Карандаш под рукой?
– Да. Говори номер.
– Коламбия, шестьсот девяносто восемь сорок три.
– О'кей, скажи ей повесить трубку и ждать моего звонка. Ты что сейчас в своем агентстве?
– Да, заскочил по дороге домой, узнать не случилось ли чего-нибудь интересного, а тут и раздался этот звонок. Оказывается, она звонила уже дважды за последние десять минут.
– Задержись еще в конторе на всякий случай. Вдруг дело действительно окажется важным. При необходимости я тебе позвоню, но в любом случае никуда не уходи еще час.
– Ладно. – Дрейк повесил трубку.
Мейсон подождал минуту и набрал номер, который продиктовал ему Дрейк. После первого же гудка он услышал звучный голос Салли Мэдисон:
– Алло, алло, говорит мисс Мэдисон. О, это вы, мистер Мейсон! Спасибо, что позвонили. Я должна немедленно увидеться с вами по чрезвычайно важному делу. Готова приехать в любое, удобное для вас место. Но я должна поговорить с вами, обязательно должна.
– О чем?
– Я нашла рыбок.
– Каких рыбок?
– Вуалехвостых мавританских телескопов.
– Тех, что были украдены?
– Вероятно... да.
– Где они находятся?
– У одного человека.
– Вы сообщили Фолкнеру?
– Нет.
– Почему?
– Так сложились обстоятельства... Не думаю... Я посчитала, что лучше будет поговорить с вами, мистер Мейсон.
– И разговор нельзя отложить до утра?
– Нет, нет. Мистер Мейсон, умоляю вас. Мы должны встретиться.
– Гридли с вами?
– Нет, я одна.
– Хорошо, приезжайте, – Мейсон продиктовал ей свой адрес. – Сколько времени вам понадобится на дорогу?
– Минут десять.
– Жду вас.
Мейсон повесил трубку, неторопливо переоделся и уже завязывал галстук, когда раздался звонок. Он открыл дверь Салли Мэдисон и спросил:
– Почему такая спешка?
Глаза ее возбужденно блестели, но лицо по-прежнему было скрыто под красивой, но безжизненной фарфоровой маской.
– Вы помните, что мистер Роулинс попросил подготовить аквариум...
– Кто такой мистер Роулинс?
– Это человек, на которого работает Том Гридли, владелец зоомагазина.
– Ах да, теперь вспомнил.
– Итак, человек, для которого Том подготовил аквариум, это Джеймс Л.Стонтон. Занимается страхованием, но никто о нем почти ничего не знает. Я имею в виду, что он, насколько всем известно, никогда не интересовался коллекционными рыбками. В среду вечером он позвонил мистеру Роулинсу и сказал, что у него есть очень ценные рыбки, но заразившиеся болезнью жабр, и, насколько он понимает, в зоомагазине Роулинса есть лекарство от этой болезни, а он согласен заплатить любую сумму, если мистер Роулинс вылечит этих рыбок. В конце концов, он согласился заплатить мистеру Роулинсу сто долларов, если тот предоставит ему все необходимое. Сумма показалась мистеру Роулинсу настолько значительной, что он немедленно связался с Томом и заставил его установить пару панелей в небольшой аквариум и только после этого отправляться к мистеру Фолкнеру. Именно поэтому мы задержались тогда. Я даже не доела обед, а сразу же полетела к Тому, как только получила чек. Мне не хотелось, чтобы рыбки Фолкнера умерли на наших глазах.
Мейсон молча кивнул, когда она прервала свою быструю речь, чтобы отдышаться.
– Итак, – продолжала Салли Мэдисон, – мистер Роулинс сам доставил аквариум, а Стонтон сказал ему, что его жена очень больна, он не хочет беспокоить ее и сам займется рыбками, если только мистер Роулинс объяснит ему всю процедуру. Мистер Роулинс сказал, что ничего сложного нет, надо только наполнить аквариум водой и пересадить в него рыбок, а на следующее утро Роулинс пришлет очередные панели. Вы все поняли, мистер Мейсон?
– Продолжайте, пока все ясно.
– Итак, Том покрыл еще несколько панелей, и мистер Роулинс доставил две из них на следующее утро. Стонтон снова встретил его на пороге и шепотом сообщил, что у его жены была очень тяжелая ночь, и будет лучше, если Роулинс не будет заходить в дом. Роулинс сообщил, что процесс замены чрезвычайно прост, надо лишь вытащить старые панели из аквариума и аккуратно установить новые. Он спросил также о состоянии рыбок, и мистер Стонтон сказал, что рыбкам лучше. Он взял панели и заплатил мистеру Роулинсу пятьдесят долларов, а тот пообещал доставить очередные панели в течение тридцати шести – сорока восьми часов.
