Ближайшая каменная сосулька находилась метрах в двадцати от неё. Не перепрыгнешь, а значит, передвигаться по потолку не выйдет.
– Ну и что теперь делать? – спросила она Создателя.
– Ничего, – равнодушно бросил тот.
Алина решила уже проделать углубления в каменной поверхности, чтобы удобней держаться, но, прислушавшись к собственным ощущениям, поняла, что экзоскелет и так её очень неплохо держит. Кстати, а почему бы и не перекусить? Единственная свободная минутка за последние дни. Алина осторожно оторвала одну руку от сталактита и засунула в сумку. Под пальцами почувствовалось что-то холодное и мягкое – сосиска!
– Создатель, – позвала Алина, – какие будут предложения?
Вниз полетела прозрачная целлофановая плёнка, моментально утянутая под землю белесыми нитями.
– Пока никаких, – последовал невозмутимый ответ.
– Что значит никаких? Мне что, так и висеть здесь?
– Так и висеть.
– Долго я так не провишу.
– Почему?
Алина задумалась, почему, собственно, не провисит: энергия экзоскелета вроде как не лимитируема, воды и еды до следующей телепортации хватает с избытком…
– Но мы не продвинемся ни на сантиметр к нашей цели, – сообщила Алина.
– Если ты попытаешься спрыгнуть, то мы не дойдём до центра планеты вообще, следовательно, благоразумней ждать телепортации.
«Конечно, Создателю миллионы лет – подумала Алина. – При таком раскладе, что для него потеря пары дней? Да ничего! А вот я за это время могу умереть, причем от собственных мыслей. Так уж устроен человек: его организм не приспособлен к полному безделью, – пусть на четвёртый, пятый день, но она всё-таки не выдержит и попытается спрыгнуть. С другой стороны, люди ведь как-то выживают, к примеру, в карцере, хотя там нет выбора, а у неё здесь есть. Может, все-таки рискнуть и спрыгнуть? – Алина посмотрела вниз. – Сколько интересно метров до земли? В этих нереальных ландшафтах и оценить-то ничего не возможно!»
– Даже не думай, – хладнокровно отметил Создатель.
– Ты не понимаешь, – попыталась объяснить Алина, – моя психика не выдержит висеть здесь несколько дней подряд, рано или поздно я всё равно попытаюсь спрыгнуть.
– Но пока же висишь, – создавалось впечатление, что Создатель над ней издевается.
– Пока да, но лучше заранее проработать выходы из сложившейся ситуации. По потолку передвигаться явно не получиться – это я уже поняла.
– А почему ты не выдержишь? – перебил её Создатель.
– Потому что человек не приспособлен к полному безделью.
– Безделью? Так можешь со мной поговорить.
А что, – стала вслух размышлять Алина, – вполне нормальный альтернативный вариант. Такую возможность я учту. Что ещё? Создатель, что ты там про зеркальность говорил, может, она поможет?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что не поможет.
– А что хоть эта зеркальность из себя представляет?
– Это отражение твоего сознания, материализованное в зеркальное отражение твоей сущности.
– Понятно, – с холодным сарказмом в голосе отметила Алина, – значит, будем висеть.
Алина уже подумала обо всём, чём только можно было подумать, внимательно осмотрела каждый уголок пещеры, до которого мог дотянуться её взгляд. Создатель, как и ожидалось, оказался потрясающим собеседником, отвечая на все вопросы, как военный, – да, нет, не знаю. Время постепенно затерялось в мрачных сводах подземелья. Алина представила, что чувствуют йоги и аскеты, сознательно выбирающие добровольное заключение-уединение на несколько дней, а то и недель, но монахам помогает вера в Бога, а йоги посвящают отведенное время медитациям. Вспомнилось, что Тихомир любил медитировать, и Алина на мгновение пожалела, что никогда не спрашивала его, как он это делал и зачем. Девушка почувствовала усталость, веки слипались. Она не спала уже несколько дней. Смешно представить, но она забыла поспать. В круговерти последних событий организм ей попросту не соизволил об этом доложить.
– Создатель, а поспать я могу?
– Спи, – равнодушно ответил Создатель.
– А экзоскелет не отпустит сталактит, пока я буду спать?
– Нет, – Создатель однозначен до безумия.
Главное, чтобы не приснилось чего, а то во сне забарахтаешься и очнёшься уже на земле, если вообще очнёшься.
