Забылин:
В Санкт-Петербурге на площади перед Зимним дворцом был построен Ледяной дом, в котором даже дрова были изо льда. В этом ледяном дворце во время масленицы Императрица решила устроить свадьбу своего любимого шута Кульковского с «барской барыней» — шутихой Подачкиной. В назначенный день к крыльцу между Ледяным домом и дворцом подъехала золотая карета, запряженная восемью неаполитанскими лошадьми, украшенными золотой сбруей и страусовыми перьями на головах. В ней сидела государыня Анна Иоановна с придворной дамой. Ее сопровождали кучера в ливрейных шубах, украшенных золотыми галунами, в башмаках и шелковых чулках. Блестящие пажи во французских кафтанах и блондах окружали карету Императрицы. А еще два араба в золотых шубах и белых чалмах, двенадцать сержантов в гренадерских мундирах и в шляпах с плюмажем…
Позади этой кареты следовали несколько других с великими княжнами.
Далее следовали карета герцога Курляндского (ужасного Бирона), окруженная его собственными гусарами, скороходами, егерями и пажами. Рядом с ним его жена, с головы до ног залитая бриллиантами…
Замыкала эту веселую процессию рота гвардейцев: треугольные шляпы солдат украшены еловыми и дубовыми ветвями, у офицеров — лаврами. В таком наряде ходили они и возвратившись из славного турецкого похода.
Вот выступает огромный слон в теплых котах. На спине слона была помещена железная клетка, в которой сидели новобрачные — шут Кульковский с супругой. Сидя друг против друга, они блистали золотом и бриллиантами. И ехали они из церкви на обед, сопровождаемые своей оригинальною свитою.
За экипажем новобрачных ехали на оленях остяки; за ними новгородцы на паре козлов, малороссы на волах, чухонцы на ослах, татарин со своею татаркою на откормленных свиньях, финны на своих шведских лошадках, камчадалы на собаках, белорусы, ярославцы и прочие представители народов огромной Российской империи. Всего до 150 самых разнообразных костюмов свидетельствовали о разнообразии племен.
Картина была чудна и привлекла весь Петербург. Она оживлялась звоном бубенчиков, колокольчиков и криками животных самого разнообразного характера.
По воле Императрицы праздничный поезд сделал два оборота по луговой линии и потянулся к манежу Бирона, где был приготовлен обед для виновников торжества и гостей. Гостей встретили музыкой и посадили всех за стол, причем каждому представителю нации было подано его национальное кушанье.
После обеда начались пляски, каждая пара танцевала свою национальную. После бала новобрачных отправили в Ледяной дом и заперли там до утра. Чтобы влюбленная пара от холода не могла освободиться ранее, у дверей Ледяного дворца поставили часовых.
Для такого маскарада были изъяты из Кунсткамеры и безвозвратно испорчены, а то и вовсе потеряны уникальнейшие костюмы и украшения северных народностей. Большой урон коллекциям и собраниям «Палаты редкостей» нанес и пожар 1747 года, во время которого было уничтожено более половины всех экспонатов, в том числе полный скелет большого кита.
С самого начала своего существования Кунсткамера от прочих европейских музеев редкостей отличалась своей просветительской направленностью. Об этом недвусмысленно свидетельствовало и распоряжение Петра: «Впредь всякого желающего оную смотреть — пускать и водить, показывая и изъясняя вещи». А Амстердамский музей, например, был коммерческим заведением, созданным для развлечения, поэтому входная плата в него была довольно высокая Российская Кунсткамера мало того, что была бесплатной, но по именному повелению Петра I с 1724 года она ежегодно получала из государственной казны 400 рублей на угощение посетителей.
В одном из архивных документов за 1744 год говорится, что в «Палате редкостей» всегда «великое людство», туда «ежедневно всякого чина люди приходят и просятся». Посещение этого музея в первой половине XVIII века входило в программу пребывания в Петербурге иностранных дипломатов.
Дело, начатое Петром I, было продолжено многими поколениями ученых и государственных деятелей, путешественников и простых людей, среди которых были купцы и ремесленники, интеллигенты и крестьяне. Кунсткамера оказалась поистине одним из крупнейших музейных собраний мира.
