы Эрик со временем по праву называл Пенсхерст своим домом, а я, как его мать, жила там. Я не возражала ему, эти разговоры тешили мою душу, да мне и самой хотелось насолить обидчице.
– Значит, в Индию, – задумчиво произнес сэр Генри.
– А потом, когда я давно забыла об этих разговорах и о нем самом, мы услышали об ужасной гибели Элис и ее сына. Несколько дней спустя пришло письмо, в котором этот человек сообщал, что служит в Индии и что ему там очень нравится. И только. Ни слова об Элис. С тех пор у меня возникли подозрения. Мне было тревожно, по ночам меня мучили кошмары.
– Это – совпадение, Кэти. – заметил Генри. – Клянусь, это всего лишь совпадение. Забудь об этом. Элис и ее сын погибли во время пожара.
– Но он появился в Пенсхерсте, – прервала его Кэтрин. – Он друг лорда Эшли, Генри. Его друг из Индии.
Майор Родерик Каннингем.
– Черт побери! Ну и дела! – воскликнул он, непроизвольно сжимая ее руку.
– Он говорил со мной, – продолжала Кэтрин. – Сказал, что скоро Эрик и я будем жить в Пенсхерсте, с ним.
Он меня пугает, Генри. Что он натворил и что еще намерен натворить ради меня? Вчера утром кто-то стрелял в леди Эмили Марлоу. Кто? Почему? Боюсь, я знаю ответ, по крайней мере на первый вопрос.
– Ты правильно сделала, что рассказала мне, – сказал Генри. – Я позабочусь обо всем, Кэти.
– Я боюсь и за тебя. Что, если он увидит, как мы прогуливаемся вместе? Мне не следовало открыто появляться с тобой.
– За меня не бойся.
– Но я теперь виновна в убийстве? – спросила она. – Ведь если он...
– Нив чем тыне виновна, Кэти. Но я должен рассказать Кендрику все, что узнал от тебя. Ты позволишь?
– А вдруг он обо всем расскажет майору Каннингему?
– Не думаю, Кэти. У меня есть свои причины недолюбливать этого человека, но негодяем его не назовешь.
Скажи, Кэти, почему ты отказала мне вчера? Потому, что была напугана? Потому, что думала, будто виновна в тяжком преступлении? Потому, что ты незамужняя мать? Или потому, что ты не хочешь меня?
– Наверное, по всем причинам, кроме последней, – со слезами на глазах проговорила она.
– В таком случае, как только мы уладим эту проблему, я снова попрошу тебя выйти за меня замуж, – сказал он.
– Генри, что ты собираешься делать? – спросила она.
– Прежде всего посоветоваться с Кендриком. Но одно я тебе обещаю твердо, Кэти: Каннингем больше не посмеет запугивать тебя. Могу поклясться, Кендрик тоже сделает все ради леди Эмили Марлоу.
– Но ты не... – Она ухватилась за лацканы его камзола под плащом. – Я не пережила бы, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Он поцеловал ее впервые за долгие годы. Кэтрин еще теснее прижалась к нему и с готовностью ответила на его поцелуй.
– Послушай, – сказал он. – Ты не будешь жить в Пенсхерсте. Но возможно, тебе придется по душе жить в поместье Уиллоудейл? И не кажется ли тебе, что «леди Верни» звучит красивее, чем «миссис Смит»? И не думаешь ли ты, что «Эрик Верни» – очень подходящее имя для преуспевающего адвоката, или делового человека, или священника?
– Ах, Генри! – воскликнула она. – Будь осторожен.
Умоляю тебя, будь осторожен!
Люк, Эшли и майор Каннингем вывезли детей на верховую прогулку, а затем около часа играли с ними на свежем воздухе. Анна осталась дома с Эмили, потом обе отправились в детскую, куда Люк привел детей.
Завтра они собирались вернуться в Боуден. Они уехали бы сегодня, но было трудно так быстро собрать детей и багаж. Анна заверила Эшли, что позаботится, чтобы Эмили ни на минуту не оставалась одна. Она решила остаться в комнате Эмили на всю ночь.
