Стаун. Простите за вторжение. Мое имя Томас Стаун. Я представляю страховую компанию «Долгая жизнь».
Джордж. Но я не застрахован в вашей компании.
Стаун. Я осведомлен, господин Стикер. Но в ней застрахован Дэвид Гамильтон. Надеюсь, вам известно это имя?
Марта. Да, да, конечно. Проходите, садитесь.
Стаун. Мне, право, неловко.
Марта. Сюда, пожалуйста. (Придвигает Стауну стул.)
Стаун. Собственно, мне нужны вы, а не ваш муж.
Марта. Я должна застраховаться?
Стаун. О, это было бы прекрасно. Наша компания обеспечивает выгоднейшие условия любого вида страхования…
Джордж (перебивает). Надеюсь, вас привело сюда не желание застраховать мою жену?
Стаун. Поверьте, я с большой радостью пришел бы к вам только для этого. К сожалению, другое дело заставило меня… Право, я не знаю, как начать.
Джордж. С начала. Вы говорили о Дэвиде Гамильтоне.
Стаун. Но, может быть, вам сейчас неудобно? Я могу отложить наш разговор. Скажем, до завтра.
Марта. Нет, нет, зачем откладывать?
Стаун. Видите ли, компания получила свидетельские показания о том, что вы внесли Дэвида Гамильтона в ваш дом до приезда полиции. Может быть, вы сумеете доказать, что это не так?
Марта. Именно так и было. Это случилось прямо у подъезда.
Стаун. Да. К сожалению. Мне так бы хотелось что-нибудь для вас сделать.
Март а. Для меня? Я не понимаю.
Стаун. Гамильтона осматривал консилиум врачей. Было установлено, что кроме перелома у него разорваны сухожилия и нервные пучки. Рука не будет двигаться.
Марта. Господи! Эти машины!
Стаун. Дело не только в них, к несчастью. Консилиум установил, что дополнительные повреждения были нанесены больному при его транспортировке.
Марта. При транспортировке?
Стаун. Да, когда вы втаскивали его в дом.
Марта. Не может быть. Я так осторожно поддерживала его.
Стаун. Заключение консилиума трудно будет оспорить. Господин Стикер как врач может подтвердить это.
Марта. Я не могла ему повредить.
Джордж. Сейчас это уже не докажешь.
Стаун (Марте). Вот видите. Для меня это весьма нелегкое поручение. Но дело есть дело. Я должен поставить вас в известность, что страховая компания «Долгая жизнь», выполняя свои обязательства, сделает все, чтобы Дэвид Гамильтон получил полную сумму страховки. Но поскольку бездействие руки прежде всего обусловлено разрывом лучевого нерва, большая часть этой суммы будет взыскана с виновника.
Марта. Значит, с меня?
Стаун. Или с вашего мужа, если он даст на это согласие. Поверьте, мне очень неприятно об этом говорить.
Джордж. Вы могли бы обойтись без стандартных извинений.
Стаун. О нет, вы не поняли. Вы, наверное, забыли меня, господин Стикер? Два года назад вы оперировали мою дочь. Она словно заново на свет родилась. Неужели мои извинения показались стандартными?
Джордж молчит.
На этой чертовой работе можно разучиться нормальному человеческому языку. (Идет к двери. Останавливается.) Может быть, имеет смысл сослаться на то, что ваша жена еще не знает американских законов?
Джордж. Бессмысленно.
Стаун. Да, наверное… Что я могу еще вам предложить? Может быть, стоит застраховать ее от несчастных случаев при спасении попавших в беду? Такие договоры мы практикуем уже двенадцать лет.
Джордж. Мы подумаем. Прощайте.
Стаун. Желаю вам удачи, мистер Стикер. Всего доброго, миссис. (Уходит.)
Марта. Что же теперь будет, Джордж?
Джордж. Ничего страшного.
Марта. Господи, триста тысяч… Я разорила тебя.
Джордж. Пустяки. Всего-навсего придется отложить покупку клиники.
Марта. Отложить? Ты о ней столько мечтал.
