НО ОСОБЕННОСТИ МОДЫ НА ЭТОТ РАЗ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ НЕ В ПЛАТЬЯХ. ЕСЛИ ДАМЫ ХОТЯТ ВЫГЛЯДЕТЬ МОДНО, СОВРЕМЕННО И ЭЛЕГАНТНО, ТО ОНИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНЫ УКРЕПИТЬ ПОВЕРХ ПРИЧЁСКИ БОЛЬШИЕ УШИ, СШИТЫЕ ИЗ МЕХА КОРИЧНЕВОГО ЦВЕТА. КРОМЕ ТОГО, ЖЕЛАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ ИЗ-ПОД ПЛАТЬЯ КАЖДОЙ МОДНИЦЫ ВЫГЛЯДЫВАЛ ДЛИННЫЙ ПУШИСТЫЙ ХВОСТ. ЧТОБЫ ХВОСТ СМОТРЕЛСЯ ЭЛЕГАНТНЕЕ, ЕГО МОЖНО УКРАСИТЬ ЗОЛОТЫМИ БРАСЛЕТАМИ, ЖЕМЧУЖНЫМИ НИТЯМИ. А МОЖНО ПРОСТО ЗАВЯЗАТЬ НА ЕГО КОНЦЕ КОКЕТЛИВЫЙ БАНТИК ИЗ ПАРЧИ В ТОН ПЛАТЬЮ, – медленно прочитала Королина и гордо помахала хвостом с великолепным розовым бантом на конце.
– Ого! – воскликнул Фистус удивлённо. – Никогда не думал, что обезьяна может повлиять на известных модельеров до такой степени, что они решатся даже изменить моду!
– Хм, обезьяна… – Королина смерила Фистуса высокомерным взглядом. – Вы мне лучше ответьте, кто ещё в этом городе способен покорить столько мужских сердец!


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
О целебных свойствах мороженого

Несмотря на то, что бюро погоды обещало сильные ливни с грозами, с самого утра на небе сияло яркое жизнерадостное солнце, которое, очевидно, не читало газет, а, стало быть, и не знало о том, что ему сегодня положено скрываться за тучами.
Обезьянка и Эжелина уже давно встали, умылись и прибрали чердак, а Фистус всё ещё нежился под одеялом, подставляя лицо ласковым солнечным лучам.
– Ну, долго ты ещё будешь валяться в постели, лежебока? – спросила обезьянка. – Некоторые уже с ног от усталости валятся.
– И от голода, – подсказала Эжелина.
– Да, и от голода, – повторила обезьянка сурово. – Между прочим, мы ещё не завтракали.
– Между прочим, я тоже ещё не завтракал, – отозвался Фистус лениво. – А всё по вашей вине. Раз уж вы встали первыми, то могли бы сходить в кафе и принести оттуда свежих булочек и горячего кофе. Я бы проснулся, а завтрак уже на столе. Вот была бы радость! Но некоторые предпочитают с утра шуметь, махать веником и поднимать пыль столбом!
– Что? Ну, знаешь ли! Мы тут трудимся не покладая лап, подметаем пол от зари до зари, а некоторые…
С этими словами Королина повернулась к Фистусу спиной и при этом нечаянно наступила на совок. Совок выгнулся, бзинькнул и выстрелил мусором прямо в Фистуса.
– Ах, ты так? – пронзительно заверещал Фистус. – Значит, дерёшься? Значит, обзываешься?
– Да, – подтвердила обезьяна.
– А я, может, больной! Может, у меня температура сорок градусов.
– А может, пятьдесят? – спросила обезьянка.
– Может, и пятьдесят, – согласился Фистус. – Я ещё не измерял.
– А если не измерял, то откуда знаешь, что у тебя высокая температура? Может, она нормальная. А может, и минусовая!
– Наверное, он и в самом деле болен, – вступилась за Фистуса Эжелина.
