– Есть еще какие-нибудь планы, помимо того, чтобы высадиться на берег в том месте, которое вы не хотите мне назвать, и отправиться вверх по реке?
– Особенных планов нет, – сказал Кантабри. – Меры, которые мы будем предпринимать после высадки на сушу, будут зависеть от действий рочийцев.
Хэл потер подбородок.
– Сами вы точно так же стали бы проводить эту экспедицию?
Кантабри пристально посмотрел на него.
– Пожалуй, я не стану отвечать на этот вопрос.
– Вам и не нужно на него отвечать, сэр. Хэл поднялся.
– Я соберу отряд и ближе к вечеру доложу вам о своем решении – полагаю, вы разместились в штабе Первой армии?
– Меня там не будет, – покачал головой Кантабри. – Но здесь есть мой представитель. Что же касается лично меня, то мне нужно прочесать еще три армии в поисках героев и отчаянных голов, так что сегодня мне предстоит проскакать еще не одну лигу.
– Вы действительно верите в то, что нам удастся вытянуть этот план? – спросил Хэл, впившись в Кантабри взглядом.
– Да, – сказал Кантабри, потом повторил с возросшей уверенностью: – Да, верю, что покончим с этой треклятой войной раз и навсегда!

22

Море за Паэстумом кишело судами. Казалось, здесь было все: от транспортов, наспех переделанных из торговых кораблей, до способных – по крайней мере, Хэлу очень хотелось на это надеяться – перенести плавание по океану паромов и океанских рыболовецких судов, на которых в кои-то веки не было сетей. Увидев среди них «Авантюриста Гальгорма», Хэл обрадовался ему, как старому знакомому. Еще больше он обрадовался, узнав, что кто-то – он подозревал, что это был лорд Кантабри, – устроил так, чтобы Одиннадцатую эскадрилью разместили именно на нем.
Эту операцию все же как-то планировали – верхнюю военную палубу «Авантюриста» наскоро переоборудовали, дополнив приподнятой арочной топ-палубой, чтобы разместить побольше драконов.
Когда они грузили зверей, стараясь не попасть под хлещущие хвосты и не быть сброшенными с причала каким-нибудь из раздраженных драконов, по городу поползли слухи, что начинается крупная операция, цель которой – ударить по северным рочийским укреплениям с тыла и прорваться к столице.
– Полная чепуха, – отмахнулся Фаррен. – Теперь нам осталось получить зимнее снаряжение, чтобы я окончательно убедился, что мы отправляемся на юг. Эти тупоголовые вояки вечно считают себя умнее других, хотя им давно следовало понять, что это не так. Я мог бы капельку поколдовать и запросто выяснить, куда нас отправляют, так что можете быть уверены, что рочийские колдуны уже поджидают нас.
Хэл чуть было не посоветовал ему держать язык за зубами, потому что его догадка опасно приближалась к истине, но это только ускорило бы распространение слухов.
– Чертовски здорово, – сухо сказала Сэслик, оглядывая флот, – что мы можем передвигаться в строжайшей тайне. Благодарение богам, что здесь на берегу нет рочийских шпионов, поплевывающих в воду и мотающих на ус нашу болтовню.
– Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спросил Хэл.
– Наверное, нет, – протянул сэр Лоурен. – Я уверен, что мы просто едем домой на праздники.

Корабли нестройными рядами плыли на север до тех пор, пока суша не скрылась из виду. Затем они повернули на запад, точь-в-точь как «Авантюрист» в своих обманных маневрах в плавании к Черному острову.
Хэл считал, что попытка скрыть их операцию от рочийцев ничего не даст.
Минта Гарт, когда не возилась со своим новым драконом, время проводила на палубе, и Хэл как-то спросил ее, не возражают ли моряки вроде нее против сидения в трюме.
– Да мне, в общем-то, все равно, – сказала она. – К тому же я и не заметила, чтобы так уж много времени проводила на палубе, как ты говоришь. Вообще-то меня беспокоит погода.
Хэл приподнял бровь.
– В это время года чертовски поздно выходить в открытый океан, – пояснила она. – Надвигается сезон зимних бурь, а это не обещает нам ничего хорошего. Остается только надеяться, что нам повезет с погодой. Или какой-нибудь уж очень могущественный колдун наведет на нашем флагмане чары.
Возможно, так оно и было, ибо караван не попал в шторм до тех пор, пока они снова не повернули на север. Там, за длинным и узким островом, на рейде принадлежавшего Дирейну порта Брауэр, где их дожидался еще один многочисленный караван, они и нашли себе хорошо укрытое место для стоянки.
