Проктор подался вперед, голос его звучал твердо:
– Тебе не следует извиняться, Томас. Последние события озадачили нас всех, и пока только компьютер предложил некое полурациональное объяснение. Что тебе известно о черных дырах в космосе?
– Боюсь, мои познания о космосе ограничиваются программой по основам астронавигации, – ответил Мур.
– Не важно! Тебе достаточно знать, что черная дыра – это нечто вроде бездонной космической ямы, которая способна поглотить любой попавший в сферу ее влияния объект, деформируя пространственно-временный континуум. Согласно пока единственной более или менее состоятельной гипотезе, предлагаемой компьютером, черная дыра каким-то образом воздействовала на Землю в районе Багам и, захватив «Льюис энд Кларк», изменила ее электромагнитную структуру, протащила сквозь ядро Земли и снова материализовала в Тихом океане. Досрочное прибытие «боинга» в аэропорт назначения – одно из последствий этой странной космической коллизии, хотя и не объясняет исчезновение экипажа лодки.
– Простите, адмирал, но это какой-то бред, – одурев от услышанного, заметил Мур. – Так мы скоро договоримся до НЛО, гуманоидов и загадки Бермудского треугольника!
– Мне понятен твой скептицизм, Томас. И я готов признаться, что гипотеза о воздействии черной дыры – слишком сложно для моего понимания. Пытаясь как-то вернуть события на грешную землю, я все утро занимался тем, что разрабатывал собственную гипотезу, по моему мнению, более реалистичную. Если твое терпение еще не совсем иссякло, я покажу тебе часть материалов, которые готовлю к сегодняшнему заседанию Совета национальной безопасности.
С помощью пульта дистанционного управления Проктор погасил освещение и опустил белый экран на стену напротив своего стола. Диапроектор высветил на экране изображение современного океанского судна обтекаемой формы с единственной трубой посредине. Проктор заговорил:
– Это советское океанографическое судно «Академик Петровский». Оно спущено на воду в 1990 году для проведения научных исследований и сбора акустической и гидрографической информации в интересах флота. С этой целью оно оборудовано первоклассной электроникой, имеет внутреннюю шахту для выпуска в море сверхмалых подлодок с людьми на борту и подводных аппаратов дистанционного управления. Месяц назад судно вышло из Ленинграда и после заходов в страны Скандинавии и Британию взяло курс на Нью-Йорк, где приняло на борт группу наблюдателей ООН, ответственных за выполнение задачи по обеспечению программы подводного комплекса «Мир».
Проктор нажал кнопку на пульте, в кассете диапроектора со щелчком сменился слайд и на экране появилось изображение комплекса «Мир».
– Уверен, что ты читал в прессе все отчеты о программе комплекса, Томас. Ты также знаешь, что его разместили у северо-восточных берегов острова Андрос, несмотря на наши категорические возражения. По мнению командования ВМС, это слишком близко к нашему подводному полигону в Языке Океана. «Льюис энд Кларк» именно туда и направлялась, когда связь с ней была прервана.
На следующем слайде был изображен рослый широкоплечий морской офицер в советской форме и с повязкой поверх левого глаза. Проктор сообщил:
– Адмирал Игорь Валерьян, командир «Академика Петровского». Шестьдесят семь лет. Ветеран второй мировой войны, имеет много наград. Ярый сторонник жесткой линии – русский вариант наших «ястребов», имеет прочные партийные связи. Когда я узнал, что Советы назначили Валерьяна командиром «Академика Петровского», у меня сразу же возникли подозрения. Для опытного адмирала, который командовал кораблями практически всех классов от вертолетоносного крейсера до атомной подлодки, назначение на океанографическое судно как-то не вписывается в общую картину. Тут есть над чем поразмыслить.
Щелчок, и на экране появился седой старик. Снимок, сделанный со значительного расстояния, запечатлел его в момент колки дров.
– Это редкий снимок известного советского физика доктора Андрея Петрова, впавшего в немилость у советских лидеров и пять лет назад уволенного из Кировского политехнического института. Петров известен в научных кругах как блестящий теоретик. Его сравнивали даже с Альбертом Эйнштейном. Как и у Эйнштейна, его основные научные интересы лежат в области исследования основных свойств материи. Ранние исследования Петрова касались взаимодействия электромагнетизма и гравитации. Известно, что он работал над созданием магнитного резонатора – устройства, способного воздействовать на базовый состав материи. Другими словами, он пытался сделать материальные объекты невидимыми.
