Желто-розовое небо постепенно бледнело, и вскоре уже можно было различить мерцание звезд и пульсирующие габаритными огнями орбитальные оборонительные станции.
Если Петер не отвлечет их внимание, то, как только «скаут» окажется в зоне поражения, по нему будет выпущено столько ракет, что уйти от них будет нереально.
Преследующий их патруль постепенно приближался, и огонь их орудий становился все плотнее.
– Петер, ты где?! – вызвал капитан.
– Как раз высылаю подарочки, – ответил тот.
– Скорее!
– Вижу вас на радаре… у тебя четыре прилипалы на хвосте.
В этот момент Лад увидел, как над орбитальной станцией распустился цветок взрыва.
– Да они охренели! – воскликнул помощник капитана. – Я всего-то пять ракет выпустил, а они два десятка, даже больше! Темные звезды! Приготовиться! Маневр уклонения! Давай хлопушки!
Каменев слушал команды Петера и краем глаза видел вспышки взрывов, затмевающих свет звезд.
Противоракетный радар издал тревожный писк и, отловив направленные на челнок ракеты, обозначил их светящимися ромбиками – голографическое изображение транслировалось непосредственно на стекло кабины – и они стремительно приближались.
Ладимир приготовился маневрировать. Подпустив ракеты как можно ближе, капитан резко бросил «скаут» в сторону. Компенсаторы взвыли, а у Лада и Рудольфа заложило уши. Лучи бластеров патрульных кораблей пробили крыло и корпус в нескольких местах, задымила одна из турбин, но также они сбили и пару ракет, от взрыва которых детонировали еще несколько, вспухнув на пути патруля огненными шарами.
– Петер, у нас на хвосте три ракеты! Я не смогу уйти! – сказал Лад.
Он уже почти вывел челнок за пределы атмосферы…
– Парни, залп! – приказал помощник. – Андреас, Жорж, прикройте капитана!
С «пилигрима» по ближайшим орбитальным станциям полетели целые блоки ракет и одна за другой несколько торпед. Помощник повел корабль навстречу челноку, и с его борта ударили тяжелые орудия, окружив «скаут» смертоносными лучами. Все три ракеты взорвались, почти мгновенно попав под огонь пушек Андреаса и Георгия.
– Болтун, – распоряжался Петер, – «хлопушки», двумя слоями! Лад, синхронизируем машины!
Капитан подвел челнок к транспортному шлюзу и аккуратно направил «скаут» внутрь корабля. Едва створки закрылись, прозвучал приказ Петера:
– Уходим, парки! Стрелки, все ракеты на вашей совести! Чтобы ни одной не осталось до того, как я рассчитаю прыжок! Ждем капитана.
Ладимир с Фениксом уже покинули челнок, и «Скаут» покачивался в мощных металлических лапах стартового блока, который транспортировал его в отведенное место. По пути в рубку Лад спросил штурмовика:
– Куда летим?
– Фермы Ханасии.


* * *

До выхода из режима скольжения оставалось меньше пяти часов, на борту «пилигрима» кипела работа. Болтун руководил перезарядкой ракетных установок, орудий, торпедных аппаратов, Феникс с Зориным и Аниес возились в оружейном отсеке, подготавливая оружие, проверяли заряд энергоячеек, меняли их, где требовалось, чтобы по прибытии на место вся экипировка команды была в порядке.
В рубке Лад и Петер сидели в своих креслах, за их спинами разбирался в показаниях сканера Алонсо.
– Ты так и не рассказал, что произошло на Церцее, – сказал помощник.
– Разве? – спросил Лад, продолжая заниматься расчетами.
– Мне так кажется, – кивнул Петер. – Нет, ну основную часть я слышал, конечно, просто хотел узнать остальное.
– Что остальное? – Капитан посмотрел на Алонсо и позвал его. Когда тот отозвался, Лад попросил: – Будь добр, принеси соша со склада, здесь закончился.
Тот кивнул и вышел из рубки.
Петер с улыбкой посмотрел на Ладимира:
– Ну, рассказывай!
– Что? – нахмурился тот.
– Не знаю, – пожал плечами помощник. ~ Зачем-то ты отправил отсюда Алонсо!
– За сошем!
– А-а-а, – протянул Петер и разочарованно спросил: – Что, правда, так все просто оказалось?
