- спросил он.
- Не знаю, - мрачно ответил Билли. - Это часто случается. Иногда она
работает нормально и в морозную погоду. А иногда она не заводится, даже
когда тепло.
- Это напоминает мне гремлинов.
- Вы хотите сказать, что все те машины так себя вели?
Фаттерман рассмеялся.
- Наверное, ты еще слишком молод, чтобы знать какое-либо другое зна-
чение слова "гремлин", кроме марки американской машины, - сказал он.
- А что это еще?
- Маленькое существо, - сказал Фаттерман. - Они обожают возиться с
механизмами. Я много их видел во время Второй Мировой войны. Я был
стрелком-радистом на "Летающей Крепости". Ты наверняка об этом не слы-
шал.
Билли покачал головой, хотя и пытался припомнить, не содержал ли ког-
да-либо бесконечный треп Фаттермана такую информацию. Посмотрев теперь
на Фаттермана и быстро произведя подсчеты, он был поражен, сообразив,
насколько тот стар, что участвовал в конфликте, который завершился почти
сорок лет назад. Конечно, он был немолод, но Билли автоматически ассоци-
ировал ветеранов Второй Мировой войны с людьми в инвалидных колясках или
в домах для престарелых. По сравнению с ними Фаттерман выглядел молод-
цом.
Билли сказал то, что было дипломатически верно и, как оказалось, со-
ответствовало действительности:
- Вы, наверное, были подростком.
Фаттерман кивнул.
- Мне было восемнадцать, когда я пошел на войну, и девятнадцать, ког-
да война кончилась. Но я много узнал о жизни за этот год.
- Я думаю.
- Самое главное, что я узнал - это что существуют гремлины. С ними
надо быть осторожным.
Билли не смог сдержать улыбку.
- Ты думаешь, что я тебя дурачу, - сказал Фаттерман с каменным лицом.
- Но это правда. Как я сказал, они любят играть с техникой. Со всеми
этими самолетами. Вторая Мировая война была для них праздником. Слушай,
эти гремлины были везде во время войны. То есть на всех наших кораблях и
самолетах. Мне кажется, поэтому наша техника лучше, чем иностранная. В
войну мы научились ладить с гремлинами и совершенствовать оборудование.
Почему-то гремлины не любили японцев и немцев так, как нас.
- Почему? - спросил Билли.
- Я точно не знаю, но думаю, что потому что у нас - у нашей стороны -
сильнее развито чувство юмора. Ты же знаешь человеческую природу. Как
знаешь, подшучивать можно только над теми, кто сам смеется, правда? Че-
рез некоторое время перестаешь донимать тех, кто дуется, потому что это
не смешно. Поэтому-то гремлины и занялись нами. В половине случаев мы и
конце концов смеялись над тем, что они делали.
- А что они делали?
- Чего только не делали. Вот я был стрелком-радистом, так? Они сбива-
ли мне наводку, и я мазал. Или они проверчивали крошечные дырки в стек-
лянном иллюминаторе, и внутрь попадал холодный воздух. Они даже забира-
лись в ствол и заклинивали курок, коща я собирался стрелять. Или втыкали
в этот момент иголку мне в зад.
Билли засмеялся.
- Вы действительно видели их?
- И да и нет, - ответил Фаттерман. - Они были видны, если смотреть на
них искоса, но как только ты бросал на них прямой взгляд, они исчезали
из виду.
- Похоже, вы выдумали их, мистер Фаттерман, - простодушно сказал Бил-
ли.
- Нет. Они там были. Другие люди их видели и были готовы поклясться в
этом. Вот Джексон - мой штурман - он видел их снаружи самолета постоян-
но, они плясали в струе воздуха за крылом. Или они откусывали маленькие
кусочки резины с прокладки от мороза, и на несущей плоскости крыла появ-
лялась наледь. Иногда они шумели пилоту в ухо, и он думал, что один из
двигателей отказал. Они даже могли подражать нашим голосам. Однажды они
подкрались к нашему пилоту и закричали: "Ты летишь вверх ногами, идиот!"
Это было действительно сильно, потому что пилот перевернул самолет в до-
лю секунды. Ты бы видел, как чашки с кофе, и карты, и люди разлетелись
кто куда.
- Но это могло быть опасно, - сказал Билли. - Вы о них так говорили,
что я подумал, гремлины просто баловались.
- Так и было. Они не хотели подвергать нас опасности, но так оборачи-
вались некоторые их шутки.
