- Могу я взглянуть на это? - спросил Мейсон.
- Конечно, конечно. - Маршалл был сама любезность.
Он подал Мейсону сложенный в несколько раз окровавленный кусочек плотной бумаги и после того, как Мейсон внимательно осмотрел его, передал бумагу свидетельнице.
Девушке достаточно было одного взгляда.
- Это та самая последняя копия авиабилета, которая остается у пассажира. То есть, я имею в виду, если у пассажира билет в один конец.
- И на этом билете стоит имя Норды Эллисон?
- Совершенно верно.
- И что это значит?
- Это значит, что билет был продан мисс Норде Эллисон.
- Это ее почерк?
- Скорее всего, это почерк служащего, выписавшего билет. На билете не обязательно должна стоять подпись пассажира, но эта последняя копия билета всегда выдается на руки пассажиру и служит контрольной квитанцией.
- Перекрестный допрос, - объявил Маршалл.
- Вопросов нет, - ответил Мейсон.
- Обвинение вызывает свидетеля Гарри Нельсона.
Пока Нельсон шел к месту для свидетелей, Мейсон повернулся к Норде Эллисон.
- Этот билет весь в крови, - прошептал он. - Должно быть, его обнаружили на теле Мервина Селкирка. Вы действительно виделись с ним той ночью?
- Даже и не собиралась.
- Как же у него оказался ваш авиабилет?
- Не имею ни малейшего представления, - прошептала она.
- Куда вы положили билет?
- Сунула в сумочку.
Мейсон нахмурился.
- Если вы обманываете меня или сами ошибаетесь, то ждите неприятностей, - пообещал он.
Нельсон принес присягу и показал, что, как окружной коронер, он осматривал одежду, которая была на Мервине Селкирке, когда его доставили в морг. Он сказал, что копию авиабилета, которую опознала выступавшая перед ним свидетельница, он обнаружил в правом кармане пальто, надетом на Мервине Селкирке.
- Перекрестный допрос, - объявил Маршалл.
- У защиты вопросов нет, - ответил Мейсон.
В этот момент к судье Кенту осторожно подошел секретарь и стал что-то шептать ему на ухо.
Мейсон воспользовался случаем и снова повернулся к Норде Эллисон:
- Той ночью сумочка всегда была при вас?
- Не могу ручаться, но, по-моему, да.
Мейсон стал еще более мрачным.
- Этот билет здорово спутал нам все карты, - прошептал он. - Придется вам как можно более убедительно объяснить, каким образом он оказался у Селкирка. А ведь судья Кент до сих пор был на нашей стороне. Он уже почти созрел, чтобы прекратить дело за недостаточностью улик. Этот пистолет у вас под подушкой не произвел на него того впечатления, на которое рассчитывал обвинитель. Но билет усложнил дело.
Судья Кент поднял голову:
- Господа, я вынужден просить представителей обвинения и защиты пройти в мой кабинет. Возникли неожиданные обстоятельства, связанные с этим делом, требующие незамедлительного и конфиденциального обсуждения. Я могу заверить обе стороны, что только исключительный случай вынуждает меня обратиться к вам с этой необычной просьбой. Заседание суда откладывается до двух часов. Прошу вас, господа, пройти в мой кабинет.
К Норде Эллисон подошел полицейский, чтобы отвести ее обратно в камеру.
- Подумайте хорошенько об этом билете, - обратился к ней Мейсон. Что-то здесь не так, что-то не сходится...
Подождите-ка! У вас была с собой дорожная сумка?
- Да, конечно.
- Вы сдавали ее в багаж?
- Да.
Мейсон заторопился:
- В некоторых авиакомпаниях служащие прикрепляют багажную квитанцию к корешку авиабилета. Как было у вас?
- Ну... наверное, мне кажется, что так.
- А когда вы прилетели в Лос-Анджелес, вас встречали Лоррейн и Бартон Дженнингс?
- Да.
- И вы отдали багажную квитанцию Бартону Дженнингсу, чтобы он получил вашу дорожную сумку?
- Нет, не Бартону, - возразила она. - По-моему, это была Лоррейн. Насколько я помню, Бартон пошел подогнать машину, а Лоррейн забрала у меня квитанцию. Я оторвала квитанцию и отдала ей, а она... Подождите минутку.
Она могла забрать вместе с ней и авиабилет.
- Обдумайте это хорошенько, - посоветовал Мейсон. - Ведь каким-то образом ваш билет попал же к Мервину Селкирку. Вам тоже придется давать показания, и все эти люди будут ждать от вас правдоподобного объяснения.