В тяжелые годы Великой Отечественной войны, в 900 дней блокады героические защитники Ленинграда спасли и сохранили все экспонаты своего уникального музея. Все! Потому что ни на минуту не забывали девиз Петра Великого: «Польза государству впредь».
Музей антропологии и этнографии в Санкт-Петербурге
Музей этнографии почти 125 лет находился в составе Кунсткамеры то на правах отдела, то на правах кабинета. Но в 1836 году он оформился в специальный музей и остался в том же здании, в то время как музеи биологического профиля (тоже выросшие в недрах Кунсткамеры) переехали в другие помещения.
То, что Кунсткамеру к началу XIX века надо было разделить на отдельные музеи, осознавалось и раньше, но осуществить это мешали разные обстоятельства, в частности, война 1812 года. Тогда наиболее ценные коллекции были эвакуированы водным путем в Петрозаводск, и вернулись они только после войны.
С 1836 года в Кунсткамере находились два академических музея — Этнографический и Анатомический, которые получили самостоятельные бюджеты и штаты сотрудников. В одно общее учреждение они объединились только в 1879 году, но единого Музея не существовало еще 10 лет. По той простой причине, что у них не было общего помещения. Антропологические коллекции кое-как были размещены в здании Кунсткамеры, в непосредственной близости от Зоологического музея. Только благодаря этому обстоятельству (соседству с Зоологическим музеем) Антропологический кабинет вместе с ним был открыт для публики.
А между тем большая часть коллекции Анатомического музея, самая ценная в научном отношении, оставалась совершенно недоступной ни для обозрения, ни для научных исследований. «Это была лишь кладовая, в которой редкостные коллекции, по невозможности их расстановки, отчасти даже хранились в закрытых ящиках».
Только в 1887 году Музею было отведено помещение в верхнем этаже нового флигеля в Таможенном переулке. С того времени и утвердилось его нынешнее название — Музей антропологии и этнографии.
В январе 1892 года состоялось специальное Высочайшее повеление об ассигновании Музею ежегодного пособия в размере четырехсот рублей для охраны коллекций. А до этого весь годовой бюджет музея составлял 1500 рублей. Из них 750 рублей шло на содержание хранителя Музея, а другие 750 рублей — на пополнение музейных коллекций. Уже в сентябре 1889 года все коллекции были окончательно расставлены в новом помещении, и Музей был готов к торжественному открытию. Но у Академии не нашлось денег, чтобы нанять служителей для охраны коллекций в дни посещений. Так и пришлось отложить открытие на целых два года.
Как только в Петербурге была учреждена Кунсткамера, в нее стали поступать археологические и этнографические коллекции. Большая этнографическая коллекция поступила в 1725 году от Д. Мессершмидта, который еще при жизни Петра I был послан в многолетнюю экспедицию в Сибирь. Вскоре сюда поступило и «прелюбопытное собрание идолов» из Средней Азии. Однако основные собрания стали поступать после того, как Музей перешел в состав Российской академии наук, и начались комплексные экспедиции. Был даже издан специальный правительственный указ, коим поручалось различным губернским канцеляриям разыскивать по специальному списку предметы для Музея.
Посылались экспедиции и в другие страны, например, Ф. Елачич был послан в Китай с подробной инструкцией «в искании вещей». Во время долгого путешествия по Сибири ему было велено обращать особенное внимание на «женское целое платье сибирских народов, со всеми к нему уборами», а также на имеющихся идолов, домовую сбрую и прочие вещи. И средства для этого были выделены немалые, в частности, своего рода обменный фонд из различных вещей, «кои в Китае куриозными почитаются».
Еще в 1779 году ценнейшая этнографическая коллекция с Сандвичевых (Гавайских) островов была передана сначала в Кунсткамеру, а оттуда перешла в Музей антропологии и этнографии. В этом году погиб английский путешественник Джеймс Кук, а два корабля из его экспедиции — «Резолюция» и «Открытие» — с большим трудом добрались до камчатской крепости Петропавловск. Комендант Камчатки М. К. Бем принял несчастных английских путешественников, и благодарные моряки преподнесли русским целую коллекцию, привезенную с Гавайских островов. В нее входят различные предметы быта, изготовленные из перьев: опахала, головные уборы воинов, принадлежности мужского костюма и прочие вещи.