Проснулась Алина от непонятного свистящего звука. С трудом разлепив веки и всмотревшись вдаль, она увидела, как из темноты вынырнул шарообразный объект. На приличной скорости, промчавшись в нескольких сотнях метров от нее, объект исчез в лабиринтах пещер. Спустя некоторое время из того же места вылетело существо, похожее на огромную манту, затем еще одно. Вероятно, это была погоня. Вторая манта, в отличие от своей предшественницы, притормозила и остановилась, медленно поворачиваясь в сторону Алины. Пальцы девушки начали подрагивать о напряжения, выбивая из сталактита каменную крошку. От существа буквально исходила волна непонятной энергии, заставляя сознание сбиться в комочек от страха. Манта, тем временем, начала медленно приближаться.
– Кто это? – Алина в ужасе позвала Создателя.
– Не знаю, но чувствую, как от этого существа исходит неизвестный мне вид энергии.
Манта подлетела практически вплотную. Неторопливо облетев вокруг Алины, будто рассматривая, она застыла прямо напротив лица девушки.
– Ч-чего ей от меня надо? – Алина от страха начала заикаться.
Манта бесшумно опустилась вниз и подставила Алине спину, видимо, приглашая спуститься, но Алина ещё крепче вцепилась в сталактит. Тогда манта отлетела в сторону, раздался электрический треск, и пространство осветила синяя молния. Огромный сталактит в нескольких сотнях метров от Алины оглушительно взорвался тысячами каменных осколков – чистой воды угроза. Внизу опять показалась чёрная поверхность манты. Алина закрыла глаза, через силу разжала пальцы, и полетела вниз. Она летела несколько минут, но никак не могла достигнуть поверхности. «Что случилось? – лихорадочно соображала девушка. – Если манта отлетела в сторону, то я должна была уже упасть на землю. Надо открыть глаза, – но невообразимый ужас, сковавший мозг, не давал это сделать». Пересилив себя, Алина таки открыла глаза: она стояла на спине манты, бешено планировавшей по коридорам пещер. Руки и колени на несколько сантиметров утопали в чёрной поверхности. Чувствовалось, как их что-то удерживает, однако, попытавшись поднять руку, Алина заметила, что хватка исчезла. Выходит, существо её вовсе не держит, а напротив – старательно оберегает, но куда они летят?
* * *
Тихомир вгляделся в окружающую пустоту. «Интересно, – подумал он, – в этом пространстве не существует никаких элементарных частиц, а я думаю, что вглядываюсь в него. Кстати, а где ива? Тихомир вскинул голову и завыл. Пространство заполнила звуковая волна, в которой сразу же появилось яркое зелёное дерево.
– Привет, – Тихомир не знал, как себя вести. Он догадывался, что перемирие с деревом довольно шаткое и не известно, чем все может закончиться. Ива зашелестела ветками и подлетела ближе.
– Ты? – негромко спросило дерево.
– Я.
– Кто ты?
– Не знаю. Я не знаю, кто я здесь.
– И я, – опустило ветки дерево, – скажи, что мне нужно делать? Где мы?
– Я не знаю, что тебе делать, и не знаю, где мы, но… давай посмотрим вселенную, поражающую своим великолепием.
– Давай.
Вспыхнула яркая звёздочка, потом ещё, и ещё…
– Как красиво, – прошептала ива.
– Ага, – согласился Тихомир.
За спиной чувствовалась пустота, перед глазами… вселенная – необычайная, дикая и свободная, существующая и нет, бесконечная и ограниченная. Миллионы галактик, миллиарды звёзд, невообразимое количество планет, астероидов, комет… Вселенная вливалась в сердце, несясь по артериям, проникая в вены, сосуды, капилляры, наполняя собой каждую клеточку тела, пропитывая его необъятностью, дикостью и свободой.
– Ты это чувствуешь? – спросил Тихомир иву.
– Да.
– Мы часть вселенной, а вселенная часть нас.
– Здесь так хорошо…
Вдалеке показались неясные очертания зверя. Через мгновение стало понятно, что это котёнок, с окровавленной мордочкой.
– Сейчас на его пути появиться шипастый цветок, – прошептал Тихомир иве.
– Знаю, – печально ответила та, – и не хочу на это смотреть. Давай уйдём в ничто.
Они снова поплыли в пространство, где царило небытие.
– Жалко, – прошелестело дерево.
– И мне, – согласился Тихомир, как-то оживляясь. – А давай проникнем во вселенную в том месте, где нет ни котёнка, ни цветка.