Она снова замолчала, частично для того, чтобы отдышаться, частично для подготовки самой драматичной части рассказа.
Мейсон кивком попросил ее продолжать.
– Итак, сегодня вечером я была в магазине. Том заболел и остался дома, а я помогала мистеру Роулинсу. Понимаете, мистер Фолкнер действительно купил магазин, мистер Роулинс проводил инвентаризацию, и ему требовался помощник. Мистер Фолкнер присутствовал там примерно с пяти часов вечера до половины восьмого и всем успел надоесть. Он совершил нечто ужасное, о чем даже мистер Роулинс отказался разговаривать. Мистер Роулинс даже вышел из себя и они поссорились. Роулинс обещал мне рассказать обо всем завтра, и намекнул, что Фолкнер взял что-то, принадлежащее Тому. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить, почему я повезла препарат. Понимаете, мистер Роулинс собирался сам поехать к Стонтону и установить последнюю панель в аквариум, но тут вдруг позвонила жена Роулинса и заявила, что хочет, чтобы мистер Роулинс повел ее в кино, на картину, которую она давно мечтала посмотреть. Когда миссис Роулинс чего-нибудь хочет, спорить с ней бесполезно, поэтому мистер Роулинс сказал, что вынужден уйти. Я ответила, что закончу все сама, закрою магазин и на своей машине доставлю панели мистеру Стонтону.
– Вы так и сделали? – спросил Мейсон.
– Конечно. Мистер Роулинс так разволновался, что вел себя, как безумец. Я закончила инвентаризацию и повезла панели. Мистера Стонтона дома не оказалось, дверь открыла его жена, и я сказала, что приехала из зоомагазина, чтобы вставить в аквариум новую панель и отниму только минуту-две ее времени. Она была очень любезна и пригласила меня в дом. Сказала, что аквариум стоит в рабочем кабинете мужа. Еще сказала, что мужа нет дома, неизвестно, когда он вернется, и она предпочла бы, чтобы я вставила панель в аквариум, так как она не хочет брать на себя ответственности.
– И вы вошли в дом с панелями?
– Да, а когда попала в кабинет мистера Стонтона, то увидела аквариум, в котором плавали два вуалехвостых мавританских телескопа.
– Что вы предприняли?
– Я была так поражена, что не могла даже сдвинуться с места.
– А где была миссис Стонтон?
– Стояла рядом. Она проводила меня в кабинет и решила подождать, пока я сменю панели.
– Как вы поступили?
– Постояв с минуту, подошла к аквариуму, достала из него старую панель и установила новую, покрытую лекарством Тома. Потом я попыталась заговорить с миссис Стонтон о рыбках. Ну, понимаете, говорить, какие они красивые, спрашивать нет ли у мистера Стонтона других рыбок, как долго он ими занимается...
– Что ответила его жена?
– Она считает рыбок безобразными и прямо заявила об этом. Потом она сказала, что муж принес откуда-то этих рыбок, хотя никогда раньше не увлекался ими и ничего о них не знает. Она сказала, что эту пару рыбок мужу подарил какой-то приятель, что рыбки выглядели совсем плохо. Приятель снабдил мужа самыми подробными инструкциями. Потом она сказала, что предпочла бы, если б муж для начала завел пару обычных золотых рыбок, что эти рыбки чересчур причудливые, что у нее мурашки бегут по коже при взгляде на их развевающиеся черные плавники и хвосты, на их выпученные глаза, и вообще, на их траурный цвет. Она сказала, что эти рыбки почему-то кажутся ей символом смерти. Ну, в этом ничего нового нет, поскольку эту разновидность давно называют «Рыбками смерти» из-за вековых суеверий и странного внешнего вида.
– Что потом? – спросил Мейсон.
– Мы стояли и болтали с ней где-то минуту. Я солгала ей, сказала, что болела недавно, что люди, работающие в зоомагазине часто болеют. Я развивала эту тему, потом она ответила, что серьезно болела в прошлом году, но после этого, слава Богу, не испытывала даже головной боли. Она сказала, что после болезни стала делать холодные обливания и принимать витамины, и это сочетание оказало на нее просто чудесное воздействие.
