– У нас дома все сделано так же, и более того – потайные замки такие же…
Торри умолк. «Незачем посторонним знать семейные секреты».
Да пошло все!.. Мэгги попала в ту же ловушку, проклятие, она имеет право все знать!
– Замок за комодом такой же, как на двери, которая открывается в шкаф гостевой комнаты из моей собственной. – Торри покачал головой. – Даже ощущение то же.
Сколько времени пройдет, прежде чем металлические части слипнутся друг с другом? По всей видимости, бесконечно много, если дядя Осия сделал все должным образом. Отжиг поверхности металла? Или какое-то покрытие? Магия? Торри был уверен, что дверь не открывали, по меньшей мере, десятки лет, если не дольше.
– Это его стиль. Дощечки, которые он вставил в косяки у нас дома, такие же, как на здешних входных воротах, только меньше. – Торри поджал губы. – Где-то здесь есть схрон…
–Что?
– …тайник, где хранится нечто ценное. А под этим тайником – еще один, в котором хранится нечто еще более ценное.
Точно так же, как у них дома под одним из тайников с оружием помещался тайник, где лежали странные золотые монеты с незнакомыми письменами – Торри отдал бы руку на отсечение, что сейчас он прочел бы эти надписи.
– Все здесь сделано на совесть, на века – именно так работает дядя Осия.
Голова у Торри пошла кругом: они могут бежать!..
Нет. Дядя Осия не так прост.
Бранден дель Бранден уже намекал, что иные из Скрытых Путей известны, по крайней мере, знати; дядя Осия не мог не рассчитывать на такой поворот событий. Один или даже несколько входов не станут ключом ко всей паутине потайных коридоров.
Все равно непонятно. Если эти тайники и переходы так важны, почему бы местным не пробить стены, чтобы найти все ходы?
Торри снова взял в руки «паратул», но на сей раз, вытащил нож. Первоначально тут стояло другое лезвие; дядя Осия заменил его новым, из какой-то высококачественной стали – теперь нож резал даже кабель.
Торри поскреб ножом по стене: ни царапины.
Понятно: местные обитатели просто не смогли пробить эти стены, поскольку Города построены из какого-то сверхстойкого камня. Вот и объяснение, почему у древнего каменного города, пережившего миллион лет войны и непогоды, такой аккуратный вид.
Это было выше понимания Торри; он одновременно знал и слишком много, и слишком мало.
– Пап? – позвал он, высунув голову в коридор. – Не зайдете с мамой на минутку ко мне в комнату?
Отец вышел из потайного перехода с задумчивым лицом, медленно закрыл за собой каменную дверь и осторожно задул светильник.
– Не выйдет, – сказал он наконец. – Мне придется вести их самому: здесь, дома, я не смогу объяснить, по каким признакам искать Скрытые Пути.
Отец провел рукой по переду своей шелковой туники, разглаживая морщинки, словно боялся, что по ним можно догадаться, где он был.
– Но куда-то ведь ход ведет? – спросила мать.
Ее волосы были подняты вверх и собраны в узел, сколотый тремя длинными белыми шпильками. Платье с низким вырезом спереди и сзади слишком тесно облегало ее торс, переходя у бедер в расклешенную юбку.
Отец кивнул, медленно и осторожно, словно боялся что-нибудь повредить быстрым движением.
– Куда-то ведет. Осию держали в камере в основании этой башни. Он показал мне ход, который открывался оттуда; надо определенным образом несколько раз нажать на камень.
Торри нахмурился.
– А почему же он не мог бежать без тебя?
– Он был связан – особенными узами, которые изготовили для другого, но которыми можно связать бога… По меньшей мере, кого-то вроде Осии. – Отец покачал головой. – Меня это наводит на мрачные мысли…
– О чем ты?
– Я хочу сказать, – произнес отец негромким ровным голосом, почти без выражения, как будто то, о чем он говорил, не слишком его занимало, – что если бы я попробовал сбежать, Бранден дель Бранден и Херольф связали бы меня кишками моего собственного сына; и от этих уз я бы не смог освободиться сам, как не смог в свое время и Дядюшка Лис.
Мэгги склонила голову набок.
– Выходит, Осия – это Локи? Тот хитрец из скандинавских преданий? Правда?
– Вряд ли. – Отец на мгновение поджал губы. – Он старше асов и ванов; Туата и Туарин, судя по всему, тоже старше асов и ванов и являются их предками. А Локи… Я раньше думал, что Локи притворяется Огненным Герцогом и что он, пленив либо убив настоящего Анегира дель Денегира, занял его место, но это не так.
