По словам Екатерины, Елизавета бросила ей этот упрек через четыре года после действительного происшествия в Летнем дворце. В другой раз императрица бурно выразила свое неудовольствие по поводу расположения Екатерины к одной фрейлине, у которой «были две любовные истории». Вряд ли это обстоятельство являлось действительно существенным при дворе, не отличавшемся строгостью нравов. Тем не менее «ее императорское величество говорила с такой горячностью и гневом, что была совсем красная, с горящими глазами». Были также случаи, когда Елизавета прилюдно бранила Екатерину за мотовство и долги. Впрочем, эти эпизоды не выходили за рамки чисто женского отношения уже немолодой императрицы к привлекательной невестке, которая оттеняла ее постепенно увядающую красоту.
Предметом забот и огорчений императрицы длительное время являлось отсутствие у великокняжеской четы детей. Когда 20 сентября 1754 года наконец появился на свет Павел Петрович, радостная Елизавета отобрала его у матери и стала лично ухаживать за младенцем. Не испытав материнства, она в роли бабушки проявляла слишком много ревности и усердия, что, по-видимому, портило ребенка. Екатерина вспоминала: «Я могла узнавать о нем только украдкой, потому что спрашивать о его здоровье значило бы сомневаться в заботе, которую имела о нем императрица, и это могло быть принято очень дурно. Она и без того взяла его в свою комнату, и, как только он кричал, она сама к нему подбегала, и заботами его буквально душили. Его держали в чрезвычайно жаркой комнате, запеленавши во фланель и уложив в колыбель, обитую мехом черно-бурой лисицы; его покрывали стеганным на вате атласным одеялом и сверх этого клали еще другое, бархатное, розового цвета, подбитое мехом черно-бурой лисицы. Я сама много раз после этого видела его уложенного таким образом, пот лил у него с лица и со всего тела, и это привело к тому, что когда он подрос, то от малейшего ветерка, который его касался, он простужался и хворал. Кроме того, вокруг него было множество старых мамушек, которые бестолковым уходом, вовсе лишенным здравого смысла, приносили ему несравненно больше телесных и нравственных страданий, нежели пользы».
Возможно, Екатерина несколько сгущает краски по вполне понятным мотивам материнской ревности. Елизавета страстно любила Павла, а он, в свою очередь, боготворил бабушку. К подросшему мальчику она в качестве воспитателей определила образованнейших людей своего времени Ф.Д. Бехтеева и Н.И. Панина, которые регулярно докладывали ей состоянии здоровья и ходе обучения своего подопечного. Воспитание будущего императора считалось важнейшей государственной задачей, но императрице необходимо было решать другие, не менее серьезные проблемы.

«Орудия монаршей воли»
Указом от 12декабря 1741 года Елизавета Петровна восстановила «петровское детище» — Сенат — в значении высшего правительственного органа и ликвидировала стоявший над ним в два предыдущих царствования Кабинет министров — особое высшее учреждение с чрезвычайными полномочиями. Вместо него велено было «иметь при Дворе Нашем Кабинет в такой силе, как был при Петре Великом". Тем самым восстанавливалась созданная Петром I личная императорская канцелярия — Кабинет, в задачи которого входили: прием документов на имя монарха, оформление указов за личной императорской подписью, объявление словесных „высочайших повелений“ и руководство финансовой стороной дворцового хозяйства. Во главе реставрированного учреждения был поставлен Иван Антонович Черкасов, служивший в свое время в петровском Кабинете и прекрасно знавший его организацию. Именно поэтому Кабинеты Петра I и Елизаветы Петровны по своему организационному устройству были практически идентичны.