– А потом?
– Потом я вдруг испугалась, что вернется мистер Стонтон, и я не смогу избежать встречи с ним. Поэтому я постаралась уехать как можно быстрее. Я страшно опасалась, что жена расскажет ему о нашем разговоре, о вопросах, которые я задавала, и он постарается избавиться от рыбок, или предпримет еще что-нибудь ужасное.
– Почему вы решили, что это – рыбки Фолкнера?
– Я совершенно уверена в этом. Они были примерно такого же размера, полностью соответствовали описанию, к тому же страдали болезнью жабр, впрочем сейчас они уже почти выздоровели. Рыбки этой разновидности, особенно телескопы, очень редки, и невозможно даже представить, что человек начинает собирать коллекцию именно с этих рыбок, к тому же больных. Мою уверенность подкрепила его ложь о болезни жены. Он готов был пойти на все, лишь бы мистер Роулинс не увидел рыбок.
– Вы рассказали об этом Тому?
– Нет, никому не рассказывала. Прямо от Стонтона я поехала к вам в контору и попыталась выяснить у ночного сторожа, как могу связаться с вами. Он нечего не сообщил мне – сказал, что не знает. К тому же и вид у меня, наверное, был безумный. Я вспомнила, что вашу секретаршу зовут Делла Стрит, но не смогла найти ее в телефонной книге. Потом я вспомнила, что вы говорили о мистере Дрейке как о главе Детективного Агентства Дрейка, и нашла в справочнике номер телефона его конторы. Я позвонила, и ночной дежурный сказал мне, что мистера Дрейка нет, но что он обычно заезжает в агентство по пути домой. Он предложил передать мистеру Дрейку номер моего телефона, если тот приедет в течение часа. Я продиктовала ему номер, но и сама продолжала звонить, потому что боялась, что ему забудут сообщить о моем звонке.
– Вы никому ничего не рассказывали?
– Никому, даже мистеру Дрейку. Решила, что расскажу ему все только в том случае, если иначе не смогу с вами связаться.
– Тому Гридли вы ничего не рассказывали?
– Нет.
– Почему?
– Потому что Том был очень расстроен. Каждый день у него поднималась температура. Как вы понимаете, мистер Фолкнер не терял времени даром.
– Он остановил платежи по чеку?
– Нет, он поступил по-другому. Сказал, что арестует меня, как только я попытаюсь реализовать чек, обвинив в получении денег обманным путем. Он заявил, что Том изобрел препарат в рабочее время, и секрет формулы является частью дела, которое он приобрел.
– Он действительно выкупил дело?
– Да. Он заплатил Роулинсу две тысячи за зоомагазин, запасы, деловые связи и еще уговорил его остаться работать за маленькую зарплату. Роулинс ненавидит его. Я думаю, все его ненавидят, мистер Мейсон. В то же время, сам Фолкнер уверен в своей правоте. Он считает бизнес – бизнесом, закон законом. Он, вероятно, полагает, что Том, что-то утаивает от него, а я пыталась сорвать с него деньги... Впрочем, именно это я и пыталась сделать.
– Он предложил как-нибудь договориться?
– О, да.
– Как?
– Том должен передать ему формулу, я – вернуть чек на пять тысяч долларов. Том должен согласиться работать в зоомагазине еще год и передавать Фолкнеру безвозмездно все препараты и другие изобретения, разработанные им за это время. Со своей стороны мистер Фолкнер обязуется выплатить Тому семьсот пятьдесят долларов и выплачивать в течение года его сегодняшнюю зарплату.
– Он так великодушен, не правда ли? Он не собирается предоставить Тому отпуск для лечения?
– Нет, и это особенно разозлило меня. Еще один год в этом зоомагазине, и Тому уже поздно будет лечиться.
– Фолкнер не принял эту проблему во внимание?
– Очевидно, нет. Он заявил, что Том сможет выезжать за город по выходным дням, а если он уже сейчас не может работать из-за болезни, то нет необходимости принимать это предложение. Он сказал также, что Том может уволиться в любое время, что здоровье Тома – его личная проблема, абсолютно неинтересующая Фолкнера. Фолкнер сказал еще, что если бы он всю жизнь только и делал, что волновался о здоровье своих сотрудников, ему некогда было бы заниматься делом. О, мистер Мейсон, именно из-за таких, как Фолкнер, другим людям так тяжело жить и работать в этом мире!
