— Ошибаетесь. Я практиковался.
Келп пожал плечами.
— Что ж, валяйте.
Майор ещё несколько секунд целился, ударил. Шар попал в двенадцатый, рикошетом отскочил от третьего и загнал восьмой.
— Banimi ka junt! — проскрежетал майор и швырнул кий на стол. — Ну?! — рявкнул он, повернувшись. — Прошло уже две недели, как Дортмундер согласился вести операцию. Деньги утекают из моего кармана, а я по-прежнему не вижу никакого изумруда!
— Мы готовы, — сказал Келп и достал из кармана мятый лист бумаги. — Вот то, что нам надо.
— Надеюсь, на сей раз никаких вертолётов?
— Нет, слишком далеко от Нью-Йорка. Но мы думали об этом.
— Не сомневаюсь, — сухо проговорил майор и бросил взгляд на список. — Локомотив! — завопил он.
Келп утвердительно кивнул.
— Дортмундер предполагал, что у вас может возникнуть вопрос.
— Вопрос! — эхом повторил майор, у которого был такой вид, будто он получил удар дубинкой по голове.
— Нам ведь ж нужен большой локомотив, — пояснил Келп. — Нам нужно, чтобы он ходил по рельсам стандартного размера. Но он должен быть больше, чем просто дрезина.
— Больше, чем дрезина, — повторил майор.
Он стал пятиться назад, пока не наткнулся на стул, на который и сел. Лист бумаги дрожал у него в руках.
— Чефуик — наш эксперт по железной дороге, — сказал Келп, — так что если вы захотите поговорить с ним, он вам скажет, что нам в точности нужно.
— Конечно, — произнёс майор.
— Он может прийти завтра днём.
— Конечно, — произнёс майор.
Келп наморщил лоб.
— Если вы вызовете своих помощников. Поговорить с ним.
— Конечно, — произнёс майор.
— С вами всё в порядке, майор?
— Конечно, — произнёс майор. Келп подошёл к нему и пошевелил пальцами перед его глазами. Глаза майора были устремлены куда-то вдаль.
— Может, позвонить вам сегодня попозже, когда вы будете чувствовать себя лучше?
— Конечно, — произнёс майор.
— Нам в самом деле не нужен большой локомотив. Достаточно среднего размера.
— Конечно, — произнёс майор.
— Хорошо. — Келп растерянно оглянулся. — Я позвоню вам попозже, чтобы узнать, когда прийти Чефуику.
— Конечно, — произнёс майор.
Келп попятился к двери и на мгновение задержался на пороге.
Он чувствовал необходимость сказать что-то приятное, чтобы восстановить душевное равновесие майора.
— А вы уже вполне прилично играете в биллиард, майор.
— Конечно, — произнёс майор.
Майор Айко стоял неподалёку от фургона. Его лоб бороздили глубокие складки.
— Я должен вернуть этот локомотив, — предупредил он. — Не потеряйте его и не повредите. Я должен вернуть его, я взял его лишь на время.
— Вернёте, — заверил Дортмундер. Он посмотрел на часы. — Нам пора.
— Будьте осторожны с локомотивом, — молил майор. — Это всё, о чём я вас прошу.
— Я даю вам честное слово, — вмешался Чефуик, — что локомотив не получит ни малейшей царапинки. Вы даже себе не представляете, до какой степени я люблю локомотивы.
Майор кивнул, немного успокоенный, но ещё не совсем. На его щеке дёргалась мышца.
— Поехали, время, до свидания, майор, — проговорил Дортмундер.
За рулём, конечно, сидел Марч. Дортмундер устроился рядом с ним в кабине, а трое остальных влезли в фургон где уже был локомотив. Майор наблюдал за ними, и Марч помахал ему рукой, направив грузовик по просёлочной дороге, идущей от заброшенной фермы. Выехав на шоссе, он повернул на север, удаляясь от Нью-Йорка по направлению к Новым Микенам.
Это был самый обыкновенный грузовик с брезентовым верхом — на него никто не обратил бы внимания. Но за брезентом скрывалась очень необычная машина, на боках которой в ярких красках были представлены сцены из железнодорожной жизни я имелась надпись красными буквами тридцатисантиметровой.

«ПАРК АТТРАКЦИОНОВ — МАЛЬЧИК-С-ПАЛЬЧИК».
А внизу чёрными более мелкими буквами было написано:

«ЗНАМЕНИТЫЙ ЛОКОМОТИВ».
Какими связями должен был воспользоваться майор, какие истории должен был рассказать, сколько денег должен был потратить и какой нажим осуществить, чтобы заполучить локомотив, Дортмундер не знал, да и знать не хотел. Ему это удалось, вот что главное, хотя на это и ушло две недели. Теперь Дортмундер отобьёт у Проскера охоту смеяться. О, да!