- Я... я действительно не помню, мистер Мейсон.
Я, конечно, не уверена, но мне кажется, что я оторвала багажную квитанцию от корешка билета, а сам билет бросила в сумочку. Я почти уверена, что так оно и было.
- Послушайте же меня, - яростно зашептал Мейсон. - Вы не должны говорить об этой своей уверенности. Если вы скажете, что ничего точно не помните, я сумею убедить судью Кента, что вы отдали багажную квитанцию вместе с билетом Бартону Дженнингсу, чтобы он получил вашу сумку, а там уж пусть Бартон Дженнингс крутится, как хочет, и объясняет, что там произошло с вашим билетом: оставил он где-нибудь, выбросил или положил в карман. Но когда вы...
- Нет, - решительно перебила его Норда. - Чем больше я об этом думаю, тем больше уверяюсь в том, что я оторвала квитанцию от корешка и отдала ее Лоррейн Дженнингс. Ее муж отправился за машиной, а Лоррейн предложила сходить за моим багажом. Я помню, как она стояла с моей сумкой, потом подъехал Бартон Дженнингс. Носильщик перенес мою сумку в машину, и Бартон сунул ему что-то в руку. А билет я положила в сумочку.
- Пусть так, - задумчиво сказал Мейсон. - Но вы все-таки еще поразмыслите над этим. Я сейчас пойду к судье Кенту, посмотрим, что он скажет. Наверняка произошло что-то важное, иначе он не прерывал бы так неожиданно судебное заседание.
Глава 15
Мейсон вошел в кабинет судьи Кента.
У окна спиной к нему стоял Маршалл. Сам судья Кент был еле виден из-за своего огромного стола, а рядом с ним устроился Горас Ливермор Селкирк.
- Ну вот наконец и вы, мистер Мейсон, - нетерпеливо сказал судья. Садитесь же. И вы тоже, мистер Маршалл. Перед нами возникла довольно серьезная проблема, и решить ее мы должны сообща.
Мейсон сел, Маршалл последовал его примеру.
Судья Кент бросил взгляд на часы.
- Я позвонил окружному прокурору Гамильтону Бюргеру и попросил его приехать сюда. Он обещал быть с минуты на минуту.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел слегка запыхавшийся Гамильтон Бюргер.
- Добрый день, - поздоровался он.
- Здравствуйте, мистер Бюргер. Вы не знакомы с Горасом Ливермором Селкирком?
Селкирк встал и протянул руку.
- Рад познакомиться с вами, мистер Бюргер, - произнес он приветливо.
- Не имея удовольствия знать вас лично, мистер Селкирк, - улыбаясь и тряся ему руку, сказал Бюргер, - я слышал ваши выступления и ту речь на банкете. Очень, очень рад встрече, мистер Селкирк.
- Садитесь же, джентльмены, - нетерпеливо произнес судья Кент. - У мистера Селкирка сообщение чрезвычайной важности, оно непосредственно связано с сегодняшним делом. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах будет лучше, если мы обсудим вопрос конфиденциально. Я думаю, что все, о чем мы сейчас узнаем, не предназначено для печати, и надеюсь на вашу поддержку.
Бюргер коротко кивнул Мейсону, сел и приготовился слушать.
Горас Селкирк слегка откашлялся.
- Вы знаете, господа, что я отец Мервина Селкирка, убийство которого вы сейчас расследуете. У Мервина Селкирка остался семилетний сын Роберт, мой внук. Обстоятельства сложились так, что Роберт теперь последний в роду Селкирков и мой единственный наследник, ведь Мервин был моим единственным сыном, и других детей, кроме Роберта, у него не было.
Селкирк сделал секундную паузу, и в комнате повисла напряженная тишина.
- Сейчас у меня не осталось никого, кроме Роберта, - вновь заговорил Селкирк. - Мать Роберта в свое время оставила моего сына и после развода вышла замуж за Бартона Дженнингса. Эта женщина мне не по душе. Я считаю ее хитрой, злой и беспринципной интриганкой. Она твердо уверена, что я не доживу до совершеннолетия Роберта, и прекрасно понимает, как много выиграет, оставшись единственным опекуном мальчика после моей смерти.