Особый интерес вызывают предметы, собранные и доставленные великим русским путешественником Н. Миклухо-Маклаем, прожившим среди папуасов несколько лет. Эта одежда, в виде мантии и шлема, искусно сделанная из мелких красных и желтых перьев, до сего времени изумляет многочисленных посетителей Музея. Как она выглядела, можно судить по манекену, облаченному в шлем и мантию гавайского короля XIX века Камеамеа Первого.
Ценным приобретением для Музея стала коллекция, собранная почти в течение десятилетнего пребывания экспедиции И. Вознесенского в Русской Америке. Он застал еще самобытную культуру калифорнийских индейцев, а у атапасков ему удалось собрать замечательную одежду из замши, сшитую и вышитую иглами дикобраза. И это было особенно своевременно, потому что вскоре эта одежда вообще исчезла из быта индейцев.
Коллекции из предметов быта североамериканских индейцев пользуются всемирной известностью, и среди них несколько индейских «трубок мира». Такие трубки хранятся и в крупнейших зарубежных музеях, но они были захвачены в эпоху колониальной экспансии, а экспонаты Этнографического музея получены в дар от индейских вождей в знак уважения к великой России и русским людям. А такие дары многого стоят!
В обширную эскимосскую коллекцию Музея входят орудия морской охоты на тюленя и моржа: гарпуны — довольно сложной конструкции, метательные дощечки, стрелы с наконечниками самых разнообразных форм. Особенно богато представлена одежда — промысловая, повседневная и праздничная. Она сделана из самых различных материалов: из оленьих шкур, из цельных рыбьих шкурок, из рыбьей кожи и даже из кишок морских животных.
Интерес для посетителей представляют эскимосские каменные лампы, в которых горел тюлений жир. Такие лампы не только освещали жилище в длинную полярную ночь, но еще и обогревали помещение, а также использовались для приготовления пищи.
Очень интересны предметы из экспозиции, посвященной культуре народов Африки: рисунки на камне с изображением страуса и антилопы, высокохудожественное литье из древнего африканского государства Бенин, образцы одежды, украшений и предметов быта…
Африканские коллекции начали поступать с середины XIX века, и сейчас в них входит более 11 тысяч экспонатов. Русский исследователь Африки В. В. Юнкер в 1875–1878 годах собрал особенно ценную коллекцию предметов быта различных племен Центральной Африки (область водораздела Конго и Нила), тогда еще почти не исследованной. Эти коллекции всесторонне отражают материальную культуру народов азанде, мангбетиту, калика и других племен. Среди предметов собрания находятся уникальные стрелы и лук карликового племени акка, а также деревянные фигурки предков племени бари. Пять этих фигурок — одно из самых больших собраний в мире.
Очень интересны коллекции материальной культуры Западной Африки. Кроме привычных уже предметов быта, в них богато представлены предметы культа и искусства из Судана и Камеруна. Это главным образом костюмы членов тайных союзов и культовые обрядовые предметы. Входят в африканские собрания и маски-наголовники народов баньянг, кеака, экой, обанг и других.
Богатством экспонатов отмечена китайская коллекция: фарфоровые вазы, лаковые изделия, перегородчатая эмаль, гражданская одежда народов из различных провинций Китая.
Сегодня Музей антропологии и этнографии является одним из старейших и крупнейших музеев в мире, его коллекции насчитывают 600 000 предметов культуры и быта народов Земли.
Петродворец
Еще шла война, когда в Ленинграде открылось специальное художественное училище. Будущие живописцы, лепщики, резчики, позолотчики трудились не над выработкой своего стиля, а учились проникать в художественный стиль Расстрелли и Камерона, Кваренги и Ринальди. Вместе с музейными работниками они изучали планы чертежи, рисунки, фотографии, сохранившиеся благодаря эвакуации, когда в ящики в первую очередь укладывались документы. Вот по ним, а также по отдельным уцелевшим предметам интерьера и предстояло воссоздать разрушенное.