– Вы не сообщили Фолкнеру о том, что нашли его рыбок?
– Нет.
– И не хотите сообщать?
Она посмотрела Мейсону в глаза и сказала:
– Я боюсь, что он обвинит меня в воровстве или еще в чем-нибудь. Я хочу, чтобы вы занялись этим делом, мистер Мейсон. Мне почему-то кажется, что вам удастся обратить оружие Фолкнера против него самого и помочь Тому.
Мейсон улыбнулся и потянулся за шляпой.
– Вам понадобилось достаточно много времени, чтобы прийти к этому заключению, – заметил он. – Поехали.
– Вам не кажется, что сейчас уже слишком поздно заниматься делами?
– Учиться никогда не поздно, – сказал адвокат. – И мы, по крайней мере, узнаем что-нибудь новое.
5
Вечер был ясным и прохладным. Мейсон ехал быстро – машин почти не было, за исключением автомобилей спешащих из театра домой зрителей.
– Быть может, было бы лучше приставить к дому Стонтона несколько детективов, чтобы он не мог перевезти рыбок? – предложила Салли Мэдисон. А завтра вплотную заняться им?
Мейсон покачал головой.
– Мы должны сами все выяснить, – сказал он. – Это дело наконец-то заинтересовало меня.
Они молчали, пока Мейсон не притормозил у несколько вычурного оштукатуренного дома с широкими окнами, под красной черепичной крышей.
– Вот нужный нам дом.
– Да, – подтвердила Салли. – Они еще не ложились. В боковом окне горит свет.
Мейсон подвел машину к поребрику и выключил зажигание. Потом они прошли по бетонной дорожке к трем ступеням, ведущим на крытое черепицей крыльцо.
– Что вы собираетесь им сказать? – спросила Салли чуть более высоким, чем обычно голосом.
– Не знаю. Все зависит от того, как будут развиваться события. Я привык планировать кампанию, только после оценки клиента.
Мейсон нажал кнопку звонка рядом с дверью и через несколько секунд на пороге появился высокий джентльмен лет пятидесяти.
– Мистер Джеймс Л.Стонтон? – поинтересовался Мейсон.
– Именно.
– Это – Салли Мэдисон из зоомагазина Роулинса, – сказал Мейсон. – Я Перри Мейсон, адвокат.
– Ах да! К сожалению, меня не было дома, когда вы приезжали, мисс Мэдисон. Должен признать, результаты применения вашего препарата превзошли все ожидания. Я полагаю, вы хотели бы получить оставшиеся деньги. Я все уже подготовил.
Стонтон с серьезным видом отсчитал пятьдесят долларов и как бы вскользь заметил:
– Вы дадите мне расписку, мисс Мэдисон?
– Думаю, дело приняло несколько другой оборот, мистер Стонтон, вступил в разговор Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что возникли вопросы, касающиеся настоящего владельца ваших рыбок. Не соизволите ли сказать, где вы их взяли?
Стонтон попытался чрезмерной напыщенностью скрыть испуг:
– Не соизволю. Это абсолютно не ваше дело.
– Полагаю, я должен сообщить вам, что эти рыбки были украдены.
– А они были украдены?
– Не знаю, – честно признался Мейсон. – Но определенные обстоятельства вызывают подозрения.
– Вы предъявляете мне обвинение?
– Совсем нет.
– Ваши слова прозвучали именно так. Я слышал о вас и считаю вас способным адвокатом, мистер Мейсон, но мне показалось, что вы могли бы более тщательно подбирать слова. Простите, но я способен сам разобраться в своих делах, и почему бы вам не заняться своими?
Мейсон усмехнулся и достал из кармана портсигар.
– Не желаете?
– Нет, – резко отказался Стонтон, сделав шаг назад и намереваясь захлопнуть дверь.
Мейсон протянул портсигар Салли Мэдисон и небрежно заметил:
– Мисс Мэдисон обратилась ко мне за советом. Я как раз собирался сказать ей, что если вы не представите удовлетворительных объяснений, она обязана сообщить обо всем в полицию. Возможно, возникнут затруднения, но если вы выбираете этот путь, я не стану возражать.
Мейсон зажег спичку и поднес ее сначала к сигарете Салли Мэдисон, потом – к своей.
– Теперь ваши слова прозвучали как угроза, – неуклюже попытался Стонтон повторить свои обвинения.
К этому времени Мейсон отчетливо представлял с кем имеет дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Да. Говори номер.