Лад посмотрел на помощника, а у самого в голове крутился их последний разговор с Рудольфом…
…После прыжка от Церцеи штурмовик пришел к нему в каюту, повернул боком стул, сел на него, положив локоть на спинку, и прислонился затылком к переборке.
Капитан налил себе и ему вина.
Некоторое время они молча пили из резных бокалов.
– Контрабандиста зовут Грин Барнабет, – сказал наконец штурмовик, – обитает на Фермах Ханасии, работает только с богатыми клиентами, поставляя для них все, что те пожелают, и пользуется их покровительством. Частенько приторговывал не только клонами, но и информацией – доносил Табболду, кто из влиятельных особ сделал у него заказ, для себя или для кого-то еще, и так далее. В общем, делал деньги, как только мог. Сейчас должен находиться на Фермах – ждать нового заказа от Табболда.
– Как его найти?
– Человек Табболда должен встретиться с ним через трое стандартных суток. Восемнадцатый сектор внутреннего уровня, бар «Коготь».
– Как раз успеем, даже чуть раньше. – кивнул Лад. – Что по клонам?
– Эта копия, которая была у Табболда… – Рудольф слегка замялся. – В общем, он выращен обычным способом – девять месяцев, еще полгода на проекцию личности, корректировку… стандартные процедуры, имеет маркировку.
Штурмовик выпил вина и усмехнулся:
– На хозяина ностальгия накатила, вот и заказал… я, оказывается, в любимчиках значился… паскуда… – последнее слово он с ненавистью процедил сквозь зубы. – О новых клонах он узнал совсем недавно, и только сделал заказ Барнабету. Их называют гуаммы. Товар дефицитный, стоит бешеных денег и чуть ли не штучный. Но, как сказал Табболд, новая технология позволяет при проецировании задавать любые личностные характеристики.
– Что это значит? – спросил Каменев.
– Ну, если на обычном клоне после проекции, делают корректировку, к примеру, если копии, предназначенной для борделя, добавляют определенных характеристик – повышенная возбудимость, мягкий характер, любовь ко всем мужчинам или женщинам, то в случае с гуаммами можно задать любовь к конкретному человеку, персонифицировать все характеристики, подогнать под покупателя. С обычными клонами такое невозможно, на них даже корректировка действует на минимальном уровне.
– Выходит, что покупатель гуамма приобретает самого верного, преданного всей душой, беззаветно любящего… раба.
Рудольф кивнул.
– Н-да… – протянул капитан. – Сбылась мечта человечества. Где их делают?
– На Перфекте, но поставка осуществляется исключительно через подставных лиц. Никаких прямых контактов. Даже он не смог выйти на продавца. Не знаю, правда, как это удалось Барнабету, я тут подумал… может, тот просто захотел аферу провернуть, подсунуть Табболду обычную копию.
– Может быть, – задумался Ладимир.
Разговор на время прекратился, они слушали звуки музыки – Лад поставил перед приходом штурмовика кого-то из классиков.
Феникс опустил взгляд, потом снова взглянул на капитана:
– Я убил их быстро, почти без боли. Сначала… копию… Мой бывший хозяин ответил на вопросы без дополнительной стимуляции, я только сломал ему руку и, пригрозив сделать то же самое со второй, заставил все повторить, чтобы убедиться в правдивости. Потом прикончил.
Рудольф рассказал все без эмоций, словно это было обычное событие, но Каменев знал, что это не так. Ладимир не сказал в ответ ничего, лишь коротко кивнул.
Феникс поднялся, поблагодарил за вино и направился к выходу, но у самой двери остановился, обернулся и сказал:
– Я, конечно понимаю, что ты не священник, а я не на исповеди, но, капитан, если можно, не рассказывай никому про клона?
Сказав это, он покинул каюту, оставив Лада наедине с тяжелыми мыслями и недопитой бутылкой вина…
И сейчас в ответ на вопрос помощника капитан мог ответить только одно:
– Правда, Петер. – Каменев вздохнул. – Все было так, как я рассказывал в кают-компании.
– А как же встреча Рудольфа с бывшим хозяином?
– Ничего романтичного, – слегка улыбнулся Ладимир. – С чего ты вдруг такой любопытный стал? Раньше за тобой такого не замечал.
Петер откинулся на своем кресле, приложился к бутылке и произнес, устремив взгляд на холодную белизну гипера, отображавшуюся на экранах.