Больше того, умело используя вполне понятную любовь Роберта к матери, она постарается извлечь определенные материальные преимущества из своего положения, какие бы меры я ни принял, чтобы уберечь от нее состояние Роберта. Я, безусловно, сделаю все возможное, чтобы помешать ей запустить руки в наше богатство, но полностью нейтрализовать ее не смогу - ведь Роберт очень впечатлительный мальчик, и ей будет чрезвычайно легко использовать его привязанность в своих целях.
Судья Кент недовольно ухмыльнулся:
- Простите, мистер Селкирк, но какое это имеет отношение к рассматриваемому сегодня делу? Я глубоко сочувствую вашему горю. Трагическая гибель сына, безусловно, нанесла вам тяжелую душевную травму, вы пережили эмоциональное потрясение. Однако мне кажется, что все рассказанное вами, - дело сугубо личное, семейное.
- Это далеко не личное дело, - холодно прервал его Горас Селкирк. Ведь вы не знаете самого главного. Дело в том, что моего Мервина убил его собственный сын Роберт Селкирк.
- Что вы сказали?.. - Гамильтон Бюргер даже привстал от удивления, не веря своим ушам.
Судья Кент наклонился вперед, ловя каждое слово Селкирка.
- Я знаю, что говорю, и ручаюсь за каждое свое слово, - продолжал Селкирк. - Мистер Мейсон тоже в курсе дела. Я уверен, что мистер Перри Мейсон, наш знаменитый адвокат, приберегал эту новость под конец, чтобы одним ударом спасти свою клиентку и эффектно выиграть дело. Но мне кажется, мистер Мейсон, что даже ради торжества справедливости не стоит втягивать моего внука в это дело. Ведь обнародование всех обстоятельств оставит на его имени несмываемое пятно.
- Вы сказали, что Роберт застрелил отца? - еще раз переспросил судья.
- Лоррейн Дженнингс намеренно использовала Роберта Селкирка, чтобы убрать со своего пути моего сына, - холодно сказал Селкирк. - По договору о разделе имущества, составленному при разводе, она получила кое-какие деньги, а теперь, когда Мервина нет в живых, она не только получает дополнительные средства, оговоренные в этом договоре, но и Роберт становится наследником всего остального имущества Мервина. Лоррейн остается опекуном сына до его совершеннолетия, что также сулит ей немалую выгоду.
Гамильтон Бюргер бросил подозрительный взгляд на Мейсона:
- Мне кажется, мистер Селкирк, нам было бы полезно услышать все, что вам известно. Я хотел бы иметь полную уверенность в том, что ваши слова не являются частью того хитроумного плана, придуманного адвокатом Мейсоном, чтобы спасти свою клиентку от обвинения в убийстве.
В деле достаточно улик, прямо указывающих на Норду Эллисон как на убийцу Мервина Селкирка.
- Нисколько не сомневаюсь в этом, - не скрывая раздражения, произнес Селкирк. - Но все эти улики были тщательно сфабрикованы, и обмануть они могут вас, а не меня.
- Вы можете это доказать? - вмешался в разговор судья Кент.
- Доказательств более чем достаточно, - ответил Селкирк.
- Может быть, вам стоит рассказать нам все с самого начала?
- Я не хотел вмешиваться в это дело, - чуть подумав, начал Горас Селкирк. - Бывшая жена моего сына, Лоррейн Дженнингс, дьявольски хитрая и проницательная женщина, все время плетущая интриги. В своей ненависти к моему сыну она дошла до того, что сделала семилетнего мальчика невольным убийцей своего отца. Я не отличаюсь повышенной чувствительностью, но искренне люблю своего единственного внука и прошу вас поверить мне.
У ребенка развили ненормальный интерес к огнестрельному оружию. Его просто приучили смотреть все фильмы со стрельбой, эти, как их, вестерны. А потом Лоррейн позволила ему взять в руки настоящий пистолет, автоматический "кольт-вудсмен", который сейчас фигурирует на суде в качестве улики, и играть им! Она уверяла его, что пистолет не заряжен, но ничего не говорила, когда мальчик во время игры наводил его на кого-нибудь из присутствующих и делал вид, что спускает курок.
- Вы в этом уверены? - с недоверием в голосе спросил судья Кент.
- Есть свидетели таких игр, - ответил Горас Селкирк. - Соседи Дженнингсов иногда наблюдали за тем, что происходит у них в доме, и видели, как мальчик играл боевым пистолетом, как наводил пистолет на прохожих и щелкал курком.
Судья Кент нахмурился.