Джордж. Я умею ждать, ты ведь знаешь. Я все равно ее куплю. Не сейчас, так через пять. лет, через десять лет, но куплю!
Марта. Боже мой! Что я натворила!
Джордж (ласково). Перестань. Все образуется. Главное, что ты рядом.
У окна останавливается машина. В комнату быстро входит Дэвид. Рука у него в гипсе.
Дэвид. Он уже побывал здесь?
Джордж. Кто?
Дэвид. Этот, из «Долгой жизни»?
Джордж. Заезжал. Садись.
Дэвид. Некогда. Отпросился у врача на два часа. Еще надо забежать к Робертсону.
Марта. Как ваша рука?
Дэвид. Ничего. Говорят, получится изящный протез из собственного мяса.
Джордж. Зачем ты поехал в редакцию?
Дэвид. Хоть высказал им то, что думал.
Джордж. Это не помогло бы…
Дэвид. Не расстраивайся, Джордж. Все пройдет. А что касается агента страховой компании, забудь о нем. Я твои деньги не возьму.
Джордж. Возьмешь.
Дэвид. Нет. Кроме рук, у меня есть еще голова. Она тоже может пригодиться Робертсону. Тем более что я столько для него сделал. Счастливо, Джордж. Не грустите, Марта. Все это мелкие неприятности медового месяца. (Уходит.)
Пауза.
Марта. У тебя такие замечательные друзья.
Джордж. Они – всё, что было у меня до тебя.
Mарта. Сколько я принесла тебе неприятностей… Если бы знала.
Джордж (настороженно). Что было бы?
Марта. Я, наверное, никогда не привыкну к этой стране. Знаешь, кто снится мне уже вторую ночь? Казис Виткус. Ученик мой, который на тебя похож. Я ему говорю что-то, а он смотрит не на меня даже – сквозь меня.
И молчит.
Джордж. Ты бы выпила снотворное на ночь. Я ведь давал тебе таблетки. Быстро действуют. И никаких снов.
Марта. Совсем никаких?
Джордж. Гарантия.
Марта. А мне еще Вильнюс снится. Школа. И Ирена с мальчиками.
Джордж. Ты в Куршенае давно была?
Марта. Лет пять назад.
Джордж. Изменился?
Марта. Совсем другой город. Ты бы не узнал.
Джордж. На кладбище заходила?
Марта. Могилы родителей твоих совсем заросли. Еле нашла.
Джордж. А брата?
Марта. Что брата?
Джордж. Могила.
Марта. Он ведь в Каунасе умер, там и похоронен.
Джордж. Все равно дома.
Марта с болью смотрит на мужа. У окна останавливается машина.
(Услышав шаги в коридоре.) Я не могу никого принять сейчас. Передай мои извинения. (Уходит в спальню.)
В комнату входит Сьюзен.
Марта. Сьюзен, вы?
Сьюзен. Я ненадолго. Несколько слов всего. (Достает из сумочки газету.) Читали?
Марта. Та самая газета?
Сьюзен. Новая. Пишут, что я отказалась лечиться у Джорджа.
Марта. Какое им дело?
Сьюзен. Вы их не знаете. Они способны на все. Один из них вчера пришел к Фреду. Вначале заявил, что хочет купить земельный участок. Потом, когда они остались одни, раскрылся, сказал, что если я лягу в клинику Джорджа, через месяц Фред разорится дотла. Это была не пустая угроза. Он не напрасно завел сначала разговор о земельных участках. Фреду дано было понять, что эти люди прекрасно знают его бизнес и тех лиц, от которых он зависит.
Марта. Это же мафия! Настоящая мафия.
Сьюзен. Вы ведь слышали о мистере Куке?
Марта. Тот, от которого приходил Аллен?
Сьюзен. Тот самый.
Марта. Это все оттого, что я не захотела читать по их бумажке?
Сьюзен. Они не умеют прощать.
Март а. Боже мой!