– Вот это идея! Они знают, что мы поблизости, но мы потеряемся, и будем наслаждаться этой вселенной… И ещё: волк, мне нужно попасть в одну галактику, на орбиту звезды… В общем, пойдем со мной!
– Пойдем. Ты мне чем-то нравишься, не знаю чем, но, кажется, нам стоит путешествовать вместе.
– А ведь в начале мы чуть не убили друг друга. Я словно была в другой оболочке, отравляющей все вокруг… Не знаю, но чувствую, как она разрушается… Благодаря тебе, волк.
Глава 8
Ярослава почувствовала обжигающую боль на щеке, рука инстинктивно дёрнулась и ощутила на себе чью-то кисть.
– Ну, наконец, – прервал тишину голос Пришивало.
В глаза ударил яркий свет. Ярослава обнаружила себя сидящей в салоне танка.
– Что за мода терять сознание в самые ответственные моменты… – Пришивало озабоченно ходил из стороны в сторону.
В голову, наконец, нахлынули мысли, принося с собой воспоминания о том, как она здесь очутилась и что необходимо делать дальше.
– Ты говоришь, связь с начальством оборвалась, – Ярослава медленно встала и повернулась к Дмитревичу.
– Да. Как только эта… мочалка нас обволокла.
– Болеслав, ты уже сделал то, о чем мы договаривались?
– Э, – замялся Пришивало, – ситуация за бортом знаешь ли…
– Ситуация как раз благоприятна для задуманного, – перебила его Ярослава.
Пришивало отправился в угол салона и прикладом автомата начал вышибать какую-то металлическую крышечку на стене. Экипаж сразу забеспокоился, а один из солдат, экипированный в одежду из нанотрубок, потянулся к оружию. Ярослава сразу же вышла в центр салона, подняла руку с перчаткой и остерегающе на него посмотрела.
– События развиваются именно в той последовательности, в какой они и должны были развиваться, – ледяным тоном произнесла она. – Я не гарантирую безопасности, но шанс выжить для всех нас значительно возрастёт, если мы сможем действовать независимо от вашего руководства, которое сейчас находится на поверхности и в любой момент может уничтожить танк легким движением руки.
Металлическая крышка отлетела в сторону, звонко ударившись о пол, а Пришивало отбросил в сторону автомат и начал копаться в проводах, скрывавшихся до селе в стене.
– Дмитревич, – Ярослава медленно подошла к его рабочему месту, – что мох может сделать с танком? Точнее, не мох, а эта…
– Мочалка, – подсказал Дмитревич.
– Мочалка, – повторила она, – она как-то воздействует на танк?
– Во-первых, она его обездвижила, – затараторил Дмитревич, – во-вторых, датчики зафиксировали многочисленные микропроникновения в броню. Через пару часов…
– Связь с колонной есть? – перебила его Ярослава.
– Нет.
– Система охлаждения только в колонне?
– Нет. Резервная есть в танке, но азота в нём… минут на десять и то, смотря какая температура за бортом. Её смонтировали только для того… Короче, если вдруг что случится из ряда вон выходящее.
– Как и сейчас. Вот и включай её.
– То есть?
– То и есть! Включай эту резервную систему охлаждения.
– Но температура за бортом не высокая, зачем!?
– Затем что её нужно включить! Дмитревич, твоё дело нажимать на клавиши, – думать буду я и Болеслав Андреевич.
– Всё, готово! – запыхтел в углу Пришивало. – Что там у вас.
– Я так понимаю, резервная система охлаждения танка тоже работает на основе жидкого азота?
– Да, – следователь пытался вникнуть в ситуацию, – а что?
– Как я до этого сам не додумался!? – воскликнул Дмитревич. – Азот заливает корпус танка, и всё в сантиметрах двадцати от него замерзает, включая мочалку.
– Дмитревич, ты главное на клавиши жми.
Почувствовался небольшой толчок. Танк медленно двинулся.
– Да не цацкайся ты с ней, – скривилась Ярослава.
– Не понял, – Дмитревич не отрывался от мониторов.
– За нами ещё должна пройти колонна, если они, конечно, до сих пор живы. С имеющимися успехами мы только «прорубаем» тоннель внутри самой мочалки. Давай избавимся от неё полностью. Металлической рукой ты управлять можешь?
– Э… манипулятором?
– Манипулятором.
– Могу.
– Ну, так развороши ёмкость с азотом – ещё лучше будет, если она взорвётся.
Мониторы засветились. В тусклом свете стали видны волокна, составляющие мочалку. Дмитревич вопросительно посмотрел на Пришивало.
