– Я тоже не знаю, – сказал Гарвин. – И я хочу с этим покончить. Я хочу знать, что случилось. Именно поэтому я и прошу вас об услуге.
– Спрашивайте.
– Я узнал, что Кайле поставила Конфедерации немало охранной аппаратуры.
– Было дело, – неохотно согласился Ганил.
– Даже если Конфедерация рухнула, некоторые из этих машин и постов могут функционировать и представлять угрозу. Причем роботизированные устройства еще опаснее, чем управляемые людьми. Я бы хотел одолжить… или, если нужно, купить… ваши программы, так чтобы можно было подобраться к этим машинам и убедить их, что я свой, когда, или, точнее, если нам удастся добраться до системы Капеллы.
– Они были сильно засекречены.
– Были. Прошло десять лет, если не больше.
– Я не знаю. – Ганил выглядел несколько испуганным, но затем просветлел. – В любом случае я не смог бы предоставить их вам, поскольку эти данные являются не государственной тайной, а, скорее, хранятся у изготовителя. Это к «Берта Индастриз». Говорят, – тут он деланно хохотнул, – что в пору своего расцвета они были истинными правителями Кайле. Может, так, а может, и нет.
– Не соблаговолите ли вы, – попросил Гарвин, – передать мой запрос, если можно, с вашей резолюцией тому, кто возглавляет «Берта Индастриз»? В свою очередь я, если, конечно, удастся добраться до Центрума, по возвращении с радостью поделюсь с вами всем, что узнаю.
– «Берта Индастриз»… – По лицу Ганила снова промелькнуло облачко страха, затем правитель сжал губы. – Да, – сказал он. – Да. Я это сделаю. В конце концов, не убьет же она меня.
Гарвин отметил ударение. Ганил сменил тему, поинтересовался, почему нет никаких приматов, кроме людей. Гарвин объяснил, что «он всегда ненавидел вонючих, блохастых, опасных обезьян, которые, казалось, повторяли все худшие привычки человека.
– И в самом деле, – согласился Ганил. – Я всегда интересовался ими, хотя, признаюсь, не видел ничего, кроме холосъемок. Последняя земная мартышка в нашем зоопарке умерла лет четыреста назад, и ее почему-то так и не заменили.
– Посмотри на это! – бушевала Моника, указывая на украшенное рамкой стихотворение на внутренней странице холо.
Гуляет по свету легенда о том.
Что руки и ноги и тело ее
Из стали откованы, как корабли,
Что некогда мы с вами выстроили.
О женщина-чудо, кумир на века!
Наша Мо, наша Ни, наша Мо-ни-ка!
– Черт, – хрюкнул Бен Дилл, – приятно побыть рядом со знаменитостью.
– Знаменитость мне до левой титьки! – зарычала Лир. – Пойдешь сегодня и посмотришь, что я за знаменитость.
Бен пошел.
Одна из скамей перед центральной ареной, где Моника исполняла свою прогулку по канату, была полностью забита женщинами, бурно приветствовавшими Лир.
Моника пыталась игнорировать их, но тщетно. Особенно, когда Гарвин заставил ее раскланиваться прямо напротив этих дам. Дилл заметил, что многие из них одеты по моде, более характерной для мужской части населения Кайле.
Он нашел всю ситуацию исключительно забавной и предложил Монике начать налаживать связи с ее фан-клубом. Моника посоветовала ему в весьма откровенной и непристойной форме «заткнуть хлебало».
– Не понимаю, почему ты так к этому относишься, – резонно заметил Ньянгу. – Взгляни на это с другой стороны. У тебя всегда были поклонники мужского пола, так? Теперь ты просто удвоила количество народа, который жаждет почесать тебе за ушком.
Моника нечленораздельно заворчала, забралась на самую верхотуру и принялась выплескивать раздражение в бесконечных бросках с трапеции на трапецию, переворотах и раскачиваниях, держась только одной кистью в петле.
– Я бы не отказалась от пива. – Маев и Ньянгу отправились в Пенду в сопровождении пары квартирмейстеров с целью пополнения запасов продовольствия.
– Аналогично, – согласился Иоситаро. – Они могут еще полчаса спорить здесь по поводу цен на муку. К тому же изучение местных забегаловок является изрядной составляющей восхитительной жизни оперативных разведчиков. Не так ли?
Двумя кварталами дальше они обнаружили лавку, которая, судя по вывеске, должна была торговать чем-то в бутылках. Войдя внутрь с полуденного солнца, парочка заморгала, привыкая к темноте внутри. Глаза Маев привыкли первыми.
– Оп-па.
