Люк все не открывался. Томас уже потянулся к клавише ручного отключения затвора, когда заметил мигающую по нижнему краю экрана надпись: «Цель выхода?»
- Инспекция, - буркнул он.
Автоматика переварила его ответ, и шлюз открылся.
Томас соскользнул с сервока и вышел в наружный тоннель. До него наконец дошло, почему он поднялся в такой час.
«Первая лаборатория…»
От этой тайны дурно попахивало.
Томас двинулся по сумрачным переходам периметра, проходя мимо редких рабочих ночьсторонней смены и широко разнесенных наблюдательных постов, где вооруженные часовые не сводили взгляда с черной равнины за стеной. Сквозь плазмагласовые иллюминаторы сочился лунный свет, напоминая Томасу, что два полумесяца висят над южным горизонтом, превращая пандоранскую ночь в путаницу теней.
Кольцевой переход привел Томаса вниз, в купол, где сходилось несколько туннелей. Проход к Первой лаборатории, помеченный просто «Л-1», оказался справа. Но не успел Томас сделать и двух шагов в его сторону, как люк распахнулся сам. Выскочившая из прохода женщина торопливо захлопнула створку за собой. В куполе было темно, только сочился сквозь плазовые иллюминаторы лунный свет, но даже в этом тусклом сиянии трудно было не заметить, как судорожно нервны ее движения.
Незнакомка метнулась к Томасу и, ухватив его за руку, с неожиданной силой потащила за собой, мимо рядов окон.
- Пошли! Ты мне нужен!
Хриплый ее голос был полон странных обертонов. Лицо и руки исцарапаны, и запахом свежей крови несло от ее легкого комбинезона.
- Что?
- Молчи!..
В голосе ее сквозило безумие.
И она была прекрасна.
Незнакомка отпустила его лишь у самой наружной стены. Томас увидал впереди смутные очертания аварийного люка, ведущего на опасные просторы планеты. Пальцы женщины сновали по клавишам контрольной панели, переводя затворы на ручное управление так, чтобы не привести в действие сигнализацию. Потом незнакомка схватила Томаса за руку и положила его ладонь на рукоять. Сколько же силы у этой женщины!
- Когда скажу - открой люк. Жди двадцать три минуты. Потом я приду. Впустишь.
Прежде чем он успел возразить, незнакомка выскользнула из комбинезона и швырнула его Томасу - тот машинально поймал его. Женщина нагнулась, чтобы забинтовать ноги. Томас заметил, что ее прекрасное тело - гибкое совершенство рельефных мышц - было крест-накрест перечерчено лентами клеточного пластыря.
- Что с тобой случилось?
- Я сказала, молчи, - бросила женщина, не поднимая головы, и Томас ощутил в ней дикую силу. Опасную. Очень. Безудержную.
- Ты будешь бежать П, - выговорил он, оглядываясь в поисках кого-нибудь, кого угодно, к кому можно воззвать о помощи. Но купол был пуст.
- Поставь на меня, - проронила незнакомка.
- Как я узнаю, что двадцать три минуты прошли? - спросил он.
Отпихнув его, женщина шлепнула ладонью по панели связи на раме аварийного люка. В динамике загудела несущая частота, прозвучал низкий мужской голос: «Девятый пост - чисто», и над решеткой громкоговорителя загорелось небольшое табло: «2.29».
- Люк! - приказала она.
Отказаться было невозможно. Томас уже испытал на себе ее дикую силу. Отодвинув затвор, он распахнул створку, и женщина метнулась в приоткрывшуюся щель, огибая стену. В лунном свете ее тело казалось серебряной струей. За спиной ее мелькнула черная тень. Лазер сам прыгнул в руку, и Томас изжарил рвача-капуцина в полушаге от пяток бегуньи. Та даже не обернулась.
Когда он закрывал люк, руки его тряслись.
«Бежать П!»
Он глянул на часы. Все еще два двадцать девять. Женщина сказала - двадцать три минуты. Значит, у люка она окажется в два пятьдесят две.
И только теперь Томас вспомнил, что длина периметра - больше десяти километров.
«Но это невозможно! Не может человек пробежать десять километров за двадцать три минуты!»
Но она появилась из прохода к Первой лаборатории. Томас развернул смятый комбинезон. На нем кровь, без сомнения. На груди слева вышито имя - «Легата».
Имя или фамилия?
«Или титул?»
Он глянул в иллюминатор слева от люка, туда, где должна была показаться незнакомка, если она действительно бежала вдоль периметра.