А разрушения были такие, что возникла даже мысль разместить в Большом петергофском дворце ресторан, клуб или дом культуры. И мысль эта тогда казалась единственно разумной. От всего здания оставался только один каркас, да и тот сильно пострадал. Из сотен предметов дворцовой мебели сохранилось только восемь.
В послевоенные годы инспектором по охране памятников был Н Белихов, и только благодаря его стараниям удалось начать в Петродворце восстановительные работы.
Долго бились мастера над изготовлением штофа, которым когда-то были обиты дворцовые залы. Современная техника оказалась бессильной, и дело было готово уже совсем зайти в тупик. И вдруг на чердаке одного из старых московских домов был обнаружен ручной ткацкий станок. Он и помог специалистам восстановить технологию ткачества XVIII века, когда за день удачной работы мастер вырабатывал лишь 10–15 сантиметров штофа.
Петергоф возводился тогда, когда возводились и укрепления Кронштадта Петр Великий, желая в минуты своего отдыха любоваться видом моря и строившейся вдали крепости, повелел построить себе на противоположном берегу «попутный дворец» в голландском стиле и назвал его Монплезир — «Мое удовольствие». Название это не было случайным шум волн, разбивающихся о прибрежные камни, вид необозримых морских просторов — все в Монплезире было связано с мыслями и чаяниями Петра I о русском флоте. Монплезир стал первым сооружением, давшим основу целому комплексу каменных дворцов, которые впоследствии и были названы Петергофом.
Во время своих путешествий по Европе великий реформатор России не забывал про свое любимое детище. Из-за границы Петр I отправлял целые грузы с деревьями для дворцовых садов, разведение которых его весьма занимало. Он лично отмечал на планах, где следует поставить беседку, а где цветник или птичник.
Из сохранившихся документов видно, что липовые деревья были закуплены в Амстердаме, около 6000 буковых деревьев доставили из Ростова, яблони — из Швеции, из Данцига и Ревеля — барбарис, ветлу и розовые кусты, из Сибири были присланы кедры, а из Крыма — по штуке всех растущих там деревьев.
Одновременно с устройством садов шли работы по устройству фонтанов и каскадов. И опять Петр I давал самые подробные указания и инструкции, например «Доделать кашкаду другую, грот и в оном стол с брызганием и арган, буде мочно, также в бассейн фонтанну, по уступам обеих кашкад, статуи и горшки, грот маленький вверху, на одной стороне прохода, а в другой что иное, по рассуждению архитектора» Подобных распоряжений, касающихся даже самых мелких подробностей, Петр Великий отдавал множество, причем за всем старался смотреть сам.
Статуи для фонтанов отливали в Петербурге и Риме (по русским чертежам), для обделки с мрамором из-за границы были специально выписаны знающие свое дело мастера. И, наконец, в августе 1721 года фонтаны и водопроводы были готовы, и Петр I отправился на Ропшинскую мызу, чтобы собственноручно прокопать слой земли, который разделял вновь построенный канал с рекой Кавашею. Вода хлынула в водопроводы, и на другой день в роскошном петергофском парке зажурчали и забили вверх многочисленные фонтаны. Официальное же открытие загородной резиденции Петра состоялось только через два года. Император, его свита и многочисленные гости прибыли в Петергоф из Кронштадта, где только что закончился большой морской парад в честь создания российского флота. Как только вода была пущена в фонтаны, перед изумленными гостями забили сотни мощных струй и заиграли на солнце каскады. Вечером была устроена иллюминация с фейерверком, в парке и на кораблях, стоявших в заливе, зажглось море разноцветных огней.
