.. Ну!
- Что "ну"? - грубо буркнул Аршак.
Лысый разочарованно вздохнул.
Аршак заметил над доской ряд старых, почти выцветших фотографий.
Мальчики в школьной форме, ремни с литыми пряжками и смешные фуражки с
высокой тульей и лакированным козырьком - старого образца. Аршак видел
такую форму на фотографии Жирайра Аветисовича - "В юности" - как
сказала мать, показывая ему семейный альбом будущего отчима.
- А это ваши отличники? - кивнул на фотографии Аршак.
- В некотором смысле. Вообще - это отцы-основатели. Мы всем
обязаны им! Пошли я по дороге тебе расскажу.
И Лысый вышел из школы-класса, а Аршак, еще раз глянув на
отцов-основателей в школьной форме старого образца, пошел за ним.

УЧИТЕЛЬ

На улицах все еще было тихо и пустынно, никаких признаков
надвигающегося карнавала. Они шли мимо невысоких заборов, будок с
заколоченными окошками, мимо лотков со всякой съедобной и несъедобной
мелочью, выставленных у витрин. Аршак старался не отставать, а Лысый
шел быстрым шагом и, размахивая руками, громко говорил:...
- Нет-нет, это не просто детские фотографии, именно в юном
возрасте они стали отцами-основателями. Эти мальчики создали наш мир!
Давным-давно, много десятилетий назад, они взяли в свои руки карабины
и решили устроить дела по-своему. Какая роскошная картина - мальчики и
карабины! В конце-концов - почему бы и нет? Дети спасут мир, мир в
стволах винтовок, винтовка рождает власть, власть молодым, молодость -
сила, сила через радость и так далее... Что там еще было? "Трещат
старые кости" или "Здравствуй, страна героев"? Впрочем, эти песни из
ваших дел. А у нас все было просто и здорово - раз! И власть
действительно у юных. Ну, конечно, были перегибы и перекосы, а у кого
их не было? В конце концов, чем карабин хуже киркомотыги или, скажем,
лесоповала? Вполне гуманно и быстро! Но это частности. И вот мы, внуки
дорогих победивших наших мальчишек...
- Кого они победили?
- Да кто же теперь помнит. Победителям, знаешь ли, память ни к
чему. Что надо, мы помним, а когда потребуется - напомним кому следует
и остальное.
- Кошкодав-Ракоед, он тоже внук?
- Еще какой! А вообще, между нами говоря, - Лысый нагнулся к его
уху и теплым шепотом продолжил: - Твой этот усатый - большая сволочь!
Всех сожрал. Силен до безобразия, но глуп до омерзения. Да и сила-то
вся в его усах. Но ничего, с твоей помощью мы ему усики пообрываем! Ты
только поднатужся и вспомни, сам вспомни и мне тихонечко скажи.
- Что я вспом...
- Тсс! - остановил его Лысый. - Тихо. Только тихо и про себя.
Хотя... Эх, была не была, времени совсем не остается. - Он поднял
глаза на замок, потом остро глянул на Аршака и осмотрелся. Завидев
подворотню, обрадовался и, взяв мальчика за плечо, толкнул вперед.
- А ну, давай сюда!
В подворотне скверно пахло, стены на высоте живота были в темных
кляксах и потеках. Лысый навис над Аршаком и зашептал:
- Усатый ищет... Ну, сам пойми! Ищет, скажем, ключ. Иначе он не
попадет туда. Времени мало, вот незадача. А без ключа совсем плохо. Не
прорваться. Он и без ключа может, но ненадолго - если в полную силу, а
если долго, то совсем без силы, а если долго и в полную силу, то
сгинет, расточится, прахом обратится...
Аршак слушал невнятное шелестение Лысого. Он понимал, что идет
охота за ключом, а ключ лежит у него в кармане - перламутровая ручка.
Он почувствовал себя ужасно хитрым. Пусть Лысый говорит, может,
проболтается - что это за ключ? Если ключ, то должна быть и дверь!
Только он, Аршак, не Буратино, чтобы его за нос водили, он сам кого
хочешь обманет.
- Ой, дядя, - перебил он Лысого, сделав большие глаза, - а что
это за ключ?
Лысый удовлетворенно крякнул и ласково поглядел на него.
- Ключ? Ну, назовем это ключом. В самом деле, без него не
попасть... - тут он прижал свои губы почти вплотную к его уху и
прошептал: - Без него не попасть в Аэндор!
Сначала Аршак ничего не понял. Затем вспомнил - дядю и его самого
охмуряли именно Аэндором: трон, власть и прочая чепуха. Лысый нагло
вешает скисшую лапшу на уши. За дурачка держит.