Из динамика послышался голос, и Томас вздрогнул:
- Кто-то на равнине, довольно далеко.
- Женщина, бежит П, - ответил другой голос. - Только что обогнула пост тридцать восемь.
- Что за дура?
- Далеко, не разобрать.
Томас обнаружил, что молится за незнакомку, прислушиваясь к голосам часовых, отмечающих ее передвижение. Но он знал, что она вряд ли вернется. С того дня, когда он узнал от Ваэлы об Игре, он выкроил время изучить статистику. Днем шансы действительно составляли пятьдесят на пятьдесят. Ночью дистанцию пробегал едва ли один из пятидесяти.
Цифры на дисплее сменялись с мучительной неторопливостью. 2.48. Казалось, прошел час, прежде чем они сменились - 2.49. Часовые молчали. Почему они не комментируют ее бег?
Словно отвечая на мысли Томаса, динамик ожил вновь:
- Только что обогнула восемьдесят девятый восточный!
- Да кто она такая, черт?!
- Все еще далеко, не видно.
Томас вытащил лазер из кобуры и взялся за рукоять. Говорили, что самые опасные минуты - последние, когда демоны Пандоры бросаются на бегуна скопом. Он вгляделся в лунные тени. 2.50.
Он повернул затвор, приоткрыл люк на волос. Никакого движения… ничего. Даже тварей нет.
- Давай, Легата, - услышал он свой голос будто со стороны, - давай. Ты можешь. Не облажайся в самом конце, блин!
Что-то мелькнуло в тени слева. Томас распахнул люк.
Это она!
Словно танец - рванулась вперед, увернулась, снова вперед. Нечто черное, массивное вынырнуло из тени и помчалось за ней. Томас прицелился, сжег еще одного рвача, и в тот же миг женщина влетела в люк, не сбившись с шага. От нее исходил мускусный запах пота. Томас захлопнул люк и поспешно рванул затвор вниз. Что-то ударилось в стену с другой стороны.
«Поздно, тварь!»
Обернувшись, он увидел, как незнакомка скрывается за шлюзом, ведущим в Первую лабораторию. Комбинезон она держала в руке. Женщина успела еще помахать ему, прежде чем люк затворился.
«Легата… - подумал он. - Десять километров за двадцать три минуты».
На общей частоте связи наблюдателей звучали голоса:
- Кто-нибудь понял, что это было?
- Нет. Куда она делась?
- Пропала в районе купола Первой.
- Твою так! Время-то рекордное!
Томас хлопнул по панели, отключая связь, но успел еще услыхать мужской голос:
- Хотел бы я, чтобы эта крошка за мной…
Томас подошел к шлюзу в туннель, ведущий к Первой, подергал ручку. Та не шевельнулась. Заперто.
И все это чтобы поставить галочку над бровью?
«Нет… это куда важнее, чем просто знак удачи».
Что же они там творят, в этой лаборатории?
Он снова подергал ручку - без толку. Покачав головой, Томас вернулся к контрольному пункту, забрал сервок и поехал к себе в каюту. Но всю дорогу до восьмого подземного этажа его тревожила одна мысль: «Что же, черт возьми, такое Легата?»
Клон клона необязательно оказывается ближе к своему шаблону, чем первый клон - к оригиналу. Сходство зависит от межклеточных взаимодействий и других привнесенных элементов. Ход времени всегда порождает подобные отклонения.
Хесус Льюис, «Новый справочник по клонированию».
Оукс отключил проектор и развернул кресло, глядя на расписную стену своей нижсторонней каюты.
Ему здесь не нравилось. Теснее, чем было на борту. Чем-то нехорошим отдавал воздух. Неприятно было, как вольно обращаются к нему иные колонисты. И постоянно действовала на нервы близость поверхности… до которой рукой подать.
И неважно было, что Оукса отделяли от нее многие ярусы переходов Колонии. Поверхность была рядом.
Несмотря на то, что он вывез с борта кое-что из любимой мебели, эта каюта никогда не станет такой же уютной, какой была прежняя.
Одно хорошо - бортовые опасности, о существовании которых знал он один, остались позади.
Оукс вздохнул. Деньсторона близилась к концу, дел оставалось еще преизрядно, но увиденное в фокусе голопроектора занимало все мысли капеллан-психиатра.
«Совершенно неудовлетворительно. - Он пожевал губу. - Мало сказать - неудовлетворительно. Ужасно».