Сьюзен. Только не думайте, Марта, я иду в Редстаун совсем не потому, что испугалась. Совсем наоборот. Да они, наверное, и не осмелятся поджечь. Но что я все о себе?… Поверьте, Марта, Фред очень хороший человек, честный, добрый, может быть не очень сильный. Иногда может обидеть, но не со зла – от бессилия или просто не подумав. Это можно простить. И потом – он так искренне относится к Джорджу.
Марта. Зачем вы говорите все это?
Сьюзен. Я бы так не хотела, чтобы он остался совсем один.
Марта. Глупости, Сьюзен! Глупости то, о чем вы сейчас подумали! Вы ведь знаете, Дэвид сделал новые инструменты, вас прооперируют, пусть не Джордж – в Редстауне.
Сьюзен. Да, да, конечно. Но все-таки пообещайте.
Марта. Вы будете жить. Обязательно будете. Фред так любит вас. И потом, ваш концерт – вы ведь так и не закончили его.
Сьюзен. Концерт? Я его и не начинала. Вернее, пробовала, но получилась такая чепуха. Я немножко умела играть на виолончели, только и всего.
Марта. Но Фред столько говорил о вашем концерте.
Сьюзен. Ну конечно. Фреду казалось, что он виноват, запретив мне играть в оркестре. Думал, появятся дети, забуду, а их… а их не было. Тогда он и выдумал этот дурацкий концерт.
Марта. Но вы сами говорили.
Сьюзен. Мне так не хотелось расстраивать его. (Встает.) Пойду. Да, чуть самое главное не забыла. Завтра к вашему дому придут пикетчики. Кук уже нашел охотников. Даже Фреда заставляли, но он отказался. Видите, какой он? Вы мне обещаете, Марта?
Марта. Конечно, Сьюзен, конечно.
Сьюзен. До свидания. (Останавливается в дверях.) Господи! Как мне страшно идти в этот Редстаун! (Выходит.)
Марта застывает у окна. Из спальни выходит Джордж.
Джордж. Кто это был?
Марта не отвечает.
Кто был здесь?
Плечи Марты дрожат. Она пытается сдержаться, но не в силах остановиться. Рыдает.
Затемнение

Картина шестая

Та же гостиная вечером следующего дня. На столе отключенный от сети телефон. Из-за зашторенных окон доносятся усиленные мегафонами крики пикетчиков:
– Требуем объяснить, какие эксперименты делает доктор Стикер!
– Мы не подопытные животные!
– Стнкер, убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Забившись в кресло, Maртавздрагивает при каждом выкрике. Джордж взволнованно ходит по комнате.
Марта. Я не могу больше. Не выдержу.
Джордж. Возьми себя в руки. Покричат и разойдутся.
Марта. Мне кажется, это никогда не кончится.
Джордж. Кончится. Я даже могу узнать, когда. (Включает в сеть телефон, набирает номер.) Алло! Полиция?… Говорит доктор Стикер. У моего дома собралась группа каких-то людей с лозунгами. У них есть разрешение?… До которого часа? (Смотрит на часы.) А кто просил разрешение?… Понятно. Они кричат. Это им тоже разрешено?… Нет? Но они действительно кричат, пугают людей… Приезжайте, убедитесь. (Кладет трубку.) Через час-і они уберутся. Даже раньше. Через пятьдесят минут.
Марта. Кто эти люди? Что им надо от нас?
Джордж. Разрешение на демонстрацию получил комитет по поддержке борцов за права человека в Советском Союзе.
Марта. Эти люди, вот эти, с озверевшими лицами, – о правах человека думают?
Джордж. Думают? (Усмехнулся.) Зачем? Им ведь не мысли оплатили – глотки. Почасовая плата. Потерпи.
С улицы снова доносятся истерические возгласы:
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Требуем объяснить, какие опыты делает доктор Стикер!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Джордж включает проигрыватель. Громко звучит джазовая музыка.
На ее фоне выкрики пикетчиков кажутся еще более дикими:
– Америка не приют для красных ублюдков!
– Убирайся из нашего города!
– Стикер, отправляйся уродовать коммунистов!