– Минуточку, сэр, – перебил адмирала Мур. – Кажется, это опять из области научной фантастики.
Проктор, предвидя такую реакцию, быстро ответил:
– Вспомни, Томас, всего сорок лет назад сама идея высадки человека на Луну или возможности его жизни под водой воспринималась скептически. Поэтому не спеши с выводами и вникай. Возможно, ты не знаешь об этом, но более пятидесяти лет назад ВМС США начали проводить эксперименты, нацеленные на создание так называемого антивещества.
На экране появился Альберт Эйнштейн, сидящий в своем кабинете в окружении двух офицеров ВМС США. Проктор откашлялся и продолжил:
– В 1940 году Эйнштейн и Рудольф Лейденберг впервые предложили использовать генераторы сильных электромагнитных полей для борьбы против мин и торпед. 31 мая 1943 года командование ВМС подписало официальный контракт с Эйнштейном в качестве научного консультанта Главного управления вооружения и Научно-исследовательского управления ВМС.
Для проведения экспериментов в распоряжение Эйнштейна был выделен эсминец. Ученый пытался использовать поля пульсирующей энергии для электромагнитного камуфляжа корабля. Однако ему было суждено добиться гораздо большего.
Эйнштейна на экране сменил снимок эсминца времен второй мировой войны.
– Это американский эсминец «Элдридж», – продолжал Проктор. – Работая на военно-морской верфи в Филадельфии, Эйнштейн со своей группой установил на его борту несколько пульсирующих и обычных магнитоэлектрических генераторов. Подобно современным размагничивающим устройствам, которые мы используем для нейтрализации магнитной характеристики корабля, эти генераторы выдавали сигналы с импульсной модуляцией и определенной резонансной частотой для создания мощного магнитного поля вокруг «Элдриджа». К изумлению немногочисленных свидетелей эксперимента, эсминец, казалось, мгновенно исчез в зеленоватой дымке. Последующие опыты с более мощным магнитным полем дали еще более удивительные результаты. Ходили слухи, официально, правда, не подтвержденные, что «Элдридж» исчез со своей стоянки в Филадельфии и мгновенно перенесся в Норфолк, где было установлено аналогичное устройство.
– Я слышал о так называемом «Филадельфийском эксперименте», адмирал, – сказал Мур. – Но я всегда относился к этим россказням, как к плоду чьего-то больного воображения. Вы хотите сказать, что «Элдридж» действительно сделали невидимым и затем телепортировали в Норфолк?
– Именно так, Томас, – кратко ответил адмирал.
– Но какое это имеет отношение к «Льюис энд Кларк»? – спросил Мур, терпение которого почти иссякло.
Проктор вновь взял в руки дистанционный пульт диапроектора, и на экране опять появилось изображение доктора Андрея Петрова.
– Думаю, что ответ на твой вопрос, Томас, кроется в результатах научных исследований этого человека. После смерти Эйнштейна он стал ведущим в мире специалистом в области электромагнетизма и гравитации. Подобно Эйнштейну, он боялся, что люди используют его революционные открытия себе же во вред, и во весь голос заговорил об ответственности человечества за безответственное отношение к достижениям современной науки. За это советское правительство отправило его в ссылку. Вот уже более пяти лет он живет со своей женой в изгнании, имея весьма ограниченный контакт с внешним миром. Так было до вчерашнего дня, когда мы узнали, что Андрея Петрова на вертолете привезли в Киров. Там его ждал советский транспортный самолет для перелета в Гавану, а уже оттуда его вертолетом доставили на палубу «Академика Петровского».