Снегоочиститель пересек перекресток Карвера и Кларка, оживленное в
обычное время место, где сейчас не было почти ничего, кроме нескольких
машин, утонувших в глубоком снегу. Посмотрев на часы, Билли увидел, что
уже опоздал на десять минут, но тешил себя надеждой приехать, если пове-
зет, раньше, чем банк откроется для клиентов.
- До конца войны мы научились иметь дело с разными их видами, - про-
должал Фаттерман. - Хуже всех были страто-гремлины. Они обычно появля-
лись на высоте больше десяти тысяч футов. Спандулы - это были гремлины
средних лет, фифенеллы - женщины. Были еще джерпы и биджиты. Все они бы-
ли разные. Мы даже пели песню...
Боясь худшего, Билли отвернулся от Фаттермана, отметив со смешанным
чувством, что Барни бежал за ними, явно намереваясь следовать и дальше
на любое расстояние.
Тут шум машины Фаттермана смешался с его фальшивым пением.
Когда ты от дома за тысячу миль
И нет внизу ничего,
Тогда-то ты гремлинов видишь зеленых,
И гуммигутовых, и золотых,
Обоего пола и среднего рода,
Гремлинов старых и молодых.
Трясут твои крылья сильней непогоды,
Ты курс потерял из-за них.
Страшное сотрясение снегоочистителя заставило Фаттермана замолчать и
чуть не вышвырнуло Билли через борт. Второй удар сопровождавшийся снопом
рыжих искр, заставил двигатель заглохнуть.
- Черт, - воскликнул Фаттерман. Нагнувшись, чтобы повернуть ключ за-
жигания, он встал с сиденья, стянул кожух и выхватил из-под сидения га-
ечнай ключ - все одним быстрым движением. - Не волнуйся, я знаю, в чем
дело, - извинился он. - Я приделаю эту чертову штуку очень быстро.
Билли сполз на землю, погладил Барни и сказал мистеру Фаттерману че-
рез крышку капота.
- Я пойду напрямик, мимо миссис Дигл. Спасибо, что подвезли меня.
- Я быстро починю это, - повторил Фаттерман. - Это единственное, что
плохо в этом снегоочистителе. Обычно такого не происходит, думаю, это
все из-за разговоров о гремлинах.
- Да, - засмеялся Билли. - Еще раз спасибо.
Оставив Фаттермана, который уже глубоко засунул голову в капот. Билли
пошел по широченному газону миссис Дигл - ковру нетронутого снега, на
котором были лишь несколько следов белок. Барни следовал за ним.
Идя по краю владения к проему в железной ограде, Билли отметил, что
владение миссис Дигл было единственным домом на главной площади Кингстон
Фоллз, где не было рождественских огней. Даже "Юнион Сейвингз энд Траст
Бэнк", его место работы, сверкало двойным рядом мигающих праздничных ог-
ней, которые как-то не увязывались с нынешней жесткой политикой фирмы по
отношению к клиентам.
Гудок машины и скрежет цепей по утрамбованному снегу отвлекли внима-
ние Билли от неприязненных мыслей о начальнике.
- Убирайся с дороги, чертова кошка!
Из опущенного окна машины полиции Кингстон Фоллз высунулось тонкое,
похожее на морду ласки, лицо помощника шерифа Брента. На сидении рядом
был сам шериф Рейли, сухой темноволосый мужчина с доброжелательным ли-
цом.
- Пошла, тупая крыса, с дороги, - орал Брент.
Несколько пешеходов, оказавшихся поблизости, остановились посмотреть:
Билли, шедший к себе в контору, доктор Молинаро и отец Бартлетт, седой
пожилой священник. Перед передним колесом полицейской машины сжалась
большая серая кошка, не желая двигаться - то ли от страха, то ли из уп-
рямства. В то время как Брент продолжал орать на нее, из радиоприемника
в машине лился поток приятной болтовни, резко контрастирующей с его
яростью. "Доброе утро всем тем, кто поздно встает, - ворковал невидимый
голос. - Вы слушаете Рики Риальто и список закрывающихся школ. Но внача-
ле давайте послушаем классику Моутаунского рождества, а "Джексон Файв"
принесет вам жареных каштанов прямо с огня..."
Длинный гудок сирены перекрыл радостного диктора. Одновременно Билли
быстро бросился на улицу и схватил кошку.
- Спасибо, - улыбнулся шериф Рейли.
- Это одна из кошек миссис Дигл, - сказал Билли.
- Если бы я знал, - проворчал Брент, - я бы не остановился.
Рейли кивнул, поднял окно и кивнул Бренту, чтобы тот ехал дальше.