– Делай, что говорят, – одобрительно кивнул тот.
Дмитревич засунул руку в перчатку, отвечающую за управление манипулятором. На экране одного из компьютеров появился баллон, прикреплённый к броне танка железными скобами, а секундой позже и сам манипулятор. Железная кисть обхватила ёмкость и начала её сжимать. Струйка газа вытекла на волокна мочалки, и те моментально обледенели.
– А теперь из пулемёта в те места, где мочалка замёрзла разрывными, – встрял Пришивало.
Как только большая часть мочалки была уничтожена, оставшиеся волокна начали съёживаться и превращаться в тёмную жидкость, стекавшую по бортам машины. Экипаж танка восхищённо смотрел на Ярославу, понимая, что она спасла их жизни.
– Чего уставились? – нарушила молчание Ярослава. – Дмитревич, жертвы?
Дмитревич застучал по клавиатуре.
– Нет!
– Полный вперёд!
Танк двигался несколько дней, но мох, толщина которого уменьшалась с каждым километром, агрессивности не проявлял.
– Похоже, мочалка была его последним оружием, – произнёс Пришивало, когда они ехали по одной из проплешин, всё чаще попадающихся в последнее время на пути.
– До теплового барьера – да, – уверенно сказала Ярослава.
– А после?
– После? – Ярослава задумалась. – Внутри.
– Внутри?
– Внутри барьера. Я чувствую, что произойдёт нечто ужасное внутри теплового барьера.
– Снова мох?
– Не знаю…
Температура в течение последующих дней ощутимо поднималась. Солдаты молчали, но в их взглядах всё чаще прочитывалось желание снять бронежилеты.
– Болеслав Андреевич, – прошептал Дмитревич, – я тут сказать хотел кое-что… Ну, с глазу на глаз.
– Так говори! Не думаю, что от Ярославы стоит что-то скрывать.
– Э…
– Мне повторить!? Мы теперь одна команда. Всё! Начальство нас уже никак не реабилитирует, поскольку бунтари подлежат немедленному уничтожению – обратного пути нет. А вот туда, куда мы едем… вполне возможно, но без Ярославы нам не добраться.
– Я понимаю, – зрачки Дмитревича не находили себе места, – в общем я много раз участвовал в учениях с танком и знаю в нём каждый болтик…
– И?
– Отсек «Z», мы открыли его, но последний раз, когда я его видел… он казался больше по объёму.
– Элементарно, – Ярослава подошла к закрытому отсеку, – ваше начальство перестраховалось на случай непредвиденных обстоятельств, типа подобного бунта. Они разбили отсек на две части. И во второй, думаю, лежит нечто важное, нечто такое, без чего мы не сможем пройти тепловой барьер.
– Интересно, что? – Пришивало помрачнел. – Необходимое оборудование, взрывное устройство или… блин, да это может быть всё, что угодно!
– Проще открыть, а не гадать, – подсказала Ярослава.
Пришивало открыл отсек, присел на корточки и начал придирчиво его осматривать.
– А может, и не взорвётся…
Чтобы снять перегородку, разделявшую части отсека, достаточно оказалось выкрутить четыре блестящих болтика. Внутри все было забито коробками. Пришивало взял в руки одну из них и попытался открыть.
– Атака! – заорал Дмитревич
На экране мониторов зелёные точки, обозначающие положение людей, одна за другой превращались в красные.
– Что за херня? – к монитору подбежал следователь.
– Не знаю, – руки у Дмитревича дрожали, – мы теряем людей.
– Мох предпринял последнюю попытку, собрав все свои силы, – безучастно произнесла Ярослава. – Боюсь, мы ничего не сможем сделать.
– Ты же говорила, что до теплового барьера атак не будет! – заорал Пришивало.
– На нас, – уточнила Ярослава, – чувствовала, что не будет атак на нас. Внутри танка мы в безопасности, но те, кто снаружи… их я не чувствую.
Мониторы на мгновение погасли и вновь засветились. На экранах виднелся удаляющийся гигантский ком мха.
– Он настиг нас сзади, – объяснила Ярослава, – пройдя через всю колонну.
– И уже не вернётся? – Пришивало вытер пот с лица.
– Нет, докатится до теплового барьера и сгорит там вместе с людьми, которых забрал с собой. К счастью, они уже мертвы.
– Дмитревич, – очнулся следователь, – они что, действительно мертвы?
– Да. Мох достал всех, кто был снаружи.