Вообще же прогулки по петергофскому саду и осмотр его во времена Петра I допускались только с разрешения самого государя. Для гостей, приглашаемых в Монплезир, он собственноручно написал в 1724 году правила, иногда для посетителей назначал провожатого, хотя и сам очень любил показывать им диковинки своего увеселительного дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
В Санкт-Петербурге на площади перед Зимним дворцом был построен Ледяной дом, в котором даже дрова были изо льда. В этом ледяном дворце во время масленицы Императрица решила устроить свадьбу своего любимого шута Кульковского с «барской барыней» — шутихой Подачкиной. В назначенный день к крыльцу между Ледяным домом и дворцом подъехала золотая карета, запряженная восемью неаполитанскими лошадьми, украшенными золотой сбруей и страусовыми перьями на головах. В ней сидела государыня Анна Иоановна с придворной дамой. Ее сопровождали кучера в ливрейных шубах, украшенных золотыми галунами, в башмаках и шелковых чулках. Блестящие пажи во французских кафтанах и блондах окружали карету Императрицы. А еще два араба в золотых шубах и белых чалмах, двенадцать сержантов в гренадерских мундирах и в шляпах с плюмажем…
Позади этой кареты следовали несколько других с великими княжнами.
Далее следовали карета герцога Курляндского (ужасного Бирона), окруженная его собственными гусарами, скороходами, егерями и пажами. Рядом с ним его жена, с головы до ног залитая бриллиантами…
Замыкала эту веселую процессию рота гвардейцев: треугольные шляпы солдат украшены еловыми и дубовыми ветвями, у офицеров — лаврами. В таком наряде ходили они и возвратившись из славного турецкого похода.
Вот выступает огромный слон в теплых котах. На спине слона была помещена железная клетка, в которой сидели новобрачные — шут Кульковский с супругой. Сидя друг против друга, они блистали золотом и бриллиантами. И ехали они из церкви на обед, сопровождаемые своей оригинальною свитою.
За экипажем новобрачных ехали на оленях остяки; за ними новгородцы на паре козлов, малороссы на волах, чухонцы на ослах, татарин со своею татаркою на откормленных свиньях, финны на своих шведских лошадках, камчадалы на собаках, белорусы, ярославцы и прочие представители народов огромной Российской империи. Всего до 150 самых разнообразных костюмов свидетельствовали о разнообразии племен.
Картина была чудна и привлекла весь Петербург. Она оживлялась звоном бубенчиков, колокольчиков и криками животных самого разнообразного характера.
По воле Императрицы праздничный поезд сделал два оборота по луговой линии и потянулся к манежу Бирона, где был приготовлен обед для виновников торжества и гостей. Гостей встретили музыкой и посадили всех за стол, причем каждому представителю нации было подано его национальное кушанье.
После обеда начались пляски, каждая пара танцевала свою национальную. После бала новобрачных отправили в Ледяной дом и заперли там до утра. Чтобы влюбленная пара от холода не могла освободиться ранее, у дверей Ледяного дворца поставили часовых.
Для такого маскарада были изъяты из Кунсткамеры и безвозвратно испорчены, а то и вовсе потеряны уникальнейшие костюмы и украшения северных народностей. Большой урон коллекциям и собраниям «Палаты редкостей» нанес и пожар 1747 года, во время которого было уничтожено более половины всех экспонатов, в том числе полный скелет большого кита.
С самого начала своего существования Кунсткамера от прочих европейских музеев редкостей отличалась своей просветительской направленностью. Об этом недвусмысленно свидетельствовало и распоряжение Петра: «Впредь всякого желающего оную смотреть — пускать и водить, показывая и изъясняя вещи». А Амстердамский музей, например, был коммерческим заведением, созданным для развлечения, поэтому входная плата в него была довольно высокая Российская Кунсткамера мало того, что была бесплатной, но по именному повелению Петра I с 1724 года она ежегодно получала из государственной казны 400 рублей на угощение посетителей.
В одном из архивных документов за 1744 год говорится, что в «Палате редкостей» всегда «великое людство», туда «ежедневно всякого чина люди приходят и просятся». Посещение этого музея в первой половине XVIII века входило в программу пребывания в Петербурге иностранных дипломатов.
Дело, начатое Петром I, было продолжено многими поколениями ученых и государственных деятелей, путешественников и простых людей, среди которых были купцы и ремесленники, интеллигенты и крестьяне. Кунсткамера оказалась поистине одним из крупнейших музейных собраний мира.