Второе воскресенье октября, солнечное, но прохладное. Марч миновал центр Новых Микенам и выскочил на дорогу, ведущую к санаторию «Лунный свет». Они проехали мимо главного входа, в Дортмундер осмотрел его беглым взглядом. Всё было спокойно.
Те же два сторожа болтали у главного входа. Ничего не изменилось.
Проехав ещё пять километров, Марч повернул направо. Через восемьсот метров он остановился на обочине и поставил машину наручной тормоз, но мотор не выключил. Они находились в лесистой местности, вдали от всех домов и построек. В сотне метров от них дорожный знак извещал о близости железнодорожного переезда.
Дортмундер посмотрел на часы.
— Он должен пройти через четыре минуты.
За две прошедшие недели они обследовали эту местность так, что она стала им знакома, как родной дом, и наизусть знали расписание поездов, даже лучше железнодорожников. Поезд, которого ждал Дортмундер, опаздывал почти на пять минут. Наконец, послышался свисток, и поезд прогромыхал мимо: тот самый состав, в котором Дортмундер и другие ехали в прошлый раз — Вот твоё окно, — Марч протянул руку в направлении окна с дырой, проплывавшего мимо них.
— Я был уверен, что его не застеклят, — сказал Дортмундер.
Наконец, прошёл последний вагон, и путь освободился. Марч посмотрел на Дортмундера.
— Когда?
— Подожди пару минут.
Они жали, что следующим по этому пути пойдёт товарный в девять тридцать вечера. В течение недели дорога была очень загружена пассажирскими и грузовыми поездами, но по воскресеньям большинство составов оставалось в депо.
Через две минуты Дортмундер бросил окурок на пол грузовика и раздавил его ногой.
— Можно ехать.
Марч осторожно подвёл грузовик к переезду, въехал на него, развернулся вдоль путей и встал, заблокировав дорогу. Дортмундер вышел и, обойдя грузовик, открыл заднюю дверь.
Гринвуд и Келп сразу же стали выталкивать изнутри что-то вроде наклонной плоскости — широкие металлические сходни с железнодорожными рельсами. Сходни с шумом упали, и Гринвуд опустился, чтобы помочь Дортмундеру установить их так, чтобы рельсы на них совпали с рельсами железнодорожного пути.
Потом Гринвуд сделал знак Келпу, находящемуся в фургоне.
Келп, в свою очередь, подал знак внутрь фургона, и через несколько секунд появился локомотив. И какой! Тот самый «Мальчик-с-пальчик», знаменитый локомотив; по крайней мере, точная копия знаменитого «Мальчика-с-пальчик», первого американского паровоза, построенного в 1830 году для линии Балтимор-Огайо. Он как две капли воды походил на старые-старые паровозы в диснеевских мультфильмах, хоть и работал не от угольной топки, а от бензинового двигателя форда.
Локомотив шёл в комплекте со своим тендером — хрупким деревянным сооружением, на оригинал которого загружали уголь.
Чефуик встал у управления локомотивом. «Мальчик-с-пальчик» медленно спустился по рельсам сходен и мягко перешёл на путь. Чефуик был на седьмом небе от счастья. Он улыбался.
Он наслаждался, ведя локомотив. В своём воображении он представлял, что это не настоящий локомотив, просто сам уменьшился, чтобы поместиться в его модели.
— Ту-ту! — сказал Чефуик Дортмундеру, показывая в улыбке все свои зубы.
— А я что говорю! — согласился Дортмундер. — Подай вперёд.
Чефуик продвинул локомотив сантиметров на пятьдесят.
— Отлично, — одобрил Дортмундер и пошёл помогать Гринвуду и Келпу убирать металлические сходни в грузовик.
Чефуик, Гринвуд и Келп уже влезли в чёрные гидрокостюмы, блестевшие на солнце. Они ещё не надели ни перчаток, ни масок, но всё их тело было защищено резиной. Это разрешало проблему высокого напряжения.
Дортмундер, Гринвуд и Келп влезли на тендер, и Дортмундер закричал Чефуику:
— Давай!
— Ага! — откликнулся Чефуик. — Ту-ту! — добавил он, и «Мальчик-с-пальчик» пошёл по рельсам.
Гидрокостюм Дортмундера лежал в тендере, на ящике с оружием.
Он надел его и сказал:
— Не забывайте… Когда будем пересекать провода, держите руки прижатыми к лицу.
— Понятно, — отозвался Келп.
«Мальчик-с-пальчик» катил со скоростью около 25 километров в час, и они быстро добрались до санатория «Лунный свет». Чефуик остановился точно перед стрелкой, откуда бывшая железная дорога сворачивала по направлению к бывшей фабрике.
