и в этом заболоченном лугу, и в кривоствольной чах
лой березке, и в стройной, гордой сосне, и в лиловом полевом колокольчике,
и в этой светлой, игривой речонке с нелепым названием Разливайка.
Вернувшееся «я» не покидало меня весь день. Наоборот, оно росло, крепло, и
наконец я полностью стал самим собой Ц человеком, умеющим чувствовать,
страдать, а также уважать чувства и страдания других.
Когда мы пришли в Макарьево, около сельсовета стояла толпа празднично од
етых колхозников. Я подумал, что, видимо, как раз попал на религиозный праз
дник. Но, оказывается, все они пришли послушать, как будут судить двух вдов
, Машку и Наташку, подравшихся из Ц за жениха Ц Ваньки Веселова.
Помещение для суда было заранее подготовлено, заседатели давно уже дожи
дались меня, и я не мешкая, в каком-то приподнятом, веселом настроении, отк
рыл заседание и объявил, что слушается дело по обвинению Марии Петровны
Петровой в нанесении побоев на почве ревности гражданке Комаровой Ната
лье Ильиничне, В избе словно ветер зашелестел, несколько рук вытолкнули
к столу Машку с Наташкой. Молодые складные вдовушки, одна в ярко Ц красно
й кофте, другая Ц в розовой, как вечерняя заря, в одинаковых черных широки
х юбках и аккуратных хромовых сапожках, они походили друг на дружку, как с
олистки из русского хора. Только одна была слишком полна и пухла, другая ж
е не толста и не тонка, а так, в меру фигуриста. Они стояли передо мной, стыдл
иво прикрывая лица платками. У пышной видны были только яркие губы, у фигу
ристой Ц два черных настороженных глаза.
Ц Мария Петровна кто будет? Ц спросил я.
Ц Вон та, левая, Ц подсказал мне заседатель.
Ц Займите место на скамье подсудимых, Петрова, Ц нарочито строго, чтобы
сдерж Ц ать улыбку, приказал я.
Подсудимой оказалась толстушка. Она села на узенькую скамейку, съежилас
ь, подобрала под себя ноги.
Ц Потерпевшая Наталья Комарова, какие у вас будут ходатайства перед су
дом?
Фигуристая, в розовой кофте женщина отрицательно покачала головой и сел
а рядом с Петровой.
Я хотел сказать, что она только потерпевшая и на скамье подсудимых ей не м
есто, но, подумав, решил: «Пусть сидит рядом».
Ц Свидетель Иван Веселов здесь?
Мой вопрос был встречен дружным хохотом. Подсудимая вскочила, взмахнула
платком и, блистая полными слез глазами, закричала:
Ц Нетути больше Ваньки-то, гражданин судья Ванька-то наш на машину Ц и а
ля Ц ту Ц ту поехали.
Ц Как «ту Ц ту»? Куда? Зачем? Ц растерянно пробормотал я, ошарашенный ре
шительным напором подсудимой.
Ц А кто его знает куда! Известное дело, от суда, от сраму сбежал.
И тут вскочила потерпевшая. Все у нее тряслось? и кофта, и руки, и губы, и гол
ос.
Ц Врет она, гражданин судья. От нее сбежал, замучила парня.
Подсудимая подбоченилась, топнула ногой:
Ц Как бы не так, от меня! Да спроси у кого хошь, кто от такой сласти побежит!