На экранах мелькнул тягач с разбитыми стёклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Ну и что теперь делать? – спросила она Создателя.
– Ничего, – равнодушно бросил тот.
Алина решила уже проделать углубления в каменной поверхности, чтобы удобней держаться, но, прислушавшись к собственным ощущениям, поняла, что экзоскелет и так её очень неплохо держит. Кстати, а почему бы и не перекусить? Единственная свободная минутка за последние дни. Алина осторожно оторвала одну руку от сталактита и засунула в сумку. Под пальцами почувствовалось что-то холодное и мягкое – сосиска!
– Создатель, – позвала Алина, – какие будут предложения?
Вниз полетела прозрачная целлофановая плёнка, моментально утянутая под землю белесыми нитями.
– Пока никаких, – последовал невозмутимый ответ.
– Что значит никаких? Мне что, так и висеть здесь?
– Так и висеть.
– Долго я так не провишу.
– Почему?
Алина задумалась, почему, собственно, не провисит: энергия экзоскелета вроде как не лимитируема, воды и еды до следующей телепортации хватает с избытком…
– Но мы не продвинемся ни на сантиметр к нашей цели, – сообщила Алина.
– Если ты попытаешься спрыгнуть, то мы не дойдём до центра планеты вообще, следовательно, благоразумней ждать телепортации.
«Конечно, Создателю миллионы лет – подумала Алина. – При таком раскладе, что для него потеря пары дней? Да ничего! А вот я за это время могу умереть, причем от собственных мыслей. Так уж устроен человек: его организм не приспособлен к полному безделью, – пусть на четвёртый, пятый день, но она всё-таки не выдержит и попытается спрыгнуть. С другой стороны, люди ведь как-то выживают, к примеру, в карцере, хотя там нет выбора, а у неё здесь есть. Может, все-таки рискнуть и спрыгнуть? – Алина посмотрела вниз. – Сколько интересно метров до земли? В этих нереальных ландшафтах и оценить-то ничего не возможно!»
– Даже не думай, – хладнокровно отметил Создатель.
– Ты не понимаешь, – попыталась объяснить Алина, – моя психика не выдержит висеть здесь несколько дней подряд, рано или поздно я всё равно попытаюсь спрыгнуть.
– Но пока же висишь, – создавалось впечатление, что Создатель над ней издевается.
– Пока да, но лучше заранее проработать выходы из сложившейся ситуации. По потолку передвигаться явно не получиться – это я уже поняла.
– А почему ты не выдержишь? – перебил её Создатель.
– Потому что человек не приспособлен к полному безделью.
– Безделью? Так можешь со мной поговорить.
А что, – стала вслух размышлять Алина, – вполне нормальный альтернативный вариант. Такую возможность я учту. Что ещё? Создатель, что ты там про зеркальность говорил, может, она поможет?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что не поможет.
– А что хоть эта зеркальность из себя представляет?
– Это отражение твоего сознания, материализованное в зеркальное отражение твоей сущности.
– Понятно, – с холодным сарказмом в голосе отметила Алина, – значит, будем висеть.
Алина уже подумала обо всём, чём только можно было подумать, внимательно осмотрела каждый уголок пещеры, до которого мог дотянуться её взгляд. Создатель, как и ожидалось, оказался потрясающим собеседником, отвечая на все вопросы, как военный, – да, нет, не знаю. Время постепенно затерялось в мрачных сводах подземелья. Алина представила, что чувствуют йоги и аскеты, сознательно выбирающие добровольное заключение-уединение на несколько дней, а то и недель, но монахам помогает вера в Бога, а йоги посвящают отведенное время медитациям. Вспомнилось, что Тихомир любил медитировать, и Алина на мгновение пожалела, что никогда не спрашивала его, как он это делал и зачем. Девушка почувствовала усталость, веки слипались. Она не спала уже несколько дней. Смешно представить, но она забыла поспать. В круговерти последних событий организм ей попросту не соизволил об этом доложить.
– Создатель, а поспать я могу?
– Спи, – равнодушно ответил Создатель.
– А экзоскелет не отпустит сталактит, пока я буду спать?
– Нет, – Создатель однозначен до безумия.
Главное, чтобы не приснилось чего, а то во сне забарахтаешься и очнёшься уже на земле, если вообще очнёшься.