– Коламбия, шестьсот девяносто восемь сорок три.
– О'кей, скажи ей повесить трубку и ждать моего звонка. Ты что сейчас в своем агентстве?
– Да, заскочил по дороге домой, узнать не случилось ли чего-нибудь интересного, а тут и раздался этот звонок. Оказывается, она звонила уже дважды за последние десять минут.
– Задержись еще в конторе на всякий случай. Вдруг дело действительно окажется важным. При необходимости я тебе позвоню, но в любом случае никуда не уходи еще час.
– Ладно. – Дрейк повесил трубку.
Мейсон подождал минуту и набрал номер, который продиктовал ему Дрейк. После первого же гудка он услышал звучный голос Салли Мэдисон:
– Алло, алло, говорит мисс Мэдисон. О, это вы, мистер Мейсон! Спасибо, что позвонили. Я должна немедленно увидеться с вами по чрезвычайно важному делу. Готова приехать в любое, удобное для вас место. Но я должна поговорить с вами, обязательно должна.
– О чем?
– Я нашла рыбок.
– Каких рыбок?
– Вуалехвостых мавританских телескопов.
– Тех, что были украдены?
– Вероятно... да.
– Где они находятся?
– У одного человека.
– Вы сообщили Фолкнеру?
– Нет.
– Почему?
– Так сложились обстоятельства... Не думаю... Я посчитала, что лучше будет поговорить с вами, мистер Мейсон.
– И разговор нельзя отложить до утра?
– Нет, нет. Мистер Мейсон, умоляю вас. Мы должны встретиться.
– Гридли с вами?
– Нет, я одна.
– Хорошо, приезжайте, – Мейсон продиктовал ей свой адрес. – Сколько времени вам понадобится на дорогу?
– Минут десять.
– Жду вас.
Мейсон повесил трубку, неторопливо переоделся и уже завязывал галстук, когда раздался звонок. Он открыл дверь Салли Мэдисон и спросил:
– Почему такая спешка?
Глаза ее возбужденно блестели, но лицо по-прежнему было скрыто под красивой, но безжизненной фарфоровой маской.
– Вы помните, что мистер Роулинс попросил подготовить аквариум...
– Кто такой мистер Роулинс?
– Это человек, на которого работает Том Гридли, владелец зоомагазина.
– Ах да, теперь вспомнил.
– Итак, человек, для которого Том подготовил аквариум, это Джеймс Л.Стонтон. Занимается страхованием, но никто о нем почти ничего не знает. Я имею в виду, что он, насколько всем известно, никогда не интересовался коллекционными рыбками. В среду вечером он позвонил мистеру Роулинсу и сказал, что у него есть очень ценные рыбки, но заразившиеся болезнью жабр, и, насколько он понимает, в зоомагазине Роулинса есть лекарство от этой болезни, а он согласен заплатить любую сумму, если мистер Роулинс вылечит этих рыбок. В конце концов, он согласился заплатить мистеру Роулинсу сто долларов, если тот предоставит ему все необходимое. Сумма показалась мистеру Роулинсу настолько значительной, что он немедленно связался с Томом и заставил его установить пару панелей в небольшой аквариум и только после этого отправляться к мистеру Фолкнеру. Именно поэтому мы задержались тогда. Я даже не доела обед, а сразу же полетела к Тому, как только получила чек. Мне не хотелось, чтобы рыбки Фолкнера умерли на наших глазах.
Мейсон молча кивнул, когда она прервала свою быструю речь, чтобы отдышаться.
– Итак, – продолжала Салли Мэдисон, – мистер Роулинс сам доставил аквариум, а Стонтон сказал ему, что его жена очень больна, он не хочет беспокоить ее и сам займется рыбками, если только мистер Роулинс объяснит ему всю процедуру. Мистер Роулинс сказал, что ничего сложного нет, надо только наполнить аквариум водой и пересадить в него рыбок, а на следующее утро Роулинс пришлет очередные панели. Вы все поняли, мистер Мейсон?
– Продолжайте, пока все ясно.
– Итак, Том покрыл еще несколько панелей, и мистер Роулинс доставил две из них на следующее утро. Стонтон снова встретил его на пороге и шепотом сообщил, что у его жены была очень тяжелая ночь, и будет лучше, если Роулинс не будет заходить в дом. Роулинс сообщил, что процесс замены чрезвычайно прост, надо лишь вытащить старые панели из аквариума и аккуратно установить новые. Он спросил также о состоянии рыбок, и мистер Стонтон сказал, что рыбкам лучше. Он взял панели и заплатил мистеру Роулинсу пятьдесят долларов, а тот пообещал доставить очередные панели в течение тридцати шести – сорока восьми часов.