Некоторые из этих кораблей только-только сошли со стапелей, другие переоборудовали из торговых судов, и все были под завязку набиты солдатами, в основном новыми формированиями, набранными в Дирейне.
«Теперь, – подумал Хэл, – нам следует как можно скорее выходить в море, пока не успели разойтись слухи».
Но они упорно стояли на якоре, чего-то ожидая.
Солдаты Хэла начали роптать, поэтому он велел сержанту Ти занять их делом, и тот принялся нещадно гонять их кругами по палубам, вверх-вниз по канатам, поддерживая их в форме и не давая скучать.
Сам он каждое утро и каждый вечер отправлял, в патруль тройку драконов, чтобы его всадники не раскисали.
Ожидание затягивалось.
На «Авантюрист» прибыл королевский глашатай с требованием к лорду Кантабри встретиться с командующим экспедицией, лордом Хэмилом, на обеде, который давал Том Лоуэсс.
Похоже, этот сказитель оплел своими сетями все, что только можно.

Вечеринка была небольшой, камерной, по крайней мере, по представлениям Лоуэсса. Он снял павильон на берегу и привез туда несколько «своих девочек», в числе которых оказалась и леди Хири Карстерз.
В вестибюле дюжина мужчин потягивала вино. Хэл был среди них самым низшим по званию, а Лоуэсс – единственным, на ком не было формы.
– Сэр Хэл, – улыбнулся он Кэйлису. – Ну наконец-то мне выпала удача увидеть вас в действии!
– Вы хотите сказать, что едете с нами?
– Лорд Хэмил прислал мне особое приглашение, что чрезвычайно мне льстит.
Однако же вид у Лоуэсса был далеко не столь радостный. Хэл предположил – и тут же отругал себя за злоязычие, – что Лоуэсс предпочитал творить свои истории об отважных храбрецах в некотором отдалении от поля битвы.
Леди Хири заметила Хэла и тут же двинулась прямо к нему, как будто он притягивал ее магнитом. Он попытался завести вежливую беседу, но никак не мог отделаться от мыслей о Сэслик, которая осталась на «Авантюристе». Хири была облачена в платье со столь глубоким вырезом, что Хэл без особых усилий мог бы разглядеть сквозь него цвет лака на пальчиках ее ног.
– Значит, вам выпало стать одним из счастливчиков, – сказала она. – Не то что нам, бедолагам, которые останутся отмораживать свои бедные маленькие задницы здесь, на севере.
– Откуда вы узнали? – это было единственное, что смог выдавить из себя Хэл в качестве попытки пустить ее по ложному следу.
– Да об этом все знают, – отозвалась она с изумлением. – При дворе об этом болтают вот уже несколько недель.
– Замечательно, – пробормотал Хэл.
– Будь я чуточку поглупее и не побывай на некоторых из этих ужасно переполненных кораблей, на которых вы поплывете, – продолжила она, – то была бы очень не прочь разделить с вами каюту. Мы могли бы вместе разглядывать летающих рыб и ощущать, как ветер с каждым часом становится теплее и теплее.
Он смутился и с облегчением заметил, что лорд Кан-табри поманил его к себе. Поспешно извинившись, он отправился к Кантабри и еще какому-то человеку, стоявшему с ним рядом. Человек был среднего роста, седоволосый, изысканно одетый и вообще выглядел в высшей степени величественно.
– Сэр Хэл, позвольте представить вас лорду Хэмилу, – сказал Кантабри.
Хэл рассудил, что на подобном мероприятии уместнее будет поклониться, чем отдать честь. По всей видимости, он рассудил совершенно правильно, поскольку Хэмил в свою очередь ответил ему легким поклоном.
– Значит, вы и есть тот самый молодой человек, от которого, по словам лорда Кантабри, будет зависеть наша судьба?
Хэл поискал слова для ответа.
– Я бы сказал, судя по тому, что мне довелось видеть, наша судьба будет зависеть скорее от лорда Кантабри.
– Весьма достойный ответ, как и подобает настоящему джентльмену, – похвалил лорд Хэмил, потом обернулся к Кантабри. – Когда война только началась, и появилась идея летать на драконах, она, честно говоря, встревожила меня – и прежде всего потому, что могла исказить представления военной знати о рыцарстве и благородстве. Во-вторых, меня беспокоило то, что эти всадники могли воевать не по-джентльменски. Но судя по тому, что я слышал об этом молодом человеке, а также о мужчинах и женщинах, которыми он командует, я нахожу, что мои подозрения были беспочвенными. Действительно, полеты в вышине, над грязью и кровью полей сражений, могут создать новую знать, знать воздуха, и даже я сам, будь я сейчас в самом начале своей воинской карьеры, мог бы позавидовать им и даже пожелал бы вступить в их ряды.