– Да, – вскочил старичок, бойко откинув одеяло. – Может, я и в самом деле болен! Может, я к вечеру вообще умру! И будете вы потом жалеть, что не принесли мне вовремя горячий кофе.
– При высокой температуре врачи не рекомендуют пить горячее. Температура может подскочить ещё выше, – язвительно заметила обезьянка.
– Да, – подтвердила Эжелина, – чтобы тебя вылечить, нужно сначала сбить температуру.
– Ага, значит, мне нужно принести много мороженого. Оно отлично сбивает высокую температуру.
– А разве у тебя не болит горло? – спросила Эжелина.
– Горло? – насторожённо переспросил Фистус.
– Ну да, горло. У всех больных всегда болит горло. Самый верный признак болезни!
– Ну, конечно, болит! О чём тут спрашивать?! – возмутился старичок.
– Сейчас проверим, – заявила обезьянка и с видом знатока посмотрела на шею Фистуса.
– А разве ты можешь это проверить? – забеспокоился тот.
– Могу, могу, – заверила его Королина и, приблизившись к Фистусу, с силой схватила его обеими лапами за горло. – Ну что, больно?
– Больно, больно, – захрипел наполовину задушенный Фистус.
– Ну что ж, – хитро улыбнулась обезьянка, – видать, твоё горло и вправду болит. А раз так, то не видать тебе мороженого, как своего хвоста.
– Как это? – удивился Фистус. – Как это не видать, как своего хвоста? Какого хвоста?
– Какого, какого. Так образно говорят про тех бедолаг, у которых нет хвоста, – пояснила Королина и продолжила. – Так вот! У кого болит горло – тому мороженого нельзя ни грамма. Так говорят врачи!
– А у кого температура – тому можно, – заявил Фистус. – Так что, дорогие мои друзья, собирайтесь за мороженым. И побыстрее. Сами знаете – моя жизнь в опасности.
– Но, Фистус, зачем тебе отправлять нас в какое-то кафе, когда ты просто можешь всё наколдовать? – спросила Эжелина растерянно.
– Зачем, зачем… А затем, что если вы на полчаса исчезнете из дома, значит, я это время могу ещё поблаженствовать в постели. И никто не станет меня оскорблять, и никто не попытается меня задушить, воспользовавшись естественной слабостью больного старичка.
Эжелина и обезьянка переглянулись, тяжело вздохнули и направились к выходу.
У ближайшего мороженщика друзья купили себе по одному шоколадному мороженому и пошли обратно домой. Они печально брели вдоль высокого некрашеного забора и лениво пинали на дороге камушки.
И вдруг прямо на них из-за большого валуна выскочили два серых мышонка. У того, который бежал первым, в зубах был зажат небольшой кусочек заплесневевшего сыра.
Увидев обезьянку, первый мышонок резко затормозил всеми четырьмя лапками и, выронив от испуга сыр, бросился удирать вдоль забора. Видимо, он надеялся найти дырку, через которую можно было бы улизнуть. Второй мышонок, недолго думая, последовал его примеру.
– Вот сейчас мы и повеселимся, – крикнула обезьянка и, опустившись на четвереньки, бросилась вдогонку за беглецами.
В несколько прыжков она догнала перепуганных мышат, схватила их за шиворот и подняла над землёй. Мышата возмущённо запищали.



– Ой, Эжелина, смотри, какие они хорошенькие! Такие серенькие, пушистенькие! – проворковала Королина и принялась щекотать малышам мохнатые животики.
Мышата захихикали.
– Королина, отпусти их. Они, наверное, очень кушать хотят, – вмешалась Эжелина.
– Вот я и предлагаю взять их с собой домой и покормить, – отозвалась обезьянка.
– Покормить? А чем? Мы же ничего не купили, – ответила Эжелина и вдруг, вспомнив о Фистусе, схватилась за голову.
– Господи, Королина, как же это мы забыли купить мороженое для дядюшки Фистуса?!