Она снова замолчала, частично для того, чтобы отдышаться, частично для подготовки самой драматичной части рассказа.
Мейсон кивком попросил ее продолжать.
– Итак, сегодня вечером я была в магазине. Том заболел и остался дома, а я помогала мистеру Роулинсу. Понимаете, мистер Фолкнер действительно купил магазин, мистер Роулинс проводил инвентаризацию, и ему требовался помощник. Мистер Фолкнер присутствовал там примерно с пяти часов вечера до половины восьмого и всем успел надоесть. Он совершил нечто ужасное, о чем даже мистер Роулинс отказался разговаривать. Мистер Роулинс даже вышел из себя и они поссорились. Роулинс обещал мне рассказать обо всем завтра, и намекнул, что Фолкнер взял что-то, принадлежащее Тому. Я говорю все это только для того, чтобы объяснить, почему я повезла препарат. Понимаете, мистер Роулинс собирался сам поехать к Стонтону и установить последнюю панель в аквариум, но тут вдруг позвонила жена Роулинса и заявила, что хочет, чтобы мистер Роулинс повел ее в кино, на картину, которую она давно мечтала посмотреть. Когда миссис Роулинс чего-нибудь хочет, спорить с ней бесполезно, поэтому мистер Роулинс сказал, что вынужден уйти. Я ответила, что закончу все сама, закрою магазин и на своей машине доставлю панели мистеру Стонтону.
– Вы так и сделали? – спросил Мейсон.
– Конечно. Мистер Роулинс так разволновался, что вел себя, как безумец. Я закончила инвентаризацию и повезла панели. Мистера Стонтона дома не оказалось, дверь открыла его жена, и я сказала, что приехала из зоомагазина, чтобы вставить в аквариум новую панель и отниму только минуту-две ее времени. Она была очень любезна и пригласила меня в дом. Сказала, что аквариум стоит в рабочем кабинете мужа. Еще сказала, что мужа нет дома, неизвестно, когда он вернется, и она предпочла бы, чтобы я вставила панель в аквариум, так как она не хочет брать на себя ответственности.
– И вы вошли в дом с панелями?
– Да, а когда попала в кабинет мистера Стонтона, то увидела аквариум, в котором плавали два вуалехвостых мавританских телескопа.
– Что вы предприняли?
– Я была так поражена, что не могла даже сдвинуться с места.
– А где была миссис Стонтон?
– Стояла рядом. Она проводила меня в кабинет и решила подождать, пока я сменю панели.
– Как вы поступили?
– Постояв с минуту, подошла к аквариуму, достала из него старую панель и установила новую, покрытую лекарством Тома. Потом я попыталась заговорить с миссис Стонтон о рыбках. Ну, понимаете, говорить, какие они красивые, спрашивать нет ли у мистера Стонтона других рыбок, как долго он ими занимается...
– Что ответила его жена?
– Она считает рыбок безобразными и прямо заявила об этом. Потом она сказала, что муж принес откуда-то этих рыбок, хотя никогда раньше не увлекался ими и ничего о них не знает. Она сказала, что эту пару рыбок мужу подарил какой-то приятель, что рыбки выглядели совсем плохо. Приятель снабдил мужа самыми подробными инструкциями. Потом она сказала, что предпочла бы, если б муж для начала завел пару обычных золотых рыбок, что эти рыбки чересчур причудливые, что у нее мурашки бегут по коже при взгляде на их развевающиеся черные плавники и хвосты, на их выпученные глаза, и вообще, на их траурный цвет. Она сказала, что эти рыбки почему-то кажутся ей символом смерти. Ну, в этом ничего нового нет, поскольку эту разновидность давно называют «Рыбками смерти» из-за вековых суеверий и странного внешнего вида.
– Что потом? – спросил Мейсон.
– Мы стояли и болтали с ней где-то минуту. Я солгала ей, сказала, что болела недавно, что люди, работающие в зоомагазине часто болеют. Я развивала эту тему, потом она ответила, что серьезно болела в прошлом году, но после этого, слава Богу, не испытывала даже головной боли. Она сказала, что после болезни стала делать холодные обливания и принимать витамины, и это сочетание оказало на нее просто чудесное воздействие.