Затем и Ньянгу смог видеть.
– И впрямь оп-па.
Из порядка тридцати посетителей бара мужчин оказалось только двое или трое. Все женщины красовались в костюмах, представлявших собой вариации на темы древней школьной формы. И все они улыбались самым зазывным образом.
– Думаю, – Ньянгу попятился к двери, – я только что понял, как чувствует себя кусок мяса, когда сэр Дуглас бросает его к кошкам в клетку.
– Ну и странная планетка, – выдавила Маев.
– Да уж. – Ньянгу с облегчением вздохнул, когда они вновь оказались на улице. – Снаружи выглядит вполне прилично, но…
– Несколько странно, – продолжила Маев. – Скажи, у всех мужчин есть тайное желание потешиться с малолетками?
– Мне подобные извращения несвойственны. Может, это какая-то особенность Кайле. Смотри. Вон бар со столиками на улице. Это обеспечит нам путь к отступлению, если мы снова вляпаемся.
Ньянгу выяснил у местного жителя, что они просто забрели в Гнилой Квартал, один из самых больших в Пенду.
– Здесь можно найти все что угодно, просто все что угодно, – с энтузиазмом вещал кайлианин. – Или, если вы заинтересованы, вы можете позвонить, и они приедут на дом. Некоторые из нас были удивлены, что ваш цирк не предлагает подобного развлечения.
– Э… просто мы чрезмерно стеснительны, – пояснил Ньянгу.
Двое лилипутов подхватили Дарод, соскочившую со спрятанных антигравов, и подбросили ее вверх как раз в тот момент, когда ее лошадь пробегала мимо.
Оркестр сменил темп, и лошадь принялась танцевать, мелко и быстро перебирая ногами в такт музыке.
Монтагна сосредоточилась на том, чтобы удержать равновесие и двигаться вместе с животным. Лица зрителей слились в неясное пятно. Она почувствовала, как тревога о «том, что там происходит с Гарвином, да и со всем миром, уплыла прочь, и позволила себе отдаться волшебству момента.
«Вы и Ваш спутник приглашены на ужин и экскурсию, которая состоится на следующий день после ужина, по поместью и предприятиям леди Либной Берта. Вас ждут через шесть дней. Доставка будет обеспечена. Ответьте по номеру 34532».
– Граав Ганил свое дело сделал. Теперь я должен унизиться и вымолить доступ к ее записям, так? – спросил Гарвин.
– Именно, – ответил Ньянгу. – Наконец-то ты сподобишься на какую-то разведывательную работу вместо того, чтобы гарцевать тут в своем уродском фраке и щелкать этим дурацким кнутом.
– Дарод просто обалдеет.
– Э, нет. Я хочу, чтобы ты взял с собой Кекри Катун.
– Почему?
– Мы однажды уже трясли ее, – пояснил Ньянгу, – и хрен чего нашли. Я хочу проделать это снова. При этом хорошо бы удалить ее из поля зрения достаточно надолго, чтобы мы могли поработать тщательно.
– Ты не делаешь мою жизнь легче, – заметил Гарвин.
– Если это правда, – парировал Иоситаро, – то почему ты улыбаешься? Это мазохизм?
– Полагаю, дело именно в этом.
– Я больше не выйду на эту дурацкую планету без телохранителя, – прорычала Моника Лир. – Двух телохранителей. Обязательно мужиков, могучих и волосатых.
– Почему? – поинтересовалась Дарод. – Что случилось?
– Я приняла приглашение на интервью от этой журналистки, или, по крайней мере, я думала, что она журналистка. Оказалось, что она – одна из тех, кто написал этот чертов идиотский стишок про меня.
Дарод ойкнула.
– Да, – продолжала Моника. – Ее имя – Лан Делл. Одета была в кожаный пиджак и курила эту большую трубку. Причем табак, или что там у нее было, провонял весь флаер. Она сказала, что ей удобнее в клубе, нежели в офисе, и таким образом мы оказались в этом баре. Забитом одними бабами. И эта кобыла заявила, что они – мой фан-клуб. Фан-клуб, во имя хрена Локи! И вот, вместо интервью мне всучают микрофон и принимаются забрасывать вопросами. А вопросы становятся все более личными. И эта Делл начинает под столом гладить меня по коленке.
– Чем ты так расстроена? – удивилась Дарод. – Не в первый же раз к такой красотке, как ты, пристает другая женщина.
Моника выглядела растерянной.
– Да, конечно, ты права. Черт, я даже припоминаю пару офицеров-женщин в Корпусе, которых волновало, что я сплю одна. И я, безусловно, знаю, как обращаться с мужчинами. Сложно сказать. Это не может быть просто потому, что мы оказались в незнакомом месте… Я выросла в дороге.