Марта (закрывает уши). Не надо… Я не могу… Выключи!
Джордж выключает проигрыватель.
– Мы не желаем лечиться у красного хирурга!
– Убирайся из нашего города вместе со своей красной женой!
Джордж (кивнув в сторону окна). Повторяются. Видимо, заплатили не по высшей таксе.
Выкрики становятся менее разборчивыми.
(Садится рядом с Мартой, обнимает ее.) Я выдержу. Мне и не такое приходилось выдерживать. Причем я тогда был один.
Марта. Это все из-за меня… Все из-за меня. Но ведь я… я только не хотела лгать.
Джордж молча обнимает жену.
Помнишь, Джордж… В первую ночь… Ты сказал, что я привезла тебе счастье. (Пытается заглянуть в глаза мужу.)
Джордж (отводит взгляд; не очень уверенно). Все это пройдет. Пройдет.
Марта высвобождается из объятий мужа. Тот не удерживает ее. В гостиную входят Мери и Дэвид.
Мери. Еле пробились. Они окружили весь дом.
Дэвид. Чуть гипс с руки не стащили.
Джордж (явно обрадован приезду друзей). Прекрасный трофей был бы. Демонстрировали бы потом! «Вот она, пойманная у дома Стикера рука красной Москвы». Под этот кошачий концерт, возможно, не так уж приятно будет сидеть, но представляете, какой тишиной мы насладимся через сорок минут? По чашечке кофе?
Дэвид. Мы ненадолго.
Джордж. Ты говоришь таким извиняющимся тоном. Я все-таки врач, знаю, чего тебе стоило приехать с такой рукой.
Марта. У меня просто гора с плеч свалилась, когда вы вошли. Так страшно все это. Если бы не вы… Спасибо вам. Человек бы, наверное, не мог выжить без друзей.
Дэвид (бросает взгляд на Марту, тут же отводит глаза). Да, конечно. Мы, пожалуй, пойдем.
Марта. Так скоро? Они ведь уйдут через полчаса, и тогда вы выберетесь без труда.
Дэвид. Нет, нет, пора.
Мери. Марта права, Дэвид.
Дэвид молча смотрит на жену. Джордж внимательно наблюдает за Дэвидом.
И потом – мы ведь предупредили девочек, что будем не раньше чем через час.
Дэвид нехотя садится.
Вы бы знали, как расходы увеличиваются, когда они взрослеют. Одежда, учеба… Девочкам нужно гораздо больше, чем мальчикам.
Джордж. Ты что-то хотел мне сказать, Дэвид?
Дэвид. Я? Да нет.
Джордж. Вчера от нас ты поехал к Робертсону.
Дэвид бросает взгляд на Джорджа, тотчас же отводит глаза.
Что он тебе сказал?
Дэвид неопределенно пожимает плечами.
Мы ведь друзья, Дэвид.
Мери. Он сказал… он сказал, что ему были нужны именно руки Дэвида. Что у него есть кому руководить и подавать идеи.
Дэвид. Он сказал, что весьма сожалеет.
Джордж. И ты хотел сейчас улизнуть? Из-за тех самых трехсот тысяч долларов, которые я все равно выплачу «Долгой жизни»? Мы, наверное, все-таки не настоящие друзья, Дэвид. Или я чего-то не дочитал в тех самых советах для родившихся за границей.
Дэвид. Я бы никогда не взял этих денег. Но ведь их пятеро у нас, Джордж.
Мери вдруг безудержно зарыдала. Марта подходит к ней, обнимает.
Марта. Успокойтесь! Ну что вы? Подумаешь, какие-то деньги… (Джорджу и Дэвиду.) Да выйдите же вы. Неужели смотреть надо?
Джордж и Дэвид, переглянувшись, послушно выходят.
Милая моя, ну что вы? Зачем? Неужели мы не поймем?
Мери. Вы? При чем тут вы? (Всхлипывая.) Вы бы видели, какой он пришел вчера от Робертсона. Даже когда руку ему… когда внесли его… не таким был. Словно внутри все переломали. А потом я… Это я заставила… Он никогда не простит мне.