Проснулась Алина от непонятного свистящего звука. С трудом разлепив веки и всмотревшись вдаль, она увидела, как из темноты вынырнул шарообразный объект. На приличной скорости, промчавшись в нескольких сотнях метров от нее, объект исчез в лабиринтах пещер. Спустя некоторое время из того же места вылетело существо, похожее на огромную манту, затем еще одно. Вероятно, это была погоня. Вторая манта, в отличие от своей предшественницы, притормозила и остановилась, медленно поворачиваясь в сторону Алины. Пальцы девушки начали подрагивать о напряжения, выбивая из сталактита каменную крошку. От существа буквально исходила волна непонятной энергии, заставляя сознание сбиться в комочек от страха. Манта, тем временем, начала медленно приближаться.
– Кто это? – Алина в ужасе позвала Создателя.
– Не знаю, но чувствую, как от этого существа исходит неизвестный мне вид энергии.
Манта подлетела практически вплотную. Неторопливо облетев вокруг Алины, будто рассматривая, она застыла прямо напротив лица девушки.
– Ч-чего ей от меня надо? – Алина от страха начала заикаться.
Манта бесшумно опустилась вниз и подставила Алине спину, видимо, приглашая спуститься, но Алина ещё крепче вцепилась в сталактит. Тогда манта отлетела в сторону, раздался электрический треск, и пространство осветила синяя молния. Огромный сталактит в нескольких сотнях метров от Алины оглушительно взорвался тысячами каменных осколков – чистой воды угроза. Внизу опять показалась чёрная поверхность манты. Алина закрыла глаза, через силу разжала пальцы, и полетела вниз. Она летела несколько минут, но никак не могла достигнуть поверхности. «Что случилось? – лихорадочно соображала девушка. – Если манта отлетела в сторону, то я должна была уже упасть на землю. Надо открыть глаза, – но невообразимый ужас, сковавший мозг, не давал это сделать». Пересилив себя, Алина таки открыла глаза: она стояла на спине манты, бешено планировавшей по коридорам пещер. Руки и колени на несколько сантиметров утопали в чёрной поверхности. Чувствовалось, как их что-то удерживает, однако, попытавшись поднять руку, Алина заметила, что хватка исчезла. Выходит, существо её вовсе не держит, а напротив – старательно оберегает, но куда они летят?
* * *
Тихомир вгляделся в окружающую пустоту. «Интересно, – подумал он, – в этом пространстве не существует никаких элементарных частиц, а я думаю, что вглядываюсь в него. Кстати, а где ива? Тихомир вскинул голову и завыл. Пространство заполнила звуковая волна, в которой сразу же появилось яркое зелёное дерево.
– Привет, – Тихомир не знал, как себя вести. Он догадывался, что перемирие с деревом довольно шаткое и не известно, чем все может закончиться. Ива зашелестела ветками и подлетела ближе.
– Ты? – негромко спросило дерево.
– Я.
– Кто ты?
– Не знаю. Я не знаю, кто я здесь.
– И я, – опустило ветки дерево, – скажи, что мне нужно делать? Где мы?
– Я не знаю, что тебе делать, и не знаю, где мы, но… давай посмотрим вселенную, поражающую своим великолепием.
– Давай.
Вспыхнула яркая звёздочка, потом ещё, и ещё…
– Как красиво, – прошептала ива.
– Ага, – согласился Тихомир.
За спиной чувствовалась пустота, перед глазами… вселенная – необычайная, дикая и свободная, существующая и нет, бесконечная и ограниченная. Миллионы галактик, миллиарды звёзд, невообразимое количество планет, астероидов, комет… Вселенная вливалась в сердце, несясь по артериям, проникая в вены, сосуды, капилляры, наполняя собой каждую клеточку тела, пропитывая его необъятностью, дикостью и свободой.
– Ты это чувствуешь? – спросил Тихомир иву.
– Да.
– Мы часть вселенной, а вселенная часть нас.
– Здесь так хорошо…
Вдалеке показались неясные очертания зверя. Через мгновение стало понятно, что это котёнок, с окровавленной мордочкой.
– Сейчас на его пути появиться шипастый цветок, – прошептал Тихомир иве.
– Знаю, – печально ответила та, – и не хочу на это смотреть. Давай уйдём в ничто.
Они снова поплыли в пространство, где царило небытие.
– Жалко, – прошелестело дерево.
– И мне, – согласился Тихомир, как-то оживляясь. – А давай проникнем во вселенную в том месте, где нет ни котёнка, ни цветка.
– Вот это идея! Они знают, что мы поблизости, но мы потеряемся, и будем наслаждаться этой вселенной… И ещё: волк, мне нужно попасть в одну галактику, на орбиту звезды… В общем, пойдем со мной!