Горас Селкирк тяжело вздохнул и продолжал:
- Когда мальчик привык играть пистолетом, привык делать вид, что стреляет, и привык к тому, что пистолет никогда не заряжен, Лоррейн оставила Роберту пистолет, в котором был патрон. Убедив моего сына, что он должен устроить ребенку сюрприз, она заставила его подойти к навесу, где обычно спал мальчик. Затем все произошло именно так, как она и планировала. Роберт услышал шорох шагов, когда отец подходил к нему. Была глубокая ночь, ребенок крепко спал перед тем, как шаги разбудили его. Он страшно перепугался, а под подушкой у него был заряженный пистолет. Он поднял его, прицелился туда, откуда доносился шорох, и спустил курок. И пуля поразила моего сына.
Мой сын дополз до своей машины, которая стояла перед домом, оставляя кровавый след на траве. Он влез в машину и поехал, надеясь найти помощь. Он знал, что доктор, которому он всецело доверял и который помог бы ему, не сказав никому ни слова, по пятницам играет в покер в загородном клубе "Сан-Себастьян". Он поехал туда, по-видимому не понимая, насколько серьезна его рана. Он еще успел поставить машину на стоянку и тут, не успев позвать на помощь, потерял сознание. Спустя какое-то время он умер.
Я могу доказать каждое сказанное мною слово, и у меня есть веские основания полагать, что все это также хорошо известно и мистеру Мейсону. И я приехал сюда, чтобы помешать принести в жертву моего внука.
- Что вы имеете в виду? - спросил судья Кент.
- Перри Мейсон уже успел расспросить соседей Дженнингсов, - ответил Селкирк. - С некоторыми он беседовал лично, а кого-то по его поручению расспрашивали детективы из частного сыскного агентства, чьими услугами он часто пользуется в таких случаях. Он уже знает, что выстрел прозвучал из-под навеса, где обычно спит мальчик. Он знает, что в результате выстрела кто-то серьезно ранен, что этот человек полз, оставляя на траве кровавый след, и что Бартону Дженнингсу пришлось встать чуть свет и смывать этот страшный след струей воды из шланга.
Мистеру Мейсону известно, что моему внуку разрешали играть автоматическим пистолетом двадцать второго калибра, что мальчика обучили обращаться с оружием, целиться и спускать курок. Мистер Мейсон уже успел навести справки, и все эти данные, а также показания свидетелей у него на руках.
Я думаю, что после перерыва мистер Мейсон собирался вызвать для допроса Бартона Дженнингса и спросить его, действительно ли мальчику позволяли играть пистолетом.
Затем, мне думается, адвокат планировал доказать, что в ту роковую ночь, с пятницы на субботу, у мальчика был при себе пистолет и что есть люди, видевшие тот кровавый след, тянувшийся по траве до самой обочины дороги.
И тогда мистеру Мейсону осталось бы обратиться к суду с просьбой вызвать моего внука, чтобы расспросить его. Я бы хотел уберечь Роберта от этого кошмара. Он очень милый, очень хороший мальчик. И он уже догадывается, что в ту ночь что-то произошло. Он не уверен, что застрелил кого-то, но он помнит, как спустил курок, и догадался, что пистолет был заряжен. Он помнит, что направил пистолет на кого-то, кто хотел войти под навес, где стояла его кровать.
Бартон Дженнингс пытался убедить моего внука, что это был просто страшный сон, а в действительности ничего не случилось. Не знаю, насколько ему это удалось, но знаю точно, что Роберт не подозревает о том, что человек, которого он видел ночью у своей постели, был его отец.
И уж конечно не подозревает он о том, что убийство, моего сына его, Роберта, руками было частью хладнокровно задуманного и тщательно подготовленного плана, созревшего в голове его преступной матери.
Мистер Мейсон представляет здесь интересы Норды Эллисон. Я понимаю, что, будучи ее адвокатом, он выполняет свой долг, делая все от него зависящее для ее оправдания. Кроме того, мистер Мейсон славится мастерством эффектно выигрывать свои дела. Полагаю, что он задумал сделать допрос Бартона Дженнингса самым драматическим моментом в этом судебном разбирательстве. Бартон Дженнингс не выстоит против мистера Мейсона. Драматический эффект этого дела еще раз подтвердит профессиональное мастерство Перри Мейсона, а на имя моего внука на всю жизнь ляжет черное пятно.
Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.
Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.
Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.
- Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, - сказал он.
- Я знаю, о чем говорю.
- У вас есть доказательства?
- Безусловно.
- Какие?
Селкирк тяжело вздохнул:
- Я могу привезти сюда моего внука Роберта Селкирка через полчаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22