В тяжелые годы Великой Отечественной войны, в 900 дней блокады героические защитники Ленинграда спасли и сохранили все экспонаты своего уникального музея. Все! Потому что ни на минуту не забывали девиз Петра Великого: «Польза государству впредь».
Музей антропологии и этнографии в Санкт-Петербурге
Музей этнографии почти 125 лет находился в составе Кунсткамеры то на правах отдела, то на правах кабинета. Но в 1836 году он оформился в специальный музей и остался в том же здании, в то время как музеи биологического профиля (тоже выросшие в недрах Кунсткамеры) переехали в другие помещения.
То, что Кунсткамеру к началу XIX века надо было разделить на отдельные музеи, осознавалось и раньше, но осуществить это мешали разные обстоятельства, в частности, война 1812 года. Тогда наиболее ценные коллекции были эвакуированы водным путем в Петрозаводск, и вернулись они только после войны.
С 1836 года в Кунсткамере находились два академических музея — Этнографический и Анатомический, которые получили самостоятельные бюджеты и штаты сотрудников. В одно общее учреждение они объединились только в 1879 году, но единого Музея не существовало еще 10 лет. По той простой причине, что у них не было общего помещения. Антропологические коллекции кое-как были размещены в здании Кунсткамеры, в непосредственной близости от Зоологического музея. Только благодаря этому обстоятельству (соседству с Зоологическим музеем) Антропологический кабинет вместе с ним был открыт для публики.
А между тем большая часть коллекции Анатомического музея, самая ценная в научном отношении, оставалась совершенно недоступной ни для обозрения, ни для научных исследований. «Это была лишь кладовая, в которой редкостные коллекции, по невозможности их расстановки, отчасти даже хранились в закрытых ящиках».
Только в 1887 году Музею было отведено помещение в верхнем этаже нового флигеля в Таможенном переулке. С того времени и утвердилось его нынешнее название — Музей антропологии и этнографии.
В январе 1892 года состоялось специальное Высочайшее повеление об ассигновании Музею ежегодного пособия в размере четырехсот рублей для охраны коллекций. А до этого весь годовой бюджет музея составлял 1500 рублей. Из них 750 рублей шло на содержание хранителя Музея, а другие 750 рублей — на пополнение музейных коллекций. Уже в сентябре 1889 года все коллекции были окончательно расставлены в новом помещении, и Музей был готов к торжественному открытию. Но у Академии не нашлось денег, чтобы нанять служителей для охраны коллекций в дни посещений. Так и пришлось отложить открытие на целых два года.
Как только в Петербурге была учреждена Кунсткамера, в нее стали поступать археологические и этнографические коллекции. Большая этнографическая коллекция поступила в 1725 году от Д. Мессершмидта, который еще при жизни Петра I был послан в многолетнюю экспедицию в Сибирь. Вскоре сюда поступило и «прелюбопытное собрание идолов» из Средней Азии. Однако основные собрания стали поступать после того, как Музей перешел в состав Российской академии наук, и начались комплексные экспедиции. Был даже издан специальный правительственный указ, коим поручалось различным губернским канцеляриям разыскивать по специальному списку предметы для Музея.
Посылались экспедиции и в другие страны, например, Ф. Елачич был послан в Китай с подробной инструкцией «в искании вещей». Во время долгого путешествия по Сибири ему было велено обращать особенное внимание на «женское целое платье сибирских народов, со всеми к нему уборами», а также на имеющихся идолов, домовую сбрую и прочие вещи. И средства для этого были выделены немалые, в частности, своего рода обменный фонд из различных вещей, «кои в Китае куриозными почитаются».
Еще в 1779 году ценнейшая этнографическая коллекция с Сандвичевых (Гавайских) островов была передана сначала в Кунсткамеру, а оттуда перешла в Музей антропологии и этнографии. В этом году погиб английский путешественник Джеймс Кук, а два корабля из его экспедиции — «Резолюция» и «Открытие» — с большим трудом добрались до камчатской крепости Петропавловск. Комендант Камчатки М. К. Бем принял несчастных английских путешественников, и благодарные моряки преподнесли русским целую коллекцию, привезенную с Гавайских островов. В нее входят различные предметы быта, изготовленные из перьев: опахала, головные уборы воинов, принадлежности мужского костюма и прочие вещи.