– Ты уверен?
– Вполне. Когда я устроил побег Осии, мы пробрались по потайному переходу в кабинет Его Пылкости, связали его… тем, чем был связан Осия, и заперли в тайнике. – Отец улыбнулся. – Не в самом маленьком. Ас или ван не смог бы освободиться от этих уз. Но для человека своих габаритов герцог двигается довольно легко; он выбрался весьма быстро и поднял тревогу, так что нам пришлось уходить по Путям, которые Орфиндель плохо помнил. – Отец взял руку матери в свою большую ладонь и на мгновение поднес к губам. – Не то чтобы я об этом жалел, понятное дело.
– Так что нам теперь делать?
– Пока – ничего. Мы не можем бежать все, поскольку Его Пылкость расставил своих стражей и охранников в известных ему переходах, где сразу же начнутся поиски, едва обнаружится наше отсутствие. И я не могу бежать, оставив вас здесь. Так что мы выжидаем. Пока.
– Но…
Во внешнюю дверь апартаментов раздался громкий стук.
– Вот и Бранден дель Бранден с Иваром дель Хивалом, пришли отвести нас на прием, – сказал отец, поправляя пояс для оружия.
Ясеневая площадь оказалась круглым двором размером с футбольное поле, вымощенным древними мраморными плитами и освещенным красноватым светом заходящего солнца. Со стороны гор площадь загораживали ясени; сухой шелест их листьев словно аккомпанировал музыке квартета, примостившегося на краю удивительно тихого фонтана в середине двора. Барабанщик, стучавший по продолговатому медному тамбурину с потемневшей мембраной, выбивал замысловатую дробь под гудение поразительно сладкоголосой волынки, мелодию поочередно подхватывали инструмент, похожий на пузатую лютню, и нечто напоминающее флейту с мундштуком, звук которой более всего походил на благозвучный трубный глас.
Отполированный мрамор сиял как глянцевый. Яркие перевернутые отражения разодетых дам и кавалеров повернулись к вошедшим; а затем, как в танце, отвернулись обратно. Но не все.
Высокий стройный человек в синей с серебром тунике и необычайно простой серой накидке предложил руку пухленькой женщине, и они не спеша двинулись к отцу, по одну сторону которого стоял Ивар дель Хивал, а по другую – мать. Торри и Мэгги остались за их спинами.
Бранден дель Бранден поклонился, приветствуя подошедших.
– Лорд Сенсевер дель Сенсевер, – представил он хозяина, – Представитель Дома Ветра при дворе Его Пылкости, и Обворожительная госпожа Кирста. Имею честь представить вам Исключительную Мэгги и Необычайную Карин. Вы знакомы с Торианом дель Торианом-старшим; позвольте мне представить вам Ториана дель Ториана-младшего, великолепного… дуэлянта в своем праве. – И он улыбнулся по-волчьи.
– Давненько мы не виделись, Ториан, – произнес лорд Сенсевер, игнорируя Брандена дель Брандена и прочих. Голос у него был на пол-октавы выше, чем ожидал Торри, а гласные звучали на редкость невыразительно. Лорд Сенсевер похлопал по рукояти своего меча. – Что, опять на своем старом посту?
Лицо у него было длинное и костистое, по-домашнему приятное, особенно когда он улыбался. Торри вдруг почувствовал симпатию к высокому лорду и антипатию к его толстой даме.
Отец кивнул:
– Его Пылкость был так добр, что позволил мне отработать долг.
Леди Кирста поджала губы.
– Велика честь, ничего не скажешь.
Сенсевер похлопал ее по руке.
– Госпожа, я…
– Не из-за вашего наследственного поместья брошен вызов, мой господин, а из-за поместья моего брата!
Сенсевер кивнул:
– Верно, но пусть все идет…
– …и в этих претензиях справедливости нет ни на грош, мой господин…
– Это к делу не относится, госпожа. – Голос Сенсевера был деланно спокоен. Лицо отца напоминало маску.
– Посмотрим.
– Может, даже увидим, – спокойно откликнулся Сенсевер.
– Все это вздор, – нахмурился Ивар дель Хивал. – Никто еще не посылал и не принимал вызова; не подобает…
– …говорить заранее о том, что произойдет? – Госпожа Кирста раздула ноздри. – Только потому, что Его Пылкость лишь намекнул: если Его Дуновение не уступит Керниат, будет послан вызов и Ториан дель Ториан станет биться со всяким, кто оспорит права Его Пылкости? До смерти?