- Ты пойми, - между тем шептал Лысый, - Аэндор - это не только
сон, есть к нему путь, но без... ключа - не войти! Ох, я и так слишком
много сказал, не выдавай меня, мальчик! - он рухнул на колени прямо в
груду нечистот и замер, опустив голову.
- Не надо, что вы, - испугался Аршак и кинулся поднимать Лысого.
Глаза коленопреклонного полыхнули холодным торжеством, но Аршак
не заметил этого.
Лысый встал, стряхнул с колен прилипшее дерьмо, брезгливо понюхал
руку и обтер ее об стену. Глянул в глубь двора.
- Здесь должна быть колонка...
В маленьком дворике, составленном балконами и верандами
одноэтажных домов, действительно оказалась водяная колонка. Пока Лысый
смывал с себя налипшее, Аршак с любопытством рассматривал цветное
белье на веревках, медный таз, прислоненный к перилам, дрова у входа в
подвал. Очень похоже на уцелевшие старые районы Еревана, подумал
Аршак, такие же трухлявые балконы и выпирающие стены.
На стене, рядом с покосившейся дверью в подвал, сделан рисунок
мелом, изображавший фантастически пышные телеса, тут же тщательно
выписанный пейзаж с горой и высоким деревом. Над пейзажем крупными
буквами выведена надпись: "Это здесь", - и стрелка, указующая в дверь
подвала.
Лысый закончил свой туалет, поднял голову и заметил надпись.
- Постой, - вскричал он, - да ведь это же... А ну, за мной!
И рванул с места так, что Аршак решил - сейчас вдребезги
расшибется. Но дверь словно ветром сдуло, и Лысый исчез в темном
проеме. Идти за ним было жутковато, но оставаться на месте - еще хуже.

КНИГА

В погребе было темно, но совсем не страшно. Слабый свет падал на
ряды огромных бочек, со сводчатого потолка свисала паутина, в проходе
стоял длинный стол, заставленный бутылками, кружками и воронками. За
столом сидел Лысый и осторожно листал большую старинную книгу в
кожаном переплете и металлическими застежками.
- Вот, - многозначительно сказал он, - я всегда подозревал, что
"Истинная книга" где-то здесь, в самом неподходящем месте. Так, что у
нас тут? "На двести декалитров сто белков...", нет, это не то!
"Купажирование марочных..." тьфу! Ага, а это что?
С этими словами он вытащил зажатый между страниц небольший
сложенный пополам листок. Развернув его к светлому прямоугольнику,
образовавшемуся на месте вышибленной двери, он нараспев прочел:
- "Лишь мальчик, птица и огонь сумеют пронести ее через закат и
полночь дней, вершитель истины своей..." - Лысый запнулся.
- Ну, а дальше тут неясно. Что-то сказано про птицу и огонь.
Мальчик - это определенно ты. Но что означает "птица и огонь"?
Он на коленях стоял, вспомнил Аршак, черт его знает, может,
сказать? И книга вот, вдруг в ней разгадка его приключениям
непонятным? И осторожно, чтоб не сболтнуть о переезде соседей и
перламутровой ручке, рассказал о сне про черную птицу.
- Черный стерх! - вскричал Лысый, едва дослушав. - Где, где ты
его видел? Умоляю, вспомни!
- Как где? - не понял Аршак. - Я же говорю, во сне.
- Место, место... - чуть не плакал Лысый.
- Да у дяди же дома! Я у него спал.
- Какой бестолковый мальчик! - сердито проговорил Лысый. - Ты
вспомни, что это за место было во сне. Где ты видел птицу?
Аршак пожал плечами.
- Не знаю. Ну, землю копали, там машина еще была с цистерной,
асфальт горелками плавила, чтоб ломать легче было...
- Вот и огонь, - пробормотал Лысый. - А место?
- Не знаю, никогда не видел. Ну, пустырь, дома на горизонте,
стройка рядом...
Лысый отшвырнул книгу, скомкал листок и бросил его под стол. На
какой-то миг его лицо в полутьме показалось Аршаку ужасно знакомым.
- Что ж, - почти спокойно сказал Лысый, - если не знаешь где
дверь, то лучше искать ключ к любой двери.
- Ключ к любой двери? Так вам отмычка нужна?
Не отвечая, Лысый пошел к выходу. Замер в проеме и отпрянул. Он
прижался к стенке, затем, пятясь, вернулся и, положив кулаки на стол,
прошептал:
- Кажется, мы попались! Усатый во дворе. Вынюхал, стервец!