Лир ненадолго задумалась.
– Может быть… – проговорила она медленно. – Может, это потому, что с этой Делл я чувствовала себя как в зоопарке. Или в цирке.
– Так ты там и есть.
– Дырка дырке рознь! Не тот тип цирка. Мне показалось, будто все от меня ждали, чтобы я развлекала их. И уступи я этой Лан Делл, это оказалось бы чем-то вроде победы для них. Не знаю. – Лир снова погрузилась в молчание.
В тот вечер цирк был полупустой. Ньянгу сделал несколько звонков и выяснил, что в городе беспорядки и транспорт не работает.
– Помнишь, – спросил он Гарвина, – когда мы проходили комиссию, еще рекрутами, на Центруме тоже были беспорядки?
– Лучше не напоминай.
На следующий день Фрауде явился к Гарвину с кипой распечаток.
– Как долго, – поинтересовался он, – мы собираемся пробыть здесь?
– Недолго, – ответил Гарвин. – Сегодня у меня назначена встреча, и, надеюсь, мне удастся найти способ начать снабжать вас данными по Центруму, за которыми мы сюда и прилетели.
– Хорошо, – кивнул Фрауде. – Этот мир не из здоровых, и я бы убрался отсюда как только, так сразу. Я тут порылся в книгах – все очень плохо. Обычно мы принимаем местную валюту, как делали это на Тиборге, и переводим ее в кредиты Конфедерации. Если это не получается, мы принимаем межзвездные кредитные переводы, так?
– Конечно.
– У бухгалтеров образовалась пачка местных денег, и они отправились ее менять. У них ничего не вышло, – сказал Фрауде. – Похоже, у них вообще нет кредитов. Или то, что у них есть, выведено из обращения. – Кем?
– Кто говорит – правительством, кто – что этой большой промышленной фирмой под управлением семейства Берта.
– С которой я сегодня встречаюсь.
– Может, тогда вам стоит попытаться найти ключик к их закромам.
– Делать деньги не входит в наши задачи, – возразил Гарвин.
– Это я понимаю. Но, – упрямо продолжал доктор, – я также понимаю, что вскоре мы станем гастролировать в милых, стабильных мирах. Хотите еще статистику? Я тут проделал маленькое исследование. Планетарная безработица порядка тридцати пяти процентов. Множество людей плюнули на поиски работы и существуют на пособие. Правительство, похоже, не располагает планом обуздания процесса или каким-либо иным, кроме как держать пальцы скрещенными и надеяться, что однажды, когда-нибудь, Конфедерация появится вновь, купит все эти корабли, и, гип-гип-ура, снова будут розовые облака и счастье. Нехорошо, – подытожил Фрауде. – Как я уже сказал, давайте покончим с делами здесь и отправимся своей дорогой.
Гарвин смотрел в окно лимузина, пока тот перебирался через гору. Внизу раскинулась широкая долина с большим городом посередине и растянувшимися по реке заводами.
Он вспомнил стихотворение, которое цитировал Ньянгу, подлетая к планете, и пробормотал:
– Похоже, снаружи и вправду холодно.
– Но здесь внутри славно и тепло. – Кекри Катун была совершенно неотразима в сером дорожном костюме и полусапожках, хотя Гарвин подумал – только ради приличия, – что неплохо бы ей застегнуть пару пуговок на блузке.
– Приземляемся через пять минут, сэр, – раздался из интеркома голос пилота.
– Вопрос, – произнес Гарвин в микрофон. – Все эти заводы являются частью владений Берта?
– Эта долина, включая данный город и еще четыре ниже по реке, которых не видно в мареве, – ответил пилот, – являются частью семейных владений.
– Хорошо, наверное, быть таким богатым, – сказала Кекри. – Мне всегда хотелось быть богатой. Тогда не о чем беспокоиться, правда?
– Не знаю, – откликнулся Гарвин. – Мне лишь известно, что, независимо от того, богат ты или беден, деньги всегда иметь хорошо.
Янсма тщательно проверил свой внешний вид. Он решил, что леди Берта, ежели она и впрямь такая зараза, как говорят, вряд ли одобрит его белый костюм инспектора манежа, и остановился на консервативном темно-синем пиджаке, белой рубашке и темно-коричневых брюках.
Лимузин притормозил и вильнул влево.
