А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Пола Вольски: «Сумеречные врата»

Пола Вольски
Сумеречные врата



Вычитка — Nayal
«Вольски П. Сумеречные врата»: АСТ; М.; 2003

ISBN 5-17-011176-2Оригинал: Paula Volsky,
“The Gates of Twilight”, 1996

Перевод: Г. Соловьева
Аннотация В незапамятные времена в Авескию пришел с неба бог. Жестокий и могущественные бог, чью власть веками охраняют жрецы, знающие много тайн, и владеющие огромной силой: Однако даже богу и его служителям не спасти свой народ от власти завоевателей, которые силой поддерживают свое господство и обращают народ Авескии в рабство.Спасти людей и бросить отчаянный вызов чужеземцам в силах лишь двое проклятых — мятежная принцесса порабощенного народа и отважный юноша, в чьих жилах кровь покоренных смешалась с кровью покорителей. Быть может, далекий бог поможет им?.. Пола ВОЛЬСКИСУМЕРЕЧНЫЕ ВРАТА Пролог В едином разуме Сознающих хранится память о том, что Врата в нижний план сущего, населенный созданиями, зовущими себя «люди», порой открывались. Происходило это всегда неожиданно и, как правило, по неизвестным причинам. Сознающие, при всем их могуществе, не могут управлять порталами для перехода между измерениями. Цельная и совершенная аура уровня Сияния сама по себе сдерживает порывы к разрушению, необходимые для того, чтобы проломить путь вниз. Зато текучий эфир нижних уровней, по природе своей подвижный и податливый, подпитывает страсть к экспериментам.Один из подобных экспериментов, имевший место на втором обороте Эры Мятежей, повлек за собой существенные последствия. Существо из племени Людей, мыкавшегося в тени нижнего плана, прорвало барьер между измерениями. Это был далеко не первый из подобных случаев. Мелкая рябь и всплески на поверхности Сияния в Эру Мятежей стали привычными, но на сей раз, прорыв был настолько велик, что мог пропустить даже Сознающего. Кроме того, этот портал оставался открытым, чего также не случалось прежде.С той стороны слабо взывал голос. Сознающие слушали его и дивились. В пролом посыпался дождь мелких вещей, изготовленных в Исподнем мире. Некоторые, едва соприкоснувшись с атмосферой Сияния, исчезали в яркой вспышке. Другие постепенно обугливались дочерна. Лишь немногие уцелели, но Сознающие нашли их грубыми и лишенными света. Затем снизу прилетели живые существа — покрытые шерстью, перьями или чешуей. Сила, доставившая их наверх, не могла защитить от пламени Сияния, и они погибли, корчась в огне. Останки этих существ Сознающие с отвращением скинули обратно в пролом.Следом появился конец шеста с обручем, обтянутым тонкой сетью и, нащупав пузырь эфирного вещества, накрыл его, утянув за собой вниз. На одно мгновенье воцарилось молчание.Затем снова донесся полный жалобной мольбы голос. Теперь он казался яснее и громче.Сознающие обдумали просьбу. Немногие из них готовы были истощать свой свет в сумрачной тени нижних измерений. Сознавая свое совершенство, они были свободны от мучительного зуда любопытства. Свободны — но не все. Нашлись среди них и такие, кто, подстегиваемый ощущением собственной аномальности, стремился объять необъятное. Среди них выделялся особым светом Сущий Аон.Несравненная яркость Аона могла бы осветить целый уровень. Он, однако, чуждался единения, и потому оказался подвержен любопытству и честолюбию. Под влиянием этих желаний он решился проникнуть в пролом, ведущий в нижний план, населенный Людьми. За ним последовало несколько его заблудших почитателей.Протиснувшись сквозь барьер, они оказались в одной из стран нижнего мира, известной ее обитателям как Авеския. Увиденное превосходило самые смелые их ожидания. Как и предполагалось, измерение оказалось сумрачным и чуждым. Однако оно было на диво податливым, чувствительным и послушным влиянию Света. Мысль, желание, случайный каприз, питаемые силой высшего измерения, мгновенно лепили грубую глину Исподнего мира.Сущий Аон и его последователи оказались исполнены невообразимого могущества. Они были властны над любой силой и материей. Здесь они стали богами.