Гринвуд соскочил на землю, побежал перевести стрелку и вернулся назад.
Они провели две ночи, смазывая стрелку и рычаг перевода.
Теперь стрелка переводилась как по маслу.
Все надели капюшоны, перчатки и маски, и Чефуик направил локомотив по рельсам бывшей фабрики. «Мальчик-с-пальчик», его тендер и всё прочее было гораздо легче «форда», с которого сняли мотор, и скорость достигла девяноста километров в час, когда локомотив ударил в изгородь.
Трах!.. Искры, треск, дым. Провода болтались в воздухе.
Колёса скрежетали и скрипели на старых ржавых рельсах, потом заскрипели ещё громче, когда Чефуик затормозил. Они прошли ограждение как спринтер, рвущий грудью ленточку на финише, и остановились посреди хризантем и гардений.
На другой стороне здания, в своём кабинете, доктор Пончард Л. Уискам сидел за письменным столом и перечитывал статью, которую он написал для «Американского журнала прикладной психиатрии». Статья называлась: «Случаи индуцированных галлюцинаций у работников психиатрических больниц». Не успел он её дочитать, как в кабинет ворвался санитар и, задыхаясь, выпалил:
— Доктор! В саду появился локомотив!
Доктор Уискам посмотрел на санитара, потом на статью. Потом снова на санитара и снова на статью.
— Садитесь, Фостер, поговорим, — предложит он.
Дортмундер, Гринвуд и Келп выскочили из тендера в гидрокостюмах и масках для подводного плавания, вооружённые пулемётами.
По всей лужайке бегали, прыгали и кричали больные в белом и сторожа в голубом. Психиатрическая лечебница стала настоящим сумасшедшим домом.
Дортмундер поднял пулемёт и выстрелил в воздух, после чего сразу наступила тишина. Полнейшая тишина.
Повсюду были видны только глаза, круглые, как шары. Дортмундер всё же опознал среди других глаза Проскера. Он наставил на него пулемёт и закричал:
— Проскер! Иди сюда!
Проскер пытался сделать вид, что он — это не он, а совершенно посторонний человек, и продолжал стоять на месте, притворяясь, что Дортмундер глядит не на него.
— Прострелить тебе ноги и перенести на руках? — взревел Дортмундер. — Иди сюда!
Докторша, стоявшая позади толпы, в очках и белой курточке, внезапно закричала:
— Вам должно быть стыдно! Вы отдаёте себе отчёт, как искажаете понятие о мире у людей, которым мы стараемся внушить правильное представление о действительности? Как им отличить фантазию от реальности, когда вы проделываете такие штучки?
— Замолчите, — приказал Дортмундер и закричал Проскеру:
— Я теряю терпение!
Но Проскер оставался прикованным к месту, прикидываясь непонимающим, пока к нему быстро не подошёл сторож и не толкнул его вперёд, прошипев:
— Идёте вы или нет? Мы ведь не знаем, хорошо ли он стреляет. Хотите, чтобы погибли невинные?
Шёпот одобрения последовал за этими словами. Поведение толпы изменилось. Проскера передавали из рук в руки в направлении локомотива.
Проскер внезапно ожил:
— Мне плохо! — завопил он. — Я болен, болен, у меня неприятности, я ничего не помню, ничего ни о чём не знаю.
— Влезай-ка сюда! — рявкнул Дортмундер. — Мы освежим твою память.
Подталкиваемый сзади, Проскер неохотно поднялся на тендер.
Келп и Гринвуд поставили его между собой. Дортмундер обратился к толпе и посоветовал оставаться всем на местах.
— И ещё, — добавил он, — пошлите кого-нибудь перевести стрелку, когда мы уедем. Вы ведь не хотите, чтобы к вам заезжали поезда?
Сотни голов утвердительно закивали.
— Отлично, — сказал Дортмундер и повернулся к Чефуику. — Давай назад.
— Есть, — откликнулся Чефуик и добавил вполголоса: — Ту-ту!
Он не хотел произносить эти слова громко, чтобы сумасшедшие чего не подумали.
Локомотив задним ходом медленно вышел из цветочной клумбы. Дортмундер, Келп Гринвуд, обступив Проскера, схватили его за локти и подняли над полом. Он висел, зажатый со всех сторон гидрокостюмами. Ноге в домашних тапочках болтались в воздухе. Он спросил:
— Что вы делаете? Зачем вы подняли меня?
— Чтобы тебя не убило током, — разъяснил Гринвуд. — Мы проедем по проводам высокого напряжения. Будешь вам помогать?
— О, конечно, конечно. Буду, — пообещал Проскер.
— Я не сомневаюсь в этом, — сказал Дортмундер.