– А потом?
– Потом я вдруг испугалась, что вернется мистер Стонтон, и я не смогу избежать встречи с ним. Поэтому я постаралась уехать как можно быстрее. Я страшно опасалась, что жена расскажет ему о нашем разговоре, о вопросах, которые я задавала, и он постарается избавиться от рыбок, или предпримет еще что-нибудь ужасное.
– Почему вы решили, что это – рыбки Фолкнера?
– Я совершенно уверена в этом. Они были примерно такого же размера, полностью соответствовали описанию, к тому же страдали болезнью жабр, впрочем сейчас они уже почти выздоровели. Рыбки этой разновидности, особенно телескопы, очень редки, и невозможно даже представить, что человек начинает собирать коллекцию именно с этих рыбок, к тому же больных. Мою уверенность подкрепила его ложь о болезни жены. Он готов был пойти на все, лишь бы мистер Роулинс не увидел рыбок.
– Вы рассказали об этом Тому?
– Нет, никому не рассказывала. Прямо от Стонтона я поехала к вам в контору и попыталась выяснить у ночного сторожа, как могу связаться с вами. Он нечего не сообщил мне – сказал, что не знает. К тому же и вид у меня, наверное, был безумный. Я вспомнила, что вашу секретаршу зовут Делла Стрит, но не смогла найти ее в телефонной книге. Потом я вспомнила, что вы говорили о мистере Дрейке как о главе Детективного Агентства Дрейка, и нашла в справочнике номер телефона его конторы. Я позвонила, и ночной дежурный сказал мне, что мистера Дрейка нет, но что он обычно заезжает в агентство по пути домой. Он предложил передать мистеру Дрейку номер моего телефона, если тот приедет в течение часа. Я продиктовала ему номер, но и сама продолжала звонить, потому что боялась, что ему забудут сообщить о моем звонке.
– Вы никому ничего не рассказывали?
– Никому, даже мистеру Дрейку. Решила, что расскажу ему все только в том случае, если иначе не смогу с вами связаться.
– Тому Гридли вы ничего не рассказывали?
– Нет.
– Почему?
– Потому что Том был очень расстроен. Каждый день у него поднималась температура. Как вы понимаете, мистер Фолкнер не терял времени даром.
– Он остановил платежи по чеку?
– Нет, он поступил по-другому. Сказал, что арестует меня, как только я попытаюсь реализовать чек, обвинив в получении денег обманным путем. Он заявил, что Том изобрел препарат в рабочее время, и секрет формулы является частью дела, которое он приобрел.
– Он действительно выкупил дело?
– Да. Он заплатил Роулинсу две тысячи за зоомагазин, запасы, деловые связи и еще уговорил его остаться работать за маленькую зарплату. Роулинс ненавидит его. Я думаю, все его ненавидят, мистер Мейсон. В то же время, сам Фолкнер уверен в своей правоте. Он считает бизнес – бизнесом, закон законом. Он, вероятно, полагает, что Том, что-то утаивает от него, а я пыталась сорвать с него деньги... Впрочем, именно это я и пыталась сделать.
– Он предложил как-нибудь договориться?
– О, да.
– Как?
– Том должен передать ему формулу, я – вернуть чек на пять тысяч долларов. Том должен согласиться работать в зоомагазине еще год и передавать Фолкнеру безвозмездно все препараты и другие изобретения, разработанные им за это время. Со своей стороны мистер Фолкнер обязуется выплатить Тому семьсот пятьдесят долларов и выплачивать в течение года его сегодняшнюю зарплату.
– Он так великодушен, не правда ли? Он не собирается предоставить Тому отпуск для лечения?
– Нет, и это особенно разозлило меня. Еще один год в этом зоомагазине, и Тому уже поздно будет лечиться.
– Фолкнер не принял эту проблему во внимание?
– Очевидно, нет. Он заявил, что Том сможет выезжать за город по выходным дням, а если он уже сейчас не может работать из-за болезни, то нет необходимости принимать это предложение. Он сказал также, что Том может уволиться в любое время, что здоровье Тома – его личная проблема, абсолютно неинтересующая Фолкнера. Фолкнер сказал еще, что если бы он всю жизнь только и делал, что волновался о здоровье своих сотрудников, ему некогда было бы заниматься делом. О, мистер Мейсон, именно из-за таких, как Фолкнер, другим людям так тяжело жить и работать в этом мире!