ОРУЖИЕ

Стены подземелья то сужались, то раздавались в стороны так
широко, что приходилось держаться за Лысого. Сверху сыпался песок,
несколько раз над головами шелестели крылья, под ногами осыпалась
земля.
Тогда, в винном погребе, Лысый провел его меж бочек, откатил
одну, оказавшуюся пустой, в сторону и нырнул в черную дыру. Аршак,
недолго думая, последовал за ним.
Они шли долго. Наконец, протиснувшись через узкую щель они попали
в большую пещеру, выход из которой светлел впереди.
Пещера вывела их на склон горы. Перед ними расстилалась зеленая
долина, а за ней начинался город. Отсюда замок казался невысоким, но
дома рядом с ним были почти неразличимы.
- Вперед! - весело крикнул Лысый и быстро пошел по тропинке.
Через несколько минут они оказались на большой площадке,
заваленной огромными ржавыми конструкциями, разбитыми машинами и
строительным мусором.
- Здесь раньше были мастерские, - пояснил Лысый; заметив
удивленный взгляд Аршака. - Ремонтировали строительные краны. Вон,
сколько их валяется! Ну, потом забросили ремонт. Да и не только
ремонт. Так, теперь поищем одну игрушку.
Пока он шастал, всматриваясь в переплетения труб, каркасов,
бетонных блоков, Аршак пробрался мимо покореженных остовов и вышел к
парапету. Отсюда хорошо был виден берег моря и замок с темным шаром на
шпиле.
- Ага! - послышался торжествующий вопль Лысого. - Вот она,
игрушечка!
Аршак не торопясь побрел на голос, огибая перевернутые
бульдозеры, клубки мятых труб, расплющенные каким-то чудовищным
прессом асфальтовые катки, и наконец вышел к нагромождению бетонных
фонарных столбов. На некоторых сохранились еще осколки плафонов, а на
одном Аршак разглядел привязанную к крепежному болту толстую веревку
со скользящей петлей, а рядом - фанерную дощечку с продетой в оба
конца бечевкой. На дощечке расплылась сделанная чернильным карандашом
надпись: "В добрый путь!"
Почесав в затылке, Аршак немного постоял над дощечкой, а потом
увидел Лысого.
- Что, интересно? - спросил тот. - Ну, давай сюда!
Лысый сидел перед штабелем бетонных столбов и постукивал камешком
по нижнему. Столб отвечал металлическим звуком.
Подняв голову, Лысый долго смотрел по сторонам, вдруг вскочил и
ловко полез на стоящий неподалеку подъемный кран.
Он вскарабкался по скобам к кабине с выбитыми стеклами,
спустился, исчез, а вскоре снова возник, с проклятьями волоча за собой
тяжелую лебедку. Снова полез наверх, разматывая трос, перекинул его
через блок, пройдя для этого по стреле, подозрительно затрещавшей под
ногами. Аршак закрыл глаза, ожидая вскрика и глухого удара об землю, а
когда открыл - Лысый рядом с ним возился с лебедкой.
- Чего стоишь? - крикнул он Аршаку. - Крути!
Аршак потерял чувство времени. Он исходил потом и крутил, крутил,
крутил... Лысый скакал обезьяной, цепляя тросом столбы, подскакивая к
лебедке и помогал Аршаку, потом снова кидался к столбам, оттаскивая
приподнятые... А когда, наконец, остался нижний, то его вдвоем подняли
метра на два, с трудом раскачали и уложили на остов трайлера.
Лысый подскочил к столбу, припав щекой, посмотрел вдоль него и,
пробормотав: "Удачно, очень удачно", - отер пот со лба. Аршак,
шатаясь, подошел к парапету и повалился на землю без сил.
Он сидел и равнодушно следил за тем, как неугомонный Лысый опять
куда-то убежал, появился с ворохом тряпья и с грязной бутылкой,
наполненной мутной жидкостью. На удивление не было ни сил, ни желания,
и Аршак совершенно пустым взором смотрел, как Лысый набросился на
столб как сумашедший, и через несколько минут перед взором Аршака
предстал тот же столб, только уже из вороненого металла. Аршак с
трудом поднялся и заглянул в дыру. Обнаружив на внутренней стороне
идущие вглубь и вбок выступы, он понял, что это нарезка. Столб
оказался стволом!
Лысый между тем оглядел утолщенный конец ствола, провел пальцем
по еле заметной канавке и, нащупав выступ, нажал. Отвалился массивный
стальной клин, обнажив затвор. Одновременно выдвинулся короткий
стержень с кнопкой на конце.
Лысый захихикал, полез за пазуху и достал оттуда небольшой
снаряд. Головка его кончалась синеватым стеклышком. Лысый осторожно
вложил снаряд в ствол, с лязгом задвинул клин и ласково огладил
затвор. Поманил к себе Аршака.