Особый интерес вызывают предметы, собранные и доставленные великим русским путешественником Н. Миклухо-Маклаем, прожившим среди папуасов несколько лет. Эта одежда, в виде мантии и шлема, искусно сделанная из мелких красных и желтых перьев, до сего времени изумляет многочисленных посетителей Музея. Как она выглядела, можно судить по манекену, облаченному в шлем и мантию гавайского короля XIX века Камеамеа Первого.
Ценным приобретением для Музея стала коллекция, собранная почти в течение десятилетнего пребывания экспедиции И. Вознесенского в Русской Америке. Он застал еще самобытную культуру калифорнийских индейцев, а у атапасков ему удалось собрать замечательную одежду из замши, сшитую и вышитую иглами дикобраза. И это было особенно своевременно, потому что вскоре эта одежда вообще исчезла из быта индейцев.
Коллекции из предметов быта североамериканских индейцев пользуются всемирной известностью, и среди них несколько индейских «трубок мира». Такие трубки хранятся и в крупнейших зарубежных музеях, но они были захвачены в эпоху колониальной экспансии, а экспонаты Этнографического музея получены в дар от индейских вождей в знак уважения к великой России и русским людям. А такие дары многого стоят!
В обширную эскимосскую коллекцию Музея входят орудия морской охоты на тюленя и моржа: гарпуны — довольно сложной конструкции, метательные дощечки, стрелы с наконечниками самых разнообразных форм. Особенно богато представлена одежда — промысловая, повседневная и праздничная. Она сделана из самых различных материалов: из оленьих шкур, из цельных рыбьих шкурок, из рыбьей кожи и даже из кишок морских животных.
Интерес для посетителей представляют эскимосские каменные лампы, в которых горел тюлений жир. Такие лампы не только освещали жилище в длинную полярную ночь, но еще и обогревали помещение, а также использовались для приготовления пищи.
Очень интересны предметы из экспозиции, посвященной культуре народов Африки: рисунки на камне с изображением страуса и антилопы, высокохудожественное литье из древнего африканского государства Бенин, образцы одежды, украшений и предметов быта…
Африканские коллекции начали поступать с середины XIX века, и сейчас в них входит более 11 тысяч экспонатов. Русский исследователь Африки В. В. Юнкер в 1875–1878 годах собрал особенно ценную коллекцию предметов быта различных племен Центральной Африки (область водораздела Конго и Нила), тогда еще почти не исследованной. Эти коллекции всесторонне отражают материальную культуру народов азанде, мангбетиту, калика и других племен. Среди предметов собрания находятся уникальные стрелы и лук карликового племени акка, а также деревянные фигурки предков племени бари. Пять этих фигурок — одно из самых больших собраний в мире.
Очень интересны коллекции материальной культуры Западной Африки. Кроме привычных уже предметов быта, в них богато представлены предметы культа и искусства из Судана и Камеруна. Это главным образом костюмы членов тайных союзов и культовые обрядовые предметы. Входят в африканские собрания и маски-наголовники народов баньянг, кеака, экой, обанг и других.
Богатством экспонатов отмечена китайская коллекция: фарфоровые вазы, лаковые изделия, перегородчатая эмаль, гражданская одежда народов из различных провинций Китая.
Сегодня Музей антропологии и этнографии является одним из старейших и крупнейших музеев в мире, его коллекции насчитывают 600 000 предметов культуры и быта народов Земли.
Петродворец
Еще шла война, когда в Ленинграде открылось специальное художественное училище. Будущие живописцы, лепщики, резчики, позолотчики трудились не над выработкой своего стиля, а учились проникать в художественный стиль Расстрелли и Камерона, Кваренги и Ринальди. Вместе с музейными работниками они изучали планы чертежи, рисунки, фотографии, сохранившиеся благодаря эвакуации, когда в ящики в первую очередь укладывались документы. Вот по ним, а также по отдельным уцелевшим предметам интерьера и предстояло воссоздать разрушенное.