О том, что случилось в комнате Элис, никто не упоминал, хотя Эмили была уверена, что Эшли рассказал им. Мысль об этом случае смущала и вселяла тревогу. Неужели под воздействием лауданума она ходила во сне? Она, очевидно, ложилась на кровать Элис и принесла к себе портреты. А потом отправилась в комнату Эшли. Она не помнила, как оказалась там. Помнила лишь, что утром лежала в его постели и ей было уютно, тепло и не хотелось просыпаться. И еще помнила, что ночью он любил ее.
Сегодня ей было трудно улыбаться и следить за губами людей, уделять внимание детям. Больше всего хотелось бы спрятаться в своем уединенном безмолвном мире.
Ей было неприятно думать, что они уезжают, а Эшли ради нее собирается покинуть Пенсхерст. Неужели он утром говорил серьезно о его продаже? Этого нельзя допустить. Тем более ради нее. Она должна убедить его отказаться от такого глупого поступка. Но ему никогда не захочется привезти ее сюда. Да и ей, наверное, будет страшно сюда возвратиться. Но если он не продаст это поместье, то...
Эмили не верила, что сможет жить без него. Это раньше она думала, что сможет. Она прожила без него семь лет и еще целый месяц в Лондоне. Да, решительно сказала она себе, она сможет сделать это снова, но при этой мысли она лишь усилием воли удержалась на краю черной пучины панического страха. Подняв глаза, она увидела Эшли. Он улыбался, но она-то заметила следы усталости и напряжения на его лице.
– Следующие полчаса я побуду с Эмми, – обратился. он к Люку. – Потом мне нужно будет уехать: Верни хочет встретиться, чтобы поговорить о каком-то срочном деле.
Но как только я вернусь, мы все поедем на прогулку. Возьмем с собой еды и питья, устроим чай на свежем воздухе. Род уже спустился вниз, чтобы обсудить с экономкой и поваром, как нам лучше организовать пикник. Мы должны как следует отпраздновать ваш последний день пребывания здесь.
Он повел Эмили в библиотеку, усадил в мягкое кожаное кресло, а сам уселся на подлокотнике. Она испытывала смущение. Думает ли он о том, зачем она ночью ходила в комнату Элис? И лежала на ее постели? И принесла к себе портрет Элис? А потом прибежала в его комнату? Она робко заглянула ему в глаза. И увидела в них глубокую нежность.
– Еще не знаю как, – начал он, – но я сделаю все, чтобы ты снова была счастливой и спокойной, Эмми. Возможно, сделав это для тебя, я искуплю самые тяжкие проступки, которые совершил в своей жизни.
Она попыталась улыбнуться ему.
– Я собираюсь задать тебе вопрос, который уже задавал однажды. Но надеюсь, что на этот раз ответ будет другим. Но я задам его не сейчас и не здесь. Здесь ты не чувствуешь себя счастливой, а следовательно, и я тоже. Я собираюсь продать Пенсхерст, Эмми. Куплю другой дом, где, надеюсь, тебе будет хорошо. И мне тоже.
– Нет, – произнесла она, качая головой. – Нет, Ахшли. – Ей хотелось сказать больше, чтобы он понял.
– Род собирается купить его, – продолжал он, целуя ей руку. – Мы уже предварительно обо всем договорились. Он, кажется, искренне рад тому, что будет жить здесь. А мне будет приятно знать, что поместье принадлежит моему другу.
Эмили поняла не все, что он сказал, но главное было ясно. Она по-прежнему не любила майора Каннингема, и ей было больно слышать, что Эшли продает Пенсхерст именно ему.
– Нет, – повторила она.
– Ему здесь будет хорошо, – добавил Эшли. – С этим местом у него не связано никаких воспоминаний. Он никогда не бывал в этих краях и никого не знает, кроме меня, Так будет лучше всего, Эмми, поверь мне.
– Нет, – снова сказала она и нахмурилась.
Нет, это не правда. Она вспомнила, как однажды вместе с Анной и майором заходила в коттедж Бинчли и видела через окно прогуливающихся по саду майора Каннингема и миссис Смит. Но как об этом сказать? Может, это не так уж важно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31