Поначалу Аон забавлялся, исследуя свои новые владения и пределы могущества (если таковые существовали). Первым предметом его внимания стало существо, чьи усилия открыли путь между измерениями. Он без труда определил его как самку — в Исподнем мире признаки пола, как правило, ярко выражены. Она причисляла себя к роду Людей, своим именем считала сочетание звуков Бадипраяд, в силу талантов и притязаний полагала себя волшебницей. Она жаждала знания и власти, чтобы утолить внутренний голод, и ради них десятилетиями трудилась, изнуряя разум и тело. Сущий Аон сам знал этот голод. Владей она Сознанием, он мог бы уважать ее настойчивость и достижения. Но такая как есть, она была для него всего лишь топливом. Она мечтала подчинить себе призванных извне созданий или, по крайней мере, заключить с ними союз. Безумная мечта: невозможен союз чистого Сияния и праха Исподнего мира. Однако у него были причины не торопиться разочаровывать ее.Вечно стремящийся к новым ощущениям, Аон объединился с волшебницей. Она смогла рассказать ему многое об этом мире и его обитателях. Когда же оказалось исчерпанным содержимое ее разума, осталось тело, с которым тоже можно было экспериментировать. Самый смелый замысел предполагал внедрение материи Сияния в женский воспроизводящий орган. После нескольких неудачных попыток опыт наконец удался, и произошло зачатие. Волшебница Бадипраяд ждала, предвкушая появление на свет полубога, предназначенного править миром. Ждал и Аон, упражняясь в терпении, совершенно чуждом его природе.Впрочем, пока плод в женском теле медленно вызревал, он продолжал изучать новое измерение — кладезь бесконечной силы и покорной паствы.Паства. Человечество, как они себя именовали. Бренные телесные сущности, существование которых оправдывалось лишь их способностью к поклонению. Зато какой способностью! Несомненно, если бы Аон не явил им себя, они бы его выдумали. Теперь же они огромными стадами стекались, чтобы почтить его, именуя Аон-отец, Исток и Предел. Сладкой пищей оказались людской страх и трепет. Сущий Аон нашел, что быть божеством чрезвычайно приятно. Его спутники, покинувшие Сияние вслед за ним, почитались как младшие боги. Правда, они оказались до обидного невосприимчивы к восторгу поклоняющихся, но ведь их силы и способности были ограничены!Когда младенец во чреве Бадипраяд созрел для самостоятельного существования, Аон счел срок ожидания оконченным. Тело женщины было еще не готово освободиться от бремени, но этот сосуд уже сослужил свою службу. Бог Аон изрек свою волю. Материя Исподнего мира повиновалась, плоть разверзлась, хлынула кровь, и младенец явился на свет из трупа матери.Дитя оказалось мужского пола, более или менее человеческого вида, однако с ярко выраженными проявлениями высшего происхождения, особенно заметного в запредельном сиянии его глаз. Солнце нижнего мира не закатилось и десяти раз, а младенец уже встал на ноги и бегал. Еще дюжина дней, и мальчик мог говорить. Он родился с полным ртом сияющих зубов и с первых дней отдавал предпочтение мясной пище. Возможно, причиной тому было теплившееся воспоминание о кровавых родах. Аон-отец окрестил своего первенца КриНаид и заботливо растил сына.КриНаид рос и развивался намного быстрее, чем это свойственно обычной плоти Исподнего мира. Столь же стремительно расцветал и его разум, и спустя четыре промежутка времени, которые люди именуют годами, он уже готов был занять место верховного жреца: богочеловек, вставший во главе ширящегося культа Аона-отца. Триумф Аона был бы полнее, если бы не его Сияющие спутники, которые проявляли непостижимое равнодушие. Младшие боги смотрели на КриНаида-сына как на нелепое чудовище, обозначая его в своем едином сознании не иначе как «запредельная аномалия».Воистину, они были мелки, и взгляд их был узок. Аон придавал мало значения их суждениям. Проходили годы. Культ, привившийся на плодородную почву, пышно разрастался, захватывая всю землю Авескии. Прочные узы связывали бога-отца и жреца-сына. Аон был доволен собой как никогда. Единственное, что отравляло его радость — настойчивые жалобы меньших богов, возжелавших возвращения на Сияющий уровень. Они готовы были даже покинуть своего вождя, если он откажется уйти с ними.