Создание личной императорской канцелярии было сопряжено с желанием Елизаветы полностью взять бразды правления в собственные руки и восстановить самостоятельное значение самодержавной власти. Существовавшие при ее предшественниках Верховный тайный совет и Кабинет министров располагали официальным правом принимать указы от имени монархов, что делало императорскую власть в значительной степени номинальной. Теперь же именные императорские указы оформлялись в Кабинете только за личной подписью Елизаветы Петровны. Кроме того, сохранилась прежняя практика «изустных именных указов" („высочайших повелений“), которые по поручению императрицы объявлялись Сенату и другим учреждениям уполномоченными на то лицами. Благодаря реформе высших государственных органов Российской империи личная роль монарха в системе абсолютизма стала преобладающей. По справедливому замечанию Л.Г. Кислягиной, «правление Елизаветы Петровны отмечено дальнейшей централизацией власти. Фактически императрица решала единолично не только важные государственные вопросы, но и очень мелкие".
Однако для принятия важных решений необходимы были консультации с крупными государственными деятелями, которых Елизавета Петровна поставила во главе государственного аппарата. Поэтому императрица вернула к жизни еще одно петровское «установление» — чрезвычайные совещания высших чиновников для обсуждения наиболее сложных государственных проблем, преимущественно из области внешней политики. При Елизавете такие совещания официально именовались конференциями, а их участники — конференц-министрами. В донесениях иностранных дипломатов этот непериодически действовавший орган назывался Великим советом, а в исторической литературе — Чрезвычайным, или Императорским, советом. Конференции имели установленный порядок сбора письменных мнений «министров" по обсуждаемому вопросу, и их заседания протоколировались. «Мнения" и протоколы поступали на рассмотрение и утверждение императрицы.
Петр I проводил подобные совещания при Коллегии иностранных дел, но его дочь распорядилась устраивать их «в императорском доме в особливых апартаментах», куда надлежало перенести и заседания Сената. При этом Елизавета Петровна выразила намерение лично присутствовать на конференциях и в Сенате «по временам пристойным и потребе дел». Впоследствии она действительно появлялась на заседаниях этих органов, хотя и не очень часто.
Сохранившиеся записки и заметки Елизаветы Петровны в сравнении с текстами именных указов позволяют понять механизм осуществления верховной власти. Императрица письменно или устно сообщала свое решение И.А. Черкасову, который составлял соответствующий законодательный или распорядительный акт и подавал его «на высочайшую подпись». Вероятно, порой ему нелегко было воплощать поток идей Елизаветы в ясные и четкие документы. Вот один из примеров творческой мысли дочери Петра Великого: «Напиши указ, дабы гоф-интендантская контора под главным командиром была и одного б его ведала, а именно у обер-гофмейстера, а кроме его ни у кого в команде не была. И написать именно, чтоб не так, как при блаженной памяти императора было, что дворцовые, коли что им надобно, то для себя употребляли, то именно изъяснить, чтоб государевых людей никуда в домы, ни на работу никуда б не давали и никакого материалу, и так заключить, что ни щепку без моего указу, и обер-гофмейстеру самому смотреть, чтоб те люди были б все употреблены для дворцового строения, а не для других, и, написаф указ, ко мне принесть к подписанию».
В случае отъезда Елизаветы Петровны в Царское Село или Петергоф Черкасов мог оставаться в Петербурге, а императрицу сопровождал кто-нибудь из кабинетских секретарей. Например, 24 января 1746 года один из них составил текст распоряжения для Черкасова: «Иван Антонович! По получению сего числа Нами от генерал-фельтмаршала графа Лесин о состоящих в Курляндии полках репорту усмотрели Мы, что оныя имеют в людях некомплект и много в отлучках показано; того ради в подтверждение прежних Наших указов заготовьте об оном в Военную коллегию указ и для подписания Нашего пришлите к Нам сюда». Прежде чем поставить свою подпись на этом документе, Елизавета приписала к тексту: «немедленно». Это отнюдь не свидетельствовало о всегдашней лени и медлительности императрицы.
Помимо составления именных указов, Черкасов принимал поступавшие на имя Елизаветы документы: доклады и донесения Сената, Синода, Коллегии иностранных дел, Военной и Адмиралтейской коллегий и других учреждений, а также многочисленные челобитные «о милостях и милосердии". Содержание всех этих бумаг докладывалось императрице. Челобитные рассматривались выборочно, причем принцип их отбора не ясен.