Ни Хэл, ни лорд Кантабри так и не нашлись, что на это ответить, хотя Хэл и сделал жалкую попытку.
– Могу лишь надеяться, лорд Хэмил, что я оправдаю ваши надежды.
– Я в этом совершенно уверен, мальчик мой, – улыбнулся Хэмил и тут же обернулся к другому проходившему мимо лорду:
– Можно вас на два слова, лорд Деветт?
Хэл уже открыл рот, чтобы что-то сказать Кантабри, когда увидел приближающегося к ним Лоуэсса.
– А, две самые острые стрелы в моем колчане. Веселитесь, джентльмены?
Хэл решил воспользоваться моментом.
– Я был бы куда более счастлив, сэр, если бы наша экспедиция не была здесь у всех на устах.
Лоуэсс нахмурился.
– Знаю. Мне самому это не слишком нравится. Но молва ходит уже несколько недель. Говорят, где-то даже принимают ставки на то, каков будет пункт нашего назначения, и то, что о нем болтают, неприятно совпадает с нашими планами. Я предложил лорду... э-э... одной особе внести некоторые изменения в планы. Он не счел необходимым согласиться со мной, так что, похоже, я ничего не могу поделать. А жаль, поскольку на этот раз я разделю с вами вашу судьбу.
Кантабри одним глотком осушил свой бокал.
– Могу я кое о чем спросить вас, сэр? – сказал он. Хэл уловил, как тот слегка выделил слово «сэр».
– О чем угодно – в пределах разумного.
– Вы только что назвали нас двумя ярчайшими стрелами в своем колчане. Не уверен, что я понял ваше выражение.
– О, это совсем просто. Точно так же, как я поставил в известность определенных людей – а возможно, и всю нацию в целом – о бесстрашии сэра Хэла, теперь я собираюсь сделать то же самое для вас, пока мы приближаемся к... к нашей конечной цели,
– Я предпочел бы не злоупотреблять вашей любезностью, – сухо отозвался лорд Кантабри.
– Но Дирейну нужны герои, сэр. Прошу вас, не нужно ложной скромности, – резковато парировал Лоуэсс. – Героизм, которого никто не заметил и не вознаградил по заслугам, не идет на пользу нации. Боюсь, вам все же придется нести это бремя.
Кантабри задумался в поисках ответа, выдавил улыбку и кивнул.
Лоуэсс подхватил с подноса проходившего мимо слуги полный бокал и отошел от них.
– До чего же приятно находиться в обществе восходящей звезды! – подколол его Хэл.
– Черт, черт, черт! – прорычал Кантабри.
– Ну, что вы теперь скажете, лорд Кантабри, – вкрадчиво осведомился Хэл, – о том, чтобы не позволять истине стоять на пути у хорошего вымысла, как сами советовали мне не далее как несколько дней назад?
– Черт бы побрал мой болтливый язык, – простонал Кантабри. – Теперь мы оба станем всеобщим посмешищем.
Хэл усмехнулся, и в этот момент грянул гонг. Двери распахнулись, и гости потихоньку начали продвигаться к пиршественному столу.

Обед начался с тоста, предложенного Лоуэссом.
– За нашу победу – и за величайших дирейнских воинов, собравшихся здесь сегодня.
За это, естественно, выпили одни лишь женщины, искусно рассаженные между гостями.
Следующий тост провозгласил лорд Хэмил:
– Смерть нашим врагам!
За это уже выпили все, и Хэл первый, хотя он едва пригубил свой бокал с вином, поскольку в последнее время почти не пил и полагал, что благородному герою не к лицу заблевывать скатерти своего гостеприимного хозяина.
В зале были собраны старинные живописные полотна и шелковые гобелены. За ширмой негромко наигрывал квартет музыкантов, а волшебник с двумя помощниками создавали забавные иллюзии, которые появлялись на муслиновой занавеси, натянутой на одной стене, и снова исчезали, уступая место все новым и новым.
Все иллюзии были на патриотические темы: образы величайших воинов, перемежавшиеся сентиментальными сценами из дирейнской жизни. Хэл с кривой усмешкой заметил, что все они представляли богачей и их владения. Не так уж это было и неразумно, подумалось ему. Ведь в этом зале не было ни одного человека, исключая Хэла, кто происходил бы из бедной семьи.