– Пойдем. Ты мне чем-то нравишься, не знаю чем, но, кажется, нам стоит путешествовать вместе.
– А ведь в начале мы чуть не убили друг друга. Я словно была в другой оболочке, отравляющей все вокруг… Не знаю, но чувствую, как она разрушается… Благодаря тебе, волк.
Глава 8
Ярослава почувствовала обжигающую боль на щеке, рука инстинктивно дёрнулась и ощутила на себе чью-то кисть.
– Ну, наконец, – прервал тишину голос Пришивало.
В глаза ударил яркий свет. Ярослава обнаружила себя сидящей в салоне танка.
– Что за мода терять сознание в самые ответственные моменты… – Пришивало озабоченно ходил из стороны в сторону.
В голову, наконец, нахлынули мысли, принося с собой воспоминания о том, как она здесь очутилась и что необходимо делать дальше.
– Ты говоришь, связь с начальством оборвалась, – Ярослава медленно встала и повернулась к Дмитревичу.
– Да. Как только эта… мочалка нас обволокла.
– Болеслав, ты уже сделал то, о чем мы договаривались?
– Э, – замялся Пришивало, – ситуация за бортом знаешь ли…
– Ситуация как раз благоприятна для задуманного, – перебила его Ярослава.
Пришивало отправился в угол салона и прикладом автомата начал вышибать какую-то металлическую крышечку на стене. Экипаж сразу забеспокоился, а один из солдат, экипированный в одежду из нанотрубок, потянулся к оружию. Ярослава сразу же вышла в центр салона, подняла руку с перчаткой и остерегающе на него посмотрела.
– События развиваются именно в той последовательности, в какой они и должны были развиваться, – ледяным тоном произнесла она. – Я не гарантирую безопасности, но шанс выжить для всех нас значительно возрастёт, если мы сможем действовать независимо от вашего руководства, которое сейчас находится на поверхности и в любой момент может уничтожить танк легким движением руки.
Металлическая крышка отлетела в сторону, звонко ударившись о пол, а Пришивало отбросил в сторону автомат и начал копаться в проводах, скрывавшихся до селе в стене.
– Дмитревич, – Ярослава медленно подошла к его рабочему месту, – что мох может сделать с танком? Точнее, не мох, а эта…
– Мочалка, – подсказал Дмитревич.
– Мочалка, – повторила она, – она как-то воздействует на танк?
– Во-первых, она его обездвижила, – затараторил Дмитревич, – во-вторых, датчики зафиксировали многочисленные микропроникновения в броню. Через пару часов…
– Связь с колонной есть? – перебила его Ярослава.
– Нет.
– Система охлаждения только в колонне?
– Нет. Резервная есть в танке, но азота в нём… минут на десять и то, смотря какая температура за бортом. Её смонтировали только для того… Короче, если вдруг что случится из ряда вон выходящее.
– Как и сейчас. Вот и включай её.
– То есть?
– То и есть! Включай эту резервную систему охлаждения.
– Но температура за бортом не высокая, зачем!?
– Затем что её нужно включить! Дмитревич, твоё дело нажимать на клавиши, – думать буду я и Болеслав Андреевич.
– Всё, готово! – запыхтел в углу Пришивало. – Что там у вас.
– Я так понимаю, резервная система охлаждения танка тоже работает на основе жидкого азота?
– Да, – следователь пытался вникнуть в ситуацию, – а что?
– Как я до этого сам не додумался!? – воскликнул Дмитревич. – Азот заливает корпус танка, и всё в сантиметрах двадцати от него замерзает, включая мочалку.
– Дмитревич, ты главное на клавиши жми.
Почувствовался небольшой толчок. Танк медленно двинулся.
– Да не цацкайся ты с ней, – скривилась Ярослава.
– Не понял, – Дмитревич не отрывался от мониторов.
– За нами ещё должна пройти колонна, если они, конечно, до сих пор живы. С имеющимися успехами мы только «прорубаем» тоннель внутри самой мочалки. Давай избавимся от неё полностью. Металлической рукой ты управлять можешь?
– Э… манипулятором?
– Манипулятором.
– Могу.
– Ну, так развороши ёмкость с азотом – ещё лучше будет, если она взорвётся.
Мониторы засветились. В тусклом свете стали видны волокна, составляющие мочалку. Дмитревич вопросительно посмотрел на Пришивало.