– Ой, действительно, забыли, – растерялась обезьяна и посмотрела на болтающихся в воздухе мышат. – Вот что. Ты пока возьми этих проказников и иди с ними домой. А я сбегаю за мороженым и догоню тебя.
И обезьянка скрылась за поворотом, оставив за собой лёгкое облачко пыли.
– Ну что, в гости пойдёте? – обратилась Эжелина к мышатам.
Те согласно кивнули головками в ответ и, нырнув в карман Эжелининого платья, затеяли там весёлую возню.
– Эй вы, тише там. В гостях так себя не ведут, – засмеялась девочка и продолжила путь.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой нам предстоит неприятное знакомство с Пляксуром и Гунсой

Не успела Эжелина пройти несколько шагов, как её внимание привлекла чья-то визгливая перебранка за забором. Девочка уже собралась идти дальше, но в это время хриплый голос за забором произнёс:
– Пусть только этот безмозглый Фистус добудет волшебный манускрипт, а уж я-то найду способ, как его отнять!
Эжелина похолодела: «Кажется, здесь что-то замышляется против моих друзей!»
– Правильно, отнимем, отнимем! – взвизгнул кто-то за забором, – ведь он ему всё равно не нужен, правда, Пляксур?
– Ему-то он нужен, – ответил тот, кого называли Пляксуром, – да нам нужнее! С его помощью мы вернём себе магическую силу, переберёмся на планету Гарон, и тогда осколок Офлигеи будет в наших руках!
– В наших, в наших! Хи-хикс, – послышался угодливый смешок. – Мы спасём наш ненаглядный осколочек!
– И тогда, Гунса, – продолжил Пляксур, – все жители Волшебной страны опять попадут под его власть…
– Попадут, попадут, – обрадованно поддержал Гунса.
– … и мы станем управлять этим стадом безмозглых офлигелов! – закончил Пляксур.
– Управлять, управлять! – восторженно поддакнул Гунса. – Хи-хикс! Ну до чего же ты всё здорово придумал!
– Да, да, Гунса, у меня большие планы. После того, как Гарон будет в наших руках, мы перенесём осколок Офлигеи на Землю и все люди тоже станут нашими рабами!
– Хи-хикс! – возликовал Гунса. – Это, Пляксур, будет самая замечательная твоя пакость!
«Рано вы делите планеты, – подумала Эжелина. – Вот сейчас пойду и расскажу всё дядюшке Фистусу!»
Эжелина сделала шаг назад, и вдруг раздался сильный хруст. Девочка в испуге замерла и приподняла над землёй правую ногу, под которой хрустнула сухая ветка.
– Кто это там? – услышала она за забором насторожённый голос Пляксура. – Надо посмотреть.
Эжелина со всех ног бросилась бежать.
– Это та самая девчонка, которая помогает Фистусу! Это Эжелина! – завопил Пляксур.
Эжелина попыталась оглянуться, но во весь рост растянулась на дороге. Мышата, сидящие в её карманах, выпрыгнули на траву и исчезли в кустах. За спиной девочки послышалось тяжёлое дыхание преследователей.
– Вставай, голубушка, попалась, – раздался зловещий голос Пляксура.



Эжелина подняла глаза на говорящего… и никого не увидела, кроме огромной чёрной собаки.
– Она подслушала! Она хотела всё рассказать этому противному старикашке Фистусу, – донеслось до Эжелины повизгивание Гунсы, и из-за спины чёрного пса выглянула жалкая морда небольшой собачонки грязно-серого цвета с рыжими подпалинами. Её красноватые глазки смотрели на Эжелину с нескрываемой ненавистью. Шерсть на спине свалялась клочьями, а опущенный хвост уныло стелился по земле.
– Ну что, не успела наябедничать своему старикашке? – торжествующе спросила собачонка.
Эжелина поняла, что это и есть Гунса и Пляксур. Разглядывая Пляксура, она подумала, что где-то его уже видела. Но где? Этого девочка припомнить не могла.