– Вы не сообщили Фолкнеру о том, что нашли его рыбок?
– Нет.
– И не хотите сообщать?
Она посмотрела Мейсону в глаза и сказала:
– Я боюсь, что он обвинит меня в воровстве или еще в чем-нибудь. Я хочу, чтобы вы занялись этим делом, мистер Мейсон. Мне почему-то кажется, что вам удастся обратить оружие Фолкнера против него самого и помочь Тому.
Мейсон улыбнулся и потянулся за шляпой.
– Вам понадобилось достаточно много времени, чтобы прийти к этому заключению, – заметил он. – Поехали.
– Вам не кажется, что сейчас уже слишком поздно заниматься делами?
– Учиться никогда не поздно, – сказал адвокат. – И мы, по крайней мере, узнаем что-нибудь новое.
5
Вечер был ясным и прохладным. Мейсон ехал быстро – машин почти не было, за исключением автомобилей спешащих из театра домой зрителей.
– Быть может, было бы лучше приставить к дому Стонтона несколько детективов, чтобы он не мог перевезти рыбок? – предложила Салли Мэдисон. А завтра вплотную заняться им?
Мейсон покачал головой.
– Мы должны сами все выяснить, – сказал он. – Это дело наконец-то заинтересовало меня.
Они молчали, пока Мейсон не притормозил у несколько вычурного оштукатуренного дома с широкими окнами, под красной черепичной крышей.
– Вот нужный нам дом.
– Да, – подтвердила Салли. – Они еще не ложились. В боковом окне горит свет.
Мейсон подвел машину к поребрику и выключил зажигание. Потом они прошли по бетонной дорожке к трем ступеням, ведущим на крытое черепицей крыльцо.
– Что вы собираетесь им сказать? – спросила Салли чуть более высоким, чем обычно голосом.
– Не знаю. Все зависит от того, как будут развиваться события. Я привык планировать кампанию, только после оценки клиента.
Мейсон нажал кнопку звонка рядом с дверью и через несколько секунд на пороге появился высокий джентльмен лет пятидесяти.
– Мистер Джеймс Л.Стонтон? – поинтересовался Мейсон.
– Именно.
– Это – Салли Мэдисон из зоомагазина Роулинса, – сказал Мейсон. – Я Перри Мейсон, адвокат.
– Ах да! К сожалению, меня не было дома, когда вы приезжали, мисс Мэдисон. Должен признать, результаты применения вашего препарата превзошли все ожидания. Я полагаю, вы хотели бы получить оставшиеся деньги. Я все уже подготовил.
Стонтон с серьезным видом отсчитал пятьдесят долларов и как бы вскользь заметил:
– Вы дадите мне расписку, мисс Мэдисон?
– Думаю, дело приняло несколько другой оборот, мистер Стонтон, вступил в разговор Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что возникли вопросы, касающиеся настоящего владельца ваших рыбок. Не соизволите ли сказать, где вы их взяли?
Стонтон попытался чрезмерной напыщенностью скрыть испуг:
– Не соизволю. Это абсолютно не ваше дело.
– Полагаю, я должен сообщить вам, что эти рыбки были украдены.
– А они были украдены?
– Не знаю, – честно признался Мейсон. – Но определенные обстоятельства вызывают подозрения.
– Вы предъявляете мне обвинение?
– Совсем нет.
– Ваши слова прозвучали именно так. Я слышал о вас и считаю вас способным адвокатом, мистер Мейсон, но мне показалось, что вы могли бы более тщательно подбирать слова. Простите, но я способен сам разобраться в своих делах, и почему бы вам не заняться своими?
Мейсон усмехнулся и достал из кармана портсигар.
– Не желаете?
– Нет, – резко отказался Стонтон, сделав шаг назад и намереваясь захлопнуть дверь.
Мейсон протянул портсигар Салли Мэдисон и небрежно заметил:
– Мисс Мэдисон обратилась ко мне за советом. Я как раз собирался сказать ей, что если вы не представите удовлетворительных объяснений, она обязана сообщить обо всем в полицию. Возможно, возникнут затруднения, но если вы выбираете этот путь, я не стану возражать.
Мейсон зажег спичку и поднес ее сначала к сигарете Салли Мэдисон, потом – к своей.
– Теперь ваши слова прозвучали как угроза, – неуклюже попытался Стонтон повторить свои обвинения.
К этому времени Мейсон отчетливо представлял с кем имеет дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24