– Делай, что говорят, – одобрительно кивнул тот.
Дмитревич засунул руку в перчатку, отвечающую за управление манипулятором. На экране одного из компьютеров появился баллон, прикреплённый к броне танка железными скобами, а секундой позже и сам манипулятор. Железная кисть обхватила ёмкость и начала её сжимать. Струйка газа вытекла на волокна мочалки, и те моментально обледенели.
– А теперь из пулемёта в те места, где мочалка замёрзла разрывными, – встрял Пришивало.
Как только большая часть мочалки была уничтожена, оставшиеся волокна начали съёживаться и превращаться в тёмную жидкость, стекавшую по бортам машины. Экипаж танка восхищённо смотрел на Ярославу, понимая, что она спасла их жизни.
– Чего уставились? – нарушила молчание Ярослава. – Дмитревич, жертвы?
Дмитревич застучал по клавиатуре.
– Нет!
– Полный вперёд!
Танк двигался несколько дней, но мох, толщина которого уменьшалась с каждым километром, агрессивности не проявлял.
– Похоже, мочалка была его последним оружием, – произнёс Пришивало, когда они ехали по одной из проплешин, всё чаще попадающихся в последнее время на пути.
– До теплового барьера – да, – уверенно сказала Ярослава.
– А после?
– После? – Ярослава задумалась. – Внутри.
– Внутри?
– Внутри барьера. Я чувствую, что произойдёт нечто ужасное внутри теплового барьера.
– Снова мох?
– Не знаю…
Температура в течение последующих дней ощутимо поднималась. Солдаты молчали, но в их взглядах всё чаще прочитывалось желание снять бронежилеты.
– Болеслав Андреевич, – прошептал Дмитревич, – я тут сказать хотел кое-что… Ну, с глазу на глаз.
– Так говори! Не думаю, что от Ярославы стоит что-то скрывать.
– Э…
– Мне повторить!? Мы теперь одна команда. Всё! Начальство нас уже никак не реабилитирует, поскольку бунтари подлежат немедленному уничтожению – обратного пути нет. А вот туда, куда мы едем… вполне возможно, но без Ярославы нам не добраться.
– Я понимаю, – зрачки Дмитревича не находили себе места, – в общем я много раз участвовал в учениях с танком и знаю в нём каждый болтик…
– И?
– Отсек «Z», мы открыли его, но последний раз, когда я его видел… он казался больше по объёму.
– Элементарно, – Ярослава подошла к закрытому отсеку, – ваше начальство перестраховалось на случай непредвиденных обстоятельств, типа подобного бунта. Они разбили отсек на две части. И во второй, думаю, лежит нечто важное, нечто такое, без чего мы не сможем пройти тепловой барьер.
– Интересно, что? – Пришивало помрачнел. – Необходимое оборудование, взрывное устройство или… блин, да это может быть всё, что угодно!
– Проще открыть, а не гадать, – подсказала Ярослава.
Пришивало открыл отсек, присел на корточки и начал придирчиво его осматривать.
– А может, и не взорвётся…
Чтобы снять перегородку, разделявшую части отсека, достаточно оказалось выкрутить четыре блестящих болтика. Внутри все было забито коробками. Пришивало взял в руки одну из них и попытался открыть.
– Атака! – заорал Дмитревич
На экране мониторов зелёные точки, обозначающие положение людей, одна за другой превращались в красные.
– Что за херня? – к монитору подбежал следователь.
– Не знаю, – руки у Дмитревича дрожали, – мы теряем людей.
– Мох предпринял последнюю попытку, собрав все свои силы, – безучастно произнесла Ярослава. – Боюсь, мы ничего не сможем сделать.
– Ты же говорила, что до теплового барьера атак не будет! – заорал Пришивало.
– На нас, – уточнила Ярослава, – чувствовала, что не будет атак на нас. Внутри танка мы в безопасности, но те, кто снаружи… их я не чувствую.
Мониторы на мгновение погасли и вновь засветились. На экранах виднелся удаляющийся гигантский ком мха.
– Он настиг нас сзади, – объяснила Ярослава, – пройдя через всю колонну.
– И уже не вернётся? – Пришивало вытер пот с лица.
– Нет, докатится до теплового барьера и сгорит там вместе с людьми, которых забрал с собой. К счастью, они уже мертвы.
– Дмитревич, – очнулся следователь, – они что, действительно мертвы?
– Да. Мох достал всех, кто был снаружи.
На экранах мелькнул тягач с разбитыми стёклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27