А разрушения были такие, что возникла даже мысль разместить в Большом петергофском дворце ресторан, клуб или дом культуры. И мысль эта тогда казалась единственно разумной. От всего здания оставался только один каркас, да и тот сильно пострадал. Из сотен предметов дворцовой мебели сохранилось только восемь.
В послевоенные годы инспектором по охране памятников был Н Белихов, и только благодаря его стараниям удалось начать в Петродворце восстановительные работы.
Долго бились мастера над изготовлением штофа, которым когда-то были обиты дворцовые залы. Современная техника оказалась бессильной, и дело было готово уже совсем зайти в тупик. И вдруг на чердаке одного из старых московских домов был обнаружен ручной ткацкий станок. Он и помог специалистам восстановить технологию ткачества XVIII века, когда за день удачной работы мастер вырабатывал лишь 10–15 сантиметров штофа.
Петергоф возводился тогда, когда возводились и укрепления Кронштадта Петр Великий, желая в минуты своего отдыха любоваться видом моря и строившейся вдали крепости, повелел построить себе на противоположном берегу «попутный дворец» в голландском стиле и назвал его Монплезир — «Мое удовольствие». Название это не было случайным шум волн, разбивающихся о прибрежные камни, вид необозримых морских просторов — все в Монплезире было связано с мыслями и чаяниями Петра I о русском флоте. Монплезир стал первым сооружением, давшим основу целому комплексу каменных дворцов, которые впоследствии и были названы Петергофом.
Во время своих путешествий по Европе великий реформатор России не забывал про свое любимое детище. Из-за границы Петр I отправлял целые грузы с деревьями для дворцовых садов, разведение которых его весьма занимало. Он лично отмечал на планах, где следует поставить беседку, а где цветник или птичник.
Из сохранившихся документов видно, что липовые деревья были закуплены в Амстердаме, около 6000 буковых деревьев доставили из Ростова, яблони — из Швеции, из Данцига и Ревеля — барбарис, ветлу и розовые кусты, из Сибири были присланы кедры, а из Крыма — по штуке всех растущих там деревьев.
Одновременно с устройством садов шли работы по устройству фонтанов и каскадов. И опять Петр I давал самые подробные указания и инструкции, например «Доделать кашкаду другую, грот и в оном стол с брызганием и арган, буде мочно, также в бассейн фонтанну, по уступам обеих кашкад, статуи и горшки, грот маленький вверху, на одной стороне прохода, а в другой что иное, по рассуждению архитектора» Подобных распоряжений, касающихся даже самых мелких подробностей, Петр Великий отдавал множество, причем за всем старался смотреть сам.
Статуи для фонтанов отливали в Петербурге и Риме (по русским чертежам), для обделки с мрамором из-за границы были специально выписаны знающие свое дело мастера. И, наконец, в августе 1721 года фонтаны и водопроводы были готовы, и Петр I отправился на Ропшинскую мызу, чтобы собственноручно прокопать слой земли, который разделял вновь построенный канал с рекой Кавашею. Вода хлынула в водопроводы, и на другой день в роскошном петергофском парке зажурчали и забили вверх многочисленные фонтаны. Официальное же открытие загородной резиденции Петра состоялось только через два года. Император, его свита и многочисленные гости прибыли в Петергоф из Кронштадта, где только что закончился большой морской парад в честь создания российского флота. Как только вода была пущена в фонтаны, перед изумленными гостями забили сотни мощных струй и заиграли на солнце каскады. Вечером была устроена иллюминация с фейерверком, в парке и на кораблях, стоявших в заливе, зажглось море разноцветных огней.
Вообще же прогулки по петергофскому саду и осмотр его во времена Петра I допускались только с разрешения самого государя. Для гостей, приглашаемых в Монплезир, он собственноручно написал в 1724 году правила, иногда для посетителей назначал провожатого, хотя и сам очень любил показывать им диковинки своего увеселительного дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60