В угрозе дезертирства крылся невысказанный упрек. Аон в досаде поспешил закрыть портал, открытый много лет назад волшебницей Бадипраяд. Жалобы оставшихся взаперти младших богов утихли до невнятного гула, который нетрудно было игнорировать.Восстановив безмятежность Сияния, Аон возвратился к своим планам, главным из которых было теперь возведение огромного каменного храма, посвященного ему самому. На строительстве его трудилось десять тысяч верующих. Мощные стены священной обители могли бы своей неприступностью поспорить с любой крепостью. Она высилась в центре города ЗуЛайса и имя ей было ДжиПайндру — Крепость Богов.Аон взирал на свой храм, счастливый насколько, насколько позволяла его природа. Это счастье могло бы длиться вечно, если бы течение времени не начало влиять на его силу. Поначалу слабость почти не ощущалась: лишь легкие промахи, причина которых, конечно, крылась в несовершенстве Исподнего мира, намекали на нее. Однако со временем неудачи становились заметнее, и наконец, пришлось признать подкрадывающееся бессилие. Казалось, энергия верхнего плана медленно, но верно растворялась в тусклом воздухе Исподнего мира. Несомненно, краткое возвращение на уровень Сияния полностью обновило бы его силы. Теперь Аон-отец пожалел о том, что поторопился закрыть портал. Открыть его снова было уже не в его силах.Аон погрузился в размышления и пришел к выводу, что энергия Сияния, его чистейшая сила, способна передаваться по наследству и питать сама себя. Постигнув это, он легко обнаружил средство к обновлению и отдал соответствующие приказы.КриНаид-сын с готовностью повиновался. В ДжиПайндру были доставлены два десятка человеческих самок — купленных, украденных или приобретенных иными способами. Каждая из них была оплодотворена Сиянием, как некогда Бадипраяд. В каждой начал расти плод. Когда плоды созрели, содержимое каждого из сосудов было извлечено уже испытанным способом. Огнеглазые младенцы, выползавшие из останков тел матерей, ярко проявляли наследственные признаки высшего измерения. Аон-отец поглотил двоих, и энергия Сияния вновь разгорелась в нем. Еще двое — и он полностью обновлен, божественные силы восстановлены. Оставшиеся полукровки были сохранены для последующего использования. Младенцев женского пола выращивали для будущего оплодотворения. Других Отец использовал со временем для своих нужд.Когда запасы истощались, КриНаид-сын пополнял их. Теперь ему помогали младшие жрецы — культ Аона-отца стал главенствующим в Авескии, и верующие во множестве стекались в храм. Этих жрецов приходилось то и дело заменять, потому что срок их человеческой жизни был краток, но КриНаид, обладающий жизненной силой верхнего плана, жил и жил, продолжая служить своему Отцу.А Сущий Аон, желая иметь свидетелей своего триумфа, призвал к себе младших богов. Они не явились на зов, и он сам отправился отыскать их.Они отшатнулись при его приближении.Когда же он проник в их сознание, то нашел там ужас. 1 Послеполуденный зной начала жаркого сезона делал ЗуЛайсу похожей на преисподнюю, но толпа, бурлившая на улицах, примыкавших к резиденции Вонара, казалась нечувствительной к жаре. Конечно, для рожденных в этом климате авескийцев атмосфера парной бани, так угнетавшая иноземных правителей, была более чем привычна. В стены, окружавшие резиденцию, то и дело врезались булыжники, а воздух гудел от оскорбительных выкриков. Иные проклятия отличались изысканной восточной цветистостью, но их красота пропадала втуне — запертые внутри вонарцы плохо владели местным наречием. Впрочем, угрожающие интонации ясны без перевода, и ставни в здании резиденции с утра были плотно заперты.Так же заблокированы и заперты изнутри оказались все прилегающие здания квартала, в честь далекой вонарской столицы названного Малый Ширин. Дома, лавки и конторы, возведенные в неоклассическом стиле из привозного красного кирпича, выстроившиеся словно по линейке вдоль тенистых бульваров Малого Ширина, выглядели до нелепости неуместными под выгоревшим небом востока. Улицы, обычно заполненные бледнолицыми пришельцами, сегодня принадлежали смуглокожим авескийцам. Туземцы — в обычные дни кроткие и покорные в соответствии с требованиями своей религии — сегодня проявляли необычное буйство, и человек с запада, оказавшийся среди них, имел бы все основания опасаться за свою бледную шкуру. Соотечественников, даже тех, кто был в ливрее вонарских правителей, пока пропускали беспрепятственно, но это могло перемениться в любую минуту.