Второй по значению сотрудник Кабинета Василий Иванович Демидов занимался преимущественно личными финансово-хозяйственными делами Елизаветы Петровны. Через него она давала распоряжения о шитье нарядов, оплате покупок и выдаче денег на другие нужды.
Щепетильность Елизаветы Петровны, в вопросах о власти проявилась в следующем весьма характерном эпизоде. После смерти И.А. Черкасова в ноябре 1757 года В.И. Демидов развернул бурную деятельность по упорядочению работы и делопроизводства Кабинета. Его распоряжения были весьма разумны и свидетельствовали о незаурядных организаторских способностях этого деятеля. Однако Елизавета, узнав о проявленной Демидовым инициативе, приказала «объявить ему именной ее императорского величества указ, для чего он в распорядки и в дела кабинетные собою без указу ее величества вступил и чтоб от сего времени он, Демидов, ни в какие кабинетные дела и распорядки не вступал». Место управляющего Кабинетом, на которое Демидов, по-видимому, рассчитывал, занял сотрудник Коллегии иностранных дел Адам Васильевич Олсуфьев.
Ревнивое отношение Елизаветы Петровны к прерогативам самодержавного монарха испытывал на себе и Сенат. Например, в октябре 1742 года императрица рассердилась на то, что он без ее ведома послал приказ фельдмаршалу П.П. Ласси о размещении войск на зимние квартиры. Тем не менее, Сенат взял на себя основную часть забот самодержицы по делам внутреннего управления. Он самостоятельно издавал законодательные акты (сенатские указы), назначал воевод и решал множество частных вопросов государственной жизни, «не утруждая о том докладами ее величество». Считалось, что императрица осуществляла контроль за деятельностью Сената через генерал-прокурора Н.Ю. Трубецкого (этот пост так и называли — «око государево"). Кроме того, многие сенаторы пользовались личным доверием и расположением Елизаветы.
Значение Сената в период царствования дочери Петра I было очень велико. А.Д. Градовский даже утверждал, что «правление Елизаветы Петровны можно назвать управлением важнейших сановников, собранных в Сенат». Другую точку зрения высказал С.О. Шмидт, заметивший, что при Елизавете этот орган «не стал средоточием важнейших государственных дел. Часть их с самого начала нового царствования поступила в личное ведение императрицы… Сенат зависел от разнообразных проявлений личного начала в государственном управлении как в форме собственных действий императрицы, так и в виде поручений и полномочий, которых добивались у нее доверенные лица и учреждения».
Количественный анализ документов высших государственных учреждений подтверждает мнение о значительной зависимости Сената от императорской власти. В ноябре — декабре 1741 года Елизавета Петровна дала Сенату пятьдесят один указ (в том числе письменные и «изустные») и получила от него четырнадцать докладов на «высочайшее утверждение». В 1742 году эти цифры соответственно составили сто восемьдесят три и сто тринадцать, а в 1744 году — сто восемьдесят четыре и тридцать восемь и т. д. Таким образом, высший правительственный орган России работал под контролем императрицы, а иногда и под ее непосредственным руководством.
Десятого января 1743 года Елизавета запретила Сенату начинать дела «по письменным или словесным предложениям" без указа за личной императорской подписью. Однако уже 4 апреля это решение было нарушено самой императрицей, передавшей Сенату устное повеление через генерал-полицмейстера Ф.В. Наумова. Впоследствии „изустные“ императорские указы не только не исчезли из практики, но их количество даже возросло. Вероятно, данный факт следует рассматривать как проявление со стороны Елизаветы Петровны чисто женский непоследовательности. С конца 1752 года императрица объявляла указы преимущественно в устной форме через своих приближенных.