Убедившись, что Барни следует за ним, Билли пошел наискосок к парадному
входу миссис Дигл. Кошка сладко пригрелась у него в руках. По дороге он
заметил, как опустился край занавески в гостиной и строгое лицо без
улыбки исчезло в темных недрах дома. Прежде чем он подошел к крыльцу,
дверь открылась, и появилась миссис Дигл в исключительно непривлека-
тельном халате, явно застигнутая врасплох - судя по тому, что ее рыжий с
металлическим блеском парик был надет набекрень. Губы были сжаты, выра-
жение лица сурово.
- Я говорила, чтобы ты не ходил по траве, - сказала она резко.
Билли быстро взглянул назад на свои следы на снегу.
- Я не ходил по траве, - ответил он. - Я шел по снегу.
- Не умничай, - огрызнулась миссис Дигл.
Билли сунул ей кошку, его взгляд задержался на ее лице лишь на мгно-
вение. В отличие от большинства пожилых людей, лица которых сияли яс-
ностью и мудростью, выражение лица миссис Дигл вызывало у него только
тоску и отвращение. Большие блестящие серьги болтались у нее в ушах,
глаза были обведены тушью (ресницы тоже жирно накрашены) и выделялись на
фоне мертвенно белой от толстого слоя пудры коже. Желтые зубы странно
контрастировали с пурпурной помадой, смазанной на нижней губе и сверху.
Своими резкими нервными движениями она напоминала оживший манекен или
заводную куклу - существо, похожее на те, что Билли видел в мультфильмах
по телевизору.
- Я принес вашу кошку, - проговорил он мягко. - Ее чуть не переехала
полицейская машина.
Миссис Дигл взяла животное и быстро бросила его на пол позади себя.
- Это счастье, что она еще может ходить после того, как ты ее тащил,
- рявкнула миссис Дигл.
Билли пожал плечами.
- Ладно. Убирайся с моего крыльца. Надеюсь, ты не ждешь вознагражде-
ния.
- Нет, миссис Дигл, - ответил Билли. - Мне кажется, даже на "спасибо"
нечего надеяться.
С этими словами он повернулся, и они с Барни пошли с крыльца. Вполуха
он услышал, как миссис Дигл прокричала на прощание что-то по поводу то-
го, чтобы он проследил за Барни - "не загадил бы" ее ценные кусты. Его
мысли были заняты тем, что он корил себя.
- Черт бы меня побрал, - сказал он вслух. - Надо было соображать, что
делаешь... Достаточно было бы забросить кошку ей во двор.
И тогда он пришел бы на работу на несколько минут пораньше - то есть
менее поздно. Обогнув угол владения миссис Дигл, он побежал, и Барни
пришлось сделать то же самое. Внезапное ускорение привело к столкновению
пса с большим керамическим снеговиком, единственным легкомысленным пред-
метом, который старуха допустила в свои владения. Облупленная и испещ-
ренная тонкими линиями трещин голова снеговика начала заваливаться нап-
раво еще несколько лет назад; теперь же, когда Барни коснулся низа ста-
туи, она резко наклонилась вниз, поколебалась немного и скатилась в
снег.
Миссис Дигл, которая подсматривала за удаляющимися фигурами из окна
столовой, резко вздохнула, когда керамическая голова исчезла в снегу.
- Мерзкие животные! - прошипела она. - Вы у меня оба получите за это.
Она молча смотрела, как молодой Билли Пельтцер с собакой вошел в
банк, и выражение ярости на ее лице постепенно сменилось выражением ре-
шительности. Потом, поправив парик перед зеркалом в столовой, она нако-
нец решилась.
- К черту снег, - сказала она теперь. - Стоит промочить ноги, чтобы
проучить этого панка.
ГЛАВА 3
Всегда трудно найти что-нибудь действительно необычное и неожиданное
для членов семьи, думал Рэнд Пельтцер - и с каждым Рождеством это стано-
вилось все труднее и труднее.
Однако он решил не отчаиваться и пустился в рискованное предприятие -
выбор подходящего подарка. Так он относился к жизни вообще. Рэнд считал,
что выбился в люди - взрослый мальчик из беднейшей части города, кото-
рый, не обладая преимуществом выпускника колледжа в не имея какого-либо
специального образования, как-то умудрился жениться на лучшей женщине
Кингстон Фоллз в достаточно хорошо содержать семью. Правда, ему приходи-
лось крутиться, но это ведь придавало жизни особое очарование. Люди сме-
ялись над ним, когда его изобретения не работали так, как должны были
бы, но потому было намного больше радости, когда что-нибудь удавалось.