Потерпевшая Наташка Комарова оглядела ее с ног до головы и презрительно
плюнула;
Ц Квашня!
Ц Головешка черномазая!
Ц Свинья кособрюхая!
Они принялись поносить и честить друг друга с изумительной изобретател
ьностью на словечки и прозвища.
Они потом мгновенно изготовились к бою и, конечно, вцепились бы друг друж
ке в волосы, но я пригрозил им штрафом за недостойное поведение в суде. Они
притихли, закрылись платками и уселись на скамейку. И так каждый раз, когд
а их темперамент начинал хлестать через край, я напоминал им о штрафе, и эт
о действовало как ушат ледяной воды.
Ц Гражданка Петрова, Ц обратился я к подсудимой, Ц вы признаете себя в
иновной в том, что нанесли телесные побои своей соседке?
Подсудимая изумленно всплеснула руками и нараспев протянула;
Ц Царица небесная, ну и бессовестная! Она же первой и начала… Поглядь Ц
ка, товарищ судья, как она, Наташка, двинула холодным сапогом под это место
! До сих пор сине! Ц Она хотела показать, где у нее сине, но я поспешил остан
овить, сказав, что суд ей и так на слово верит. Моя снисходительность к под
судимой больно задела потерпевшую. Она опять вся затряслась и, глотая сл
езы, бессвязно залепетала, с упорным желанием разжалобить суд:
Ц Она сама первая, гражданин судья. Я и не думала ее ударить. А если так и п
олучилось, то не нарочно, а случайно. Разве я не знаю, что за такие дела можн
о срок получить!
Подсудимая злорадно улыбалась.
Ц Ха, случайно! Знаем мы, как за случайно бьют отчаянно. Вот они доказател
ьства, тут. Ц Она вытащила крохотную бумажку и помахала ею перед носом со
перницы: Ц Вот она, справочка от доктора. Мы тоже законы знаем. Так что вме
сте чудили Ц вместе и клопов да Ц : вить будем, моя милая Наташенька.
Наташенька, сверкая глазами, злобно процедила сквозь зубы:
Ц Суд еще посмотрит, чей козырь старше! Ц И вытащила из Ц за пазухи горс
ть волос и изорванную в клочья кофту. Ц А еще она, гражданин судья, повали
ла меня на землю, топтала ногами, царапалась и все старалась задушить. Пог
лядите, как она своими граблями разуделала мне шею. А груди так болят, что
и дохнуть нет никакой возможности. Так вот, дорогая Машенька, суд знает, ко
му больше давать.
По всему выходило, что, выражаясь словами Наташки, «давать» надо было обе
им.
Хоть и так было ясно, но вопрос «Из-за чего произошла драка?» Ц этот вопро
с щекотал мне язык. И я задал его. Да простят мне потерпевшая с подсудимой
молодость и шаловливое любопытство.
Мария Петровна нехотя поднялась и, не поднимая глаз, тихо ответила:
Ц Из Ц за Ваньки Веселова.
Ц А кто он?
Ц Шофер здешнего леспромхоза.
Ц Что у вас с ним было?
Ц Любовь. Он обещал жениться на мне.
Ц Вам он тоже обещал? Ц спросил я потерпевшую Она кивнула головой и всх
липнула;
Ц Обещал, и даже раньше, чем Машке. А потом она его запутала. Парень-то он у
ж больно слабохарактерный, гражданин судья.
Ц Ничего себе слабохарактерный…
Сельсовет задрожал от хохота.
Я сделал от имени суда строгое предупреждение подсудимой и опять обрати
лся к потерпевшей:
Ц И вы знали, что он одновременно и к ней и к вам ходит?
Она удивленно посмотрела на меня и улыбнулась:
Ц Так об этом все знали, гражданин судья.
Ц И вы его все Ц таки продолжали любить и надеяться?
Ц Что делать, гражданин судья! Я ведь человек-то живой. Ц И тяжело вздохн
ула.
В ее откровенно простодушном признании было столько тоски по своему мал
енькому счастью, что я вздрогнул и невольно взглянул на подсудимую. Ее ли
цо выражало то же самое. Мне стыдно и за себя, и за свои неумные, пошлые вопр
осы стало, да и за весь этот суд, который ничего не мог принести, кроме горе
чи, обиды и незаслуженного оскорбления.
Суд предложил им покончить дело миром. Они упали друг другу на грудь, гром
ко расплакались и, обнявшись, вышли на улицу.
Ц Неразлучные подруги были, Ц после длительного молчания сказал кто-т
о.
Ц Помирятся. Теперь им делить нечего, Ц добавил другой.
Ц А бабоньки-то они славные Ц добрые, старательные. А вот видишь, как их с
удьба обошла, Ц сказал заседатель и щелкнул языком, Ц судьба Ц злодейк
а.
А бородатый старик, сидевший в углу около печки, глухим басом авторитетн
о изрек?
Ц Во всем виновата эта война распроклятущая У меня тоже сноха с тремя ре
бятенками мается.
По второму делу мне тоже удалось заключить счастливый мир. Это дело было
бракоразводное.
Гражданка села Озерки Зинаида Олеговна Хотелова подала в суд заявление
о расторжении брака с мужем, гражданином Хотеловым Степаном Григорьеви
чем, и взыскании алиментов на содержание малолетнего сына Тимура Степан
овича, Когда я зачитал длинное заявление иска, к столу протискались стор
оны: Он, Она и их неопровержимое доказательство Ц Оно. Я взглянул и ахнул
от изумления. Ответчику, то есть мужу, Степану Григорьевичу, еще было бы не
зазорно и по яблоки лазать, а истице Ц прыгать через веревочку: так они м
олодо выглядели. Между ними стоял, держась за батькин карман, краснощеки
й карапуз в немыслимо большом колпаке, а на шее у него висела, как огромная
медаль, желтая клеенчатая слюнявка.
Несмотря на свою молодость, супруги были очень серьезны: видимо, они созн
авали важность, ответственность своей затеи.
Ц Сколько же вам лет? Ц спросил я.
Степан Григорьевич не торопился с ответом. Придал лицу деловое и озабоче
нное выражение, то есть наморщил лоб, опустил углы губ и, нарочито солидно
растягивая слова, ответил!
Ц Мне, товарищ судья, скоро будет девятнадцать. Зинаиде Олеговне, жене мо
ей, недавно исполнилось совершеннолетие. А сыну нашему, Тимуру Степанови
чу, два года, Ц Он нагнулся и вытер ладонью Тимуру Степановичу нос.
Ц И когда же вы успели обзавестись наследником? Ц удивленно спросил я.