– Раньше я и не был любопытным, да я и сейчас, в общем-то, не то чтобы… просто мне… страшно! – Он снова хлебнул вина. – Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но мне действительно страшно. Я боюсь этого мира за бортом и его обитателей. Боюсь и постоянно жду «пинка», который отправит нас в путешествие, из которого мы уже не вернемся. Я после того раза не до конца отошел… знаешь, какое это гадкое ощущение: висеть в пустоте и понимать, что домой ты уже не вернешься, потому что банально не знаешь, где он? И с каждым днем это ощущение становится все сильнее, ты начинаешь чувствовать себя ничтожным… Темные звезды! Если уж даже меня так проняло, то что с другими? Как подумаю о суперлайнерах с тысячами пассажиров… У них же запасов жратвы на рейс! Ну, может, НЗ какой имеется, а что потом? Не уверен, что у них в рубке такая же тварь обитала, как у нас, и сигналы посылала. Темные звезды… бррр.
Он передернул плечами.
– Ты не спеши с выводами, – сказал ему капитан. – Мы же вполне могли ошибаться. Сколько ты с того момента прыжков сделал?
– Этот четвертый, – хмуро ответил помощник.
– Вроде пока ничего…
– Не сглазь. – Петер не поленился перегнуться через подлокотник кресла, сплюнуть на пол, повернуться и растереть ногой. – Может, и ничего, а может… затишье перед бурей. Давай уже скорее найдем юную госпожу Стюарт и вернемся на Лагуну. Хотелось бы отсидеться, пока все не утрясется.
– Я сам хотел бы, чтобы скорее, – грустно вздохнул Каменев.
– Да сам виноват, – пробурчал помощник. – Не знаю, чего от Софи отказался! Видно же было, что она сохла по тебе. Симпатичная деваха, из хорошей семьи опять-таки. Нет, вот подавай ему Валенсию и все тут…
Лад бросил в него пробкой от бутылки, валявшейся на столе.
– Да, ладно, ладно! – довольно оскалился Петер, закрываясь рукой. – Шучу я! Валенсия – значит Валенсия. Ну, падок ты на дочек адмиралов, а губернаторские – мимо цели. Бывает. Каждый сходит с ума по-своему!
– Наверное, кто-то давно на кухне не дежурил! – пригрозил Лад, не найдя, чем еще кинуть в помощника.
– Мне нельзя на кухню – всю команду потравлю, – заржал Петер, развалившись в кресле. Его нервное напряжение нашло свой выход.
Вернулся Алонсо и принес капитану его любимый напиток. Лад взял сош и сказал:
– Значит, отдам тебя в подчинение Алонсо и велю, чтобы погонял как следует.
– Правда?! – обрадовался тот. – А подзатыльники можно будет отпускать?
– Чего?! – взревел помощник и потянулся к пареньку, но тот отскочил. – А ну марш на место, пока я тебе щупальца не оборвал. Через минуту доложишь полный перечень внешних характеристик. Хм… «подзатыльник»… распоясался совсем!
Потом снова опустился в кресло и принялся смеяться вместе с капитаном.

Вопреки ожиданиям Петера, прыжок завершился в штатном режиме, хотя перед самым выходом из гипера в груди у Ладимира появился неприятный холодок – волнение помощника передалось и ему.
Орбитальные Фермы Ханасии встретили пиратов блеском накопителей, вбиравших в себя энергию света местной звезды. Для тех, кто впервые прибывал сюда, зрелище было поистине незабываемым. Множество кораблей – неповоротливых торговых судов, элегантных пассажирских лайнеров, невзрачных челноков технических служб и юрких истребителей охраны – летали над поверхностью гигантской конструкции, которая своеобразным шлемом накрывала четвертую планету системы Ханасия.
Портовые доки тянулись посередине, вдоль всего «шлема», внутри них царила своеобразная упорядоченная суета. Сотни кораблей всевозможных модификаций, от барж до частных яхт, причаливали и отбывали беспрестанно. Лазерные трансляторы создавали своеобразные фарватеры как для вновь прибывающих кораблей, так и для улетающих. Диспетчерские службы работали в бешеном темпе круглосуточно, но умудрялись со всем справляться.
Силовые установки, облепившие доки с обеих сторон, облегчали им работу.
Едва «пилигрим» приблизился к Фермам, как на связь вышел работник диспетчерской службы:
– Сверните защитное поле и погасите двигатели, дальше я поведу вас швартовочным лучом. Просьба не активировать поле, пока не окажетесь на платформе, иначе прервете контакт луча.