Сейчас даже несмотря на то, что сто огорчала невозможвость найти по-
дарок для Билли, он был счастлив. Он любил Рождество и все то, с чем оно
ассоциировалось - дух единения, достижения уходящего года, ощущение доб-
росердечности и, особенно, возможность делать людям приятное так, чтобы
они при этом не смотрели на тебя странно.
Он не заметил, как оказался в китайской части города. Он не помнил,
чтобы сказал таксисту: "Отвези меня в китайсквй город", или даже чтобы
он решил отправиться туда. Может быть, бродя по магазинам и лавкам в по-
исках неуловимого "того самого" подарка, он пришел в китайский квартал
почти случайно. Он никогда раньше не бывал в здешних магазинах, хотя по-
сещал эту часть города как турист. Но почему бы и нет? Может быть, имен-
но здесь он это и найдет.
Это "неизвестно что".
Своим слегка озадаченным выражением лица Рэнд был похож на любого
другого человека средних лет, ходящего по магазинам. Человек с открытым
лицом, возможно, бывший в свое время вполне симпатичным, сейчас у него
была красивая копна спутанных седых волос и пристально глядящие зеленые
глаза. Ниже шеи старость сделала его менее привлекательным - плотная
грудь переходила в толстый живот, который лишь чуть-чуть не дотягивал до
типичного брюшка любителей пива (некоторые недостаточно дипломатичные
друзья говорили именно так).
Можно было вообразить, что он был профессиональным футболистом, нап-
ример, нападающим, который ушел из спорта в 1965 году и с тех пор посте-
пенно сдавался полноте. Он был одет в твидовый пиджак, вельветовые брюки
и серый пуловер, явно предпочитая красоте удобство.
- Это должно быть где-нибудь здесь, - пробормотал он.
Он осмотрел предметы на прилавке китайского магазина редкостей, яркий
набор сувениров. Там были пепельницы, булавки для галстука, наборы ручек
и карандашей, даже туалетная бумага, типичная для китайского городка.
Наверху покачивались мобили, с которых свисали акробаты, горгульи, непо-
нятные абстрактные фигурки. На стенах были часы и доски для игры в дар-
ты, плакаты, картины и гравюры, но его ничто не привлекало. Ничто, он
знал, не сможет заставить глаза Билли блестеть так, как он любил.
- Вам что-нибудь угодно, господин?
В типичной (по мнению Рэнда Пельтцера) восточной манере двигаться ук-
радкой бледнолицая китаянка внезапно появилась из-под прилавка, просто
встав. Рэнд вздрогнул, чуть не выронив оловянную пепельницу, которую
взял в руки.
- Да, - сказал он. - Мне нужно что-нибудь для сына. Что-нибудь осо-
бенное.
Женщина указала на стереомагнитофон, потом на часы, но Рэнд покачал
головой.
- Ему нравятся механические вещи? - спросила женщина.
- Нет. Он художник. Рисует карикатуры. Может быть, у вас есть что-ни-
будь для художника.
- Художника?
- Да, - ответил Рэнд, внезапно вдохновившись. - Может быть, что-ни-
будь вроде мольберта и одновременно держателя для кистей или... - Он
поднял глаза к потолку, чувствуя, как текут потоки вдохновения. - Или,
может быть, этюдник, который можно сложить и носить в кармане. Вы знае-
те, для художника, который много передвигается...
- Художника? - повторила женщина, протягивая Рэнду многоразовую бата-
рейку.
Он покачал головой и пошел к двери, продолжая размышлять над задачей
создания переносного мольберта.
- Минуточку, - позвала женщина.
Рэнд задержался, а она бросилась вон из-за прилавка через маленькую
дверь, ведущую в другую комнату. Как только она исчезла, Рэнд почувство-
вал, что в комнате еще кто-то есть.
- Господин желает что-нибудь особенное? - спросил другой голос.
Он принадлежал очень худому мальчику-китайцу. Длинные ноги делали его
выше ребят своего возраста, отчего он казался на несколько лет старше,
чем был на самом деле, а на самом деле, по мнению Рэнда, - ему было лет
девять. Выцветший пиджак с эмблемой "Лос-Анджелесских Доджеров", мятая
спрингетиновская футболка, застиранные и рваные джинсы "Левайс" и тен-
нисные туфли с высоким верхом - эти вещи в глазах Рэнда делали его похо-
жим на ходячую рекламу аукционов невостребованной одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26