Ц То есть вы, гражданин судья, имеете в виду нашего Тимура? Ц не теряя сте
пенности, переспросил Степан Григорьевич и пояснил: Ц Мы только как мес
яц назад в сельсовете сочетались законным браком. А до этого существовал
и в незаконном браке.
Ц Ну вот, не успели расписаться, а уже разводитесь. Куда же это годится, Ст
епан Григорьевич? Ведь это же очень нехорошо, Ц заметил я.
Степан Григорьевич покачал головой и, как старичок, сокрушенно вздохнул:

Ц Она очень молода, гражданин судья. Я так думаю, и глупа поэтому.
Истица фыркнула в нос и, рассекая ладонью воздух, категорически заявила:

Ц Пусть я буду самая распоследняя дура, а все равно с тобой жить не буду.

Ц Это почему же? Ц спросил я.
Ц Дерется он, как самый последний мужик. А еще десятилетку закончил!
Степан Григорьевич свою роль разумного хозяина и строгого мужа исполня
л с уморительной солидностью, Зинаида Олеговна изображала глубоко оско
рбленную в своих лучших чувствах супругу. А суд походил на спектакль, в ко
тором дети с комической серьезностью разыгрывали для взрослых семейну
ю драму.
Ц Я, гражданин судья, не дрался, потому что драться с женщинами Ц не мужс
кое занятие. А учил я её уму Ц разуму, Ц степенно рассуждал ответчик.
Когда я спросил у него, в чем выражалось его учение, он пояснил так:
Ц Пришел я это, товарищ судья, со службы домой А служу я в лесничестве, в бу
хгалтерах состою. Пришел я домой и вижу, простите за грубое слово, полный х
аос: дверь раскрыта настежь, изба полна кур, собака позволяет себе спать н
а нашей новой, с пружинным матрасом кровати, Тимур сидит под столом и плач
ет и весь запачкан, извиняюсь за некультурное выражение, поносом Перво
Ц наперво ликвидировал этот хаос, а потом пошел разыскивать жену. А вы зн
аете, где я ее нашел? На самом краю деревни, у ее незамужней подружки Лидки
Хреновой. А чем занимались? Срам сказать! Отплясывали под патефон танцы с
фокстротами. Дело ли это, товарищ судья, для замужней женщины? Я так думаю,
что не дело. И это было не в первый, а в третий раз. В первый раз я ее просто пр
едупредил, потом предупредил крепко, а в третий раз взял за волосы и прове
л по улице до самого дома. Она выла как зарезанная и, конечно, нарочно прит
ворялась, потому что, между прочим, я ее не таскал, а только слегка держал з
а волосы. И вот видите, вместо того чтобы извлечь из моего урока для себя п
ользу, она затеяла этот скандальный суд. Так что, товарищи судьи, я категор
ически против развода.
Ц Что бы ты, Степа, ни говорил, но после такого сраму я с тобой жить не буду.
Разводите нас, гражданин судья, по всем законам, Ц капризно потребовала
истица и поджала губы.
Я усмехнулся:
Ц А не лучше ли помириться, Зинаида Олеговна?
Ц Ни за что и никогда! Ц запальчиво выкрикнула Зинаида Олеговна и, смах
нув с ресниц слезу, добавила! Ц Я вся оскорблена и обесчестена.
Однако разводить их мне не хотелось. Да и все, кто присутствовал на суде, н
е хотели этого, и, конечно, больше всех Ц Тимур. Он уже побывал на руках у от
ца, потом перебрался к матери, хватал ее за нос, теребил волосы, а она помин
утно целовала его и гладила.
Примирение Ц дело не из легких. Как правило, уже разведенные супруги мир
ятся дома. В суде же почти никогда.
Я рисовал истице ужасы одиночества, запугивал трудностями, стыдил, угова
ривал, просил. Меня активно поддерживали заседатели, а потом начали угов
аривать, стыдить и убеждать зрители. И Зинаида Олеговна стала помаленьку
сдаваться. Она еще продолжала негодовать и страдать, что женская гордос
ть ее погублена, душа оплевана и чувства растоптаны грубым мужицким сапо
гом. Но гнев и страдание теперь звучали вознаграждением самолюбию. Она н
аходила в них облегчение, и радость, и наслаждение. И наконец она, счастлив
ая и румяная, как кукла, согласилась на примирение. И все, кто был в сельсов
ете, радовались. А я больше всех. И не потому, что мне удалось помирить эту н
аивную, смешную супружескую пару, а еще и потому, что разбуженное природо
й «я» помогло мне сделать что-то большое и доброе.
Когда мы с секретарем возвращались из Макарьева в Узор, то опять повстре
чали чету Хотеловых. Они выходили из лавочки сельпо. Степан Григорьевич
согнулся под тяжестью покупок. Одной рукой он придерживал на плече желез
ное корыто, в котором громыхали два больших чугуна, ведро и стиральная до
ска. В другой руке он нес банку с керосином, а на шее болтался допотопный ф
онарь «летучая мышь», который можно еще найти в наших далеких, глухих дер
евушках. Зинаида Олеговна несла крохотный узелок и тащила за руку Тимура
. Он волочил ноги и грыз серый и твердый, как кусок штукатурки, пряник. Они п
рошли мимо, даже не взглянув на меня, а может быть, просто не заметили. Я же д
олго смотрел им вслед.