– Нет, противная девчонка, теперь ты никогда ничего не расскажешь Фистусу про нас, – свирепо рыкнул Пляксур и зашептал:
– Тар-мыр – лан!
Гур-лыр – ран!!
Фир-дыр – фан!!!
Сур-пыр – ман!!!!
Эжелина почувствовала, что тело её костенеет. Девочка беспомощно повалилась на мостовую и услышала, как при её падении раздался красивый металлический звон.
– Готово, – произнёс Пляксур и зловеще захохотал.
– Теперь она ничего не расскажет, – захихикал Гунса. – Ведь бронзовые подсвечники не умеют говорить!
«Неужели они превратили меня в бронзовый подсвечник?» – с отчаянием подумала Эжелина.
– Ага, плачешь? – торжествующе взвизгнул Гунса. – Смотри, Пляксур, она плачет. Плакса! Плакса! Пляксур, давай будем вместе дразниться. Плакса! Плакса!



– Да погоди ты, Гунса. Я придумал кое-что получше. Я расскажу этому подсвечнику одну историю. Слушай, железяка, слушай, всё равно ты больше никогда никому ничего не расскажешь! – Пляксур злорадно оскалился и продолжил: – В стародавние времена, когда Землю населяли одни руталоны, в Долине Сладких Грёз рос я – юный волшебник Пляксур. С самого детства я стал замечать несовершенства нашего мира. Я видел, что руталоны – эти жалкие неразумные создания – просто не знали, на что направлять силу своего волшебства. Они растрачивали его понапрасну на всякие пустяки: на строительство храмов и дворцов, на лечение больных животных и тому подобные дела. Я видел, сколько сил уходило у них зря, и прямо бесился от злости. Никто из них не хотел властвовать, никто из них не умел приказывать и порабощать. Они были жалки и неразумны. Но я был не такой. Я сразу понял, что рождён для того, чтобы в мире воцарилось зло. Я сразу понял, что мне с остальными руталонами не по пути. С самого детства я обожал разорять птичьи гнёзда и бросать с высокого моста в реку котят. Гунса был таким же. Нет, он был даже лучше меня, потому что слыл среди руталонов плаксой и ябедой. – Чёрный пёс с уважением взглянул на своего товарища и продолжил:
– Как-то раз нам при помощи волшебства и обмана удалось выманить на поединок двух самых сильных и самых гордых зверей – льва и тигра. Помнишь, Гунса, какая была потеха? Как они разорвали в клочья друг друга, пытаясь доказать нам, кто из них сильнее?
– Ах, разве можно позабыть такие сладостные моменты? – облизнулся Гунса.
– Об этом случае стало известно Великому Властителю Руталонов, – продолжал Пляксур. – Ему и прежде кое-что докладывали о наших забавах и теперь, узнав об этом невинном поединке, Властитель рассвирепел. Он отобрал у нас с Гунсой большую часть волшебной силы и изгнал нас в горы.
Там мы провели много лет. И вот однажды я поднял глаза к небу и увидел сказочно красивую звезду…
– Нет, это я первый заметил её, – перебил Пляксура Гунса.
Пляксур тут же лапой отвесил своему дружку мощную затрещину, и тот, скуля и повизгивая, откатился в сторону.
– Сколько раз, Гунса, я просил, чтобы ты не перебивал меня. Я первый заметил Офлигею и сразу почувствовал, что на небосклоне, наконец-то, взошла моя звезда.
Но вдруг как-то ночью, когда мы мастерили ловушки для белок, раздался оглушительный грохот, и я увидел, как наша ненаглядная звёздочка разлетается на тысячи осколков! Позже мы узнали, что это сделали руталоны. Да, они разрушили Офлигею, но дорого поплатились за это, лишившись своего волшебного дара на целую тысячу лет!
– Хи-хикс, – отозвался Гунса, – так им и надо за то, что разрушили нашу ненаглядную звёздочку!