Его усадили рядом с леди Хири Карстерз, которая, как ему показалось, становилась все красивее с каждым разом, когда он видел ее.
– Я хочу извиниться, – сказала она.
– За что?
– Я вижу, вы расстроились из-за того, что я осведомлена о... об определенных делах.
– Расстроился, – не стал отпираться Хэл.
– Я что, похожа на рочийскую шпионку?
– Мне еще не доводилось видеть ни одного шпиона, у которого это было бы написано на лбу.
Она улыбнулась.
– Может быть, вы и не шпионка, – продолжил Хэл. – Но кто поручится вон за того официанта, который только что подал нам блинчики с рыбой?
– Это, мой невежественный солдат, вообще-то икра... рыбьи яйца. Со сметаной.
– А... – Хэл прожевал. – Пожалуй, она мне нравится. Но нам, невежественным солдатам, нравится все что угодно, лишь бы оно не пыталось нас съесть.
– Прекратите пытаться быть остроумным, – она надула губки. – Оставьте это Тому Лоуэссу.
Они продолжили болтать – почти обо всем, обходя стороной одну лишь войну, и Хэл нашел Хири восхитительной собеседницей.
«Ну еще бы ты не нашел, – осадила его какая-то часть рассудка. – Она ведь соглашается со всем, что бы ты ни сказал».
Следующим блюдом был превосходный бифштекс под соусом из зеленого перца, за которым последовали запеченные с травами ломтики картофеля, пряное овощное пюре, салат из жерухи с цикорием с горчично-лимонной заправкой, а на десерт – торт из меренг. К каждому блюду обязательно подавали свое вино, к которому Хэл, как и прежде, едва прикасался.
– О, да вы трезвенник, сэр, – заметила она.
– Временами, – согласился Хэл. – Когда не хочу на следующее утро встать с тяжелой головой.
– Ну, об этом не стоит беспокоиться, – сказала она, склоняясь к самому его уху и оглядываясь, чтобы убедиться, что никто их не слушает. – Вы не отправитесь в плавание до тех пор, пока не пройдут предсказанные магами зимние бури, а это случится не раньше чем через четыре дня.
Хэла грубо вернули к реальности. И Хири снова это заметила.
– Ох, простите, – почти проскулила она. – Неужели я должна вести себя как круглая дура и не говорить вообще ни о чем?
Хэл хотел попробовать объяснить ей, потом решил, что если уж она до сих пор ничего не поняла, то не поймет уже никогда.
Но Хири осознала свою ошибку и начала расспрашивать его о повадках драконов. Хэл, с радостью ухватившись за повод сменить тему, принялся увлеченно рассказывать, но потом спохватился, сообразив, что, похоже, превращается в застольного зануду.
Он уже хотел извиниться, как вдруг понял, что Хири скинула вечернюю туфельку и, скрытая от осуждающих взглядов длинной скатертью, поглаживает своей шелковистой ножкой его икру над голенищем форменного полуботинка.
Он отпустил какой-то бессмысленный комментарий насчет одной иллюзии – солдата и его возлюбленной, рука об руку гуляющих по кружащемуся саду.
– Вы женаты? – поинтересовалась Хири.
– Нет, – ответил Хэл.
– Но у вас есть возлюбленная.
– Э-э... да. – Хэлу стало стыдно за секундное колебание. – Откуда вы узнали?
– Вечно у самых лучших мужчин уже есть какая-нибудь возлюбленная, – удрученно сказала Хири. – Расскажите мне о ней.
К собственному удивлению, Хэл обнаружил, что пустился рассказывать о Сэслик, а Хири, казалось, затаила дыхание.
Бокал Хэла опустел, а Том Лоуэсс снова встал.
– Благодарю вас всех за то, что удостоили присутствием мою вечеринку, – сказал он. – Лодки уже ждут вас у причала, и я думаю, что тем, кому нужно возвращаться на корабль, пора уезжать, поскольку погода, по всей видимости, ухудшится в течение ближайшего часа. На нас действительно надвигается обещанный шторм.
Хири проводила его до пристани, дрожа на пронизывающем ветру.
– Прошу прощения, сэр Хэл, что не остаюсь дольше, но этот кошмарный ветер проморозил меня до косточек.
Прежде чем он успел что-нибудь ответить, она прильнула к нему и поцеловала в губы, на миг пробравшись между ними своим язычком. Он инстинктивно потянулся к ней, но она уже отстранилась, залившись звонким смехом, и взбежала по ступенькам в особняк Лоуэсса.
Возвращаясь по неспокойному морю обратно на «Авантюриста» Хэл еще долго ощущал на своих губах вкус этого поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43