На одной подножке

В окно моей комнаты видны железнодорожная насыпь, будка на ней, два куста
вербы и лоскут белесого неба.
Утро. Солнце насквозь прожигает стекла, в комнате светло и жарко. Васюта п
од окнами кормит кур, Я знаю, что она сейчас придет и расскажет какую Ц ни
будь новую историю.
Ц А вчерась-то… Не слыхали? Ц начнет она. Ц Аптекарь чуть не утонул. Нал
ил глаза и пошел в баню А около бани яма. Он в эту яму с пьяных глаз нырнул и
не вынырнул. Почти мертвого вытащили и на «скорой помощи» увезли в прием
ный покой. Положили там его на стол, завернули рубаху и только было хотели
по евоному животу ножом полыснуть, а он очухался, открыл глаза и начал пот
ихоньку матюкаться. Во срамник-то. Говорят, весь спирт в аптеке вылакал.
Потом Васюта побежит к соседке Наталье, а от нее к подружке Марье и всякий
раз будет передавать эту историю по-новому. И покатятся по Узору самые не
вероятные легенды об утоплении бедного аптекаря. Хотя это никакая не ист
ория и даже не событие Ц обыденный серенький случай. Пошел аптекарь в ба
ню, на мостках оступился и упал в яму, сильно ушибся, и его отвезли на машин
е в больницу. Меня всегда возмущает мещанская страсть находить в человек
е только плохое и радоваться этому и раздувать до нелепых размеров. Одни
это делают из злобы, другие Ц ради забавы, третьи Ц так просто, и сами не з
нают, для чего. Этим грешат не только мещане, но и интеллигентные, образова
нные люди. В институте один кандидат юридических наук, кажется, Кениг, чит
ал нам лекции о половых преступлениях. Примеры он брал из интимной жизни
замечательных людей. С каким удовольствием он смаковал все дурное, словн
о бы он сам подсматривал в замочную скважину! И мы, студенты, вместо того ч
тобы оборвать пошляка, слушали его восхищенно, раскрыв рты. Почему же это
так получается? Почему мы не ищем с таким же усердием в человеке хорошие, д
обрые начала и не развиваем их? Уверен, если бы мы так поступали, и жизнь бы
наша была намного светлее и отраднее…
Выходной день. Скука. Не знаю, куда деваться от тоски. Симочка давно уже мн
е не пишет. Что с ней? Помнит ли она меня? Ее наивный, милый упрею «Ах, Семен, з
ачем?» Ц я повторяю теперь по нескольку раз в день.
Разыскиваю последнее ее письмо, читаю какой уже раз тетрадный листок, ис
писанный Симочкой так мелко, словно бисером усыпанный. В нем много ошибо
к. Впервые читая, я подчеркнул их красным карандашом. Тогда это мне достав
ило удовольствие. А теперь я об этом жалею. В письме она грозилась скоро пр
иехать. Но прошло пять месяцев, она не едет и не пишет. Смутное предчувстви
е беспокоит меня. Почему характер Васюты Тимофеевны с каждым днем черств
еет и портится? Разговаривая со мной, не смотрит в лицо, поджимает губы, сл
ова роняет, как драгоценные капли. На днях потребовала деньги за квартир
у уплатить за месяц вперед, А вчера заявила, что мясо на рынке подорожало.
Черт с ней, с Косихой и мясом, буду ходить в чайную. А приедет Симочка Ц и вс
е само собой уладится. Но почему же она не пишет? Я теперь очень люблю Симо
чку А может, это все только кажется и мои страдания не что иное, как тоскли
вая блажь? Почему ж я тогда все время думаю о ней?
1 2 3 4 5 6