– Верховный Властитель Руталонов и те, кто не принимали участия в разрушении звезды, улетели на Гарон, а оставшиеся руталоны, лишённые магической силы, были смешны и беспомощны. В ответ на наши пакости они лишь грозились превратить нас в столовую посуду. Но волшебного дара-то у них не было! А через тысячу лет они позабыли все волшебные заклинания и превратились в обыкновенных людей.
– Хи-хикс, – тут же отозвался Гунса.
– Мы с Гунсой построили волшебное зеркало, в котором отражалось всё то, что происходило на Гароне, – продолжил свой рассказ Пляксур. – И видели, что эти негодяи-лакримонты сделали с обломком нашей Офлигеи, но, увы, не могли им помешать. Зато теперь, когда этот добренький, глупенький старикашечка Фистус найдёт древний манускрипт с волшебными заклинаниями, мы похитим старинный свиток, и тогда… – Пляксур зловеще клацнул зубами.
Собаки зашептали какие-то заклинания, и через минуту перед Эжелиной предстали два сморщенных дряхлых старичка с длинными седыми бородами.
Старички подобрали бронзовый подсвечник и торопливо зашагали вдоль забора к лавке старьёвщика.
– Милейший, – прошамкал Пляксур, обращаясь к хозяину лавки, – я принёс вам одну уникальную вещицу. Взгляните-ка, настоящая древняя бронза.
Хозяин лавки взял подсвечник в руки, покрутил его и вернул обратно Пляксуру.
– Из уважения к вашим сединам, папаша, я могу приобрести этот кусок железа за пять монет.
– За пять монет? – вскричал Пляксур негодующе. – Да это же антикварная ценность!
– Ну, хорошо, – сдался, наконец, старьёвщик. – Давайте сюда вашу рухлядь, я согласен приобрести её за восемь монет.
– Восемь монет за бесценное произведение искусства!
– Восемь монет или вообще ничего, – проговорил хозяин лавки решительно и отодвинул от себя бронзовый подсвечник.
– Грабёж! – заверещал Пляксур. – Грабят двух честнейших старичков!
– Прекратите кричать, – возмутился хозяин лавки. – Или восемь монет, или убирайтесь вместе со своей железной рухлядью.
– Ладно, давайте хотя бы восемь монет, – согласился скандальный старичок.
Старьёвщик неторопливо отсчитал деньги. Пляксур жадно схватил монеты и, подмигнув Гунсе, направился к выходу.
Хозяин лавки взял подсвечник в руки и стал внимательно его осматривать.
– Скупердяй несчастный! Чтоб твоя лавка сгорела! – услышал он вдруг за спиной и, обернувшись, увидел сквозь окно двух улепётывающих старичков.


ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Пикли и Микли

Фистус и Королина метались по всему городу в поисках пропавшей девочки.
– Зачем ты только вернулась за этим несчастным клубничным мороженым, – ворчал Фистус на расстроенную обезьянку.
– Нечего было тогда посылать нас за завтраком, – отвечала обезьянка. – Ты во всём виноват! Только ты!
Они, наверное, уже в тридцатый раз проходили по дороге, которой должна была возвращаться домой Эжелина. И вдруг обезьянка радостно воскликнула:
– Ага! Вот они! Держи их, Фистус!
И бросилась за двумя маленькими серыми мышатами, улепётывающими от неё вдоль высокого забора.
– Держи их, держи! Они знают, где Эжелина.
– Эй, обезьяна, ты что, от горя с ума сошла, что ли? – спросил Фистус насторожённо.
А два мышонка, воспользовавшись замешательством друзей, юркнули в небольшую щёлку в заборе.
– Фистус, ты всё испортил! – трагично произнесла Королина. – Те двое сбежавших мышат – единственные, кто могли нам помочь. Мы с Эжелиной подобрали их на дороге и хотели отнести домой, чтобы накормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11