Последнее сообщение достигло цели, и Мур с тревогой подался вперед. Проктор добавил:
– Итак, теперь у нас имеется не только крутой русский адмирал, командующий наиболее передовым в техническом отношении океанографическим судном, но и один из самых выдающихся физиков современности, причем оба находятся на борту одного и того же судна. Чтобы еще более заинтриговать тебя, Томас, скажу, что дочь Петрова, Ирина, сейчас работает на подводном комплексе «Мир» на склоне Андросского разреза. Нет необходимости напоминать тебе, что именно там находилась «Льюис энд Кларк», когда мы ее потеряли. Все вышесказанное наводит меня на мысли, что русские каким-то образом причастны к этим запутанным, трагическим событиям.
– Очень интересно, адмирал, – заметил Мур. – Должен признаться, что ваша версия кажется мне более правдоподобной, нежели история с черной дырой, хотя я не склонен верить в наличие какого-то дематериализующего устройства. Как, по-вашему, нам следует продолжить это расследование?
Ободренный тем, что Мур не отверг его версию, Проктор ответил вопросом на вопрос.
– Приходилось ли тебе, Томас, ходить на ударной подлодке проекта 688?
– Не имел такого удовольствия, сэр.
Проктор улыбнулся.
– Теперь ты его получишь, сынок, – адмирал выпрямился и уже официальным тоном произнес: – Коммандер Томас Мур, приказываю вам отправиться в Норфолк. Командующий подводными силами Атлантического флота выделит в ваше распоряжение ударную лодку типа «Лос-Анджелес» для точного воспроизведения перехода лодки «Льюис энд Кларк» до той точки, где мы ее потеряли. В Порт-Канаверале примете на борт глубоководный спасательный аппарат «Авалон» и обшарите весь Андросский разрез, – адмирал отбросил маску сурового начальника и уже по-простому добавил: – Нутром чую, Томас, что Советы используют ООНовскую программу подводного комплекса, как прикрытие, и поручаю тебе проверить мои подозрения. По пути в Норфолк посмотришь одну папку, что я припас для тебя. Речь идет о совершенно секретных документах – официальном докладе ВМС США о «Филадельфийском эксперименте» Эйнштейна. Эти материалы – единственное, что мне удалось раскопать о нем. Оказывается, когда «Элдридж» рематериализовался в Норфолке, вся его команда, за исключением одного человека, необъяснимо и бесследно исчезла. Одному моему старому другу из Главного управления по кадрам каким-то чудом удалось достать часть медицинского заключения о состоянии здоровья моряка, который остался в живых.
– Боже мой, но ведь то же самое произошло и на «Льюис энд Кларк»! – удивленно воскликнул Myр.
– Вот именно, – подтвердил шеф. – Между прочим, Томас, решено сообщить семьям экипажа «Льюис энд Кларк», что лодка официально считается пропавшей без вести. Пока мы будем придерживаться версии о пропаже лодки у берегов Флориды. Сегодня об этом будет обнародован пресс-релиз начальника информационного отдела.
Не дожидаясь ответа, Проктор выключил диапроектор и зажег в кабинете свет.
– Желаю удачи, Томас, – сказал адмирал, отодвинул стул и встал. – Ради Бога, не исчезай и держи меня в курсе всех событий. Это дело и без того достаточно темное.
8
Мими Слейтер ждала их приезда весь день. Поэтому, когда к дому подъехал белый служебный микроавтобус и из него с мрачным видом вышли двое флотских офицеров, она вздохнула с некоторым облегчением. Еще утром, услышав сообщение о пропаже «Льюис энд Кларк», она поняла, что муж домой не вернется. И вот наступил момент для обычного в таких случаях визита официальных представителей штаба флота с объяснениями обстоятельств трагедии и соболезнованиями.
Однако истинный смысл происшедшего открылся ей и больно резанул по сердцу лишь тогда, когда они угрюмо сообщили, что Питер официально считается пропавшим без вести. Это означало, что гибель мужа и других членов экипажа подтвердится и станет реальным фактом только после того, как будут найдены их тела. Однако, будучи женой подводника, Мими знала, что, если, не дай Бог, в море случится беда, вероятность того, что останки моряков будут обнаружены, практически равнялась нулю. Такова уж, увы, была особенность этой профессии.
И хотя надежда всегда умирает последней, и еще оставались шансы на то, что «Льюис энд Кларк» не затонула, а ее команда жива, Мими не хотела обманывать себя. Визит офицеров мог означать только одно: все надежды утрачены, и думать по-другому – значит заниматься самообманом.