Марта. Успокойтесь. Выпейте немножко… Вот так. Все забудется. А потом все равно хорошо все будет. Не может быть по-другому.
Мери. Не будет уже. Кончилось все хорошее. С вашим приездом кончилось.
Марта с ужасом отшатнулась, руки ее бессильно повисли.
И никогда он уже не найдет работу. А девочкам каково будет?
В комнату входит Аллен. Он оброс, костюм его измят.
Ал лен. А, Мери! Тоже здесь? Привет! Добрый день, Марта. Хотя какой он добрый? Можете меня не бояться. Сегодня я без микрофона. (Подходит к столу, залпом выпивает оставленную Джорджем рюмку.) Позволите? Правда, она все равно уже там. Но раз попросил разрешения, придется повторить. (Наполняет рюмку, пьет.)
В комнату входят Джордж и Дэвид. Молча смотрят на Аллена.
(Заметив вошедших мужчин.) А, Дэвид… За твою руку! Имею я право помянуть руку Дэвида?
Джордж подходит к столу, молча забирает бутылку, ставит ее в бар.
Ты напрасно так поступаешь, Джордж. Сегодня я уже не представляю мистера Кука. Частное лицо. Даже не специалист по изнасилованиям и убийствам. Еще одну рюмочку. Всего одну.
Джордж. Обойдешься.
Дэвид. Водкой горю не поможешь…
Аллен. Это мудро. Вот видишь, Джордж, у тебя в доме говорят умные слова, а ты прячешь бутылку. Неумолим?… Ладно. Позволь тогда продолжить интервью с твоей женой. Как частному лицу. Один вопрос всего. Никаких заготовленных ответов. Вы любите мужа? Это не вопрос, факт – я ведь вижу. Ради него вы бросили родину. И вот теперь скажите: вы счастливы, Марта?
Марта молчит, глаза ее наполняются слезами.
Джордж (в ярости). Ты в своем уме? Я запрещаю тебе задавать ей такие вопросы!
Ал лен (криво усмехнувшись). Ого! Кажется, они неприятней тебе, чем вопросы мистера Кука. Все, не буду. Только один еще.
Джордж. Нет.
Ал лен. Не ей. Тебе, Джордж. Совсем другой. Позволишь?
Джордж. Мне? Давай.
Ал лен. Помнишь Норденгауз? Лагерь для перемещенных лиц? Последние дни в нем? Многое зависело от нас. Не знаю, отправили бы тебя в Сибирь, если бы ты вернулся. Возможно, и нет: в отличие от меня, ты был далек от политики. Но если бы даже так случилось?… Ты никогда не жалел, что тебя не отправили в Сибирь, Джордж?
Джордж. Я отвечу. Позже. Но сначала позволь спросить тебя: уж не собрался ли ты вернуться в Литву, Аллен?
Аллен (хрипло рассмеявшись). О, это сложный вопрос! На него не ответишь с пересохшим горлом. Ну! Ты ведь хочешь услышать честный ответ?
Дэвид. Налей ему, Джордж.
Джордж подходит к бару, открывает его. Плеснул в рюмку.
Аллен. Больше. И поставь бутылку на стол. Твой дом не единственное место в Нью-Йорке, где можно напиться.
Джордж ставит на стол бутылку и рюмку. Аллен пьет, дрожащей рукой снова наполняет рюмку, выпивает. Пьяно покачнулся. Дэвид поддерживает его.
Пусти! (Вырывается, слегка задев раненую руку Дэвида, опускается в кресло.) Да, ответ… Ты не понял еще? Нет?… Ты думаешь, я им нужен такой?
Джордж не отвечает. Аллен пьяно хохочет, снова наполняет рюмку.
Джордж (кладет руку на плечо Аллену). Не пей больше.
Аллен. У тебя есть что-нибудь покрепче? Чтобы забыть… все эти тридцать лет. Или те двадцать девять, что были до них. И те, и другие не могут ужиться в одной голове.
1 2 3 4 5 6