Оукс откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться. Голозапись визита Легаты Хэмилл в Комнату ужасов вывела его из равновесия. Он покачал головой. Легата сопротивлялась, даже накачанная наркотиком, подавляющим корковые импульсы. Ничто из сделанного ею в Комнате нельзя было использовать против нее… кроме… нет. Она не сделала ничего.
«Ничего!»
Если бы он не видел этого собственными глазами… А увидит ли она? Оуксу хотелось думать, что нет, но уверенности не было. До сих пор никто из прошедших через Комнату не интересовался записями собственной обработки, хотя все знали, что таковые существуют.
Легата выбивалась из общего ряда. Она выдерживала все, что с ней делали, и сопротивлялась. Запись не давала никаких указаний на слабину в ее душе.
«Если она увидит запись, она узнает».
А как скрыть что-то от лучшего поисковика в Колонии?
«Или то, что ее послали в Комнату ужасов, было ошибкой?»
Но Оуксу казалось, что он знает ее. Да. Она не пошла бы против него иначе как под пыткой. Она, может быть, и не поинтересуется этой записью. Может быть.
За все время, проведенное в Комнате ужасов, Легата ни разу не искала собственного удовольствия. Она действовала, только реагируя на боль.
«Боль, причиненную по моему приказу».
От этой мысли Оуксу стало неуютно.
«Это было необходимо!»
Против такого могучего противника, как этот корабль, годятся самые жестокие меры. Он должен дойти до предела.
«Я в своем праве».
Когда Легата вышла из Комнаты ужасов, ей не потребовался даже транквилизатор. «Куда ее понесло? Умчалась, едва залепив раны клеточным пластырем». Вернулась нагой, таща комбинезон в руках.
До Оукса доходили слухи, что как раз в это время кто-то бежал П. Но, конечно, не Легата. Просто совпадение. У нее даже галочка над бровью не появилась.
Чертовы идиоты! В такой час бегать снаружи!
Он с радостью запретил бы Игру, но Льюис отговорил его, и здравый смысл заставил Оукса согласиться. Иначе пришлось бы слишком многих людей отвлечь на охрану выходных люков. Кроме того, Игра снижала уровень бытового насилия.
«Легата, бегущая по периметру? Ерунда какая».
Неутомимый работник, будь она неладна! К вечеру ее уже ждали на месте. К этому времени физические следы визита в Комнату должны были исчезнуть. Оукс глянул в блокнот, лежащий под левой рукой. Бессознательно он все еще адресовал свои записки Легате.
«Проверить возможную связь между угасанием Алки и ростом келпа. Первой лаборатории - зачать два клона ЛХ. Внести и картировать новые данные по диссидентам, особое внимание - на связанных с Рашель Демарест».
Станет ли Легата теперь вообще принимать от него приказы?
Перед глазами неотступно стояло лицо Легаты - из той записи.
«Она мне доверяла».
А правда ли? Но почему она вернулась в Первую, если ее дурные предчувствия были настолько очевидны? Если бы речь шла о ком-то другом, Оукс только посмеялся бы над своими раздумьями. Но это была Легата. Она явно отличалась от остальных. А он, Оукс, завел ее слишком далеко.
«Время веселиться…»
Ожидаемого веселья не получилось. Он вспомнил - Легата осознала, что ее предали, когда ударила звуковая волна, и это можно было прочесть по ее лицу. Соники отогнали клонов - те уже поразвлеклись всласть. Но даже боль не подействовала на Легату. Наркотик не мешал ей слышать приказы Мердока, но подавлял волю… и все же она сопротивлялась. Команды Мердока были ясны и подробны, клон - готов, приборы - в порядке, но Легату пришлось довести едва ли не до болевого шока, прежде чем она попыталась причинить клону страдание, отдаленно схожее с ее собственным. Взгляд ее постоянно останавливался на голографическом сканере. Она смотрела прямо в фокус и щурилась. Это было невесело… очень невесело.
«Она не вспомнит. Они все забывают».
Большинство подопытных ломалось, готовые на что угодно, лишь бы прекратить пытку. Легата просто пялилась в сканер, каким-то уголком сознания понимая - в этом Оукс был уверен, - что беспомощна и полностью зависима от любого его каприза. Это была обработка. Чтобы она стала как все. С этим Оукс готов был смириться.
Но он не был готов к тому, что она окажется другой. О да, совершенно другой. Что за потрясение - наткнувшись на этот великолепный феномен, узнать, что ты сам уничтожил его! Доверие, которое они могли бы питать друг к другу, оказалось разрушенным, не сложившись.
«Навечно».
Она больше никогда не доверится ему безоговорочно. О, она будет послушна - даже послушнее, чем прежде. Но осторожна.