- Вот сейчас мы его, козла усатого, задерем! - торжественно
сказал Лысый. - Вот мы его сейчас решительно к кузькиной матери
определим. Давай, жми сюда! - и он сделал приглашающий жест.
Аршак посмотрел вдоль ствола - действительно, нацелено прямо на
замок. Неужели можно точно влепить в поганую харю Кошкодава-Ракоеда,
подумал он, загораясь при мысли, что отплатит злодею за все обиды.
Почему бы и нет? Стеклышко - это, наверно, объектив. Лазерная наводка!
Сейчас, небось, развалился на своих коврах, а тут ему в окошко
снарядец ввинчивается. Красота!
- А не промахнемся? - деловито спросил Лысого, ухватываясь за
стержень так, чтобы большой палец лег на кнопку.
- Что ты! - подпрыгнул от возмущения Лысый. - Да хоть и
промахнется. Всех дел! Прижарим усатого калифорнием! Не бойся, не
уйдет! Здесь парочка килотонн, хватит вполне. Жми!
Аршак ахнул и отскочил.
- Да что вы, - заикаясь еле выдавил он, - Там же все снесет! Люди
же, дядя...
- Какие люди! - распаляясь, закричал Лысый. - Сволочи все! Да и
сволочей-то этих на самом деле нет!
- Дядя...
- И дяди нет! Ты хоть кого-нибудь здесь видел с усатым,
одновременно с ним видел, а?
- Не видел, - прошептал Аршак, мгновенно понимая Лысого. - Но я и
вас ни с кем не видел!
- Молодец, мальчишечка! - обрадовался Лысый. - Соображаешь!
Затем он многозначительно подмигнул Аршаку, выпятил нижнюю губу
и, подняв большой палец медленно повел его к кнопке.
- Не надо! - закричал Аршак и бросился на него.
Но не успел. В ту же секунду Лысый накрыл кнопку ладонью. Аршак
замер. Орудие издало непристойный звук "Прррз", из жерла медленно
выдулся большой ярко-желтый воздушный шар с надписью "Привет
победителям!" Шар покачался над головами артиллеристов и, гонимый
ветерком, поплыл в сторону города, медленно уменьшаясь в размерах.
Аршак озверел. Он подскочил к Лысому, вцепился в его лохмотья и
стал трясти. Лысый, продолжая улыбаться, попятился, увлекая Аршака за
собой, пока не уперся в лебедку.
- За что, за что надо мной издеваетесь? - рычал Аршак.
- Успокойся, - увещевал его Лысый. - Никто не издевается. Все
хорошо, все в порядке. Ну, пошутили! Ну, бабахнули! Тебе что, жаль -
не боевым ахнули? Или пожалел кого? Да кого жалеть, голубчик? Ты себя
пожалей. Сам-то... Дай тебе в руки карабин, скольких у себя в распыл
отправишь глазом не сморгнув.
- Нет! - Аршак отпустил Лысого и поднял голову. - Нет, не
дождетесь.
- Ой, неужели не дождусь? - издевательски спросил Лысый. -
Спасибо. А вот нянечка твоей ясельной группы, ненароком скормившая
маленькому Гагику кусок битого стекла, а потом, вместо того, чтобы
вызвать "скорую помощь", никому ничего не сказала? Неужели она не
стоит пули? Или ты забыл, как все удивлялись, почему Гагик вдруг
исчез, и почему нянечки ходили испуганные почти целую неделю?
- Я... я не помню.
- Естественно. А в садике, в старшей группе, не припомнишь ли,
как пропал твой красивый венгерский свитер? Тебе свитер было не жаль,
но все почему-то подумали, что взял Женя, и папа его так за это
поучил, что Женя на всю жизнь стал заикой, а свитер потом видели на
сыне воспитательницы, который ходил в другой садик. Не помнишь? Ну,
может не пулю ей, но пару раз по темечку прикладом не повредило бы, а?
В школе же...
- Не надо, - глухо пробормотал Аршак.
- Ну почему же? Не волнуйся, я не о тебе. Помнишь, в третьем
классе ваш учитель, заслуженный, между прочим, медаль имеет, не
разрешил Сергею выйти из класса, а вывел к доске и издевался над ним
долго, пока тот не обмочился под веселый и радостный смех всего
класса. У сергея на этой почве началось нервное расстройство, теперь
он лечится в клинике каждый год. Ты этого, конечно не знаешь, потому
что он остался на второй год и был вами немедленно забыт. А ваш
заслуженный учитель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10