Она мужественно приняла их искренние соболезнования и с достоинством отказалась от предложенной помощи. А когда моряки, наконец, ушли, и она заперла за ними дверь, горе настолько парализовало ее, что она даже не смогла заплакать. Но все мгновенно переменилось, когда она вернулась в комнату и заметила телеграмму, полученную только вчера.
Когда она дрожащей рукой взяла со стеклянного кофейного столика ставший теперь особенно дорогим для нее маленький листок бумаги, слезы буквально хлынули у нее из глаз. Вчера телеграмма от мужа с поздравлениями по случаю ее тридцатисемилетия вызвала у нее огромную радость, только тогда она никак не могла предположить, что это будет последняя весточка от человека, которого она так любила и нежно называла Голландцем.
Она перечитала телеграмму и снова заплакала. Так прошел этот самый холодный и одинокий день в ее жизни.
Ближе к вечеру Мими заставила себя выпить чая и позвонить Тине Бресслер, жене старпома с «Льюис энд Кларка». Прошлым летом Тина сказала Мими, что ждет третьего ребенка. Теперь ему было суждено расти без отца.
Тина оказалась настолько убитой горем, что не смогла даже подойти к телефону. Мими сквозь слезы выразила сочувствие ее матери и, так как сон не шел, достала фотоальбом и в который уже раз начала просматривать его. По воле судьбы, у них не было детей, и эти фотографии были единственным, что ей осталось после двадцати лет безоблачной совместной жизни.
Она начала смотреть альбомы с конца, с наиболее свежих фотографий. Вот несколько снимков, запечатлевших их последнюю поездку на остров Каталина. Один из друзей-подводников Питера предоставил им свою двадцативосьмифутовую яхту, на которой они и отправились на остров. Путешествие прошло замечательно, и Мими видела себя на снимках рядом с Питером у руля яхты, у мачты, на фоне парусов, в уютной, хоть и тесноватой каютке.
А вот снимок бухты Авалон на Каталине. Они прибыли сюда, когда уже смеркалось, и света едва хватало, чтобы заснять знаменитое каталинское казино, особняк Ригли и пестрое разнообразие лодок и яхт в бухте на фоне живописной прибрежной деревушки.
На других снимках, сделанных на следующий день, когда они отправились осматривать остров, были не менее красивые виды. Сначала они поднялись к монументу Ригли, где был похоронен король жевательной резинки Вильям Ригли-младший. Рядом с оригинально оформленной мемориальной стелой был разбит ботанический сад, и Питер заснял редкие по красоте кактусы, цветы и другие растения.
По совету местных жителей, они поднялись в горы за мемориалом. Питер несколько раз сфотографировал Мими на узкой горной тропе во время подъема. С высоты хорошо просматривались бухта Авалон и туманный берег Южной Калифорнии в двадцати восьми милях от острова.
В противоположном направлении открывался еще более великолепный вид на близлежащий остров Сан-Клементе. Питер попытался сделать несколько снимков чудесного вида с искрящимся проливом между островами. В один из кадров отлично вписался величественный американский крейсер. Питер был в полном восторге и долго объяснял, как ВМС использовали остров Сан-Клементе в качестве полигона.
Когда они уже собирались вернуться в Авалон, Мими сделала особенно удачный снимок мужа, который она впоследствии увеличила, заключила в рамку и поставила на каминную полку. На снимке он задумчиво созерцал искрящиеся голубые воды Тихого океана. Солнце находилось у нее за спиной и идеально освещало его красивое мужественное лицо. Решительный взгляд, светло-русые волосы и широкий подбородок с ямочкой придавали дополнительный колорит его характерной внешности. На этой фотографии он был очень похож на киноактера Кирка Дугласа. Таким он и останется с ней на всю жизнь: мужественно красивым, с пытливым романтическим взглядом и открытой душой верного долгу солдата.
Смахнув со щеки слезу, она открыла первую страницу альбома. Первая фотография вернула ее в тот памятный вечер, когда они познакомились на балу в военно-морском училище. Мими щеголяла в костюме мышки Минни, а Питер – в голландском национальном костюме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27