Оукс осознал, что его трясет - от напряжения, от расстройства. Он заставил себя расслабиться и сосредоточиться на чем-нибудь приятном.
«Ничто не вечно», - подумал он.
В конце концов он задремал, но сны его посещал один и тот же образ - расписная стена его новой каюты и узоры на ней, перетекающие в лицо Легаты из той записи в Комнате ужасов.
И Пандора была совсем рядом… и… и… завтра…
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Защищает ли слушатель собственное чувство понимания, осознания?
АВААТА: А, ты опять строишь преграды.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Это ты и называешь иллюзией понимания, верно?
АВААТА: Если ты понимаешь, ты не можешь научиться. Говоря, что понимаешь, ты ставишь преграды.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Но я помню то, что понимаю.
АВААТА: Память понимает лишь наличие или отсутствие электрических импульсов.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Тогда в чем заключается алгоритм, программа научения?
АВААТА: Вот теперь ты открываешь путь. Это программа, идущая - в прямом смысле - в расчет.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Но каковы законы ее построения?
АВААТА: Разве все аспекты человеческого бытия подчиняются правилам? В этом твой вопрос?
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Получается, что так.
АВААТА: Тогда отвечай - в чем правила человеческого бытия?
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Но это был мой вопрос.
АВААТА: Человек - ты, а я - Аваата.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Тогда каковы правила бытия Авааты?
АВААТА: Ох, человек-керро, мы воплощаем в себе знание, но мы не знаем его.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Мне кажется, ты хочешь сказать, что подобное знание несводимо к словам.
АВААТА: Языка не существует в отсутствие референтов.
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Разве мы не знаем, о чем говорим?
АВААТА: Использование языка подразумевает нечто большее, чем распознавание словесных конструкций. Язык и описываемый им мир…
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Словарь игры.
АВААТА: Да, словарь. Сценарий игры и игровое пространство должны быть взаимосвязаны. А как ты можешь привязать слово, да и любой другой символ, к каждой клетке своего тела?
ЧЕЛОВЕК-КЕРРО: Я могу говорить языком тела.
АВААТА: Для этого тебе не нужен словарь.
Керро Паниль, катехизис из «Авааты».
Загадка сознания? Она в способности получать значащие результаты из ошибочных посылок.
П. Вейганд, медтехник безднолета.
Оукс глядел на изображение с наружного сканера. Там бился и визжал в агонии человек. Заходящая Алки отбрасывала длинные лиловые тени, извивавшиеся, когда умирающий дергался и поворачивался. По цепям системы контроля текущей внешней активности звук передавался с пугающей ясностью, словно бедолага умирал за порогом каюты, а не на северном периметре Колонии, как показывал индикатор.
Вопли перешли в хриплый рев, точно от сбавляющей обороты турбины. Тело судорожно вздрогнуло, затрепетало, и наступила тишина. Но первый жуткий крик часового все еще звучал в черепе Оукса и никак не мог уняться.
- Нервоеды! Нервоеды!!!
Нигде на нижстороне нельзя было скрыться от Пандоры. Колония находилась в вечной осаде. Даже в Редуте единственным решением оказалась стерилизация. Убить все живое…
Оукс поймал себя на том, что зажимает уши ладонями, чтобы не слышать умолкших воплей. Медленно-медленно он опустил пальцы на контрольную панель, так осторожно, словно это клавиши предали его. Он просто переключался с камеры на камеру, надеясь поймать на мониторе ТВА что-нибудь интересное, требующее его внимания. А наткнулся на… на этот ужас.
Картинки все еще мелькали перед глазами.
Часовой выцарапывал себе глаза, выдирая нервную ткань, столь вожделенную для нервоедов. Но он же знал то, что было известно всем колонистам, - для него надежды уже не осталось. Стоило нервоедам добраться до желанных волокон, и они не остановятся, покуда не отложат яйца в мозг своей жертвы.
Только вот этот часовой знал про хлор. Может, это слабая надежда заставляла его цепляться за жизнь? Да нет, едва ли. Когда нервоеды углубились в плоть, не поможет и хлор.
Страшнее всего было то, что Оукс знал часового. Иллуянк. Из Первой лаборатории, член команды Мердока. А до этого несчастный охранник работал с Льюисом на Черном Драконе, в Редуте. Иллуянк был счастливчиком - трижды бежал П… и был среди тех, кто вернулся после фиаско Эдмонда Кингстона. Иллуянк тогда вернулся на борт, чтобы доложить о гибели команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43