Марч стоял возле путей и курил. За последнее полчаса проехал один грузовик — зелёный старый рыдван, с фермером за рулём.
Когда он проезжал по рельсам, в кузове загремело, и фермер злобно посмотрел на Марча, будто тот был виноват в этом шуме.
Спустя минуту где-то вдалеке раздалась короткая очередь.
Марч внимательно прислушался, но звук не повторился. Без сомнения, простое предупреждение, а не признак беды.
Наконец загудели рельсы. Марч щелчком отбросил сигарету и побежал к фургону. Когда локомотив подошёл, всё уже было готово.
Чефуик остановил «Мальчика-с-пальчик» в нескольких метрах позади грузовика. Пока Гринвуд сторожил Проскера в тендере, Дортмундер и Келп вылезли из гидрокостюмов, спустились и установили сходни на нужное место. Чефуик, осторожно маневрируя, задним ходом ввёл локомотив в фургон, а Келп и Дортмундер задвинули сходни на место. Келп влез внутрь фургона, Дортмундер закрыл за ним дверь, потом, обойдя фургон, сел в кабину рядом с Марчем.
— Всё хорошо? — спросил Марч.
— Никаких проблем.
Марч отъехал и тремя километрами далее свернул на узкую просёлочную дорогу, которую они высмотрели неделю назад.
Дорога эта переходила в тропинку, которая углублялась в лес и терялась посреди сухой долины.
Марч завёл грузовик как можно дальше, потом остановился.
— Послушайте тишину! — предложил он.
Вечерело, в лесу действительно стояла тишина. Полнейшая тишина — как в сумасшедшем доме после предупредительной пулемётной очереди. Дортмундер вышел из кабины и захлопнул дверцу, будто выстрелил. Марч спустился с другой стороны.
Дортмундер открыл заднюю дверь н влез вместе с Марчем в фургон. Внутренность фургона была освещена тремя лампочками, расположенными на потолке. Локомотив занимал практически всё место, оставалось лишь небольшое пространство справа, чтобы можно было протиснуться. Дортмундер и Марч добрались до тендера и влезли в него.
Проскер сидел на ящике с оружием, и выражение невинного сумасшествия начало понемногу исчезать с его лица. Келп, Гринвуд и Чефуик стояли рядом.
Дортмундер подошёл к Проскеру и сказал:
— Проскер, всё ясно, как божий день. Если мы не получим изумруд, ты долго не проживёшь. Выкладывай!
Проскер глядел на Дортмундера с видом провинившегося щенка, который случайно наделал мимо бумаги.
— Я не понимаю, о чём вы. Я болен.
Обозлённый Гринвуд предложил:
— Давайте привяжем его к рельсам, и пусть по нему пару раз пройдётся поезд. Может, он тогда заговорит?
— Честно говоря, меня бы это удивило, — заметил Чефуик.
— Марч, Келп, — сказал Дортмундер, — отведите его в конец фургона и покажите ему, где мы находимся.
Марч и Келп схватили Проскера за локти и стали толкать его по узкому проходу к двери фургона. Они открыли её и показали ему лес, освещённый солнцем, и, когда он хорошо всё рассмотрел, закрыли дверь, втолкнули его в тендер и вновь усадили на ящик с оружием.
— Мы в лесу, не так ли? — сказал Дортмундер.
— Да, мы в лесу. — Проскер кивнул.
— Что такое «лес», ты помнишь? Очень хорошо. Теперь посмотри сюда. Что это за предмет прислонён к борту?
— Лопата, — ответил Проскер.
— Ты вспомнил, что это лопата. Я восхищён. А ты помнишь, что такое могила?
В образе невинной овечки появилась ещё одна трещина.
— Вы не сделаете такого с больным, — сказал Проскер и слабо прижал руку к сердцу.
— Нет, — кивнул Дортмундер, — но я сделаю это с мёртвым. — Он дал Проскеру несколько секунд для размышления, потом предложил: — Я скажу тебе, что будет. Мы проведём здесь ночь, предоставив полицейским искать локомотив, а завтра уедем. Если ты отдашь нам изумруд, мы отпустим тебя.
Сможешь объяснить, что удрал от нас и ничего не знаешь и не понимаешь, что случилось. Разумеется, ты не произнесёшь ни одного имени, в противном случае, мы найдём тебя опять. Ты знаешь, что мы всегда сможем наложить на тебя лапу, куда бы ты не спрятался, так?
Проскер бросил взгляд на локомотив, на тендер, на застывшие лица, окружавшие его.
— О, да, — сказал он. — Знаю.
— Хорошо. Умеешь пользоваться лопатой? — спросил Дортмундер.
— Лопатой? — удивлённо повторил Проскер.
— На случай, если ты не отдашь нам изумруд, — пояснил Дортмундер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17