По приказу Лада Петер выполнил требования диспетчера, и луч с одной из силовых установок захватил «пилигрим», потащив его к докам.
Пока их неспешно тянули в посадочный блок, Ладимир разглядывал Фермы и вспоминал, что знал об этом месте, кроме того, что это родина Рудольфа.
Физически и административно Фермы делились на внешний и внутренний уровни – образно говоря, два слоя одного «шлема», между которыми сто с небольшим метров воздушной прослойки, пронизанной десятками соединительных шлюзов. У каждой из частей колонии были различные статьи доходов и расходов. Если на внешнем уровне жили в основном за счет торговли, то внутренний был производственный. Первый принимал покупателей, отгружал и закупал товар, второй же обеспечивал весь комплекс тем, из-за чего это место и получило свое название, – на внутренней стороне «шлема», почти по всей поверхности, обращенной к безымянной вулканической планете, расположились фермы, на которых выращивали едва ли не самый эксклюзивный товар в Империи – ханасийские грибы. Эти удивительные растения служили основой для любой синтезированной пищи. Они легко поддавались обработке, в результате которой могли принимать практически любую форму – от куска мяса до почти любого овоща, и соответствовать им по вкусу. Грибы были основным компонентом в автоповарах и синтезаторах пищи, долго хранились и выращивались только на Фермах Ханасии. Эксклюзивность продукции и постоянный потребительский спрос превратили некогда крупную исследовательскую станцию в огромную, единственную в своем роде орбитальную колонию.
Инфраструктура Ферм была организована таким образом, что, фактически являясь самостоятельными административными единицами, уровни не могли существовать друг без друга. В каждом блоке были свои трущобы и богатые районы, свои руководители и преступные группировки. Только полиция и социальные службы были одни на всех и подчинялись Единому руководству и общепринятым имперским законам. Единое руководство являлось высшей инстанцией в разрешении возникающих споров. Обеспечиваемое обеими сторонами, оно представляло собой независимый орган власти, в компетенцию которого входил только единственный вопрос – предотвращение возникновения конфликта между внешним и внутренним уровнем. Подобная уравновешенная система имела массу плюсов и позволяла Фермам процветать уже не один десяток лет под покровительством императора, который, естественно, не мог позволить ни одной из корпораций завладеть столь важным стратегическим объектом.
Пока Лад освежал в памяти свои знания, швартовочный луч подтянул «пилигрим» к доку и передал его в механические захваты, которые доставили корабль на посадочную платформу.
Снова на связь вышел диспетчер:
– Посадка завершена, счастливого пребывания на Фермах Ханасии.

Ладимир, Рудольф, Аниес, Самуэль и трое братьев Статор ехали на арендованной пятидверной «Мацусиме» по одной из многочисленных транспортных веток внешнего уровня. Управлял машиной штурмовик, являясь единственным из всей команды, кто бывал на Фермах и знал местность.
– Сейчас пересечем основную магистраль и уйдем вниз, к шлюзам, – комментировал Феникс. Движение в колонии имело только один уровень – наземный, и было слегка непривычно двигаться так низко.
– К шлюзам? – переспросил капитан.
– Ага, между уровнями, – пояснил штурмовик.
Пираты, прильнув к окнам, смотрели по сторонам. Грандиозность сооружения поражала воображение. Естественно, что все это строилось не один день, но результат вызывал восхищение.
Ладимир разглядывал уходящие вверх и разделенные на сектора жилые массивы, растянувшуюся между ними паутину транспортных магистралей, броскую рекламу, установленную везде, где только можно было вообразить, смотрел на людей, едущих в машинах или шагающих по пешеходным дорожкам, и в груди рождалось такое чувство, будто это все декорации к грандиозному представлению, участником которого он являлся. От этого появлялось тянущее ощущение ожидания действия, словно что-то должно произойти.
Мысли его снова вернулись к Валенсии… Может ли такое случиться, что она находится здесь, на Фермах? Что сможет рассказать им Барнабет? Или они снова идут по ложному следу? Хотя другого у них все равно не было.
Рудольф направил машину по транспортной ветке, спиралью спускающейся вниз. Все чаще им стали попадаться полицейские наблюдательные посты, и чем ближе они подъезжали к шлюзу, тем серьезней становилась система охраны, лишний раз показывая, что транспортному узлу, соединяющему два уровня, придается особое значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38