Стоявшие у трона
Приход к власти Елизаветы Петровны неизбежным образом вызвал изменения в составе правящей верхушки. В ночь переворота были арестованы самые крупные деятели правительства Анны Леопольдовны — А.И. Остерман и М.Г. Головкин. Первый из них в должности генерал-адмирала руководил внешней политикой страны, а второй занимал пост вице-канцлера, но ведал внутриполитическими делами. В этом своеобразном распределении обязанностей высших должностных лиц выражались политические расчеты и удовлетворение личных амбиций. Были арестованы также находившийся в отставке фельдмаршал Б.X. Миних, обер-гофмаршал К.Р. Левенвольде, президент Коммерц-коллегии К.Л. Менгден и несколько менее крупных чиновников. На месте удержался князь А.М. Черкасский, занимавший высший государственный пост канцлера, но никак не скомпрометировавший себя в глазах Елизаветы и даже преуспевший в заискивании перед ней накануне переворота.
Сразу же после восшествия на престол Елизавета Петровна созвала совет высших чиновников, в который, помимо Черкасского, вошли фельдмаршал И.Ю. Трубецкой, генерал Л. Гессен-Гомбургский, генерал-прокурор Сената Н.Ю. Трубецкой, действительный тайный советник А.П. Бестужев-Рюмин, адмирал Н.Ф. Головин, обер-шталмейстер А.Б. Куракин и тайный советник К.Г. Бреверн. Обращает на себя внимание тот факт, что даже в первые часы своего правления новая императрица не могла обойтись без немцев. Если принц Гессен-Гомбургский возвысился как тайный сторонник Елизаветы до ее восшествия на престол, то Бреверн, являвшийся правой рукой Остермана, был необходим новой власти в силу своей компетентности. Особое место в правящей верхушке нового царствования занял И.Г. Лесток. Он был пожалован в чин действительного тайного советника, назначен главным директором Медицинской канцелярии, реальный вес ему обеспечивало положение лейб-медика и друга Елизаветы. Ее мнительность в отношении своего здоровья способствовала тому, что Лесток часто находился возле нее и не упускал случая представить ей дела в соответствии со своими взглядами и интересами. Вероятно, Елизавете даже нравилось обсуждать государственные проблемы с остроумным французом, к обществу которого она привыкла еще с ранней юности. Один из сановников говорил, что «государыня отличается непостоянством усваивать себе мнение, смотря по тому, в какую минуту оно ей предложено, также высказано ли оно приятным или неприятным образом. Лесток серьезно и в шутку может говорить ей более, чем всякий другой. Когда государыня чувствует себя не совсем здоровою, то он как медик имеет возможность говорить с нею по целым часам наедине, тогда как министры иной раз в течение недели тщетно добиваются случая быть с нею хоть четверть часа».
Впрочем, Елизавета Петровна больше доверялась Лестоку в отношении своего здоровья, чем в государственных делах. С присущим ей здравым смыслом она не склонна была видеть в своем лейб-медике патриота России и однажды отозвалась о нем весьма язвительно: «Если бы Лесток мог отравить всех моих подданных одной ложкой яда, он, верно, сделал бы это».
По ходатайству Лестока Елизавета Петровна 12 декабря 1741 года назначила вице-канцлером Алексея Петровича Бестужева-Рюмина — одного из самых выдающихся государственных деятелей эпохи. Образование он получил в Копенгагене и Берлине, некоторое время с разрешения Петра I состоял на службе у ганноверского курфюрста и английского короля Георга I, затем почти двадцать лет являлся дипломатическим представителем России в Дании, Гамбурге и снова в Дании. В 1740 году Бестужев-Рюмин был отозван в Петербург и стал креатурой Бирона, который ввел его в Кабинет министров вместо казненного А.П. Волынского. Бестужев активно поддержал Бирона при назначении его регентом, за что и поплатился, будучи арестованным одновременно со своим патроном. Следственная комиссия приговорила его к смертной казни, которую Анна Леопольдовна заменила ссылкой в деревню. После переворота положение опального вельможи немало способствовало его возвышению. Уступив ходатайству Лестока в отношении Бестужева-Рюмина, Елизавета Петровна сказала лейб-медику: «Я боюсь, что ты связываешь для себя самого пук розог». Эти слова императрицы казались пророческими.
Крупной фигурой в новом правительстве стал генерал-прокурор Сената Никита Юрьевич Трубецкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86