Авескийские стражники, стоявшие перед большими воротами резиденции, отлично сознавали опасность. Их одетые в форму фигуры застыли в молчаливой напряженной неподвижности, а лица под забралами плоских шлемов-дарли выражали профессиональную тупость. Зато темные глаза беспокойно метались, а руки с излишней силой сжимали приклады карабинов. Однако до сих пор булыжники и комья грязи свистели мимо, а на людей направлялось одно лишь словесное оружие, да и то не столько оскорбления, сколько призывы к расовой солидарности.В плотной толпе возникло вдруг новое завихрение. Кто-то упорно проталкивался вперед, и наконец одинокая фигура предстала перед стражниками.Человек был высок по авескийским меркам, худощав и отличался удивительной кошачьей грацией движений, совершенно чуждой угловатым жестким фигурам вонарцев. Он был одет в просторную тунику и широкие шаровары из невесомой ткани песочного цвета, какие могли принадлежать любому горожанину. Бронзовую уштру, изогнутый треножник, символ победоносной покорности, также носил едва ли не каждый авескиец. Только вышитый на многоцветном поясе-зуфуре значок позволял причислить его к довольно уважаемой касте Отступающих. Широкополая плетеная шляпа скрывала лицо, только глаза блестели: черные, но с предательскими зелеными искрами. Такие глаза, как и угловатое лицо с тонким орлиным носом, бывают только у северян, чаще всего у тех, кто родился в племенах горцев. Морщинки вокруг глаз говорили, что человек уже не юноша — вероятно, лет тридцати. Нижняя часть лица могла бы рассказать больше, если бы ее не скрывала кисейная вуаль от пыли, закрепленная под полями шляпы.Человек направился прямо к воротам, не обращая внимания на несущиеся ему вслед вопли. Советы и упреки скоро сменились оскорблениями. «Предатель» по большей части, но звучало и «жополиз», и «блевотина йахдини», и другие, более изысканные наименования. Северянин, казалось, оглох, но не ослеп: когда бровастый старец, щеголяющий золотым знаком «свидетеля рождений», попытался зацепить его за ноги сложенным зонтиком, тот легко уклонился.— Червивая задница!— Слуга хаоса!— Безымянный, переодетый Безымянный!Яростные крики летели ему в спину, но северянин словно не слышал. Когда стражники преградили ему путь, он вытянул из складок зуфура какую-то бумагу, которая немедленно заставила их отворить ворота.Сомкнувшиеся со скрипом деревянные створки приглушили звук, но шум доносился и сюда. Перед пришельцем высилось здание резиденции — безупречно элегантное и совершенно чуждое этой стране. Тщательно подстриженные газоны выгорели на солнце. Воду для поливалки качали туземцы, а в последнее время этот источник энергии иссяк. Кустарник, строго подстриженный по ранжиру, был не зеленее травы.Стражники, расхаживавшие по двору резиденции, не обратили на вошедшего ни малейшего внимания, справедливо полагая, что раз перед ним открыли ворота, стало быть, он имеет право войти. Он беспрепятственно проследовал к парадной двери, где у него опять потребовали пропуск. Бумага снова была признана удовлетворительной, и человек вошел в здание, оказавшись в просторной гулкой передней, копирующей зал Дворца Правосудия в Ширине.Зал поражал необычной пустотой. Сегодня здесь не было привычного сборища просителей, жалобщиков и предпринимателей самого разнообразного сорта и вида. Человек пересек пустынный зал и спокойно начал подниматься по широкой центральной лестнице. На середине второго пролета кто-то тронул его за плечо и сердитый голос спросил:— Ты куда это лезешь?Пришелец обратил невинный взгляд черно-зеленых глаз на вопрошающего — коренастого вонарского капрала из Второго Кадерулезского пехотного полка, одетого в желто-серую форму без всяких туземных побрякушек. Настоящий Высокочтимый!— Ты пьян или одурел? — поинтересовался капрал. — Для вашей братии только передняя! Давай назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41