– Довольно! – Сенсевер положил ладонь на ее запястье, по видимости – мягко, но Торри не преминул заметить, что когда женщина попыталась высвободить руку, ей это не удалось, – Госпожа моя и супруга, Ториан дель Ториан – поединщик, не он посылает вызов.
– Если вообще кто-то пошлет вызов, – спокойно произнес Ивар дель Хивал. – Еще ничего не случилось.
– Может, и не случится, – сказал Сенсевер. – А если случится, по крайней мере в Доме Ветра будут знать, кто обидчик и как ответить на оскорбление. – Он покачал головой, словно приводя в порядок мысли, и добавил: – Сейчас же я рад вас видеть. Как я припоминаю, вы известны своей любовью к хорошо приготовленному мясу в горшочках и сегодня у нас целых четыре разновидности этого блюда.
Отец улыбнулся.
– Благодарю вас, лорд Сенсевер.
Сенсевер уже начал отходить в сторону, когда Ивар дель Хивал кашлянул.
– Нет, подождите минутку. Судя по вашим словам, вы знаете, кого изберут защищать Дом Ветра… Так не скажете ли нам?
– Никого, насколько мне известно, – спокойно ответил лорд Сенсевер. – Я сам буду поединщиком от Дома Ветра. – И, повернувшись, он удалился, таща с собой жену.
Губы у отца побелели.
– Что ж, посмотрим. – Он предложил руку матери. – Не пройтись ли нам?
Родители отправились к столам. Бранден дель Бранден поклонился.
– Увидимся позже, – сказал он и последовал за отцом с матерью.
– В чем дело? – спросила Мэгги, опередив Торри.
– Да глупости. Оставим это.
Ивар дель Хивал сердито подергал свой пояс с мечом и повел молодых людей к ближайшему столу. На белой льняной скатерти стояли семь круглых блюд, расположенных в шахматном порядке. На них лежали небольшие бутербродики. Торри понял, что на первом блюде хлеб с сыром, на третьем – с паштетом, но больше ничего не опознал.
Вряд ли пища отравлена, а после трапезы, которую трое слуг-вестри сервировали у него в комнате, прошло слишком много времени, чтобы Торри привередничал. Он взял кусочек хлеба с чем-то темным и маслянистым, сначала осторожно откусил, затем с жадностью доел остальное. Это была какая-то пряная копченость, вроде хорошо провяленного мяса, но нежная, как рыба, и с легким маслянистым привкусом, который показался бы неприятным, окажись он хоть чуточку отчетливее.
Мэгги откусила кусочек такого же бутерброда, кивнула:
– Я могу положиться на твой выбор по части еды.
Окружающие украдкой разглядывал их с Торри, однако подходить никто не спешил.
– Так вы собирались объяснить, что это за глупости, – обратилась Мэгги к Ивару дель Хивалу.
– Только если вы будете настаивать, – ответил тот, прожевав. Посмотрел на девушку, и его свирепый взгляд уступил место улыбке. – А я вижу, что будете.
– Она всегда такая, – сказал Торри и отступил, чтобы локоть Мэгги миновал его ребра.
– Очень хорошо. Его Пылкость, – начал Ивар дель Хивал, слегка понизив голос, – ведет игру. Он… делает вид, что собирается бросить вызов Дому Ветра из-за некоего поместья, которое не только со всей определенностью принадлежит Ветру, но и вообще никакого отношения к Дому Пламени не имеет. Если бы все шло, как заведено, ему стоило бы немалых трудов найти поединщика даже для дуэли до первой крови – разве что в Доме Стали, за непомерно высокую цену. Однако Ториан дал согласие служить герцогу без всяких условий, и Его Пылкость намекает на смертельный поединок. – Ивар дель Хивал покачал головой. – На мой взгляд, не слишком умный ход, но Его Пылкость не интересовался моим мнением.
Торри нахмурился. У него возникло ощущение, что он может полагаться на своего собеседника, пока это не затрагивает лояльности Дому Пламени.
– И что все это значит?
– А то, что твоему отцу придется драться в смертельном поединке. И либо погибнуть, либо победить, защищая неправое дело, тем самым потеряв в достоинстве. И вряд ли в последний раз. – Ивар дель Хивал широко улыбнулся, однако улыбка выглядела натянутой. – Совсем не то, что быть юристом в вашем мире, не так ли?
Торри вздрогнул.
– Откуда вы знаете?
Губы Ивара дель Хивала сжались в тонкую линию в его окладистой бороде.
– Длинный вышел бы рассказ, не так ли?
– Вы объясняли, почему немудро было со стороны герцога принять это решение, – вмешалась Мэгги.