На низком плато, как раз там, где кончался город, высилась громадная усадьба. Необъятная, уродливая семиэтажная прямоугольная коробка с плоской крышей и безо всякого намека на архитектурные украшения. На крыше торчали разнообразные антенны и – Гарвин был совершенно уверен – комплект стандартного электронного оборудования для противовоздушного ракетного комплекса. Вокруг простирались тщательно спроектированные и ухоженные сады.
Лимузин приземлился перед ступенями усадьбы, фонарь откинулся, и водитель выскочил, чтобы подать руку Кекри.
Полукруглые двери усадьбы распахнулись, и навстречу гостям вышла женщина, которой могла быть только леди Берта. К удивлению Гарвина, слуги ее не сопровождали.
Берта оказалась большой женщиной во всех отношениях. Не меньше двух метров ростом. Лицо изрезано метами власти, губы легко поджимаются в гневе. Белоснежные волосы стянуты сзади в пучок. Как решил Гарвин; ей перевалило за восемьдесят. Одета она была в длинную зеленую с красным юбку, жакет с длинными рукавами в тон и морозно-белую блузку..
– Добрый вечер, бригадир Янсма… и мисс Катун.
Леди Берта дважды оглядела Кекри с ног до головы, затем полностью переключила внимание на Гарвина.
– Добро пожаловать в мой дом.
– Благодарю за приглашение.
По лицу Берта скользнула ледяная улыбка.
– Мы с Граавом Ганилом вернулись на несколько лет назад. На самом деле я помню… или полагаю, что помню, по крайней мере… как я тетешкала его на коленях, когда он был еще малышом, во время беседы с его отцом, королем. Когда я напомнила ему об этом, – улыбка сделалась чуть шире, – похоже, его это несколько выбило из колеи. – Ей не требовалось добавлять, что таким образом с ним было гораздо проще иметь дело.
– Входите, – пригласила она. – На воздухе прохладно. Я велю внести ваши вещи и проводить вас в ваши комнаты. Когда освежитесь, то, возможно, захотите присоединиться ко мне в библиотеке, чтобы выпить перед ужином.
Входя в огромный дом, Гарвин заметил, что пуговки на блузке Кекри каким-то образом застегнулись.
Комнаты, отведенные им на шестом этаже, оказались огромны и отделаны в стиле рококо.
– Мне кажется, что я перенеслась назад во времени, – поделилась Кекри. – Лет этак на сто назад.
– По мне так на всю тысячу, – откликнулся Гарвин.
На реалистических картинах, украшавших стены, героические солдаты браво позировали в старинных костюмах, военных и космических; еще там присутствовали загнанные собаками рогатые животные и мечтательные девы, провожающие своих героев на войну. Преобладали цвета коричневых оттенков, подстать архаичным поблекшим обоям. Темнело прекрасно отполированное дерево столов, мерцали оправленные в золото настенные зеркала. Кровать… Кекри хихикнула.
– Что ты им сказал, когда отвечал на приглашение?
– Я им вообще ничего не говорил, – честно ответил Гарвин. – Они сказали «спутник», и я подумал…
– Одна кровать? Как не стыдно, бригадир Янсма. Вытащить меня сюда, в эту воющую глушь, несомненно планируя соблазнить меня.
– Нет, нет, честно, – Гарвин почувствовал себя пятнадцатилетним олухом. – Дай мне только добраться до того старого дурака, который привез нас сюда, и я узнаю насчет отдельной комнаты для тебя, чтобы…
Кекри подошла к Гарвину и, положив ему руки на плечи, промурлыкала.
– Да я не возражаю. Я уверена, что ты человек высоких моральных принципов. Разумеется, двое людей могут делить постель, и ничего не случится. А если нет… – она сбилась и хихикнула. – Полагаю, мы должны радоваться, что ты не поехал сюда с мистером Иоситаро. Я бы удивилась, если бы леди Берта оказалась настолько широких взглядов.
Гарвин начал отступать.
– Пока мы здесь… – Кекри подняла голову – глаза закрыты, губы приоткрыты.
Янсма не был бы простым смертным, если бы не поцеловал ее. Ее язык скользнул к нему в рот и некоторое время там извивался.
Когда они медленно оторвались друг от друга, у Гарвина слегка кружилась голова.
– Кстати о твоем друге, – услышал он голос Кекри. – Честно должна тебе признаться, что он меня несколько пугает. Кажется, что он видит человека насквозь.
– Хочешь узнать нечто еще более страшное? Если бы ты ему это сказала, он, скорее всего, принял бы твои слова как комплимент.
Кекри поморщилась, села на кровать, попрыгала.
– Сменим тему… Настоящие перья! – воскликнула она. – Это может быть интересно.
Гарвин шагнул к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33