Толстяк, хмыкнув, взял руку Мэгги и поднес ее к губам.
– Клянусь яйцами Бальдра, Мэгги, вы просто находка: женщина, которая не считает, что разбирается в политике, или по крайней мере притворяется! Не выйдете ли вы замуж за старого вдовца? Нет-нет, не давайте ответа прямо сейчас: просто скажите, что подумаете, и я останусь доволен.
Голос Ивара дель Хивала звучал легко, но Торри уловил в его словах некий подтекст. Хоть Мэгги и пила чай с местными блюстительницами налогообложения, толстяк наверняка лучше понимал, каков ее статус, а именно – сомнительный. Карин – жена Ториана дель Ториана, что давало ей относительную безопасность; а вот отношения Мэгги и Торри были лишены подобной определенности. Торри не обладал репутацией или статусом своего отца, и тот единственный человек, который бросил ему вызов, тем самым признав, что Торри приходится ему ровней, был мертв. Отсюда можно сделать вывод, что с девушкой Торри не стоит заигрывать или что скоро она останется одна – если Торри будет всякий раз драться насмерть. Но раз Ивар дель Хивал сделал ей предложение, пусть даже отчасти в шутку, то теперь Мэгги находится и под его защитой.
Торри уловил адресованную ему улыбку Ивара дель Хивала и незаметно кивнул ему. Тот, на мгновение поджав губы, ответил тем же.
Мэгги в замешательстве нахмурила лоб. Сбитая с толку, она частично уяснила себе происходящее, но кое-что ускользнуло от ее внимания. Торри бы стоило рассказать ей историю об Ингмарке и трех девственницах… нет, лучше пусть дядя Осия расскажет.
Если только они когда-нибудь увидят дядю Осию.
– Так вы еще ничего не объяснили, – упрямо сказала Мэгги.
Ивар дель Хивал нахмурился.
– Ладно, если я должен…
– Пожалуйста, – попросила Мэгги. – Это было бы так мило с вашей стороны.
– Если вы, – произнес Ивар дель Хивал, – пообещаете поразмыслить над моим предложением. И если вы, мой милый Ториан дель Ториан-младший, пообещаете не обижаться на то, что я имею дерзость делать предложение вашей даме.
Торри кивнул. Формально он мог отнестись к ухаживанию за Мэгги как к оскорблению, но он знал – и Ивар дель Хивал знал, что он знает: это дружеский поступок.
– Никаких обид.
– Хорошо, Ивар, – произнесла Мэгги, – я обещаю подумать над вашим предложением. Если…
– Понял: если я все объясню. – Он перестал улыбаться. – Ладно. Одно дело, когда мой старый приятель Ториан искрошит в капусту наемного рубаку – профессия у них всех такая: наемным поединщикам платят золотом и уважением за то, что они делают, и за риск, которому они подвергаются. Хотя наемники стараются сражаться за дело, которое почитают правым – ритуалы Дома Стали увеличивают вероятность того, что их запястья ослабеют, если поединщики будут защищать неправое, с их точки зрения, дело, – они довольно часто желают… ну, скажем, чуть-чуть подвинуть границу справедливости в пользу тех, кто их нанял.
Однако совсем другое дело скрестить оружие с уважаемым и благородным лордом вроде Сенсевера дель Сенсевера, человеком весьма почитаемым, и притом из древнего рода, в поединке, где вторая сторона осведомлена о своей неправоте. Это… унизительно. Едва ли не бесчестье. Определенно неудобное положение, обычно так не поступают.
Ивар дель Хивал вздохнул и покачал головой.
– В том, что у Его Пылкости появился верный поединщик, причем такой великолепный боец, как Ториан дель Ториан, все видят угрозу. Добра теперь не жди. Сейчас у Его Пылкости есть возможность отспорить себе все, что угодно, – и, как кажется, он не прочь воспользоваться этой возможностью… Итак, договорились: вы обдумаете мое предложение? – Его голос снова жизнерадостно загрохотал. – Ну да, да, идите же к нам! – И Ивар дель Хивал поманил кого-то, взмахнув рукой.
Некий молодец в небрежно заломленном кожаном головном уборе – голова его казалась маленькой по сравнению с телом, но, возможно, только потому, что головной убор был слишком велик, – подошел к ним троим и, представившись как Вернием дель Элерик, махнул рукой своему спутнику.
За спиной подошедшего Торри узнал виденную вчера Белиану. Ее сопровождал молодой человек лет около двадцати пяти, высокий и худой, его плечи отягощала слишком тяжелая и широкая, по сравнению с тощим телом, накидка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33